Студопедия

КАТЕГОРИИ:

АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника


Глава V. ВХОДИТ СКАРАМУШ




 

Скарамуш стоял перед зеркалом, рассматривая себя: набеленное лицо с закрученными усиками, тщательно наклеенными, старинный черный костюм, обтягивающий фигуру, на боку шпага, за спиной – гитара. Он был во всем черном – от плоской бархатной шляпы до туфель с розетками. Созерцание собственного отражения настроило его на сардонический лад, как нельзя больше подходивший для роли Скарамуша.

Андре-Луи размышлял о том, что его жизнь, до недавнего времени небогатая событиями, неожиданно стала бурной. За одну неделю он успел побывать адвокатом, народным трибуном, разыскиваемым преступником, билетером – и вот, наконец, стал шутом. В прошлую среду он вызвал слезы праведного гнева у толпы Рена, а в эту среду ему надо рассмешить до слез публику Гишена. Несмотря на различие ситуаций, тут было и сходство: в обоих случаях он был комедиантом. Да н роль, которую он играл в Рене, сродни той, которую сыграет сегодня на спектакле, – ибо кем же он тогда был, как не Скарамушем, маленьким застрельщиком, хитрым интриганом, разбрасывающим ловкой рукой семена смуты. Разница лишь в том, что сегодня он выступает под именем, верно характеризующим его амплуа, тогда как на прошлой неделе выступал под личиной респектабельного молодого адвоката из провинции.

Поклонившись отражению в зеркале, Андре-Луи обратился к нему:

– Шут! Наконец-то ты нашел себя, став самим собой. Несомненно, ты будешь пользоваться большим успехом.

Услышав, как господин Бине выкрикивает его новое имя, он спустился и увидел всю труппу, собравшуюся у выхода из гостиницы.

Разумеется, все изучали его с большим интересом, особенно господин Бине и Климена. Первый рассматривал его серьезным испытующим взглядом, а последняя – презрительно скривив губы.

– Неплохой грим, – заметил господин Бине. – Вы выглядите как настоящий Скарамуш.

– К сожалению, довольно часто мужчины не те, кем выглядят, – ледяным тоном сказала Климена.

– Ко мне эта истина сейчас не относится, – ответил Андре-Луи, – ибо впервые в жизни я тот, кем выгляжу.

Мадемуазель Бине еще сильнее скривила губы и отвернулась, зато другие по достоинству оценили шутку – возможно, потому, что она была туманной. Коломбина подбодрила Скарамуша дружеской улыбкой, сверкнув белыми зубами, а господин Бине еще раз поклялся, что у Андре-Луи будет большой успех, поскольку он смело бросается в это предприятие. Затем громовым голосом, на минутку одолженным у Капитана, господин Бине приказал труппе построиться для парадного марша.

Новый Скарамуш занял место рядом с Родомоном, а так как старый ушел час тому назад, чтобы встать у входа в рыночный зал вместо Андре-Луи, они полностью поменялись ролями.

Актеры отправились в путь, возглавляемые Полишинелем, бившим в большой барабан, и Пьеро, который дул в трубу, а оборванцы, выстроившиеся шеренгами, наслаждались бесплатным зрелищем, принимая парад.

Через десять минут прозвучали три удара, открылся занавес и стали видны потрепанные декорации, изображавшие не то лес, не то сад, и Климена, в лихорадочном волнении ожидавшая Леандра. Этот меланхоличный влюбленный стоял в кулисах, напряженно прислушиваясь, чтобы не пропустить свою реплику, рядом с неоперившимся Скарамушем, который должен был выйти после него.

В этот момент Андре-Луи почувствовал дурноту и, попытавшись мысленно пробежать первый акт сценария, который сам же сочинил, вдруг понял, как в кошмарном сне, что не помнит ни слова. В холодном поту он бросился к листу с кратким содержанием спектакля, висевшему на стене. Андре-Луи все еще изучал сценарий при тусклом свете фонаря, как его схватили за руку и поволокли к кулисам. Перед ним промелькнуло нелепое лицо Панталоне со сверкающими глазами и послышалось хриплое рычание:

– Климена уже три раза подала вам реплику.

