СЕКРЕТНЫЙ ПОСТ. 5 страница

- Там к деревне ближе и, наверное, тропа лучше изучена.

- Да, согласен с тобой, Хрусталев. Но вывод какой? Плохо мы несем службу на постах. Наверное, разговариваем, не маскируемся, много двигаемся. Вы забываете, что за вами все время следит враг. Я вам не могу приказать молчать и так далее. Вы сами должны это понимать, так как нарушение - смерть! Учитесь у наших снайперов. Хоть так...

Прошли сутки, вторые. Из деревни привезли продукты, и Тарасов узнал, что Жернова увезли в госпиталь. А остальное было как всегда. Верно, теперь по деревне ходит патруль. По два человека, гуляют туда-сюда. Выбрали простым собранием нового председателя сельсовета. Им теперь, несмотря на возраст, стал дед Андрей. Он распорядился пустить лесопилку для того, чтобы сдавать доски и взамен получать хоть какие-нибудь продукты. Собрал мальчишек по 13-15 лет и вместе с дедом Сергеем направил на дальнее озеро ловить рыбу. Сколько не поймают, а все подмога, - объяснял он...

Казалось, что все утихомирились и перешли на мирный лад.

Тарасов вернулся с утреннего обхода постов и отогревался у печурки. Он считал дни и думал о том, что, возможно, скоро придет ему смена. Вроде бы здесь не плохо, но нет у него здесь друзей и не с кем просто перекинуться шуткой или каким-нибудь воспоминанием. Он здесь командир и старался соответственно себя вести. Но жить так было трудно. Ему очень понравилась Наташа Орехова. Но ухаживать за ней он не мог. Это могло создать нездоровое отношение и к нему и ко всему делу его солдат. Но он так смотрел на нее, что она, конечно, догадывалась о его чувствах. Он часто думал о том, что нужно найти слова и рассказать Наташе о том, как он любит ее и что у него серьезные намерения. Он считал, что это необходимо, чтобы Наташа помнила о нем и ждала его. А сколько ждать?

Вдруг вбежал командир группы с северного поста и закричал:

- Беда, товарищ лейтенант! На посту убило одного человека. Днем, вот сейчас. Было тихо, потом один выстрел, вроде издалека, и наповал.

Тарасов встал и начал одеваться.

- Возьмите двоих солдат и снайпера Тимофееву. Быстро.

Все взяли лыжи и построились в цепочку. Тарасов стоял рядом с Натальей и разговаривал.

- По-моему, это стрелял снайпер. Вы пойдете с нами, вам легче определить, откуда был выстрел. Потом осмотрите окрестность и выберите место для вашего поста. Похоже, они решили перейти на снайперскую войну. Продумайте сами, в какое время вам организовать свой пост. Орехову я направлю на южный пост.

На посту он начал расспрашивать солдат, чтобы определиться.

Расскажите, как вы стояли, когда прозвучал выстрел. Главное, как стоял ваш напарник. Только не торопитесь, постарайтесь вспомнить. Мы должны определить, откуда стрелял немецкий снайпер. - Тарасов говорил спокойно, терпеливо выслушивая солдата. Он старался, чтобы тот успокоился и восстановил картину, вернее тот момент, когда погиб его друг.

Наташа смотрела, слушала их разговор и, наконец, сказала:

- Всё, спасибо, я определила то, что мне необходимо. - Она взяла веточку и ее концом показала на группу елей, среди валунов базальта. Это место выбрала бы я сама.

- Никитин, выберете недалеко отсюда новое место для поста. - Приказал Тарасов. - Хорошенько проинструктируйте своих людей. Пусть знают, что за ними наблюдает враг. Причем каждую минуту, каждую секунду. На ночь он уходит к себе, а рано утром, пока еще темно, он придет сюда. Может быть, в то же место, а может быть, где-то рядом и будет ждать свою жертву. Закончите здесь, придете ко мне обсудить вопрос, как нам быть дальше. Пойдемте, Наташа, если вам все ясно.

