МОНАШЕСТВО И МОНАСТЫРИ

Есть люди, которые кроме чтения акафистов ничего не умеют. И их принуждать читать Иисусову не надо. И все это за счет ума, который не развит. Вот почему монашество не всем дается. Монашество есть образ покаяния. А покаяние без смирения, кротости, сугубой сокрушенной молитвы, постоянного самоосуждения и почитания себя последним из последних, худшим из худших - не есть покая­ние, а обман Бога и самого себя. Покаяние немыслимо без молчания уст и настороженной собранности.

Монах, не знающий молиться, - ругатель Бога. Монах осуж­дающий, многословящии, пустословящий и злословящий, - ру­гатель покаяния, т.е. монашества. Монашество есть отсечение воли во всем, при безусловной чистоте и полном нестяжании. Нарушающий один из этих основных обетов - клятвопреступ­ник, ругатель монашества и отверженный Богом. Монах дол­жен постоянно бояться, как смрада, потери ревности о спасе­нии, уныния, лени, чревобесия и злоречия.

Немыслимо монаху не молиться, не плакать и, следователь­но, надеяться спастись без постоянного умного, внимательно­го, покаянного, молитвенного делания Иисусовой молитвы. Для стяжания Иисусовой молитвы надо выжигать из себя смертные страсти, грехи и навыки, знать молчание уст, ненавидеть лень, праздность, беспечность, напоминая себе постоянно о смерти и дне Суда.

Немыслимо монашество без старца. Старец может быть не иерей, но выпрошенный смиренными мольбами и указан­ный Божией Матерью. Помнить надо твердо: легко можно потерять страх Божий и ревность от механического молит­венного делания, от механической и формальной исповеди грехов своих, от тщеславного поведения своего, кичливости своим монашеством, от грехов, постоянно повторяющихся и не оплакиваемых, от частого гонения и неблагоговейного, не­брежного до наглости, частого причащения Святых Христовых Тайн.

Приступать к святой исповеди следует часто, если она не формальная, по трафарету-книжке, а придирчивая, анализи­рующая свою совесть, свои навыки, привычки. Полезно на исповеди быть однажды в неделю. Приступать к Святым Тай­нам не чаще раза в три недели, готовясь к этому великому дню шесть дней. Келейное молитвенное правило монаху обя­зательно, но каждому - по мере сил и здоровья телесного и других особенностей личной жизни. Оно должно выполняться с жаром ревности, от плача и стона сердца и сознания, только покаянно, о своем помиловании. Не имеющий, не знающий келейного молитвенного правила, - не способен слышать сер­дцем с умом церковного Богослужения.

Кроме ежедневного обязательного акафиста Божией Ма­тери с параклисом Божией Матери, семнадцатой кафизмы псалтири и канона Святому Ангелу Хранителю, келейное пра­вило монаха - молитва Иисусова (2-3 четки медленного, неме­ханического делания, с приблизительным расчетом: сто Иису­совых молитв - 25 минут, поясной земной поклон на одиннад­цатой).

Монаху недопустимо иметь задолженность в недочтенном. В день Суда он будет дочитывать, по слову Серафима Саровс­кого. Келейное правило ни в коем случае не может заменить церковного Богослужения суток. На общих послушаниях монах имеет малое келейное правило: акафист Божией Матери и 33 узелка Иисусовых, без поклонов. Чтение Священного Писания - Святого Евангелия, Апостола, Псалтири - необходи­мо в свободный час, по указанию старца.

Всего, что наводит или приводит ко греху, монах обязан бегать и избегать. Быть у огня и не обжигаться - невозможно. Плохое, легкомысленное покаяние - когда рассчитываешь на свою память, не записываешь ежедневно грехи свои, чтобы нести их духовнику и старцу.

