Общая исповедь батюшки

Благословен Бог наш всегда: ныне и присно, и во веки веков. Аминь. Встанем сердцем и сознанием своим пред Богом. Будем стараться жаловаться на себя. Прежде всего: живем небрежно, нерадиво, несобранно, бес­печно о вечности, о неминуемой вечности. О смерти не думаем. Если думаем, то иногда только, не ежедневно, восставше от сна, и не ежедневно, ложась спать. Это наш первый, почти постоянный грех.

Живем беспечно, А смерть неминуема, она впереди. Наш коротенький, коротенький путь здесь, на земле, - он решит все: во ад или в селения света. От нас самих это зависит, не от кого-нибудь. Не будем пенять на кого-то: на обстоятельства, на здоровье, на семью, на людей, - только от нас самих! И как мы "отпихиваемся", говоря по-русски, от этого ужасного от­вета Богу; как предстану, с чем предстану, что со мной будет? Кости мои отнесут на кладбище, а я куда, куда денусь? Куда меня определят? - Вот такой вопрос надо задавать себе ежед­невно, восставше от сна, ежедневно, когда мы ложимся спать.

Почему наше отношение к вечности, к Богу Вездесущему, Всевидящему - такое небрежное, халатное, бессовестное, бес­стыдное, бесстрашное?!

Стараемся не думать о том, что Пречистая предстоит. И Ей молимся очень небрежно, кое-как, лишь бы прочесть. А поче­му так? - Веры нет, страха нет! А как почитаем своего Ангела Хранителя, который нас оберегает здесь от злых людей, от бесов, от злых мест; он учит нас молиться, он учит нас каяться, он учит нас плакать. Онс нами на литургии, здесь, непременно здесь. Он нам сопутствует на улице, на работе, в магазине, А как мы почитаем его?

А если мы его не будем почитать, то он нам сопутствовать не будет, когда мы разлучимся со своим телом. Как мы почитаем Великого Предтечу? Очень небрежно, редко-редко. Великий Предтеча - первый представитель пред Божией Матерью. Значит, каждый вторник его нужно почитать, хотя бы тропарем, если нет у вас усердия взять акафист и прочесть ему похвалу, т.е. все "радуйся". Каждый вторник и все празд­ники, ему посвященные. Как мы относимся к нашим заступ­никам, предстателям и покровителям, ходатаям?

А как мы молимся вообще? Кое-как, лишь бы прочесть. Читайте мало, но пересказывайте, перечитывайте по три-че­тыре раза отдельные слова прошения, чтобы сердце молилось, не только мозг, сознание молилось, Вы слышали все слово: "дублировать". Этим занимаются большие люди, угодники Божии, которые никак не могут насытиться молитвой, мольбой. Они каждую фразу читают по 3-4 раза, но нам в миру это очень трудно исполнить, нам все некогда. Читайте кратко, только очень внимательно, доведите до сердца каждое слово молитвы.

"Царю Небесный" читайте 3 раза, "Святый Боже..." - 3 раза, "Отче наш" - 3 раза, раздельно, чтобы сердце молилось. Одну молитву утреннюю, одну молитву Божией Матери, одну мо­литву Ангелу Хранителю - и бегом на работу. Наше безобра­зие в том, что мы не можем на 15 минут раньше от сна встать ради Бога, т.е. ради себя. Так же и ложимся спать: сонные, ленивые, бережем себя. А зачем беречь?! Все равно будет конец. Кости на кладбище, а я куда? - Сумма добра и сумма зла определят. Об этом думайте каждый день, пока не поздно. Не говорите: "Когда я заболею, я буду в старости молиться." Нет! Больной человек и старый человек уже не богомольники, тогда поздно будет, предупреждаю. Только ленивый человек надеется на что-то, а матушка-лень - это первая страсть, ос­корбляющая Господа, оскорбляющая Пречистую, оскорбляю­щая Ангела Хранителя, оскорбляющая святого, имя которого мы носим.

Оскорбляли святость поста, с легкостью его нарушали, не думали, что это оскорбляет Господа и доказывает, насколько мы имеем любовь к Нему. Кто любит Господа сердцем, тот в среду и пятницу вообще не ест - ест водичку с хлебцем, ради Христа. А мы что? С легкостью нарушаем святость поста, не только нарушаем святость апостольских постановлений, а оскорбляем Господа. Господи, прости! Даждь нам положит начало благое!

