Студопедия

КАТЕГОРИИ:

АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника


Подруга Дьявола 23 страница




Ужин шел своим чередом, а когда они наполнили вином бокалы, Бэнксу вдруг почудилось, что он стоит под уличным фонарем в конце дорожки, ведущей к дому Харриет, и этот освещенный круг – единственное реально существующее место во вселенной, а всё, находящееся за его пределами, не более чем бестелесные тени. Эта иллюзия прервалась, когда Марсель подал счет. Бэнкс расплатился, несмотря на протесты Софии, и вот они снова на улице, и снова настало время прощаться. Бэнксу предстояло вернуться в управление, чтобы узнать, как идет расследование. Удивительно, что за все время, пока они сидели в «Кафе де Прованс», ни разу не зазвонил мобильник.

София поблагодарила за ужин, они неловко прижались щеками – сейчас такой «поцелуй» входил в моду – и не заметили, как их губы слились в настоящем поцелуе, долгом и сладком. Оторвавшись друг от друга, они разошлись в разные стороны. Бэнкс, шагая к управлению по ведущей под уклон дороге, внезапно понял, что не договорился с Софией о следующей встрече. Шагов через десять он обернулся, в эту же секунду София тоже посмотрела назад, и они улыбнулись друг другу. Как странно, подумал Бэнкс. Раньше он, расставаясь, никогда не оглядывался и готов был поспорить, что и София всегда следовала принципу «уходя – уходи».

 

 

Ранним утром в понедельник Энни явилась в управление бодрая и выспавшаяся: за весь вечер она выпила только чашку горячего шоколада – ничего более крепкого. Она едва успела нажать на кнопку кофейного автомата, как в помещение ворвался ее нынешний начальник Браф, прокричав на ходу:

– Детектив Кэббот, ко мне в кабинет! Сейчас же!

Энни похолодела. В чем дело? Браф ненавидит кофейные автоматы, или Эрик решил подпортить ей репутацию? Может быть, у него остались фотографии и он послал их Брафу или в Главное управление полиции? Она боялась даже думать об этом.

Кабинет Брафа был просторен и хорошо оснащен всевозможными техническими средствами, необходимыми руководящему работнику. Суперинтендант сел за стол и резким жестом указал Энни на жесткий стул рядом. Она отчетливо слышала глухой стук собственного сердца.

– Так что вы можете сказать в свою защиту? – рявкнул Браф, не объясняя причины своего внезапного гнева.

– О чем вы? – не поняла Энни.

– Да не прикидывайтесь, черт возьми! Я говорю об убийстве Люси Пэйн. Пресса меня уже окончательно достала, я их карандаши прямо у себя в заднице чувствую! А я выгляжу полным кретином: подозреваемого как не было, так и нет. Прошла уже неделя, а вы, как я вижу, все еще топчетесь на месте.

Как ни странно, Энни почувствовала облегчение хотя бы потому, что речь идет не об Эрике. С того памятного визита к нему домой он не давал о себе знать, и это было хорошим знаком. Возможно, он понял ее «намек», столь же очевидный, как удар тупым предметом по голове.

– При всем моем уважении к вам, сэр, – начала она, – прошу вас понять: мы сделали все возможное, чтобы выяснить, кто эта таинственная женщина, но она словно растворилась в воздухе. Мы опросили всех в Мэпстон‑Холле, причем дважды: и сотрудников, и пациентов, с которыми можно установить контакт, но ни от кого не смогли получить никакой информации. Никто ничего не знает о Карен Дрю.

– А если сотрудники попросту врут? – недовольно проворчал Браф.

– Не исключено, сэр. Мы выяснили, где все они находились во время убийства. Если кто‑либо из них и причастен, то не к убийству, а к распространению информации о том, что Карен Дрю – это Люси Пэйн. Поверьте мне, сэр, мы работаем.

– Но почему так медленно?