- Нет, с вашего разрешения, я останусь. Во-первых, снайпер уже убежал к себе, так как понимает, что у нас тревога и его могут обнаружить. Сюда он придет, как вы правильно сказали, завтра утром. И второе - мне сейчас, пока светло и я хорошо все вижу, нужно найти место для наблюдения...

- Хорошо, оставайтесь. Через час я жду вас с докладом.

Тарасов вернулся в землянку, сидел за сколоченным из не струганных досок столом и рассматривал карту. Он думал о том, что теперь, когда нет Жернова, ему не с кем посоветоваться, а сейчас это, ой как, нужно. Он так долго сидел и думал, что стемнело, и природа успокоилась. Было тихо, морозно и сумрачно. Наконец, он принял решение.

Взяв с собой трех человек, он пошел на северный пост и начал искать место, где сидел финский снайпер. Это было не трудно. Лыжня, которую оставил снайпер, шла вдоль болота, а через метров 200 повернула к немецким окопам. Тарасов осторожно прошел почти полкилометра. Следы шли дальше, но он считал, что идти дальше неразумно, так как его могут увидеть. Он вернулся к тому месту, где снайпер выходил на берег.

Здесь в кустах, нужно установить засаду. Встретить его нужно утром, пока еще темно. Он объяснил все командиру резервного отделения Захарову и дал указание, разместить пост из двух человек в 5 часов утра. - Может быть, придется сидеть долго, поэтому предупредите людей о выдержке.

- Я понимаю, - ответил Захаров.

- Главное, не выдайте себя. Снайперы готовятся особо, по специальной программе. У них развивается чутье, как у охотника и он видит то, мимо чего проходит обычный человек.

Они пошли на южный пост и обследовали окружающую местность. Тарасов подумал, что снайпер может не прийти повторно на северный пост, а пойти на южный, где его не ожидают. А вдруг он выйдет против центрального поста? Верно, здесь ему будет труднее, но нужно предупредить людей. Рассказав о положении дел, сложившихся на базе в связи с тем, что появился финский или немецкий снайпер, он направил Орехову на южный пост.

Немецкий снайпер на второй день никуда не вышел. Его встретили только на третий день, на южном посту. Люди уже начали уставать, от напряжения и холода, когда появился лыжник. Он шел, как тень, и в темноте его было очень трудно заметить. Первой его увидела Орехова и, подпустив на расстояние пятьдесят метров, она выстрелила. Солдаты на посту подпрыгнули от неожиданности, но быстро поняли, в чем дело. Уже через десять минут к ним прибежал Тарасов.

Его нужно убрать и очень осторожно. Не наследите, потому что, возможно, они будут проверять, так пусть лучше гадают, куда делся их человек.

Они замели все следы, но все равно на снегу остались нарушения покрова и спасти их задумку, мог только хоть маленький, но снегопад.

Прошло два дня. И хотя было тихо, напряжение все время возрастало. Тарасов каждый день собирал командиров, обсуждал положение, которое сложилось у них на сопке, но его подчиненные были настроены оптимистически.

- Товарищ старший лейтенант, - докладывал Никитин, - мы их уже несколько раз наказали, и везде они получили отпор. И в деревне погибли их люди, и во время штурма высоты они потеряли много людей, и Жернов поймал их диверсантов опять-таки в деревне. И вот сейчас они попали к нам в ловушку. Мы раскрыли их планы со снайперами.

- Да, вы слабые помощники. Зарубите себе на носу: они не успокоятся, пока не доведут дело до конца. Нужно что-то придумать, чтобы встретить их вылазку, а не ждать, когда они кого-то убьют. Мы почти всегда действуем как в обороне, с опозданием. ( Говоря это, он понимал, что повторяет то, что когда-то говорил ему Виктор). Мы только реагируем на их действия. Верно, пока удачно, но... Ты Никитин, наверное, по своей натуре хвостист.

- Как? - опешил Никитин.

