Возрождение

Виггина уже перенесли в комнату, которую тот делил со своим учителем. Ребята как раз проходили мимо, а из дверей только что вышел врач, и у друзей затеплилась надежда, что их командир поправляется.

- Сэр, простите учитель, мы просто хотели узнать - как Эндер, - в дверях показались ещё ребята.

- Пока в коме, врачи говорят, что к сильнейшему переутомлению добавилось сотрясение мозга и ...как бы он не остался таким вот овощем навсегда. - Мэйзер беспомощно махнул руками, похоже, он не был расположен к долгим объяснениям.

Виггин лежал на спине, весь бледный, лицо в синяках и кое-где виднелись раны, заклеенные пластырями. По почти отсутствующему движению грудной клетки складывалось впечатление, что перед вами бездыханное тело. Бедняга Боб опять чуть не заплакал, от такого безнадёжного вида своего друга.

- Но учитель, что нам-то делать теперь? – Настаивал Боб, взяв себя в руки. – У нас же на носу следующий…, - тут он чуть не проговорился, для конспирации сделал вид, что подавился воздухом и откашлялся, а Мэйзер успел подумать, что «проваливается сквозь землю», - У нас впереди следующая тренировка, мне опять брать командование на себя или нет,… подождём, пока поправится командор?

- Да, в-возможно,… не знаю Боб, мы сейчас это будем решать с полковником.

- Если бы они могли с нами поговорить… я бы постарался понять их мысли…я убил невинных детей, - простонал Эндер где-то в бреду.

Все в комнате переглянулись, а ошарашенный Мэйзер, вскочил и выбежал из комнаты.

- Я лишил их будущего, теперь я должен всё исправить…ты поможешь мне, Друг?

- Командир? Эндер, ты как? - Боб осторожно потряс своего друга за ногу. Тот дёрнулся, попытался встать, но сил не было, и он только чуть приподнялся на локтях. В глазах ещё был туман от видения, объятия морфея не хотели отпускать его. Парень упал на подушку, отвернулся и уснул дальше, свернувшись калачиком, а ребята замерли в ожидании.

В сознании Эндера проносились неведомо далёкие образы: пейзажи Лузитании; старой, в очках уже Валентины; голографическая Джейн что-то ему только что пыталась доказать, а что - мальчик уже не помнил. Малыши, которых он тренировал, восхищенно прикалываются над своим командиром: «Да, Эндер, ты плохой! Ты злой! От тебя пахнет серой!» Боб громогласно твердит: «Помните, командир - ворота врага внизу!» Его новый Друг в красивом, ослепительно белом комбинезоне, присев и держа Эндера за плечи, настойчиво твердит: «Ты Мой маленький герой!...Не забудь, оставайся Человеком всегда!»

«Да, а где Новинья? Почему я не могу вспомнить свою жену? Я кто? Голос Тех, Кого Нет, или опять - Эндер Виггин?»

Всё перемешалось. Комната в Командной школе, которой давным-давно уж нет и корабль, несущий его – Голоса, к Лузитании. Кокон с зародышем королевы роя и маленький плот на озере, в Гринзборо. А ещё он кричит в обруч наушников: «Петра! Огонь! Сейчас!» Планета жукеров вскипает, взрывается, и остаётся только грязь в холодном космосе, а Питер злорадно усмехается в зеркале: «Молодец, Третий, Ты убийца!»

Какой-то странный голос внутри него, засуетившись и наскоро наводя порядок, как после долгой вечеринки, говорит другим: «Эй, внимание, все по местам – Хозяин возвращается!»

- Нет, я не палач, Питер! Ублюдки, поганые! Ненавижу вас! Я бы мог попробовать связаться с ними, – выпалил Виггин в бреду. И вдруг, вздрогнул, повернулся и с удивлением уставился на ребят.

– Кто здесь? Бобёныш, Петра, Муха? М-м-м, ну и бред, их же тысячу лет как нет, – и снова отвернулся спать, как будто увидел ребят во сне.

И вот тут уже пришла очередь удивляться им.

- Эндер, ты нас не рано ли похоронил? Мне и десяти то нет ещё. Да и ты не очень-то на старого зануду похож, - возмущенно ляпнул Боб, и тут все грохнули со смеху.

Виггин всё-таки нашел в себе силы, сел, попытался протереть, не желающие открываться глаза, и с ошалевшим видом оглядел присутствующих.

- М-м-м, да что же это такое, - простонал он, обхватив голову. - Где я? Что… я спал? А-а-а, приснится же.

