В зените славы

Около часу дня мы с Плавчиком и Хелиашем сели в автобус и поехали на стадион. Трудно описать, что там делалось! Огромная чаша стадиона была до краев заполнена зрителями. Многоязычный говор, яркая одежда. Над стадионом кружил огромный дирижабль. На трибунах встретил много знакомых, тут же были и финны, которых, как и нас, освободили от парада. У меня был с собой фотоаппарат, и я, конечно, не мог им не воспользоваться. Наконец трибуны затихли, раздались звуки оркестра, и в почетной ложе появился вице-президент Соединенных Штатов, который от имени президента Гувера должен был открыть X Олимпийские игры. Вместе с ним появились члены правительства и дипломатический корпус.

На огромном стадионе выстроились команды в алфавитном порядке с командой Греции во главе.

После марша вице-президент страны произнес речь, закончив ее словами: «X Олимпийские игры объявляю открытыми». На огромную олимпийскую мачту поднимают флаг Соединенных Штатов Америки, а также олимпийский флаг с пятью разноцветными кольцами на белом фоне.

Затем появляется основатель современных олимпийских игр маркиз Пьер де Кубертен. Его долго приветствуют зрители и участники Олимпиады. После выступления Кубертена офицер американских военно-морских сил Кальнан, фехтовальщик, участник четырех олимпиад, произносит слова присяги, которые за ним повторяют все олимпийцы. Затем пушечные залпы орудийного салюта оповещают город об открытии Игр.

Под звуки оркестра начинается парад. Как я уже говорил, в алфавитном порядке перед трибунами проходят в праздничных костюмах все команды. Ровный, упругий шаг, молодые улыбающиеся лица. Наконец доходит очередь и до наших спортсменов. Одетые в темно-синие пиджаки и белыебрюки, мои соотечественники выглядят весьма живописно. Во главе делегации с польским флагом идет варшавский гребец Шлензак. Сразу же за ним идут руководство команды, три наши девушки и остальные спортсмены, выстроенные по четыре в ряд. На трибунах раздаются возгласы:

— Хелло, Польша! Браво, Польша!

Шум умолкает, и самый большой в мире хор, насчитывающий более 2000 человек, поет американский гимн. Торжественное открытие Олимпийских игр продолжалось около трех часов. На основном стадионе в этот день не состоялось никаких соревнований, лишь вечером в «Атлетик аудиториум» начали свой спор за олимпийские медали тяжелоатлеты. Легкоатлетические соревнования были намечены на следующий день. Из нашей команды в них должны были участвовать Плавчик, Хелиаш и я в беге на 10 000 м.

Вернувшись в Олимпийскую деревню, я поужинал, а потом вместе с Хелиашем пошел в гости к Даниэльским. Хотелось хоть немного отвлечься от завтрашних соревнований, и мне почти это удалось. Мы с Хелиашем были в прекрасном настроении и по дороге в гости, к удивлению прохожих, даже выделывали танцевальные па. Около 11 часов мы уже вернулись в деревню. Здесь приставали к нам с советами и поучениями, объясняли, какую тактику применить завтра. Я постарался возможно деликатнее отделаться от доброжелателей, дав им понять, что такие разговоры только нервируют и не приносят никакой пользы.

Перед сном нам представилась возможность еще раз пережить волнующие мгновения открытия Олимпиады... в кино. Вечер был очень торжественный еще и потому, что мы впервые принимали в Олимпийской деревне спортсменок, приехавших посмотреть фильм. Перед показом маркиз де Кубертен произнес пламенную речь, адресуя ее собравшимся спортсменам.

Еще не было и 12 часов, а я уже лежал в постели. Как ни странно, мне удалось довольно быстро заснуть. Рано утром я обещал зайти за Вайс, чтобы вместе отправиться в польский костел, который находился в городе, поэтому быстро встал, сделал гимнастику, позавтракал и выскочил из домика. Меня уже ждал Возник на своем элегантном двухместном «бьюике». Я сел в машину, и мы помчались к домику, где жили спортсменки, забрали Ядю и поехали в костел послушать службу.

После обеда вся наша команда отправилась на стадион, потому что Хелиаш и Плавчик участвовали в первых соревнованиях, я же остался в деревне, решив поберечь нервы и приехать прямо на старт.