Не успел Андре-Луи опомниться, как его вытолкнули на сцену. Он стоял перед полным залом, мигая в ослепительном блеске рампы с оловянными отражателями, и вид у него был такой растерянный и глупый, что публика, заполнившая в тот вечер весь зал, разразилась оглушительным смехом. Вначале Андре-Луи еще больше растерялся, его била легкая дрожь. Климена насмешливо наблюдала за ним, предвкушая провал, Леандр уставился на него в оцепенении, а за кулисами иритаиновывал от ярости господин Бине.

– Черт побери, – стонал он перед перепуганными актерами, собравшимися там, – что же будет, когда они поймут, что он не играет?

Но публика так ни о чем и не догадалась, так как столбняк, напавший на Скарамуша, длился считанные секунды. Когда до него дошло, что над ним смеются, он вспомнил, что должны смеяться не над Скарамушем, а вместе с ним. Нужно спасать ситуацию и выжать из нее все, что возможно. И вот подлинный ужас и растерянность сменились разыгранными, гораздо более явными, но менее комичными. Он спрятался за нарисованный куст, ясно давая понять, что его напугал кто-то за сценой, и, когда смех наконец-то стал смолкать, обратился к Климене и Леандру:

– Прошу прощения, прекрасная госпожа, если мое внезапное появление вас напугало. По правде говоря, после истории с Альмавивой[73] я уже не так отважен, как когда-то. Вот там в конце тропинки я столкнулся лицом к лицу с пожилым человеком, который нес тяжелую дубину, и мне пришла в голову ужасная мысль, что это ваш отец и ему выдали нашу маленькую хитрость, с помощью которой вы должны обвенчаться. Мне кажется, на эту мысль меня навело не что иное, как дубинка. Не то чтобы я боялся – вообще-то я ничего не боюсь, – однако я подумал о том, что, если это ваш отец и он проломит мне голову дубинкой, вместе со мной погибнут ваши надежды. Ибо что бы вы без меня делали, бедные дети?

Всплески смеха из зала все время подбадривали его, помогая вновь обрести врожденную дерзость. Публика определенно сочла его забавным, и он рассмешил ее даже больше, чем сам на то рассчитывал, причем тут сыграли роль случайные обстоятельства. Дело в том, что Андре-Луи очень боялся, как бы его, несмотря на грим, не узнал по голосу кто-нибудь из Гаврийяка или Рена. И он решил воспользоваться тем, что Фигаро– испанец. В коллеже Людовика Великого он знал одного испанца, который говорил по-французски бегло, но с каким-то нелепым акцентом, произнося множество шипящих и свистящих звуков. Андре-Луи часто копировал этот акцент, как молодежь обычно передразнивает насмешившие ее черточки, и вот сейчас очень кстати вспомнил испанского студента и, подражая его акценту, рассмешил гишенскую публику.

Господин Бине, прислушиваясь за кулисами к этому бойкому экспромту, на который не было и намека в сценарии, облегченно вздохнул.

– Вот дьявол! – прошептал он с усмешкой. – Так это он нарочно?

Ему казалось невозможным, чтобы человек, охваченный таким ужасом, как Андре-Луи, столь быстро овладел собой, однако как знать?

И вот, чтобы разрешить сомнения, господин Бине без обиняков задал Андре-Луи в антракте вопрос, не дававший ему покоя.

Онп стояли в уголке, служившем им артистическим фойе, где собиралась вся труппа. Только что опустился закавес после первого акта, прошедшего с таким блеском, какого еще не знала труппа, и все поздравляли нового Скарамуша, вынесшего на своих плечах основную тяжесть. А он, слегка опьяненный успехом, который завтра, возможно, покажется ему пустым звуком, ответил господину Бине таким образом, что с лихвой отомстил Климене за ее злорадство.

– Неудивительно, что вы спрашиваете об этом, – мне следовало предупредить вас, что я намерен сразу же расшевелить публику. Правда, мадемуазель Бине не подыграла мне, когда я изображал испуг. Еще немного – и она бы все погубила. В следующий раз, мадемуазель, я заранее подробно расскажу вам о своих планах.

