БЕРЕЧЬ ЗДОРОВЬЕ КАК ДАР ДЛЯ ПОКАЯНИЯ

Здоровье - дар Божий. И расходовать его не надо, потому что оно нужно для покаяния. Если будем хилыми, больными - мы не сумеем каяться. Но не все мы умеем беречь здоровье. Недоедают, недосыпают, занимаются сухоядением, режим не соблюдают: Конечно, истощают свое здоровье. Нельзя так. Когда мы немощные физически, мы не можем молиться. Здоровье нам нужно для покаяния. А вос­хождение может быть только через покаяние. Покаяние - это соль дня.

Многие говорят о том, что "я хочу совершенствоваться, хочу жить духовной жизнью". Да духовная жизнь может быть усвоена, только если мы начнем по-настоящему каяться. По­каяние - есть покаяние во всем. Оно связано с воздержанием, любовью к людям, любовью к Богу и удержанием себя от многих страстей, внешних и сокровенных. Это все, вместе взятое, называется покаянием. Кто по-настоящему кается, то есть вопиет, тот и воздерживается от многого.

Начинают, обычно, с самого большого, с самого трудного. У каждого есть свой любимый грех. Большие угодники Божии, они нас научают и советуют, и советовали, и писали, и пишут: начинайте с самого большого, с самого трудного, с самого злого своего греха, привычки. Кто любит ругаться - объявить войну со словом. Кто любит лениться - объявить войну с ленью. Кто не любит молиться - научитесь молиться. И так постепенно, связывая войну с каким-нибудь любимым грехом и страстью, постепенно очищаемся и будем исправляться во всем. И незаметно для себя мы будем очищаться, исправляться. Но чем больше мы исправляемся и очищаемся, тем больше у нас будет потребность плакать.

У нас еще больше будет возрастать ужасная боязнь, что я еще ничего не начинал, только собираюсь. Этим отличается настоящее покаяние. Когда по-настоящему человек кается, он никогда не сознает, что он начал покаяние - только собирается. А на самом деле он уже прошел большой путь покаяния. Чем больше он очищается, тем больше он видит свое непотребство и что он только собирается, якобы и собраться никак не может.

И наоборот, кто лежит и ничего не делает, а однажды как-то вздохнул "о, ужас!", и говорит: "я начал каяться". Нет, не начал. Этим отличается глубина смирения. Смирение никогда не успокаивается на степени покаяния. Чем больше утончает­ся, очищается сердце смирением, тем больше поднимается плач. Ненасытный плач. Чем объяснить, что многие угодники Божии убегали от людей, убегали в пустыню, отдавались мучениям и страданиям, запирались, принимали схиму, давали двойные или тройные клятвы.

Вы думаете, схима есть предел? Нет. Есть затвор. Еще бу­дет постриг - затвор. Третий раз будет такое же пострижение. Этого человека запирают насовсем и не выпускают никуда. Остается ему только оконце - подать пищу. Больше ничего. Есть постриг. Значит предела любви к Богу нет?

У нас был такой приснопамятный епископ Иеремия Нов­городский. Он был ректором Тифлисской семинарии. Потом он был епископом Новгородским. Принял схиму. Ему схима показалась недостаточной. Он принял затвор. И его закрыли кирпичом. И он так и кончил свою жизнь. И явился на соро­ковой день своему любимому келейнику и говорит: "Я не на­сытился, все-таки я не получил того, что желал. Я скверный, я не оправдался перед Богом." Такие подвиги брали на себя и все-таки казалось им, что этого мало.