Перед едой редко кто молится. Хотя бы "святый Боже..." про себя, хотя бы "Пресвятая Троице, помилуй нас..." про себя. Бог невидим, но Вездесущ. Ему можно молиться стоя и лежа, я сидя. Но как молиться? Чтобы кровушка плакала! Как мы вообще свое молитвенное маленькое домашнее правильце храним? Большей частью для проформы, лишь бы вычитать, не от потребности сердца. Мы не умеем скучать, когда мы не молимся; когда мы плохо молились, у нас печали нет, у нас тоски нет. Кое-как, с такой легкостью вообще относимся к себе, что удивляться надо, на что мы похожи, хотя мы имену­емся православными людьми! Посмотрим в себя, как мы сто­им Святейшую литургию? Все-таки небрежно, рассеянно, не­внимательно, оборачиваемся, тратим массу времени на то, чтобы узнать, кто пришел, зачем пришел, как он одет, какие новости будут! А началась Святейшая литургия!

Почему мы так легко забываем наказ, наказ для всех: когда мы переступаем порог храма, читать Иисусову: "Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя", и эту молитву не опускать всю литургию. Этим мы вообще не будем способны на кого смотреть, с кем-то раскланиваться, с кем-то разгова­ривать. Будем стоять со страхом и ужасом, глядя на свою совесть. Вот тогда через эту "призму" - Иисусову молитву - мы будем понимать сердцем своим, что происходит, что поется, что читается. Под всяким предлогом не молились вообще, искали причину оправдательную перед собою - лишь бы не молиться. Значит, потребности сердца не было? Господи, про­сти! Господи, не помяни!

Теперь посмотрим, какое у нас отношение к окружающим нас. Все наши окружающие - это наши ближние, не родня, нет, - близкие, окружающие нас. Как мы умеем к ним относиться? Небрежно, деревянно, невнимательно. Хвалимся, чтобы получить особое какое-то уважение от человека. Наше лакейство часто бывает неестественное, противное. Ангел Хранитель удивляется и плачет, как мы умеем просто отказать, не только в больших вещах, а в пустяках. У нас нет заботы о близких, нас не беспокоят даже мелочи ближних. Мы умеем беспокоиться только о себе. Только лишь себе, как бы себе, об окружающих как-нибудь потом, это неприятно. Наша Деревянность, черствость, беспечность, холодность, невнимательность к окружающим нас. Нетерпеливость, раз­дражительность, гордыня, неделикатность - а это все грехи, грехи такие же тяжкие, как оскорблять Господа, - совершенно на одинаковых весах. От любви к Богу будет любовь и к людям. Не будет любви к Богу - не будет и любви к людям. Откуда же ее взять? Только благодать Святаго Духа через богообщение вложит в нас умение, способность и потребность, алчбу любить окружающих нас. Как мы гневливы, раздражительны, мы не умеем потерпеть маленькую ошибку окружающих нас. Значит, кто не молится, кто не думает о своем спасении, тот вряд ли умеет думать и помышлять даже, что он может любить окружающих себя.

Как мы небрежны, как мы резки бываем, какие мы некроткие к слабостям и ошибкам окружающих нас. Как мы гневливы, раздражительны, мы не умеем потерпеть малень­кую ошибку окружающих нас, мы обрываем, делаем замеча­ния. Мы не щадим не только самолюбия, но даже чести. А в каждом из нас есть непременно самолюбие - помните это. А кто оскорбил, тот не имеет права читать молитву Господню. Если кто не простил, тот не может не только причащаться, но и молитву Господню читать, пока он не испросит просто про­щения: "прости меня" - два словечка, очень трудные два сло­вечка.

Помним зло, вспоминаем зло, пересказываем давным-дав­но прощенное, оплаканное зло, а мы все помним. Небо про­стило, а мы на земле не можем никак простить. Ведь все оши­баются, нет такого человека, который бы не мог ошибиться, но Бог, зная, что он человек немощный, Он непременно знает, что его можно простить, потому что он делает это нечаянно, ненамеренно, ненадуманно. Но кто из нас делает зло намеренно, обдуманно, с удовольствием, - тот не имеет права прича­щаться, пока он подробно не объяснит духовнику, как у него гнездится это зло, что он может все-таки помнить и не про­стить. А простить - это значит оправдать, извинить и больше не вспоминать.

