МИФ—ФЕРМЕНТ ИСТОРИИ

Эпическая перспектива, которая, как мы установили,
состоит в видении мировых событий сквозь призму опре-
деленного числа основных Мифов, не умерла с Грецией.
Она дошла и до нас. Когда народы расстались с верой
в космогоническую и историческую реальность своих
предании, отошло в прошлое лучшее время эллинов. Но
если эпические мотивы утратили свою силу, семена ми-
фов сохраняют свое догматическое значение и не только
живут, словно прекрасные призраки, которых нам никто
не заменит, но стали еще более яркими и пластичными.
Тщательно укрытые в подземельях литературной памя-
ти, в кладовых народных преданий, они представля-
ют своего рода дрожжи, на которых всходит поэзия.
Стоит поднести к этим горючим веществам правдивую
историю о каком-нибудь царе, например об Антиохе или
Александре, как правдивая история запылает со всех
четырех концов и огонь выжжет в ней все правдопо-
добное и обычное. И на наших изумленных глазах,

РАЗМЫШЛЕНИЯ О «ДОН КИХОТЕ»

светлая, как алмаз, воспрянет из пепла чудесная история
о волшебнике Аполлонии*, о кудеснике Александре¹³.
Конечно, вновь созданная фантастическая история уже
не история, ее называют романом. В этом смысле приня-
то говорить о греческом романе.

Теперь нам становится ясной двойственность, за-
ключенная в этом слове. Греческий роман не что иное,
как история, чудесным образом искаженная мифом,
или—как «Путешествие в страну аримаспов»¹⁴—фан-
тастическая география (описания путешествий, которые
миф разъединил, а потом соединил по своему вкусу).
К этому жанру принадлежит вся литература воображе-
ния—все, что называется сказкой, балладой, житием,
рыцарским романом. В основе ее всегда лежит опреде-
ленный исторический материал, преобразованный ми-
фом.

Нельзя забывать, что миф—представитель мира,
в корне отличного от нашего. Если наш мир реален, то
мир мифа покажется нам ирреальным. Во всяком случае,
то, что возможно в одном, совершенно невозможно
в другом. Физические законы нашей планетной системы не
распространяются на мифические миры. Поглощение
мифом события подлунного мира состоит в том, что миф
делает его исторически и физически невозможным. Земная
материя сохраняется, но она подчинена закону, настолько
отличному от того, который управляет нашим космосом,
что для нас это равно отсутствию какого-либо закона.

Литература воображения навсегда увековечила
благотворное влияние, которое имела на человечество
эпическая поэзия—ее родная мать. Она все так же
будет удваивать мир, она все так же будет присылать
нам вести из прекрасного далека, где правят если не
боги Гомера, то их законные наследники. Под властью
их династического правления невозможное возможно.
В конституции, которой они присягали, только одна
статья: допускается приключение.