Глава тридцать шестая. Кончался август. Тучные поля

Кончался август. Тучные поля

В тот год вскормила матушка-земля,

Везде был урожай. Другое дело,

Что, как всегда, сколь ни потворствуй бог,

Собрать его как следует не смог

Российский наш мужик. И неумело,

И кое-как на зиму наскребли.

Вновь поклонились доллару рубли.

А сердце русское скрипело и терпело.

Но это было позже. А пока

Пшеницей август гладил облака

По краю поля. Вот, едва лишь село

На отдых солнце; светлый березняк

Заметно потемнел, - утиный кряк

Стал доноситься с озера лесного;

И потянулись стайки диких птиц

В привычной тяге темных верениц

Кормиться на поля. Но им готова

Была ловушка: в зарослях кустов

Четыре смерти ждали свой улов,

Четыре вскинутых ружья, четыре

Охотника стреляли спешно, влет.

И поредел утиный перелет.

Охота - это вам не игры в тире,

Здесь меткость означает - смерть. Увы,

Но правила охоты таковы...

Вот ночь. Костер. Лавров без остановки

Все говорил, Хитрова развлекал.

В их разговоры Пилин не вникал,

Возился с дичью, в этом уж сноровки

Ему не занимать. Валерка мой

Весь вечер был как будто сам не свой.

Он уток бил, а все ему казалось:

То в Ольгу метит, то Лаврову в лоб.

Искал он повод, чтоб придраться, чтоб

Лаврова вызвать на дуэль. Осталось

Немного времени. Он на ночь их увел

За озеро, к пруду, где стройный ствол

Тянула к небу на холме широком

Большая ель. Привольно ей одной.

И стужа зимняя, и летний зной

Ей не страшны. Хотя и одиноко

Стоять вот так и каждую весну

Заглядывать на стройную сосну,

И видеть рядом с ней подружек хвойных.

Возможно, я сужу как человек,

А дереву - не важно. Целый век

Не находя себе подруг достойных,

Так гордо простоит и эта ель...

Орлов уже дремал. Вечерний хмель

Стал проходить. Он лег к костру поближе

И слушал сквозь дремоту, как Лавров

Читал Хитрову что-то из стихов.

Но вдруг услышал: - Пилин, подтверди же! -

Прислушавшись, он понял, что заснул

И что-то пропустил. Потом зевнул,

На локоть приподнялся, с интересом

Стал слушать разговор. Лавров твердил,

Что даже на медведя он ходил.

Да все Валерку, за каким-то бесом,

Просил, чтоб подтвердил: - Скажи, ведь так!

- Ври, ври! Ты сочинять у нас мастак! -

Ответил Пилин зло. Тут рассердился

Уже Лавров. К Валерке подскочил.

А Пилин - за ружье! Остановил

Их вовремя Хитров, он очутился

В одно мгновенье между двух огней,

И, словно на мальчишек, крикнул: - Эй!

А ну-ка не дурить! Какая муха

Вас укусила?! - "Пусть он подтвердит,

Что я не вру!" - А Пилин зло глядит,

Направив ствол ружья Лаврову в ухо.

Орлов поднялся: - Думаю, сейчас

За мировую выпить - в самый раз.

Редактор, разливай! А ты, Серега,

Без подтверждений, просто расскажи,

Как брал медведя... На-ка вот, держи!

Да пей до дна! И хватит, ради бога,

Вам злиться друг на друга! Почему

Не можете ужиться, не пойму...-

Расселись у костра. Во мраке ночи

Плясало пламя. В отблесках огня

Светились лица. Тайнами маня,

Горели в небе звезды, словно очи

Невидимых существ. А наш Лавров

Под водку с сыром, без обиняков

Рассказывал: - Уж верьте, иль не верьте,

Хотя и сам охотник я - не ах,

Но, как-то взял медведя на овсах...

Давненько это было... Встречный ветер

(А мы тогда охотились втроем)

Принес нам треск и рык. И вот, в проем

Между ветвей, скрывавших нас от поля

Поспевшего овса, мы видим, как

Из леса, покидая чащи мрак,

Выходит сам хозяин. Злая воля

Его на это поле привела:

За ним следили зорко три ствола.

Был так же - август. Солнце - на закате.

Налившиеся полосы овса

Рыжели позолотой, как лиса.

И лес рыжел. И шкура мишки, кстати,

Поблескивала медью. Словно тать,

Пришел он на овес пожировать.

Вот лапами передними колосья,

Что поспелей, поджал, да прямо в пасть.

И ну сосать да чавкать! Вкусно - страсть!

Я вскинул ствол и думаю: "Авось я

Свалю медведя выстрелом одним".

Но, ствол терялся: листья, словно дым.

Тогда я мелом вдоль ствола, до мушки,

Провел черту, чтоб в сумраке ветвей

Прицелиться и выстрелить верней.

А у медведя ушки на макушке,

Чуть шорох - он на лапы привстает

И нюхает. Вот тут как раз черед

В него стрелять. Лишь встал мой косолапый,

Я выстрелил. Медведь взревел в ответ.

Упал... Вторым стрелял Валеркин дед,

Когда зверюга снова встал на лапы...