Из этих ежедневных прилежных записей и составляется исповедь. Стяжание, мшелоимство, сластолюбие, плотоугодие, чревобесие, после злословия, многословия и осуждения, - уби­вает страх, ревность, молитву. Неполезно неопытному монаху жить в уединении. Только схимничество требует полного уеди­нения. Лучшая школа: общежитие и жизнь в келии по двое, соблюдая основной закон любы и молчания со смирением, кротостью, долготерпением.

Тайный постриг требует соблюдения тайны до смерти: одежду не носить (монашескую), имя свое не оглашать даже пред Святой Чашей, допускается работа по специальности без права бывать в обществе, общественных местах, без шатания по гостям и праздного провождения времени под предлогом отдыха, лечения и т.п. Тайный постриг сугубо труден, требует сугубых подвигов и забот старца о своем чаде, так как тщесла­вие, суета мира, многозаботливость и особенности специаль­ности, работы убивают страх Божий, ревность о спасении, придирчивую собранность, покаянные вопли, память смерт­ную.

Если почему-либо у монаха старца нет, то надо немедля приступать с мольбами и воплями к Божией Матери и надоед­ливо умолять: явить, показать старца, старицу. Духовником же может быть в наши дни любой благоговейный иерей, при­нимающий грехи на разрешение, но его указания и советы монаху запретно принимать. Продолжительный, прилежный, постоянный навык делания молитвенного, покаянного, чистое сердце и совесть, Богомыслие, молитва Иисусова и собран­ность приводят к хождению в присутствии Божием, что и бу­дет монашеством; дают мертвенность ко всему тленному, вре­менному, человеческому. Монашество есть радость, есть сча­стье, есть веселие, но и есть узы, и бремя. Без любы, смирения сердца и сознания и непрестанной молитвы, нищеты, чистоты и полном безволии не может быть монашества.

А схимничество есть бесстрастная молитва за мир: от любы бесстрастия, любы чистоты сердца, детской простоты, беспре­станного хождения в присутствии Божием с Именем Иисуса, от любы и радости вопия ему: "Слава Тебе, помилуй нас!"

У схимника Иисусовых воплей на сутки две тысячи, серд­цем с умом. Написал вам аз, убогий и грешный, азбуку сию монаху. Заучите ее. По ней будем судимы в день Суда.

Иеромонах Симеон (Сиверс) Печоры. 11.11.1961.

***

Пустынножители не нуждаются в храме. У них - плач, ко­торый дает силы духовные. А нам надо ходить в храм для под­крепления сил духовных, которое дает общая молитва в церкви, таинства. Пустынножители - закаленные в борьбе с дьяволом. Поэтому они не боятся темноты в лесу или пустыни! А мы боимся темноты - нервы.

***

Схима есть беспрестанное хождение в присутствии Божи­ем и, следовательно, мольба в тихости и радости, мирности сердца. Иисусова будет всегда от ума и через ум: от насторо­женности, боязни оскорбить Господа Иисуса Христа небреж­ной, спешной, механической и непокаянной молитвой, от вопля сердца, от сердца ненасытного богообщением, воздыханиями, мольбой, умолением, благодарением, услышанием. Кротость ангельская, послушание детское и абсолютное молчание уст от занятости Иисусовыми воплями; неумение кого-либо осуждать и вообще не замечать чужого - от блаженной мирности, смирения сердца, Это начало бесстрастия. Должно быть всегдашнее, особо благоговейное почитание Всепречистой Божией Матери, надоедливо, которому схимник отдает все свое время, свободное от Иисусовых воплей. А это все порождает матерински-нежную любовь к людям, которая не может не сорадоваться чужой радостью, ликуя и благодаря Господа с радующимися, и, конечно, в самом себе рыдать и горевать скорбями скорбящих и плачущих, на себе осязать чужую телесную болезнь и немощь болящего, горевать и чув­ствовать на себе тяжесть греха кающихся в грехе и страстях; умоляя, как будто о себе, о прощении греха кающимся с материнской любовью; и полным, абсолютным неумением осуж­дать за грех нераскаянный не хотящих, некающихся от их непонимания веры и неминуемой, неумолимой Вечной Веч­ности.