Климена густо покраснела под гримом, но не успела она подыскать колкий ответ, как отец задал ей хорошую головомойку, причем сделал это с тем большим жаром, что сам был одурачен превосходной игрой Скарамуша.

Спектакль продолжался, и успех Скарамуша был еще больше, чем в первом акте. Теперь он прекрасно владел собой, и успех воодушевил его, как может воодушевить лишь успех. Дерзкий, живой, лукавый, он был идеальным воплощением Скарамуша. Остроумный от природы, Андре-Луи заимствовал многие строчки у Вомарше, так что у наиболее просвещенных зрителей создалось впечатление, будто Фигаро имеет прямое отношение к спектаклю, и они приобщились к «высшему свету» столицы.

Наконец занавес опустился в последний раз, и Скарамуша с Клименой много раз вызывали на поклоны.

Когда они отступили и занавес скрыл их от публики, начавшей расходиться, подошел господин Бине, потирая пухлые руки. Да, этот бродячий адвокат, случайно залетевший в труппу, послан самим небом, чтобы заработать ему состояние. Невиданный успех, выпавший на их долю в Гишене, следует удвоить в других местах. Теперь уже не придется спать под изгородью и затягивать потуже пояс – превратности судьбы позади. Бине положил руку на плечо Скарамушу и всмотрелся в него с улыбкой, льстивость которой не могли скрыть даже красная краска и огромный фальшивый нос.

– Ну, чтовы должны мне сказать? – спросил он. – Разве я был не прав, когда уверял, что вы будете иметь успех? Неужели вы думаете, что я, всю жизнь проработавший в театре, не отличу прирожденного актера! Скарамуш, вы – мое открытие. Я направил вас на дорогу, ведущую к славе и богатству. Я жду благодарности.

Скарамуш рассмеялся в ответ, и смех его был не особенно дружелюбен.

– Панталоне есть Панталоне! – сказал он.

Бине помрачнел.

– Я вижу, вы еще не простили мне маленькой хитрости, с помощью которой я добился, чтобы вы не зарывали талант в землю. Неблагодарный! Я ведь хотел одного – помочь вам, а, как видите, это мне удалось. Продолжайте в том же духе, и вы закончите Парижем. Может быть, вы еще будете играть на сцене Комеди Франсез и соперничать с Тальма, Флери и Дюгазоном[74] – и всем этим будете обязаны старому Бине. Вы еще скажете спасибо этому мягкосердечному дураку.

– Если бы вы были таким же хорошим актером на сцене, как в жизни, то сами давно играли бы в Комеди Фраисез, – сказал Скарамуш. – Но я не держу камень за пазухой, господин Бине. – Он засмеялся и протянул руку, которую Бине схватил и крепко пожал.

– Вот и хорошо. Мой мальчик, у меня великие планы для вас – для нас. Завтра мы отправляемся в Мор – там до конца недели ярмарка, в понедельник попытаем счастья в Пиприаке, а потом надо подумать. Может быть, я близок к осуществлению мечты всей своей жизни. Сегодня вечером мы, наверно, заработали больше пятнадцати луидоров. Где же, черт возьми, этот мошенник Кордеме?

Бине назвал первого Скарамуша, который так некстати подвернул лодыжку, его настоящим именем, и это означало, что в труппе Бине ему никогда больше не видать почетной роли Скарамуша.

– Пойдемте поищем его, а потом отправимся в гостиницу и разопьем бутылочку самого лучшего бургундского, а то и две.

Но Кордеме нигде не было, и никто из труппы не видел его с конца представления. Бине прошел ко входу, но и там не нашел его. Сначала он разозлился, потом, продолжая напрасно звать Кордеме, встревожился, и, наконец, когда Полишинель обнаружил за дверью брошенный костыль, не на шутку разволновался. В душу Бине закралось ужасное подозрение, и он заметно побледнел под гримом.

– Но он же не мог ходить без костыля сегодня вечером! – воскликнул он. – Как же он ушел без костыля?

– Наверно, он пошел в гостиницу, – предположил кто-то.

