Боюсь вашей нерешительности.

И еще кое-что о тогдашних ельциных, березовских, дьяченках и прочих зюгах: "... у него (Суллы, можно понимать и как клан ельциных-дьяченко, хотя у римлян, несмотря на искушенность в политических интригах до двойников дело как-то не доходило) вся надежда на злодейство и вероломство, и он чувствует себя в безопасности лишь тогда, когда подлостью и бесчестностью превзойдет худшие наши опасения, чтобы вы, охваченные ими в своем бедственном положении, отказались от стремления отстаивать свободу, а вернее, чтобы вы ... скорее старались уберечься от опасностей, чем мстить... Что защитили мы от Пирра, Ганнибала, Филиппа и Антиоза, как не свободу и не свои домашние очаги, как не право подчиняться одним лишь законам. И все захватил этот горе-Ромул, словно отнял это у чужеземных племен, не насытившийся гибелью стольких солдат, консула и других граждан... будущим поколениям бесправие было определено раньше, чем жизнь, и - о величайший позор! - из-за тяжести своих злодеяний и до сих пор чувствовали себя в безопасности, если вы в страхе перед еще более тяжким рабством даже не стремитесь вернуть себе свободу.

...Действовать надо, то есть выступить против этого... разве что вы надеетесь на то, что Сулла уже испытывает отвращение к своей тирании или стыдится ее и преступным образом приобретенную власть намерен сложить с себя с большим риском, чем тогда, когда ее приобретал. Но он пал так низко, что считает достославным только то, что безопасно, а все, что обеспечивает ему господство - честным. Поэтому пресловутого спокойствия и досуга при свободе - того, что многие честные люди предпочитали трудам, связанным с почестями, - больше не существует; ныне... надо быть рабом или повелевать, испытывать страх или внушать его! Чего еще нам ждать? Какие человеческие законы уцелели, какие божеские не оскорблены? Римский народ, еще недавний повелитель народов, теперь, лишенный верховной власти, славы, прав, возможности существовать и презираемый, больше не получает даже пищи, положенной рабам. Во власти одного человека законы. Правосудие, государственная казна, провинции, цари - словом, право жизни и смерти над гражданами. В это же время вы видели людей, принесенных в жертву, и могилы, оскверненные кровью сограждан. Что еще остается мужам, как не покончить с противозаконием или с честью умереть, потому что природа определила один конец всем смертным, даже тем, кто защищается с оружием в руках и никто, кроме тех, у кого бабья натура, не ждет безропотно своего последнего часа.

Но если послушать Суллу, то я мятежник, раз осуждаю награду тем, кто учинил смуту, и сторонник войны, поскольку требую восстановить права мирного времени. Если верить ему, то вам обеспечены неприкосновенность и безопасность при осуществлении верховной власти только в том случае, если пиценец Веттий или письмоводитель Корнелий (один из вольноотпущенников Суллы, получивших его родовое имя. Что-то вроде друга "семьи" Березовского), будут тратить захваченное ими чужое имущество, если вы одобрите все проскрипции... (тогдашняя приватизация).

Да будет предел всем преступлениям и оскорблениям! Ведь Сулла настолько далек от раскаяния, что считает свои преступления делом славы и с вашего дозволения готов их совершать с еще большей дерзостью. И я теперь боюсь не вашего мнения о Сулле, но вашей нерешительности, как бы вы, каждый, ожидая, что начнет другой, заранее не оказались не столько во власти, нестойкой и подавленной, но в плену собственной нерадивости, которая и позволяет ему грабить и, в меру его наглости, казаться счастливым. Ибо кто, кроме его запятнанных преступлением приспешников, поддерживает его, кто не хочет всяческих перемен?

...По словам Суллы государство будет существовать и война окончится только в том случае, если народ будет согнан со своей земли, отнятая у граждан добыча будет распределена между рабами, высшее право и правосудие в отношении всего, что принадлежит римскому народу, будет находиться в руках Суллы.

Если вы считаете это миром и согласием, то одобряйте величайший переворот в государстве и разрушение его устоев, утверждайте навязанные вам законы, миритесь со спокойствием при рабстве и подавайте потомкам пример, как уничтожить государство ценой его же крови...". (Из речи консула Марка Эмилия Липида в 78 г. до н.э.).