Мои ожидания программируют поведение другого. Мои ожидания относительно поведения другого являются одновременно оценками его поведения

Мои ожидания относительно поведения другого являются одновременно оценками его поведения. Любая оценка - это некоторый стандарт, который я навязываю другому человеку и с помощью которого программирую его поведение. И это программирование пребывает не только в моей голове в виде бесплотной и невидимой умственной операции. Оно, это программирование реально, да еще как!

Обижаясь, поскольку любимый человек не соответствует этой программе, которую я ему присваиваю, я непроизвольно и автоматически наказываю его чувством вины. Эта эмоция возникает в каждом любящем меня обидчике, если он осознает, что он меня обидел. Чем сильнее я обижен, тем больше он страдает от чувства вины. Я терзаю обидчика чувством вины, сопротивляться которому он не может. Но мне это так не проходит.

Боль обиды для меня, в свою очередь, - возмездие мне за то, что я ошибаюсь в другом человеке, навязываю свои ожидания другому, отрицаю его свободу.

Как видите, последствия ошибки в общении более чреваты, чем в простом примере, когда некто растянулся на полу вследствие ошибки распознавания последней ступеньки на лестнице. В отличие от ситуации общения упавший человек не требовал о г лестницы, чтобы она подогнала число своих ступенек к его программе, как это мы делаем с другим человеком, когда на него обижаемся. У него нет любви к лестнице и лестница его не любит. У лестницы нет роли, есть только функция. Лестница не человек и на нее я не могу обижаться и у нее не будет чувства вины. Однако есть сходство:

за ошибки пользования лестницей я получаю травму, а за ошибки общения с любимым человеком получаю только обиду.

Но откуда берется эта установка требовать, чтобы другой человек зависел от меня? Почему мы больше принуждаем тех, кого любим и соответственно, больше обижаемся именно на них?

В любви происходит отождествление себя с другим человеком, что в частности проявляется в стремлении подогнать его поведение под свою схему ожиданий. Это неукротимое стремление программировать поведение другого человека кроется в идентификации с ним. Римляне в этом случае говорили, что одна душа живет в двух людях, в муже и жене. В этом случае возможны

два поведения: или мы, бичуемые виной, подгоняемся под ожидания любимого человека, или, обижаясь, наоборот, подминаем другого под себя, под свои ожидания. То и другое происходит вследствие идентификации и бессознательно. Этому мы научаемся в процессе обыденной жизни в семье. Способности обижаться мы научились в детстве. Но по причине того, что мы осознаем и переживаем только последствия душевной работы, мы, как правило, не в состоянии скорректировать то, что делает наш ум по привычке.

Когда ребенок обижается на родителей, он программирует их поведение в соответствии со своими ожиданиями наказывает их чувством вины за отклонение от этих ожиданий. Ребенок обиделся, плачет, и родители, поскольку они его любят, отождествляют себя с ним. Родите™ испытывают вину, которая стимулируется внешними признаками обиды, которые нетрудно прочитать на лице ребенка. Эта вина побуждает их к изменению поведения, и родители вынуждены делать то, что нужно ребенку. Он бессознательно управляет в определенных пределах поведением родителей.

Обратим внимание на воспитательную функцию описанного взаимодействия родителей и детей. Оказывается, что обидчивость ребенка необходима для нормального превращения мужа и жены в родителей. Мы привыкли считать, что именно мы, родители, воспитываем детей, но не замечаем, как любимые дети нас воспитывают, обижаясь, и наказывая чувством вины за каждую нашу оплошность.

В детстве такое состояние оправдано: ребенок помогает духовному созреванию родителей, т.е. превращает мужа и жену в папу и маму, вырабатывая у них определенные черты поведения, необходимые для нормального культурного родителя и нужные для полноценного развития подрастающего человека. Но это не оправдано для взрослого. Обидчивый человек инфантилен и с ним трудно быть вместе и тем более любить его. Следовательно, взрослый должен уменьшать свою обидчивость и скорректировать свои ожидания в сторону большего реализма. Но этому мешает, как мы видели, идентификация, отождествление себя с любимым. Это симбиотическое существование приносит больше страдания, чем радости, как в жизни сиамских близнецов.