Два свободных часа решил посвятить написанию писем. Перед самым отъездом на стадион узнал о неудачном выступлении Хелиаша. Бедняге не хватило двух сантиметров, чтобы попасть в финал.

На стадионе я нашел Клумберга и отправился с ним в раздевалку, переоделся и хотел выйти на беговую дорожку, чтобы опробовать ее, но меня туда не пустили. Пришлось разминаться на газоне, окружавшем стадион. После разминки Клумберг старательно меня помассировал, и за 15 минут до старта я вместе с восемнадцатью другими спортсменами из объявленных двадцати шести выхожу на старт. Не явился аргентинец Забала, видимо желавший сберечь силы для предстоящего марафона, и француз Роше, который хотел выступить в беге на 5000 м. Самым серьезным соперником я считал Исо-Холло, о котором совсем недавно так лестно отозвался великий Нурми и даже назвал его своим преемником. Когда один из журналистов обратился к Нурми с просьбой сказать несколько слов обо мне, он ответил: «Поляк не дорос еще до финнов и не может им, и в особенности Исо-Холло, серьезно угрожать».

Как и предполагалось, бег на 10 000 м стал сенсацией для жаждущей сильных ощущений публики. Перед стартом раздали номера. Мне достался номер 364, который я счел счастливым для меня, так как сумма цифр дает число 13, а оно благосклонно ко мне. Первый рекорд я установил также под номером 13. Перед бегом всех нас выстроили в одну линию, я — во втором ряду от бортика около Виртанена и Исо-Холло.

После выстрела стартера сразу же делаю рывок и возглавляю всю группу. За мной бежит швед Линдгрен, третьим — финн Пентти, выступающий за США, четвертым — японец Китамото. Дальше бегут Севидан, Исо-холло, Виртанен и другие. Уже первый круг, который я пробежал за 66 секунд, показал, что не все могут выдержать мой темп. На втором круге картина изменилась, за мной теперь бежали Исо-Холло и Севидан. Круг был пройден за 69 секунд, я по-прежнему лидировал. Исо-Холло, желая, видимо, проверить мою тактику, предпринимает несколько спуртов. На прямой он идет вровень со мной, давая понять, что хочет меня опередить. Я легко выдерживаю его попытки атаковать и не пускаю его вперед. На третьем круге Линдгрен и Сиринг не выдерживают моего темпа и остаются позади. Они, по-видимому, уже не будут играть сколько-нибудь заметной роли в беге. Зато Виртанен, который держался все время позади, вдруг вырвался вперед и дошел до Исо-Холло. Дальше мы уже бежим втроем. Третий круг я пробежал несколько хуже — за 72 секунды.

Чтобы не снижать общего темпа, я немного ускоряю бег, решив еще до забега — независимо от того, проиграю или выиграю,— показать время на всей дистанции в границах 30 минут. А для этого надо пробегать круг за 68—70 секунд.

Первый километр пробежал за 2.51,0. Все еще лидируя, я раздумывал, какую же тактику применят на этот раз финны? Удастся ли им «запереть» меня? В том, что они предпримут такую попытку, я не сомневался и еще до отьезда в Лос-Анджелес решил разыграть бег на темп и не изменил по приезде своего решения. Я надеялся, таким образом, если не Исо-Холло, то хотя бы Виртанена вымотать так, чтобы на финише мы были не втроем, а вдвоем, хорошо понимая, что если Виртанен продержится около нас до последнего круга, я пропал.

На четвертом круге, развивая на вираже скорость, быстрым спуртом меня обходит Исо-Холло. Угадав его маневр, я моментально парализую его после 200 м, на следующем вираже в контратаке выхожу вперед. Мы пробежали всего 1600. м, а спортсмены растянулись уже более чем на 60 м. Виртанен, Линдгрен, Сиринг и Севидан идут почти вплотную за нами. Китамото и Пентти отстали метров на тридцать. Время четвертого круга — 70 секунд. Первые 1500 м я пробежал за 4.17,0.

Напятом кругу Исо-Холло без всякого сопротивления с моей стороны снова меня обходит. Остальные бегут в той же очередности. Пробегая после этого круга линию старта, я взглянул на секундомер: 5.48,5. Все в порядке. Я пока следую намеченному плану. Сохраняются даже шансы побить мировой рекорд, то есть пробежать дистанцию меньше чем за 30 минут.