– На такое сложное расследование нужно время, сэр. Очень много данных, нуждающихся в проверке. Нам приходится буквально вынюхивать информацию, добывать ее по крупицам.

– Я слышал, вы, собирая материал по некоторым старым делам, наведывались в Лидс и Иствейл для переговоров со своим прежним бойфрендом. Я руковожу не брачным агентством, детектив Кэббот. Попрошу запомнить это!

– Ничего подобного не было! – осадила его Энни. Такого тона по отношению к себе она не могла позволить даже руководству, к тому же бунтарская кровь ее отца, анархиста и мятежника, взыграла в ее жилах. – И попрошу вас выбирать выражения! Вы не в брачном агентстве, суперинтендант Браф!

Браф, очевидно, не ожидал такой бурной реакции, и пыл его сразу угас. Поправив галстук, он поудобнее расположился в кресле.

– Вы не представляете себе, как на меня давят, требуя результатов по этому делу, – произнес он извиняющимся голосом.

– В таком случае надо поддерживать и поощрять своих сотрудников, а не использовать в качестве допинга личные оскорбления.

Браф покраснел, заерзал в кресле, замолол какую‑то бессмыслицу, но, постепенно успокоившись, стал во всех подробностях расспрашивать Энни о том, что именно она намерена предпринять.

– Прежде всего проверю несколько любопытных сюжетов, – ответила Энни. – Есть подозрение, что убийца Люси Пэйн совершил еще одно преступление.

– Вы говорите о гибели того детектива из Иствейла, Темплтона… Да, не повезло бедняге.

– Да, сэр, о нем. Я знала Кева Темплтона. – Энни запнулась, чуть не ляпнув, что он был ее другом. – По моему мнению, он был убит тем же человеком, что перерезал горло Люси Пэйн. Почерк в обоих случаях очень похож, места совершения убийств территориально недалеки друг от друга. По показаниям свидетелей, оба преступления совершены некой особой женского пола, вооруженной чем‑то вроде опасной бритвы или похожего на нее предмета с острым лезвием.

– Но, черт возьми, Темплтон убит не на нашей территории!

– Неважно, если убийца в обоих случаях один и тот же, сэр. Вы что, действительно верите, что две разные женщины слоняются по всему Йоркширу и перерезают горло людям, которые, по их мнению, являются опасными убийцами и насильниками?

– Неубедительно, конечно, звучит…

– А как вы думаете, не связаны ли эти случаи с давним нераскрытым делом, когда некая женщина убила двух мужчин, один из которых был серийным убийцей, а второго она причислила к насильникам по ошибке?

– Возможно, но я покопался в документах, детектив Кэббот. В них нет абсолютно никаких свидетельств, что Грег Исткот был убит женщиной. Да и был ли он убит? Он мог инсценировать свое исчезновение, почувствовав, что полиция вот‑вот на него выйдет. Я считаю такое объяснение наиболее логически обоснованным.

– Он мог так поступить, – согласилась Энни, – но с какой стати? У полиции на него ничего не было. А какую‑то женщину видели и с Джеком Гримли, и с австралийским пареньком, Китом Маклареном, причем после всех событий она тоже пропала.

– Господи! Это было восемнадцать лет назад! Ведь вы даже не можете доказать, что эта самая Кирстен, или как ее там, знала, что на нее напал именно Исткот. Это же абсурд!

– Не больший, чем обычно бывает при расследовании дел, когда у нас нет исчерпывающей доказательной базы, сэр. Я пытаюсь выйти на психиатра Кирстен. Она проходила курс лечения гипнозом в Бате в восемьдесят восьмом году. Кто знает, не помогло ли это ей воскресить в памяти некоторые подробности нападения?

Браф презрительно хмыкнул. Не верит в действенность гипнотерапии, подумала Энни.

– Орудия убийства разные, – горячился Браф. – Киту Макларену был нанесен удар камнем, а горло Люси Пэйн перерезано острым лезвием.