Голова страшно болела, осознание реальности очень медленно втекало в его мозг, в его разум, будто постепенно «перезагружая систему» и возвращая ощущение себя, ощущение собственного - «Я здесь». Эндер никак не мог поверить, что всё произошедшее с ним, было лишь сном, совершенно не отличимым от действительности. И только теперь, до него стало доходить значение всего происходящего, смысл сна длинною в жизнь, а может и не сна вовсе, но видения показанного ему для чего-то, кем-то, может королевой улья, а может…самим Богом? Но даже в таком состоянии Виггин умудрился задуматься и провести анализ: «А где на самом деле сон, и где реальность? Может сейчас я заснул, где-то там, якобы во сне, и там была моя настоящая жизнь, а может быть наоборот, сейчас просыпаюсь в своём реальном мире». Но самое странное было в том, что парень помнил свой «сон» до мельчайших деталей, что крайне редко бывает со сновидениями. Как будто это видение было прописано у него в памяти, как фильм на жесткий диск. И ещё, Эндер четко помнил, что во сне он видел (или на самом деле он был там?) другой, очень добрый и светлый мир, и парень даже не удивился бы сейчас, если вдруг услышал бы голос своего Друга оттуда: «Ты же мечтал об этом…»

И в том мире, Эндер с радостью остался бы навсегда.

Хотя, пожалуй – НЕТ. Тех, кого пацан сейчас видел перед собой, он не предаст, и не променяет ни на какие блага во вселенной.

- Ребята!?... Муха, Петра!?... Боб!?... Выходит - ничего не было!? – Ошалевший Виггин всматривался в лица ребят, с какой-то непередаваемой надеждой и радостью в глазах, каким его сто лет не видели.

- Значит… я не Ксеноцид, я не убийца!? – Он зачем-то внимательно оглядел себя, не смог удержать переполнявшие его чувства, вскочил, обнял удивлённую Петру - кто ближе оказался – и даже чуть не расцеловал её. Потом присел, чтоб обнять Боба, да сдавил малыша так, что у того чуть кости не затрещали, и разревелся навзрыд - прямо в плечо своего друга - толи от счастья, толи от облегчения – он бы и сам не смог сейчас это объяснить. Вот таким Виггина точно, ещё никто из «Драконов» никогда не видел, но Эндеру сейчас было всё равно, ему нечего было от них скрывать.

– Ребята, как же мне вас не хватало все эти годы.

- ???

Эти слёзы будто вымывали из него всю боль, всю скорбь прожитой жизни. Вместе со слезами вытекла тоска размером с целую Вселенную. Её сменил Свет далёкой надежды, пронзивший пространство и время, и проникший прямо в сердце мальчика. Как будто с его плеч сняли гигантскую, свинцовую гору тяжкого неподъёмного бремени. Парень был так благодарен этому Свету, так радовался пробуждению, своим друзьям, что принял это как дар от самого Бога, как шанс к новой жизни.

- Да, Эндер, какой же ты всё-таки настоящий. Только ты был достоин возглавлять нашу маленькую армию в этой взрослой войне, – говорил мысленно Боб. – Ты настолько настоящий, что имеешь право не сдерживать свои чувства, какие бы они не были. Ты имеешь право не сдерживать свои жгучие слёзы, отпускать их на волю, когда они просто ломятся, когда они достойны, чтобы вырваться на свободу. И далеко не каждый из нас может похвастаться этим. Я вот не всегда могу себе это позволить, а ты можешь, друг, и даже никто не посмеет посмеяться над тобой,… потому что ты - Настоящий.

Последняя фраза Эндера поначалу вызвала лёгкое недоумение, но ребятам сейчас было не до вопросов. Им оставалось только поддержать своего командира в этом излиянии таких ещё детских чувств. Даже Боб, сейчас не был против таких «соплей». Прикосновение рук Виггина, его объятие – этого Боб выдержать не смог, он отпустил себя на волю и тоже расплакался, как настоящий ребёнок, ведь они опять вместе – Боб и Эндер - снова рядом, а ещё из-за того, что только Боб знал, какая доля ждёт его друга впереди. А сказать правду он не имел права… и тут малыш вспомнил.

- Слушай, Эндер, а я ведь не одинок, оказывается. Сестра Карлотта нашла мою семью, представляешь? Ты ведь помнишь Николая – из школы? Он мой брат! А имечко у меня – Юлиан, прикинь?! - Боб захохотал с мокрыми от слёз, но счастливыми глазами, а все присутствующие повторили «немую сцену».