- Я хочу сказать, что ты идешь в хвосте событий, понял? Таких людей я называю хвостистами. Не нравится? Тогда перестраивайся.

- Виноват, товарищ старший лейтенант, я просто хотел сказать, что мы их бьём и всегда, так что они уже, наверное, одумались.

- Ты сам подумай. Что у нас получается? Раз мы их разбили, два, три, пусть еще пять, шесть раз, но, в конце концов, вечно так не бывает. И вот наступит момент, когда они нас разобьют. Ты это понимаешь? Так вот, для нас это смерть. Мы обязаны менять нашу тактику, и готовится встречать врага там, где он нас не ждет.

- Я понял, товарищ командир, - тихо сказал Никитин.

- И что ты предлагаешь?

- Нужно быть бдительнее.

- Это общие слова и на людей они не произведут никакого впечатления. Им об этом уже тысячу раз говорили. Я думаю, что нужно попросить наших снайперов провести занятия со всеми бойцами. Чтобы они рассказали, как работает снайпер, как маскируется, какие у него особые приемы и как нам обнаружить вражеского снайпера до того, как он открыл огонь. Тебе ясна задача? Вот и займись этим. Поговори с Наташами и вечерами собери ребят перед тем, как им идти на посты. Я завтра позвоню в дивизию и попрошу на каждый пост бинокль, чтобы вы могли тщательно рассмотреть то, что впереди вас и главное, что изменилось за сутки.

- Есть, сделаем. Я думаю, что мы сумеем их перехитрить.

Тарасов понимал, что нельзя проявлять нервозность и часто дергать начальство. Но нервное напряжение достигло такого накала, что он не выдержал и позвонил комбату. Рассказав о борьбе против снайперов, он поделился своими предположениями, что немцы не успокоятся и скоро предпримут новую, комбинированную атаку. Силы же у нас малые, - жаловался Тарасов.

- А мы считаем, что дела у вас идут хорошо, - бодро начал говорить комбат. – Все, что предпринимали немцы, не привело ни в одном случае к их успеху. Они сейчас действуют вам на нервы. Успокойтесь и будьте бдительны, совершенствуйте укрытия, больше бывайте с людьми, чтобы они не успокаивались. У вас достаточно сил, чтобы отразить нападение.

- Ничего не вышло, - думал Тарасов, анализируя ответы комбата. - Воистину, нужно сидеть здесь, каждый день думать об опасности, чтобы понять, что следующий удар будет очень серьезным. Неужели они считают меня какой-то истеричкой. Неожиданно он решил посоветоваться с командиром взвода, который размещался в деревне. Он послал туда Никитина и теперь сидел с Михаилом Власовым над картой и рассказывал положение, в котором они очутились.

- Как ты можешь нам помочь в случае нападения на базу?

- Как только я получаю сообщение о нападении, немедленно высылаю тебе три отделения, а одно перевожу на готовность для защиты деревни.

- Ну и сколько займет это времени?

- Через двадцать пять минут после получения сигнала люди будут у тебя.

- Да плюс двадцать минут посыльный будет идти к тебе. Практически это один час. К этому моменту от нас останутся рожки да ножки. А нам нужно продержаться еще полтора месяца. Я не пораженец, но считаю, что если мы ничего не изменим, мы проиграем. И не просто проиграем, а погибнем.

Тарасов понял, что разговаривать со своим коллегой бесполезно, и предложил ему только сыграть тревогу: - Давай посмотрим, что получится. Да и твоим людям пора стряхнуть жирок. И еще один важный вопрос. Займись баней, посмотри, как улучшить помывку людей. Наведи с этим порядок. И вообще, подумай, как бы ты хотел организовать совместную работу в то время, когда ты будешь со своим взводом вот здесь!

Они прощались, когда зашел Хрусталев.

- Товарищ командир, разрешите обратиться.

- Да, давай проходи. Что ты так официально?