Вдругя с удивлением увидел, что Исо-Холло резко замедляет бег. «Ага,— подумал я,— испекся, голубчик!» Тактика Исо-Холло была ясна. Видя, что Виртанен отстал, Исо-Холло решил подождать его и продолжить борьбу втроем. Я, естественно, не мог смириться с такой тактикой, хорошо понимая, чем мне это грозит, пытаюсь обойти Исо-Холло, но он не пускает меня. Лишь на противоположной прямой удается опередить его и тут же увеличить темп. Время круга— 73 секунды. Маневр Исо-Холло моментально сказался на результате. Все бегуны разделились на четыре группы. В первой бежим мы втроем, во второй Севидан пытается обогнать Линдгрена, третья группаотстала на 30 м от второй и на 70 мот меня. В нее входят Брикер, Отти, Пентти и Китамото, в четвертой вразбивку бегут спортсмены, отставшие на100 и более метров.

После шестого круга,пожалуй, никаких изменений. Я еще увеличиваю темп, стараясь вымотать своих соперников и надеясь таким образом от них оторваться. Если бы это удалось, рекорд, без сомнения, принадлежал бы мне. Исо-Холло, видя, что я разгадал его тактику, оставил инициативу в моих рукахи позволил мне вести бег до шестого километра. Так мы проходим седьмой, восьмой и девятый круги приблизительно за 73 секунды каждый.

Виртанен по-прежнемустарается держаться рядом с нами, но это только начало бега. Уже ясно, что он не в состоянии выдержать нашего темпа, и действительно, как потом оказалось, он не сыграл заметной роли в беге.

На десятом кругу расстояние между нами и остальными бегунами уже составляет несколько десятков метров и почти с каждым шагом все увеличивается. Мы пробегаем круг, как и раньше, за 73 секунды.

Одиннадцатый круг преодолевается в той же очередности за 74 секунды. Я по-прежнему лидирую. Двенадцатый круг — 73 секунды.

На тринадцатом кругу пытаюсь оторваться от финнов, увеличиваю темп и опережаю на целый круг бегуна из Бразилии. Финны, видно, еще не очень устали и выдерживают мою атаку, продолжая держаться поблизости. Одиннадцатый круг — 72 секунды, 5000 м—14.54,5. Это своего рода рекорд. Ведь такое время еще никогда не показывали на первой половине десятикилометровой дистанции. Нурми, которому принадлежит мировой рекорд на этой дистанции, пробежал первые пять километров за 15 минут, следующие пять — за 15.06,0. Когда я увидел на своем секундомере 14.54,5, то даже засмеялся от радости. Показав такое прекрасное время, я даже не предполагал, что буду чувствовать себя свежим и сильным. Мне даже казалось, что следующие пять километров пробегу за меньшее время.

После четырнадцатого круга я по-прежнему впереди, сзади идет напряженная борьба за остальные места. Время остается почти неизменным — круг за 73 секунды с долями.

На пятнадцатом кругу вдруг чувствую легкую боль в ступнях, которая увеличивается почти с каждым метром. Пришлось немного снизить темп, но, несмотря на это, я по-прежнему впереди. Время круга — 75 секунд.

Исо-Холло, конечно, ощутил разницу во времени и, наверное, подумал, что я начинаю сдавать. Он ускоряет бег, атакует и обходит меня. Я не принимаю вызова, пропускаю его вперед, но атаку его выдерживаю с честью. Виртанен же отстает на пять метров. Время круга снова 73 секунды.

У меня появляется предчувствие какой-то беды. Ступни причиняют невыносимую боль, я как будто иду босиком по раскаленным гвоздям. Если Исо-Холло заметит мое состояние, я проиграл. Туфли, очень удобные не траве, натвердой беговой дорожке жмут немилосердно. А тут еще жара, ноги разогрелись и опухли.