– Орудие убийства можно поменять. И если она убивает только насильников или тех, кого по ошибке считает таковыми, понятно, почему она не попадала в поле нашего зрения в течение этих восемнадцати лет.

– Это все домыслы. А мне надо сообщить прессе что‑то определенное, действительно реальное, важное.

– А с каких пор прессу стали интересовать реальные события и факты?

– Детектив Кэббот!

– Извините, сэр. А почему бы вам не сказать, что мы сейчас отрабатываем новую версию, но подробности в интересах следствия вы сообщить им пока не можете? Думаю, они будут удовлетворены.

– Что за версия?

– Кирстен Фарроу. Мы допросим всех, кто контактировал с Карен‑Люси, и это даст нам возможность выйти на убийцу.

– И вы уверены, что убийца – Кирстен Фарроу?

– Да, – убежденно сказала Энни. – Но этого вы им говорить не будете. Даже если я и не права, мы все равно движемся в правильном направлении. Ведь кто‑то же знал, что Карен – это Люси. Возникает вопрос: кто? Либо сам убийца, либо человек, который сказал об этом убийце. Я пытаюсь добыть улики, подтверждающие, что Кирстен убила Люси Пэйн. Если повезет, получу их уже сегодня.

– Хорошо, – кивнул Браф. – Вот это я и хотел услышать. Тогда я на вашей стороне. Все становится на свои места, когда вы не приплетаете всю эту бодягу, датированную восемьдесят девятым годом. Только будьте осторожны и действуйте осмотрительно, чтобы не прищемить кому‑нибудь яйца. Помните, все эти профессионалы – вы знаете, о ком я, – доктора, эксперты и прочие… считают себя непогрешимыми.

– Об этом не волнуйтесь, сэр, я никого из них не обижу, – успокоила Брафа Энни. – Я могу идти?

Он величественно повел головой и произнес:

– Продолжайте работать. И поторопитесь. Надеюсь, что о положительных результатах вы доложите сегодня до конца рабочего дня.

– Да, сэр, – ответила Энни и, выходя из кабинета, скрестила пальцы.

 

Бэнкс смертельно устал, и все же, вернувшись после полуночи домой, долго не мог заснуть. Они пока так и не продвинулись в поисках убийц Темплтона и Хейли Дэниэлс, поэтому рабочий день он решил начать с тщательной проверки текущих дел по расследованию обоих убийств.

В случае с Хейли Дэниэлс все указывало на то, что убийцей был тот же тип, что ее изнасиловал.

Хейли, надо полагать, была с ним знакома, и он задушил ее, чтобы она не сообщила о нем в полицию. Испугавшись содеянного, он придал телу девушки позу спящей, пытаясь скрыть изнасилование. На очередном допросе Джозеф Рэнделл признался, что касался Хейли и мастурбировал рядом с ней, но категорически отрицал, что менял ее положение. Бэнкс ему поверил, поскольку Рэнделлу не было смысла врать.

Убийство Темплтона, совершенное умело и профессионально, было, вероятно, ошибкой: преступница перерезала ему горло в полной уверенности, что защищает Челси Пилтон и избавляет мир от жестокого серийного маньяка.

Кто мог рассуждать подобным образом? Бэнкс был уверен: Кирстен Фарроу. Правда, кое‑какие сомнения у инспектора имелись: в 1989 году Кирстен отомстила убийце, который напал на нее, искалечил и по случайности оставил в живых, но к Люси и Теренсу Пэйн она не имела никакого отношения. Если это и вправду ее рук дело, значит, она решила мстить всем насильникам. Эту версию стоит проверить и подсказать Энни, если, конечно, она сама до нее не додумалась. Энни права: им хорошо работается вместе. Если отбросить личные проблемы, ему действительно сильно не хватает Энни. Когда же, черт побери, она вернется из Восточного округа?

С утра нужно будет пересмотреть записи систем видеонаблюдения, сначала – по делу Хейли Дэниэлс.