- Так вопрос у меня тяжелый, и не личный. Хотя, что у нас сейчас личное? Я вам хотел доложить и посоветоваться. У солдата Соболева беда. Получил письмо от матери. Она сообщает, что немцы убили отца. Они в оккупации были. Соболев страшно переживает, он мне рассказал, а я что могу?

- Но ты, же комсорг у нас. Поговори с ним.

- Так я говорил, а он, вижу, места себе не находит. Жалко его. Он какой-то не как все. Все время старается всё сделать по-хорошему и быстрее. Ребятам в их просьбах, не отказывает. Никогда не кричит, не ругается, наверное, всё «носит» в себе. Таким людям труднее жить, но зато они надежные!

- Зови его ко мне, и пусть письмо возьмет.

Тарасов помнил Соболева по бою на северном посту. Он был в группе, которая пришла выручать пост. Ему тогда еще понравилось, что он правильно выбрал позицию и так быстро прополз в снегу по-пластунски, что оказался впереди всех и первым открыл огонь.

- Садись, Соболев, - сказал он вошедшему солдату. - Тебя Александр зовут?

- Да.

- Я сочувствую твоему горю, и хотел бы тебе как-то помочь, но не могу. Просто не знаю как. Да и никто не может. Самое дорогое, что есть у нас каждого - это отец и мать. Мы им всем обязаны и должны свято их чтить, любить, помогать, заботиться, как когда-то они о нас с тобой. Они всегда дороги нам и нет меры тому горю, которое приходит с их смертью. Особенно вот в такое время. Ему еще жить, да жить. Знаешь, Саша, мы сейчас часто говорим одни и те же слова, но лучше всё равно выдумать трудно. Ты должен мстить за отца. Он же, как и ты воевал с врагом, только в партизанском отряде. Он боролся против фашистов, страшнее которых нет ничего на свете, бил врага, который пришел всех нас уничтожить. Я думаю, я уверен, что он сделал правильный выбор, и ты должен гордиться им. Напиши матери, что ты отомстишь за отца, что у немцев здесь будет гореть земля под ногами. И напиши, как ты любил своего отца, и будешь помнить его всю свою жизнь. И, Саша, обязательно напиши, что ты вернешься домой и будешь ей помогать. И старайся служить хорошо, приходи ко мне, когда будет трудно, я постараюсь тебе помочь. А в бою я тебя видел и приметил. Ты правильно живешь, правильно действуешь и бьешь врага.

- Спасибо, товарищ командир. - Он встал и пожал командиру руку, как старшему товарищу, который здесь на поле боя был ему вместо отца.

- Хрусталев, ты что скажешь? Ты же у нас комсорг.

- Если вы разрешите, то я соберу в свободное время комсомольцев. Зачитаем письмо, поговорим с Сашей. Пусть он напишет письмо своей матери и скажет, что мы все сочувствуем её горю, что мы будем мстить фашистскому зверю, и будем бить его, пока не уничтожим. Мы его друзья, скреплённые огнем не одного сражения, никогда не бросим его, никогда не откажем ему в помощи. И мы помним, как он сражался с нами, и считаем его лучшим среди нас.

- Я согласен, но давай соберемся лучше не сегодня. Я думаю, мы ночью сделаем проверку готовности взвода, который в деревне. Я уже спланировал, и давай не будем комкать эти два мероприятия. Понял?

- Конечно, понял. Давно надо их пошевелить, а то они там как в доме отдыха.

- А ты что, против? Пусть немного отдохнуть. Не из дому приехали, так ведь. Ты бы что, отказался?

- Виноват, товарищ командир. Я это так с ходу, - смутился Хрусталев. - А вообще всем нам отдых нужен. Просто отдыхать некогда.

- Ну и что ты предлагаешь?

- Я думаю, раз у нас целый взвод в резерве, то мы может давать нашим ребятам хотя бы сутки отдыха после бани. Пошло отделение в деревню в баню, помылись и там оно ночует, а на другой день возвращается на пост. Люди будут чистыми и отдохнут. Как вы думаете?