Главная задача — не показать, что я на грани катастрофы. Я стискиваю зубы и на восемнадцатом кругу выхожу вперед. Таким образом мы проходим еще три круга (72, 73 и 74 секунды). Виртанен, старавшийся из последних сил держаться за нами, совсем выдыхается и отстает. Нас ужеразделяют несколько десятков метров. Мы обгоняем на целый круг Линдгрена, Сиринга и Родригера. С последним произошел забавный случай. Когда он увидел, что мы к нему приближаемся, то ни с того ни с сего стал спринтовать приблизительно 200 м, а потом словно остановился. Через некоторое время мы обошли его во второй раз. Виртанен совсем выбился из сил и отстал от нас более чем на 70 м. Я мог поздравить себя с удачно выбранной тактикой.

Последние три круга в убийственном темпе причинили мне немыслимые страдания, которые трудно описать. Я убежден, что если бы на этих кругах Исо-Холло обогнал меня, я бы наверняка проиграл. Я не был способен вести борьбу надвух фронтах — с ним и с собой. Из этой борьбы я вышел победителем, но в состоянии полнейшей апатии. Я уже даже не смотрел на секундомер, и все мысли о рекорде вылетели из головы.

Надвадцать втором кругу я замедлил бег, решив пропустить вперед Исо-Холло. Он не принял моего вызова. Исо-Холло понял, что я специально замедляю темп, стараясь сохранить силы на последний рывок. Он делает то же самое, но вскоре все же вынужден был выйти вперед. Мыобходим Линдгрена, который пристроился кнам и старается придерживаться нашего темпа. Виртанен, несмотря на то что этот круг мы пробежали медленней всего (за 81 секунду), остается далеко позади. Расстояние между нами почти 100 м.

Исо-Холло, став лидером, начинает ускорять темп. Я как тень следую за ним. От невыносимой боли уже никого и ничего не вижу, ничего не слышу. Передо мной маячит только голубая майка, которая притягивает как магнит. Двадцать третий круг — 76 секунд. В таком же порядке начинаем и двадцать четвертый круг. Исо-Холло бежит размеренным, длиннымшагом. На первый взгляд может показаться, что он так же свеж и полом сил, как и на первых кругах. Но, конечно, это не так. Линдгрен, который столько времени был рядом, наконец не выдержал и отпал окончательно. Я по-прежнему стараюсь держаться голубой майки. В голове стучит: «выдержишь ли?»

Боль в ногах усилилась, и мне с трудом удается сдерживать стоны. Я продолжаю бежать стиснув зубы за Исо-Холло, не уступая ни одного сантиметра. Так мы проходим вираж, затем еще один и выходим на прямую. Виртанен совсем отстал. Круг мы проходим за 74 секунды, то есть намного лучше предыдущих кругов.

Но вот наконец долгожданный звонок. Я словно забыл и о боли, и об усталости и рванулся вперед. Ведь это последний, двадцать пятый, круг! Мною владела одна мысль: «Победить!» В мгновение я поравнялся с Исо-Холло, который в этот момент предпринял финишный рывок. Я подумал, что если он сейчас начал финишировать — он проиграл. После двадцати четырех кругов даже Исо-Холло не сможет выдержать такой скорости, тем более что он вспотел, майка прилипла к телу. Я же непонятно отчего вдруг почувствовал себя свежим и бодрым, как будто бы бег только начинался.

Несколько десятков метров мы бежим бок о бок. На вираже Исо-Холло незначительно опережает меня, но на прямой я обхожу его почти без борьбы. С каждым метром я все увеличиваю темп, но еще не делаю финишного рывка, опасаясь, что мои ноги под конец могут выкинуть какой-нибудь фокус.

Вдруг в 250 м от финиша меня обошел какой-то спортсмен в белой майке. Откуда он здесь взялся? Вначале мне даже показалось, что это Исо-Холло, и я принял его голубую майку за белую. Но нет! К счастью, это оказался бегун, отставший от нас больше чем не круг. Нервы мои не выдержали, и я начал финишный рывок, моментально оторвавшись от Исо-Холло. Я обхожу спортсмена в белой майке, развивая убийственный темп. Теперь уже не сомневаюсь в победе, оглядываюсь. Исо-Холло отстал на несколько метров, я еще ускоряю бег, но меня хватило только на несколько метров. В 50 м от финиша после такого тяжелого круга, нервного напряжения, когда я обо всем забыл, даже о невыносимой боли, она ко мне вернулась с новой силой. Я вынужден был на мгновенно остановиться, еще раз оглянувшись, увидел Исо-Холло метрах в двадцати. Я замедляю бег и почти трусцой дохожу до финишной ленточки, рву ее, показав время 30.11,4.

