Иродовы законы

Независимо от того, были ли эти конкретные невьянские младенцы жертвами искусственных или самопроизвольных выкидышей (это могла бы установить патологоанатомическая экспертиза в случае открытия уголовного дела), находка их останков, прежде всего, поднимает тему отношения современного общества к жизни ребёнка до рождения. И, соответственно, тему детоубийства. В свете иродовых законов современной России, резюме юридической стороны невьянского события следующее: «По итогам проверки, по согласованию с прокуратурой, вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Полицейские установили здесь административное правонарушение по ст. 8.2 КоАП РФ (нарушение утилизации медицинских отходов)…»[11] По сообщениям СМИ, прокуратурой виновными были признаны МАУ «Детская городская клиническая больница №9» и Уральская государственная медицинская академия. Детской больнице, в числе прочего, было предписано установить и использовать «оборудование для изменения товарного вида отходов».[12]

Убийство таких детей, как невьянские младенцы, в наши дни не только не считается нарушением принципов общечеловеческой морали. Оно гарантировано законом. Искусственные аборты воспринимаются большинством населения в качестве неприятного, но крайне необходимого, а порой и единственного, способа решения многочисленных политических, экономических, социальных, медицинских, личных и прочих проблем. Право на бесплатное, доступное, «безопасное» убийство своего ребёнка во время беременности рассматривается в качестве основного и неотъемлемого права современной российской женщины.

«Искусственное прерывание беременности по желанию женщины проводится при сроке беременности до двенадцати недель при наличии информированного добровольного согласия». У врачей прав ещё больше: «Искусственное прерывание беременности по социальным показаниям проводится при сроке беременности до двадцати двух недель[13], а при наличии медицинских показаний – независимо от срока беременности…»[14]

При этом отсутствуют какие-либо статьи в уголовном и административном кодексах России, по которым можно было бы привлечь к ответственности врачей-гинекологов, нарушающих хотя бы незначительные ограничения, имеющиеся в упомянутой выше статье 56 «Искусственное прерывание беременности» закона «Об основах охраны здоровья граждан». Незаконным по Уголовному кодексу РФ признаётся только «производство аборта лицом, не имеющим высшего медицинского образования соответствующего профиля»[15]. То есть любой аборт, на любом сроке, с любыми последствиями для женщины считается законным, если он произведён дипломированным врачом-гинекологом.

Поэтому в реальности мы имеем аборты на любых сроках в день обращения. Частные абортарии на каждом углу. Трупы абортниц в лесопарках[16]. А когда речь идёт об официальном количестве искусственных абортов, мы должны понимать, что речь идёт только об операциях, оплаченных государством через систему обязательного медицинского страхования по счетам, выставленным Минздравом. Остальное остаётся в тени частного бизнеса и в карманах белых халатов.

А ведь ещё по Уголовному кодексу РСФСР, который действовал с 1960 по 1997 гг., незаконное производство аборта врачом наказывалось исправительными работами на срок до двух лет или штрафом до трёх минимальных месячных размеров оплаты труда, или лишением права заниматься врачебной деятельностью. А то же деяние, совершённое неоднократно или повлёкшее за собой смерть потерпевшей или иные тяжкие последствия, – лишением свободы на срок до восьми лет.[17]

С целью наведения хоть какого-то порядка в этой сфере 10 июля 2012 г. на рассмотрение Государственной Думы был внесён проект федерального закона «О внесении изменений в статью 123 Уголовного кодекса Российской Федерации, в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях и статью 56 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации». Предлагаемые законопроектом изменения введут хоть какую-то ответственность врача за незаконное производство аборта[18]. Конечно, если они будут приняты.

Любая попытка, не то, чтобы запретить аборты в России, но хотя бы ввести их в чёткие юридические рамки вызывает дружный гевалт представителей международных организаций, занимающихся сокращением населения России, отечественных чиновников от медицины, доморощенных феминисток и, конечно же, самих врачей, делающих аборты.

Те же вагинальные активистки из «Пуси райот», по их собственному признанию, пошли бунтовать в Храм Христа Спасителя против ограничения права на аборт: «Шумахер: Абортный закон хорошо было бы убрать… Этот закон способствует репродуктивному давлению. У человека нет ничего, кроме собственного тела, и он имеет право сам им распоряжаться… Тюря: В законе была ещё такая фишечка, что женщина должна спрашивать разрешения мужа, но меняется организм её, а не его. Беременность – очень страшная вещь!» [19]. В самом похабном тексте «панк-молебна» выражены претензии к Церкви за то, что она призывает женщин «рожать и любить». Имеется богохульное требование-обращение к самой Пречистой Деве «Богородица, стань феминисткой!». То есть такой, как сами эти девицы, выступающие за полную свободу разврата, содомии и детоубийства.

Поэтому ни в какие рамки не лезет ситуация, когда некоторые люди, публично именующие себя православными, начинают выставлять Толоконникову и компанию чуть ли не православными юродивыми и исповедниками, восставшими против церковной бюрократии и упадка веры.