- Что ж это дельное предложение. Я думаю, что мы решим с командиром взвода Власовым. Да, нет, я считаю, что во время затишья мы точно может это сделать. Спасибо, что подсказал... Ты, Хрусталев, как замполит. Больше у нас никого нет. Членов партии только я один. Вот так. Так что ты учти это и помогай мне. Ты из Ленинграда, да? Я слышал, что это красивый город.

- Да! Лучше Ленинграда нет. И не только сам город красив, он весь как музей. Там собрано всё самое лучшее, что есть в России. Дворцы, фонтаны, Нева. Какая прекрасная река. А сколько театров, институтов! А как хорошо и точно сказал о нашем городе Пушкин. Я всегда с восхищением читаю его стихи:

Люблю тебя, Петра творение,

Люблю твой строгий, стройный вид,

Невы державное теченье,

Береговой ее гранит.

Твоих оград узор чугунный,

Твоих задумчивых ночей

Прозрачный сумрак, блеск безлунный, ...

- Вы понимаете, как он каждым своим словом четко и ясно описывает наш город! В стихах! Это же что-то удивительное. Так мог писать только великий талант! - Он замолчал, и оба они задумались над величием человеческого гения. Вот писал Он, да так, что его слова, его стихи врываются в тяжелую и опасную жизнь солдата войны и заставляют человека оторваться от будничной сутолоки и вспомнить прекрасное.

- Аркадий, давай как-нибудь соберем людей, и ты прочтешь им стихотворения и расскажешь о Пушкине.

- Есть, товарищ командир!

- Однако мы с тобой размечтались. Спасибо тебе, но наше время вышло. Объявляй тревогу!

Через две минуты Тарасов собрал своих командиров по тревоге. Они явились уже одетые, готовые к бою.

- Какое отделение у нас в резерве? - спросил Тарасов.

- Мое, четвертое, - ответил Малов.

Сейчас 3 часа 5 минут. Немедленно пошли одного солдата в деревню. Передать командиру взвода, что на наши северный и южный посты напали немцы и идет сильная перестрелка. Дайте ему листок бумаги, и пусть командир взвода отметит время прибытия посыльного. После этого он пусть возвращается на базу. Всё!

Всем остальным, взять лыжи, через двадцать минут выходим проверять посты. Я с Никитиным и Хрусталевым идем на северный, Захаров - на центральный, а Малов и Гаврилин - на южный. И не болтаться, а заняться делом. Тщательно проверить береговую линию. Нет ли там новых выходов лыжни с болота на берег?

Резервный взвод из деревни прибыл только через один час двадцать семь минут. После расстановки всех солдат на местности Тарасов сделал отбой и пригласил к себе Власова.

- Мы объявили тревогу в 3 часа. Вы прибыли только 4 часа 27 минут. Да, мой посыльный вышел в 3.06 и шел 18 минут. Там он стучался в дома, искал тебя, будил и так далее. Таким образом, взвод прибыл через один час три минуты. Как, по-твоему, мы смогли бы продержаться такое время? - Тарасов был зол, и не без причины. Это были не просто расхлябанность и разгильдяйство. Фактически второй взвод бросал их на произвол судьбы.

Власов сидел и молчал. Потом пытался что-то сказать в свое оправдание, но ведь он сам написал время прибытия посыльного, сам виноват в том, что не предупредил караульного, где он будет спать. Он понимал, что в случае фактического нападения, он ничем бы Тарасову не помог. Более того, подставил бы своих людей под вражеский огонь, так как после разгрома поста немцы бы ждали атаки со стороны деревни.

Тарасов доложил в штаб о проведенной проверке и просил поддержать его предложение: Он принял решение взвод перевести на базу, а в деревне оставить одно отделение из наиболее слабых, больных и раненых солдат.

Получив разрешение, он перевел группу Власова на сопку и начал строить две землянки. Одну у северного поста, другую - у южного. Он понял, что люди должны быть рядом с постом и быть немедленно готовыми к отражению атаки.