 

В понедельник утром вся группа собралась на совещание. Уинсом, Хэтчли, Уилсон расселись по своим местам – пустое место Темплтона зияло как опасная яма на дороге – и, выслушав напутствия и комментарии шефа, принялись за просмотр видеозаписей.

На экране – знакомые эпизоды: время закрытия пабов – на рыночной площади мужчина и женщина в сильном подпитии спорят, потом поют, обнимая друг друга; компания, только что вывалившаяся из «Фонтана», стоит тесным кружком, Хейли объясняет им, что идет в Тейлор‑ярд по нужде, а потом?.. Она не сказала им, куда пойдет потом. Наверняка к Малкому Остину.

Но зачем? Ей девятнадцать, она поехала со своей компанией в город, напилась в хлам… С чего ей вдруг приспичило идти к трезвому старому любовнику, который в своих разношенных шлепанцах сидит, развалившись в кресле, и смотрит фильм, снятый задолго до ее рождения? Правда, любовь, как говорят, слепа, но Бэнксу иногда кажется, что она еще и пьяна. Хотя какая разница, слепа она или пьяна? Ясно одно: куда бы Хейли ни намеревалась идти, до места она не дошла, кто‑то перехватил ее. Этот неизвестный либо затаился в Лабиринте, поджидая появления какой‑нибудь – любой, как предполагал Темплтон, – девушки, либо совершенно точно знал, что там появится Хейли. А ведь Хейли, это видно на пленке, решила идти в Лабиринт в последнюю минуту.

Бэнкс внимательно вглядывался в окружившую Хейли компанию. Он узнал Стюарта Кинси, Зака Лейна и еще двух ребят. Их имена известны, их алиби проверено‑перепроверено, с ними не раз беседовали. Придется еще раз. А вдруг кто‑то прикрывает приятеля?

Проехала машина с супружеской парой, возвращающейся с празднования годовщины свадьбы.

И вдруг на экране появилась дрожащая, мерцающая полоса света – так иногда бывает на восстановленной копии черно‑белого фильма. Бэнкс сделал в блокноте пометку: спросить в техническом отделе, возможно ли избавиться от помехи, хотя это вряд ли добавит что‑то новое. Вот Хейли, пошатываясь, побрела к Тейлор‑ярду, а вся компания направилась в «Бар Нан».

Бэнкс знал, что Стюарт Кинси почти сразу ускользнул из клуба через черный ход, намереваясь проследить за Хейли. А что делали остальные? По их словам, они пробыли там почти до двух часов ночи, что подтвердили швейцар и посетители. Хотя можно покинуть клуб, заблокировав заднюю дверь, чтобы она не захлопнулась, вернуться, и никто не обратит на ваше отсутствие внимания. Почему Хейли задержалась в Лабиринте? Или она должна была там с кем‑то встретиться? Зачем, если ее уже ждал Малком Остин?

Никакой ясности… Если Хейли убил человек, который услышал, что девушка собирается в Лабиринт, действовать он должен был быстро. Сколько времени может потребоваться женщине, чтобы в темноте войти в аллею и присесть на корточки? Она была пьяна, движения замедлились… с другой стороны, на ней так мало надето, что и снять все это недолго… Можно проделать следственный эксперимент: пусть кто‑нибудь из женщин‑полицейских повторит действия Хейли с секундомером… Хорошо бы еще попросить всех женщин, хоть как‑то связанных с Люси Пэйн, раздеться до пояса. Иногда самым легким и прямым путем к истине оказывается тот, которым воспользоваться невозможно.

Подумав минут пять и взвесив все за и против, Бэнкс решил, что эта версия достойна рассмотрения. Если следовать ей, у убийцы было минуты три‑четыре на то, чтобы последовать за Хейли и наброситься на нее, прежде чем она закончит свои дела. Стюарт Кинси вошел в Лабиринт примерно через три минуты после нее, поэтому маловероятно, что кто‑либо еще из посетителей ночного клуба направился в Лабиринт в это же время и по этому же пути. Тогда они наверняка бы столкнулись. К тому же Стюарт Кинси слышал звук, который можно увязать с нападением на Хейли, но никого в Лабиринте не видел.