Какие мы бываем нечестные к окружающим нас! Смотри­те каждый в себя. Мы бываем нечестны, мы умеем обещать и впустую, нам доверяют, а мы смеемся.

У каждого из нас есть любимый грех, который сидит и властвует в нем. Кто любит лень, кто любит свое бесконечное самолюбие, обидчивость, кто купается в гневе, в ярости и жует эту ярость, этот гнев. Даже бывает так, что гневливый человек, читая молитвы, умеет гневаться на кого-то, - это царственная страсть, которая сидит в нем. И даже можно сказать, что этот человек может дойти до беснования. Бог оставляет на время такого человека и предает его демону, чтобы его смирить, чтобы этот гнев вышел из него, чтобы он расстался с ним, потому что гневаться, иметь ярость и гнев, и молиться - совершенно невозможная вещь. Кто лживый, и по страсти и по привычке, без причины умеет лгать, бессознательно. Есть сознательная, вынужденная ложь, потому что мы живем в сложное время и без лжи никак не обойтись. Но все-таки помните, что демоны записывают даже вынужденную ложь, несите ее на исповедь, чтобы духовник разрешил и этот грех, вольный, сознательный, но вынужденный.

Кто бережет грязные, скверные, бесстыдные грехи и дово­дит их до сердца, любуется ими, предается им и дерзает о них не плакать или плачет и себя оправдывает, что, мол, милость Божия все простит. Нет, пусть не думает: пока не наплачется и не возненавидит этой мерзости, нечистоты, - Бог ему не простит. Знаете, какое извещение бывает Неба нам, малень­ким людишкам, грешникам?

Когда грешник плачет о каком-нибудь грехе и просит про­щения у Бога, у Божией Матери, у великомученицы Варвары, у Святителя Николая Чудотворца (это ближайшие, любимей­шие угодники Божии), у Серафима Саровского, у святителей московских, у преподобного игумена Сергия выпрашивает помощи, ненависти к этому любимому греху, тогда эта нена­висть наступит: он сумеет проклинать грех, сумеет даже пле­вать и дуть на грех, Богу предстоя на молитве. Значит, насту­пает время, что сердце ненавидит, и Небо уже прощает грех. Но он должен просить помощи: "огради, помоги, я сам ничего не могу без Твоей помощи, без Твоей силы, без Духа Святаго, ничего не могу".

Любим хвалиться, любим рассказывать о себе. Любимый грех - злоречия, злословия, пересуды, рассказывание плохого о ком-то, - он губит право даже молиться. Поругание святости праздников: любоваться фонарем дьявольским или музыкой светской во время всенощной, во время литургии, до 12 часов. Предупреждаю: это смертный грех. Бесы радуются, когда мы во время богослужения занимаемся этими забавами бесовскими.

Какая небрежность у нас вообще внимать себе. Мы не знаем свой любимый грех, каждый из нас. Когда мы нечаянно пред­станем на суд или духовник спросит нас: "какой твой любимый грех?" Этот вопрос может застать тебя нечаянно, неожиданно. Господь сказал: "В чем застану, в том и сужу." Страшный грех, смертный - злопамятство. Еще раз повторяю: злоречие, зложелательство, сознательное непрощение, т.е. если мы не хотим, не умеем извинить, оправдать человека и больше о нем плохо не говорить.

Самая главная причина лишиться вечного спасения - наш язык. Не только в отношении к Вездесущему Богу. Злой язык, злопамятный язык не удостоится вечного спасения, как бы он ни просил, ему не удастся, пока он не оставит этот грех. Не любим нищих, не любим отдавать. Любим копить, любим скла­дывать (пригодится), а отдавать - очень редко. Страсть и плен скупости и жадности очень страшный, такой же плен, как скверность блуда, совершенно одинаковую силу имеют. Вы посмотрите лучше в себя - что больше всего болит и в чем надо каяться невидимому Богу.