В лазарете осталось трое солдат и Жернов, который вернулся туда долечиваться из госпиталя. Ежедневно приходил кто-то из взвода, приносил воду, топил печи и помогал Ане в уходе за ранеными. Кроме того, он же приносил еду.

Жернов все свое время посвятил Ане. Он не обращал никакого внимания на боль, хотя рана была глубокая и опасная. Он поставил свой целью добиться ее любви и дать согласие стать его женой. Но Аня вела себя, как хороший друг, заботливый и внимательный и только. Старалась избегать разговора на личные темы. В день выписки, Виктор сделал Ане предложение, на что она ответила, что сейчас не время и нужно подождать.

- Ты будешь ждать меня? - напрямую спросил ее Виктор.

- Да. Я думаю: давай мы с тобой подождем.

Такой ответ его расстроил, но ничего сделать он не мог.

Он с жаром поцеловал ее, на что она ответила нежным и кротким поцелуем. Он схватил свой вещмешок и выбежал из лазарета.

Как оказалось, машина, на которой привозили продукты должна, была уходить в дивизию только через 2 часа и Виктор решил навестить свою базу, поговорить с ребятами и проститься.

Было солнечно и тихо. Мороз небольшой, всего-то градусов 10, что здесь считалось теплой погодой. Кругом было неправдоподобно красиво. По белоснежной целине, шла четкая лыжня, а вдали торжественно стоял дивный лес. Но Виктор, ни на что не обращал внимание. Он медленно шел к базе, стараясь не разбередить рану. Иногда он прислушивался к ней, как будто она могла что-то ему сказать. Но все было хорошо.

Его встречали дружелюбно, радостно, как встречают друзей после разлуки. С Тарасовым они обнялись, как старые друзья.

- Ну, как побывал в дивизии? - с юмором спросил Алексей. - Тебя лучше никуда не посылать, так как за тобой все время «друзья» с той стороны бегают...

Алексей расспросил Виктора о лечении, об Ане и потом рассказал о том, что «война» на их базе никак не останавливается. Так они беседовали, спокойно, непринужденно, как друзья после разлуки.

- Я твоего Никулина определил в разведчики. Хороший он парень! Ты, попроси командира роты, чтобы присвоил ему звание хотя бы младшего сержанта. Как, ты согласен?

- Он мне понравился. Хороший, честный, открытый человек и не трус. Я доложу командиру роты. Ну, пока. Машина из поселка уходит в 16 часов. Я пойду, потихоньку.

- Ну, ты нас не забывай. Расскажи, какие у нас дела и приходи сюда с ротой. - Так разговаривая, они вышли из леса, к лыжне, которая шла по дороге в деревню.

Вдруг Тарасов увидел, что со стороны деревни шло отделение солдат прямо на их базу.

Жернов тоже внимательно посмотрел на них и сказал.

- Сегодня никто в деревню из дивизии не приезжал. Смотри, как они четко держат строй. Нет, это не наши. Но форма наша.

- Да, я тоже это заметил, - сказал Тарасов и, повернувшись к землянке, крикнул:

Дежурный, Никитина ко мне, а для остальных «тревога». Всем незаметно занять места для боя. Враг со стороны деревни. Главное - тихо!

- Никитин! Видишь строй? Как, по-твоему, это наши?

- Не должно быть. Наши так не ходят.

Слушай внимательно. Выйди из леса и когда они подойдут на расстояние слышимости, крикни, чтобы они остановились, а их командир подошел к тебе.

- Есть! - сказал Никитин и хотел бежать.

- Стой, не торопись. Если они начнут стрельбу, ты падай и ползи назад в лес. А когда их командир подойдет к тебе, то будь предельно внимателен. Если это враг, то он может выстрелить в тебя. Ты даже не успеешь автомат снять с плеча. Вот возьми пистолет и держи в кармане. В случае чего, стреляй через шинель. В общем, будь внимателен. Сзади тебя будут солдаты, учти и это. Веди себя нормально. Встречай по-дружески. Нам важно, чтобы он поверил тебе и подошел к нам. Ты скажи, что документы нужно показать командиру. Если он пойдёт с тобой, то не иди впереди. Иди рядом! Ты понял меня? Сейчас некогда инструктировать тебя. Иди. Покажи, что ты рад подкреплению.

