Роджерс Брубейкер. Этничность без групп. Идентичность в этом исключительно сильном смысле — как чувство самости, которое может беспрекословно требовать совершения поступка

Идентичность в этом исключительно сильном смысле — как чувство самости, которое может беспрекословно требовать совершения поступка, угрожающего интересам или даже жизни, — имеет мало общего с идентичностью в слабом, или мягком, смысле слова. Сам Калхун недооценивает несоизмеримость между «обычной идентичностью — пониманием людьми самих себя, способом, каким они примиряют интересы в повседневной жизни» и императивным, движимым честью пониманием себя, которое может давать людям силу или даже требовать от них «храбрости, граничащей с глупостью» [Calhoun, 1991, р. 68, 51]. Калхун дает превосходную характеристику чувства самости; но неясно, какая аналитическая работа выполняется первым, более традиционным пониманием идентичности.

В редакторском предисловии к сборнику «Social Theory and the Politics of Identity» («Социальная теория и политика идентичности») Калхун работает с этим более общим пониманием идентичности. «Интерес к индивидуальной и коллективной идентичности обнаруживается повсеместно», — отмечает он. Безусловно верно, что «[мы] не знаем людей без имен, не знаем языков и культур, где в той или иной форме не делались бы различия между самим собой и другими, между мы и они» [Calhoun, 1994, р. 9]. Но неясно, почему это свидетельствует о вездесущности идентичности, если только мы не разбавляем термин «идентичность» до такой степени, что он начинает означать все практики, включая именование и различение себя и других. Калхун, подобно Сомерс и Тилли, предлагает также разъясняющие аргументы о ряде проблем, связанных с утверждениями об общности и различии в современных социальных движениях. Однако хотя такие утверждения действительно часто фреймируются сегодня в идиоме «идентичности», это не означает, что использование этой идиомы в аналитических целях является необходимым или хотя бы полезным.

II. За пределами «идентичности» ДРУГИМИ СЛОВАМИ

Какие альтернативные термины могли бы занять место «идентичности», выполняя ожидаемую от нее теоретическую работу, и при этом были бы свободны от ее путаных, противоречивых коннотаций? Учитывая широчайший спектр и разнородность функций, выполняемых «идентичностью», было бы бессмысленно искать единственный заменитель, поскольку он оказался бы таким же перегруженным, как и сама «идентичность». Наша стратегия заключается скорее в том, чтобы распутать плотный узел смыслов, который завязался вокруг термина «идентичность», и распределить работу среди некоторого количества менее загруженных терминов. Мы наметим здесь три группы терминов.