Исо-Холло приходит вслед за мной, отстав всего на восемь метров. Последний круг я прошел просто феноменально — за 60,4 секунды!

Когда пересек линию финиша, то не знал, что с собой Делать. Меня охватило странное чувство, которое никогда в жизни не испытывал. В первый момент не было сил даже радоваться победе. Единственным желанием было сбросить туфли. Мне это, однако, почти не помогло. Мягкая земля, на которой я стоял голыми ступнями, жгла. Я бы с удовольствием посидел, но в тот момент не мог позволить себе такую роскошь. Только теперь я увидел трибуны. Все поднялись с мест, аплодировали, кричали, свистели. Польская колония кричала громче всех, размахивая бело-красными флажками. Потом ко мне молча подошел Исо-Холло и подал руку. Через минуту то же сделали Лехтинен, Виртанен и другие бегуны.

Хочется как можно скорее уйти в раздевалку, но не тут-то было. Меня тянут к микрофону. Ноги так болят, что в глазах темно. С трудом удается выдавить из себя несколько слов: «Я счастлив, что внес свой скромный вклад в историю польского спорта».

Через несколько минут я наконец оказался в раздевалке в объятиях друзей. Капитан Бартенбах начал осматривать мои ноги. Они были в ужасном состоянии, под пальцами и ступнями выступили кровавые мозоли. Бартенбах занялся перевязкой, но тут пришли состадиона, и пришлось емупрервать работу. Надо было выйти на поле, где предстояла церемония награждения. Я встал на пьедестал почета, слева стоял Исо-Холло, справа — Виртанен. Оркестр заиграл польский гимн.

Много раз я слышал за границей наш гимн, но никогда еще он не казался таким милым сердцу, таким прекрасным. Я с трудом сдерживал слезы счастья и смотрел в сторону польской колонии, зная, что они переживают то же самое, что и я.

По окончании церемонии меня наградили золотой олимпийской медалью. Снова трибуны взорвались криками и аплодисментами.

Я вернулся в раздевалку, быстро переоделся, затем меня на рукахотнесли в машину: на свои бедные больные ноги я уже не мог ступать. Через несколько минут мы ужебыли в Олимпийской деревне. Сходив в баню и побывав у массажиста, снова попал в заботливые руки Бартенбаха, который всерьез занялся моими ногами. Доктор, внимательно осмотрев меня, заявил, что о дальнейших выступлениях наОлимпиаде не может быть и речи. Лечение может продлиться несколько дней, а предварительные забеги на 5000 м должны были состояться через два дня, и если я не буду в них участвовать, меня не допустят в финал.

А теперь немного статистики. Время каждого круга я уже называл. Из двадцати пяти кругов лишь семь лидировал Исо-Холло. Вся тяжесть бега пала на мои плечи. Первый километр я пробежал за 2.51,0, первые два километра — за 5.48,5. Три километра были пройдены за 8.49,0, пять — за 14.54,5, шесть — за 18.02,0, восемь — за 24.06,0. Мой результат, показанный на всей дистанции,— 30.11,4. Это время являлось новым олимпийским рекордом и новым рекордом Польши. От мирового рекорда меня отделяли 5,4 секунды.

После бега я взвесился и ахнул от удивления: похудел на два с половиной килограмма! Впервые в жизни физическое напряжение так отразилось на моем организме. Тогда я весил меньше 60 килограммов.

Надо ли говорить о значении моей победы на Олимпиаде для престижа польского спорта! Лично меня очень радовали два обстоятельства: наконец мне, единственному спортсмену в мире, удалось доказать, что возможно победить финнов на длинных дистанциях. Ведь на всех предыдущих олимпиадах у них не было соперников. С другой стороны, я был первым поляком, увенчанным лавровым венком. Это тем более приятно, что наши спортсменки уже не будут иметь повода упрекнуть мужчин в том, что они не завоевали ни одной золотой медали для страны и что только женщины выступали на европейском и мировом уровне.