Тарасов повернулся к землянке и крикнул:

- Хрусталев! Ко мне!

Когда командир отделения подбежал, он потребовал.

- Незаметно и срочно найди обоих снайперов. Они сейчас, наверное, отдыхают. Объясни им обстановку. Немедленно пусть займут позиции. Перестрелка может начаться в любую минуту. Бегом!

- Ну, что еще делать? - спросил он у Виктора.

- Пока ждать. - Потом не удержался и добавил: - А ты здорово здесь подучился. Я рад.

- Стоп! Давай смотреть, что будет.

В этот момент выбежали обе Наташи. Не ожидая их вопросов, Тарасов показал рукой.

- Вон видите строй. Это диверсанты. Никитин пошел навстречу с командиром их группы. Следите за ними, потому, что они пришли нас убивать и встреча с Никитиным не будет мирной. Они, возможно, уже догадались, что их раскрыли. Если раздастся выстрел, то второй должен быть ваш. Идите, занимайте позицию. На таком расстоянии вы винтовкой больше сделаете, чем мы автоматами.

Никитин вышел из-за деревьев и закричал:

- Стой! - громко и протяжно. - Командира ко мне, остальным оставаться на месте.

Тарасов и Жернов стояли за деревьями и внимательно наблюдали.

Строй остановился, и было видно, что они совещались. Потом отделился один человек и медленно пошел к Никитину.

- Смотри, видишь, как солдаты незаметно перестроились. Они же шли колонной, а сейчас стали в одну шеренгу, лицом к нам.

- Вижу, - прошептал Тарасов. - Сейчас главное нужно следить за Никитиным. Быстренько передай Ореховой, пусть возьмет на мушку того, кто пойдет с Никитиным. Скажи, что жизнь Никитина в опасности.

Жернов быстро перебежал к месту, где лежала в укрытии Орехова, опустился рядом и, наблюдая за Никитиным, сказал:

- Это точно диверсанты, у нас уже сомнения нет.

- Я поняла.

- Никитин пошел, чтобы отвлечь их, и если удастся, то захватить их командира. Но на это надежда очень маленькая, - тихо говорил он, наблюдая за передвижением врага. - Ты держи его на мушке и стреляй без команды, когда увидишь, что он нападет на Никитина. Пока инициатива в его руках. Тебе все ясно?

- Да. Успокойся, этот гад от меня не уйдет.

Жернов встал и пошел к Тарасову.

- Старший из диверсантов подошел к Никитину, отдал честь. Никитин ему ответил, и что-то сказал.

Диверсант полез во внутренний карман, за документами и отдал их Никитину. Тот их быстро просмотрел и, показывая в нашу сторону, что-то сказал. Очевидно, приглашал его пройти к нам. Мы видели, что диверсант не соглашался, что-то настойчиво говорил и показывал на свой строй.

- Наверное, он хочет пригласить сюда всех своих людей, - сказал Виктор.

- Да, очевидно, так.

Все это было, как в старом немом кино. И они, и вражеские солдаты наблюдали за передвижением этих двух человек и те и другие знали, что события, которые они наблюдали, кончатся трагически. Тарасов смотрел с напряжением, думая о том, что, наверное, все-таки он зря послал Никитина. В этом положении вся инициатива у врага. Нужно было эту операцию спланировать по-другому, хотя времени для размышления не было и пришлось все решать экспромтом.

Потом они увидели, что диверсант согласился и сделал пару шагов вперед, стараясь идти за Никитиным. Но Никитин остановился и предложил ему пройти вперёд.