Виггин тоже был рад за своего друга. Он вспомнил своих родителей, Валентину, Питера, и обратил внимание на свои чувства к нему – он больше не боялся своего старшего брата, а даже немного жалел и любил его. На память зачем-то пришли строки, прочитанные мамой, ещё в раннем детстве – «Блаженны миротворцы…» И Эндер понял, что теперь нужно делать, только не знал, как это осуществить.

* * *

В дверях показались, обеспокоенные Графф с Ракхэймом, но смутившись увиденным, тихонько закрыли за собой дверь и тормознули спешившего врача:

– Ладно, давайте дадим им немного времени. Он кажется в порядке. Пусть ребятишки побудут одни, никто не должен видеть наших маленьких героев в таком виде, - и пошли в кабинет полковника, испытав облегчение от того, что Виггин так быстро оклемался.

- Ну и крепкий же всё-таки твой парень, Хайрам – ну-ка, уже на ногах. Вполне возможно, он оправдает наши ожидания.

- Я же всегда говорил – Эндер уникален. Как думаешь, он поправиться за пару дней? Флот уже на подходе к главной планете, да ещё адмирал завтра прилетает.

- Неужели тебе его нисколько не жаль, Графф? Дай ему отдохнуть, да и «Драконы» уже на пределе. Жукеры всё равно первыми не нападают.

- У нас нет права на такую роскошь, Ракхейм, - психанул полковник, – Сколько раз вам всем повторять: будет гораздо хуже, если некому и некого будет жалеть! У тебя самого-то, судьба - очень радостная? И не вздумай разводить этих «соплей» с ним. Нам нужен адмирал флота, а не папенькин сыночек. Всё остальное будет потом, после разгрома врага. Я устал не меньше…да что я тебе объясняю?

- Но не забывай, Хайрам, что я уже был не ребёнок и имел возможность решать свою судьбу сам, а они ведь ещё только дети. Виггин вообще не имел детства, появившись на свет специально для войны, – вступился за ребят Мэйзер.

- Вот оно Ракхейм, именно так, он оружие, причём массового поражения, - Графф чуть не улыбнулся от своих слов, - А у оружия не спрашивают, как его использовать. Да если бы не эта проклятая война, я бы их первый обнял, пожалел как отец и отправил домой. И с чего это ты взял, что у меня нет сердца!? Но я про него пока забыл, нет, спрятал в самый дальний ящик, – и тут до него дошёл смысл, вскользь брошенной фразы. - Ты что, тоже заметил это?

- Что, это?

- Что эти твари, теперь первыми не нападают.

- Иначе, я не был бы Мэйзером Ракхеймом, - отшутился он.

- Вот странно, а почему? А вдруг парень прав, и жукеры не собираются нападать вообще? Если они, что-то поняли и больше не сунутся?

- Пойди и скажи это людям на Земле, а ещё Гегемону и Стратегу. И посмотрим, оставят ли тебя хотя бы в рядовых или вообще обвинят в измене.

- Кстати, Хайрам, если пацан это заметил, а я удивлюсь если это не так до сих пор, то у него возникнут вопросы насчёт имитатора и наших «тренировок». Он ведь знает про возможности ансибля и может догадаться, что это давно уже не игра.

- А если он сейчас поговорит с Бобом? Наш проныра давно обо всём догадался. Не дай Бог! Так вся программа полетит к чертям. Остальные не должны узнать правду, пока.

* * *

Динк и Алаи залетели в комнату Эндера, оглядели происходящее, подумали, что они наверно что-то пропустили, или все присутствующие наконец-то спятили, что не удивительно, учитывая нынешнюю напряженку. Алаи первым решил разрядить обстановку, пока все не утонули здесь в слезах.

- Шалом, недомерок! Ну и крепкая же у тебя башка, Эндер. Разбитую панель твоего имитатора до сих пор ремонтируют. Я теперь не удивляюсь, что тогда беднягу Мадрида списали на лёд, - выпалил он, пожимая руку Виггину, и теперь все, так же дружно засмеялись над своим командиром, вытирая последние слёзы.

Петра протянула Эндеру зеркальце. Оказывается, он весь в синяках и пластырях.

– А-а класс, так мне и надо. А я думаю, чего так репа болит? - Он заулыбался и потрогал затылок.

- Эндер, а что это за бред ты там нёс, когда просыпался? Какие мысли ты бы мог понять? Что за невинные дети, и что ты должен исправить? - Боб очень переживал за своего друга и хотел выяснить соль приснившегося Виггину кошмара, понимая насколько ему тяжело тащить на себе эту войну, и что лучше бы ему пока не знать, всю правду об их сражениях.

