Сцена 4

Устинья Наумовна:Что говорить, матушка, что говорить! Уж хлопотала, хлопотала я для тебя, Аграфена Кондратьевна, гранила, гранила мостовую, да уж выкопала вам женихов: ахнете, бриллиантовые, да и только!

Аграфена Кондратьевна: Ну и слава Богу!

Устинья Наумовна:Благородного происхождения и значительные всё люди; такие вельможи, что вы и во сне не видывали!

Аграфена Кондратьевна: Видно, уж дать тебе парочку арапчиков.

Устинья Наумовна:Ничего, жемчужная, возьму. И крестьяне есть, и оргена на шее, а уж умны как – просто тебе истуканы золотые!

Аграфена Кондратьевна: Ты бы, Устинья Наумовна, вперед доложила, что за дочерью у нас не горы, мол, золотые.

Устинья Наумовна:Да у них своих девать некуда!

Аграфена Кондратьевна: Хорошо бы это, уж и больно хорошо; только вот что, Устинья Наумовна, сама ты, мать моя, посуди: что я буду с благородным зятем-то делать? Я и слова-то сказать с ним не умею, словно в лесу.

Устинья Наумовна:Оно точно, жемчужная, дико сначала-то; ну а потом привыкнешь, обойдётесь как –нибудь!

Аграфена Кондратьевна: Что-то я, родная, затмилась, ровно чулан какой. А сколько их? Много?

Устинья Наумовна:Да человек шесть есть!

Аграфена Кондратьевна: Ух! Что ж они: дворяне?

Устинья Наумовна:Все как на подбор.Уж такие дворяне, что еще и не было таких.

Аграфена Кондратьевна: Ну какие же, какие?

Устинья Наумовна:А славные все такие, хорошие, аккуратные. Первый Балтазар Балтазарович Жевакин, такой славный, во флоте служил. Говорит, что ему нужно, чтобы невеста была в теле. А Иван-то Павлович, чиновник, такой важный, что и приступу нет. Такой видный из себя. Как закричит на меня: «Ты мне не толкуй пустяков, что невеста такая и эдакая! Ты скажи напрямик, сколько за ней движимого и недвижимого?» - «Столько-то и столько-то, отец мой !» - «Ты врёшь, собачья дочь!» Да ещё, мать моя, вклеил такое словцо, что и неприлично тебе сказать. Я так вмиг и спознала: э, да это должен быть важный господин.

Аграфена Кондратьевна: Ну а еще кто?

Устинья Наумовна:А еще Никанор Иванович Анучкин. Это уж такой великатный! А губы, мать моя – малина, совсем малина! Такой славный. «Мне, говорит, нужно, чтобы невеста была хороша собой, воспитанная, чтобы по-французски умела говорить». Тонкого поведения человек! А сам-то такой субтильный, ножки тоненькие…

Аграфена Кондратьевна: Нет, мне эти субтильные как-то не того…

Устинья Наумовна:А коли хочешь поплотнее, так возьми Ивана Павловича. Уж лучше выбрать нельзя. Уж тот, неча сказать, барин так барин: в эти двери не войдет, такой славный.

Аграфена Кондратьевна: А еще кто?

Устинья Наумовна:Акинф Степанович Пантелеев, чиновник, титулярный советник, немножко заикается только, зато уж такой скромный.

Аграфена Кондратьевна: Ну что ты всё – чиновник, чиновник! А не любит ли он выпить, вот что скажи?

Устинья Наумовна:А и пьет! Не прекословлю, пьет! Зато такой тихий, как шелк.

Аграфена Кондратьевна: Ну нет, не нужно нам пьяниц.

Устинья Наумовна:Твоя воля, мать моя! Не хочешь одного, возьми другого. Сегодня же все они к вам и прибудут. Я и забежала нарочно вас предварить.

Аграфена Кондратьевна: Как сегодня? Сегодня?! Липочка! Липочка! (выбегает)