Молодец, - подумал Тарасов, - все же он настоял на своём. А в это время диверсант шагнул два шага вперед, и в его руках блеснул нож. Он сделал это мгновенно, но... Два выстрела грянули одновременно. Выстрелил Никитин и Наташа. Неизвестно, куда попал Никитин, но выстрел Наташи был смертельный.

Когда оглянулись на строй диверсантов, то увидели, что они разбились на две части и полукругом бежали в сторону базы, стреляя из автоматов.

База ответила дружным автоматным огнем, среди которого прослушивались выстрелы из винтовок. Ни одна снайперская пуля не прошла мимо. Через 2-3 минуты бой был закончен. На снегу чернело семь трупов, среди которых стоял один немец, высоко подняв руки. Два человека все же скрылись в лесу.

- Хрусталев, - крикнул Тарасов, - иди, возьми пленного. - Сам же быстрым шагом пошел к Никитину, который стоял у дерева, опираясь на него, правой рукой прижав шинель к телу, в районе сердца. - Таки достал его вражеский клинок. Но ведь стоит! Значит, стоять будем.

В наступившей тишине они услышали разрывы гранат на северном и южном посту.

- Хрусталёв, берите своих людей и бегом на южный пост. Я пошел на северный. Малов, возьми Никитина, быстро перевяжи и отнеси в барак. А потом с оставшимися людьми, обороняй центральный пост и базу. Жернов, я прошу тебя, все равно тебе теперь не уйти, помоги здесь на центральном посту и главное, если будет время, допроси пленного. - Отдав приказания, он побежал на северный пост, которому почему-то все время доставалось больше всех.

Пленный рассказал, что они должны были к трём часам выйти к нашей базе и ровно в три начать бой внутри расположения поста, чтобы вызвать панику. Буквально в это же время немцы атаковали северный и южный наши посты. Они так и начали в три часа, но диверсанты с тыла их не поддержали.

Виктор слушал ответы пленного и прекрасно понимал, что здесь могло произойти. Их выручил «господин» случай. Но можно ли на него все время надеяться? Нет, конечно. Пора делать что-то кардинальное.

Сражение скоро закончилось, и противник - немцы отступил. Опять значительный урон им нанесли наши девушки. Они находили цель и с большой дистанции, практически безопасной для них самих, расстреливали немцев.

Тарасов пришел расстроенный. Несмотря на то, что мы все нападения на посты успешно отбивали, с каждым разом у нас оставалось все меньше людей. Опять было убито 3 человека и шесть ранено.

- Давай, Виктор, иди. Еще успеешь на машину. Передай в штаб, как у нас дела. Нам нужна помощь. Пусть кто-нибудь приедет из оперативного отдела, а то немцы будут нас постепенно выбивать.

- Я обязательно разъясню всю обстановку. Но это будет трудно, так как мы успешно отбиваем атаки немцев и они больше теряют.

- Ну и что. У них здесь рядом все части, и они быстро пополняются. А потом подумай, что было бы, если бы мы с тобой случайно не оказались здесь, и не догадались в чем дело. Они бы вплотную подошли к нашим землянкам и начали бы расстреливать всех, кто оттуда выбегал. Ты это понимаешь? Нет, на случай надеяться нельзя.

- Я - то понимаю. Постараюсь сегодня уехать. А что доложить, я знаю, хотя убедить будет трудно. Я пока разговаривал с немцем, все думал. Для нас это беда, что погибли два или три человека. Но в масштабе дивизии мы выглядим хорошо. Держим пост, отвлекаем какие-то силы врага и несмотря ни на что успешно отбиваемся. Думаю, что нам добавят сил, но все равно, вся задача обороны будет лежать на нас.

- Ты прав. Но ты добейся, чтобы людей дали нам побольше.

- Я сейчас был у Никитина. Там ребята собрались, все восхищаются им. Я думаю, что надо бы его представить к награде. Ты только подумай, как это вот так идти навстречу врагу, знать, что в любой момент он может выстрелить в тебя и так вести себя. Ты помнишь, как он шел, спокойно, да еще, наверное, и улыбался, чтобы не выдать врагу свои мысли.