ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ. Вовсе не каприз заставляет нас отделять искусство прошлое от сегодняшнего искусства

Вовсе не каприз заставляет нас отделять искусство
прошлое от сегодняшнего искусства. На первый взгляд
они кажутся однородными по своей материальной ос-
нове, как, впрочем, и со стороны вызываемых ими
чувств; однако уже поверхностный анализ позволяет
судить о полном" отличии одного и другого, при том,
разумеется, условии, если исследователь не станет при-
менять для отображения фактов одну только серую
. краску. Наслаждение искусством иных времен уже не
является собственно наслаждением,—для него свойст-
венна ироничность. Дело в том, что между собой
и картиной мы помещаем жизнь эпохи, в которую
была создана данная картина, то есть ставим челове-
ка—ее современника. От своих воззрений мы отправ-
ляемся к воззрениям иных времен и, таким образом,
сами превращаемся в некую вымышленную личность:
это она в нас наслаждается искусством прошлого.
Подобное раздвоение "личности вообще характеризует
ироническое состояние сознания. Продолжив очища-
ющий анализ этого «археологического» удовольствия,
мы неожиданно обнаруживаем, что «дегустируем» не
собственно произведение, а жизнь, в границах которой
оно создавалось и показательным проявлением кото-
рой является. Говоря более строго, объектом нашего
анализа является произведение искусства, как бы запе-
ленутое в свою собственную жизненную атмосферу.
Попытаемся прояснить сказанное на примере прими-
тивного искусства. Называя картину тех далеких вре-
мен «примитивной», мы свидетельствуем, что отно-
симся иронически снисходительно к душе автора про-
изведения, душе менее сложной, чем наша. Становится
понятным удовольствие, с каким мы будто бы смакуем
этот в одночасье постигаемый нами способ сущест-
вования, более простой, "нежели наша собственная
жизнь, которая кажется нам обширной, полноводной
и непостижимой, ибо она втягивает нас в свое неумо-
лимое течение, господствует над нами и не позволяет
нам господствовать над ней. С точки зрения психоло-
гии нечто похожее случается в нашем общении с ребен-
ком. Ребенок тоже не является бытием, относящимся
к данному времени: ребенок есть будущее. Так вот,
будучи неспособными сойтись с ним непосредственно
ни на его, ни на своем уровне, мы машинально сами

ИСКУССТВО В НАСТОЯЩЕМ И ПРОШЛОМ

как бы превращаемся в младенцев до такой степени,
что бессознательно пытаемся подражать детскому ле-
пету, придаем голосу нежные, мелодические интона-
ции; всем этим управляет неконтролируемое стремле-
ние к подражанию.

Мне могут возразить, что в живописи минувших
эпох существовали некие неподвластные времени пла-
стические ценности, которыми якобы можно наслаж-
даться всегда, постоянно воспринимая их как новью
и современные. Показательно в этой связи желание
некоторых художников, как, впрочем, и их поклон-
ников, сохранить какую-то часть живописного произ-
ведения как бы для восприятия ее чистой сетчаткой,
иными словами, освободить ее от духовной усложнен-
ности, от того, что называют литературой или фило-
софией!

Бесспорно, литература и философия очень отлича-
ются от пластики, однако и то и другое—все есть дух,
все отягощено и усложнено духом. Тщетно было бы
стремиться что-либо упрощать ради избавления себя
от затруднений в процессе общения с этим нечто. Ибо
не существует ни чистой сетчатки, ни абсолютных
пластических ценностей. То и другое принадлежит
определенному стилю, им обусловлено, а стиль явля-
ется производным от системы жизненно важных пред-
ставлений. Поэтому любые ценности, и уж во всяком
случае те из них, которые мы склонны считать не-
подвластными времени, представляют собой лишь
минимальную часть произведений искусства иных
времен, насильно оторванную, отчлененную от мно-
жества ей подобных, которые мы с такой же легко-
стью произвольно отодвигаем на задний план. По-
учительно было бы попытаться со всей определенно-
стью выявить некие свойства известного живописного
полотна, действительно представляющие собой не-
тленную, пережившую время красоту. Ее отсутствие
настолько резко контрастировало бы с судьбой из-
бранного нами произведения, что это явилось бы луч-
шим подтверждением высказанных мной на этот счет
соображений.

Если что-либо из возникающего в нашу трудную
и небезопасную эпоху не заслуживает осуждения, так
это все то, что связывает себя с зарождающимся