Эндер задумался, оглядел ребят.

- Скажите, мы… то есть, вы - уже уничтожили родную планету жукеров?

- Какую планету, командор, ты же всегда был с нами и всё видел сам, а после твоего ранения мы ничего не делали, все ждали тебя, отдыхаем уже три дня.

Виггин подошёл к дверям и запер на замок.

– Слава Богу – Он успел. – Сказал Виггин загадочно и облегчённо вздохнул.

- Кто успел? – удивился Боб.

Эндер присел, положил ему руку на плечо и подшутил, как раньше, но нежно, любя и без прежней командирской строгости.

- А ты догадайся с первого раза, малыш. Разве я не сказал? Понимаешь,… я там такое пережил, а когда долго всматриваешься в Вечность – она как будто пропитывает тебя, и ты сам становишься человечным, таким, каким тебя и видит Вечность, но только если ты сам, действительно - Человек… Садитесь на кушетки, долго рассказывать.

– Ладно, хоть деточкой не назвал, - подумал, смутившись, Боб.

После этих странных слов Виггина, ребята поняли, что с ним явно что-то произошло, наверно они сегодня услышат много чего нового от своего командира, и приготовились ни чему уже не удивляться.

Странное дело, но, несмотря на свой юный возраст, Виггин ощущал на себе какую-то, толи тяжесть, толи мудрость (он ещё не определился, как обозначить эти ощущения) прожитых столетий. И ещё. Как привыкнуть к тому, что эти пацаны - его Друзья? И оказывается, он не одинок, Он им Дорог, Они его – ЛЮБЯТ!?… Но как донести до них то, что ему стало известно? Он был уверен, что видел не просто сон, а видение, показанное ему с определённой целью. А время уходит. Наверно только Боб, поймёт его сейчас. Эндер помнил, что у малыша весьма незаурядный ум, и что они уже когда-то размышляли с ним о нестыковках в этой нелепой войне. Возможно, именно Боб подскажет, как им лучше поступить.

Рассказ его будет долгим…

* * *

А в это время, в одной далекой галактике…

За десятки световых лет отсюда, с незнакомой планеты, которой человек ещё не дал названия, но собирался уничтожить, стартовала эскадра кораблей с существами, которых меньше всего на свете хотели бы видеть жители Земли.

На флагмане этой эскадры летела Королева, самая древняя и мудрая из них, та, которая знала очень многое про жизнь во Вселенной, которая давно поняла, что каждый житель планеты Земля это отдельная, уникальная личность. Поняла, что каждый человек это глубокая вселенная, целая вечность, скрытая в телесной оболочке, и что смерть любого из них - это гибель всего поколения, а может даже целой цивилизации. Поняла, что за их уничтожение придётся держать ответ не только «инвалидам», которые появились на свет по её вине, но и всей расе. Ведь она давала понять тем – другим - не лезть в галактику людей, но они так увлеклись захватами новых планет, что не поняли, не увидели таких очевидных, вещей. Не заметили, что жители Земли не такие, как они, как существа с других, захваченных ими миров, что каждый человек – это “королева улья и весь рой» в одном лице. И они могущественны, чтобы дать серьёзный отпор, а могут даже придти и отомстить.

Королева то поняла, но не убедила королев «уродов». Хорошо ещё, что те – другие - отделились и жили на захваченных ими планетах, что помогло уберечь от них новые, пока ещё тайные знания о технике передвижения в пространстве, иначе гибель Землян была бы неминуема.

Это она узнала того, единственного, по настоящему - Человека, который должен будет поставить точку в их последней битве. Она знала его в полном смысле этого слова. О его милости и беспощадности, детской любви и ненависти к своей жестокости. О его невероятной справедливости и сострадании, даже к врагам. Наверно само Провидение дало возможность говорить к разуму Человека, через понятные только ему образы, понять его, и показать в свою очередь - ему, что жукеры невиновны, что не они развязали ту страшную войну.

Но Человек лишь частично понял её. Теперь он знал, что королева раскаивается в нападении на расу людей, но не понял, главного - что это сделали другие, которых он уже почти всех уничтожил. Он понял, что она прощает людей за их Вторжение, и сама надеется на прощение или хотя бы на милость, но не понял почему? Не понял, что месть людей ошибочна.

Пришло время исправлять то, что ещё можно исправить и предотвратить непоправимую ошибку. Время прямого разговора.