– Но он же не мог ходить без костыля, – настаивал господин Бине.

Поскольку стало ясно, что Кордеме нет в рыночном зале, все отправились в гостиницу и оглушили хозяйку расспросами.

– Да-да, господин Кордеме недавно заходил.

– Где он сейчас?

– Он сразу же опять ушел. Он заходил за своей сумкой.

– За своей сумкой! – Бине чуть не хватил апоплексический удар. – Когда это было?

Она взглянула на часы, висевшие над камином.

– Примерно полчаса назад, за несколько минут до ренского дилижанса.

– Ренского дилижанса! – Господин Бине лишился дара речи. – А он… он мог ходить? – спросил он наконец в ужасном волнении.

– Ходить? Да он бежал, как заяц, когда вышел из гостиницы. Я сама подумала, что это подозрительно – ведь он так сильно хромал, с тех пор как упал с лестницы. А что случилось?

Господин Бине рухнул в кресло, схватился за голову и застонал.

– Этот мерзавец все время притворялся! – воскликнула Климена. – Он разыграл падение с лестницы, это был трюк. Он надул нас.

– Пятнадцать луидоров, не меньше, а то и все шестнадцать! – воскликнул господин Бине. – О, бессердечный негодяй! Надуть меня, который был ему отцом, – да еще в такой момент!

Актеры стояли молча, застыв в страхе, и гадали, насколько теперь уменьшится их скудные жалованье. Вдруг раздался смех.

Господин Бине сверкнул налившимися кровью глазами.

– Кто смеется? – взревел он. – Кто этот бессердечный негодяй, который имеет наглость смеяться над моим несчастьем?

Андре-Луи, все еще облаченный в великолепный черный наряд Скарамуша, смеясь, выступил вперед.

– Ах, это вы! Вы у меня не так засмеетесь, мой друг, если я вздумаю возместить убытки одним способом, известным мне.

– Тупица! – презрительно отозвался Скарамуш. – Слон с куриными мозгами! Ну и что с того, что Кордеме удрал с пятнадцатью луидорами? Разве он не оставил вам взамен нечто гораздо более ценное?

Господин Бине разинул рот от удивления.

– Да ты, наверно, выпил – и хватил лишку, – заключил он.

– Да, выпил – из фонтана Талии[75]. Ну неужели вы так ничего и не поняли? Разве вам не ясно, какое сокровище оставил Кордеме?

– Что же он оставил?

– Замечательный сюжет для пьесы – он разворачивается передо мной. Часть названия мы позаимствуем у Мольера и назовем пьесу «Проделки Скарамуша». Если публика Мора и Пиприака животики со смеха не надорвет, то в дальнейшем я согласен играть тупицу Панталоне.

Полишинель хлопнул в ладоши.

– Превосходно! – горячо проговорил он. – Обратить неудачу в удачу, убыток – в прибыль! Вот что значит быть гением!

Скарамуш отвесил изысканный поклон.

– Полишинель, вы пришлись мне по сердцу. Люблю тех, кто способен оценить меня по достоинству. Если бы Панталоне был хоть наполовину так умен, как вы, мы бы, несмотря на побег Кордеме, выпили сегодня бургундского.

– Бургундского? – взревел господин Бине, но его прервал Арлекин, захлопавший в ладоши.

– Вот это сила духа! Вы слышали, хозяйка? Господин Бине попросил бургундского.

– Я не просил ничего подобного.

– Но вы же сами слышали, любезная сударыня. Мы все слышали.

Остальные хором подхватили слова Арлекина, а Скарамуш улыбнулся господину Бине и похлопал его по плечу.

– Ну же, приятель, бодрей! Ведь вы сами говорили, что нас ожидает богатство! Разве мы не получили средство заработать состояние? Итак, бургундского, и выпьем за «Проделки Скарамуша»!

И господин Бине, до которого наконец дошла идея Андре-Луи, сдался и напился вместе со всеми.

 


Поделиться:

Дата добавления: 2015-09-13; просмотров: 54; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав





lektsii.com - Лекции.Ком - 2014-2024 год. (0.006 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав
Главная страница Случайная страница Контакты