А пленка все крутилась и крутилась: Джейми Мёрдок уезжает на велосипеде в половине третьего ночи, несколько пьянчуг из ночного клуба «Бар Нан» топчутся на площади… и больше ничего. Даг Уилсон выключил аппаратуру, включил верхний свет, все потянулись, разминая затекшие ноги. Потрачено больше трех часов, и все зря. Надо опять посылать людей на улицу, опрашивать, выуживать незначительные, пропущенные в прошлый раз факты… А у Бэнкса была назначена встреча, на которую его в буквальном смысле не несли ноги.

 

Бэнкс стоял под пронизывающим мартовским ветром, прислонившись к стене главной городской больницы Иствейла. Чувствуя подступившую к горлу тошноту, он сделал несколько медленных глубоких вздохов.

Доктор Уоллес закончила вскрытие тела Кевина Темплтона. Она действовала с присущими ей быстротой и умением, но смотреть на ее работу было тяжело. Они ни разу не обменялись обычными для такой процедуры шутками, балансирующими на грани цинизма и черного юмора, да и вряд ли вообще произнесли хотя бы по одному слову: доктор полностью сконцентрировалась на работе.

Но все ее старания были напрасны – ничего нового. Причина смерти – большая потеря крови из перерезанного горла; время смерти зафиксировано со слов Челси Пилтон, видевшей все собственными глазами. Вскрытие установило, что мертвый сейчас Темплтон был при жизни полностью здоровым человеком, но не выявило никаких данных об орудии убийства. Доктор Уоллес склонялась к мысли, что это опасная бритва с прямым лезвием, режущий удар, нанесенный, по ее мнению, слева направо, перерезал сонную артерию, яремную вену и дыхательное горло. Все закончилось быстро – это доктор Бернс сообщил еще на месте преступления, – но у Темплтона, по словам Уоллес, хватило времени осознать, что происходит, и попытаться справиться с дыханием, пока он окончательно не ослабел от потери крови и недостатка кислорода. Единственное утешение – мальчик не испытывал сильной боли, подумал Бэнкс, но то, что жизнь уходит, Темплтон успел понять.

Придя в себя, Бэнкс решил поехать в Иствейлский колледж и еще раз поговорить со Стюартом Кинси. По дороге он, набравшись смелости, позвонил Софии и предложил ей встретиться попозже. Она согласилась.

Он нашел Кинси в кафе. Бэнкс купил в буфете две чашки кофе, два батончика «Кит‑Кэт» и сел за его столик.

– Ну что еще? – спросил Стюарт. – Я считал, вы мне поверили.

– Конечно же поверил, – успокоил его Бэнкс. – По крайней мере тому, что ты не убивал Хейли Дэниэлс.

– Тогда в чем дело?

– Еще несколько вопросов – только и всего.

– В три часа у меня лекция.

– Не волнуйся. Мы закончим намного раньше. Так что давай приступим.

– Ну давайте, – согласился Стюарт и полез в карман за сигаретами.

– Есть некоторые неясности в отношении той ночи, когда ты пошел вслед за Хейли в Лабиринт.

– Я не вслед за ней пошел.

– Но пошел. Ты знал, что она там. Пошел подсматривать.

Сигаретный дым обволакивал Бэнкса, и ему снова смертельно захотелось курить. Возможно, из‑за стресса, вызванного зрелищем распластанного на прозекторском столе тела Темплтона. Усилием воли он подавил это желание, и оно отступило.

– Я вовсе не шпионил за ней! – вышел из себя Стюарт и тут же украдкой оглянулся: боялся, что услышат. – Я не извращенец. Я ведь говорил вам, что хотел посмотреть, куда она пойдет.

– Как ты думаешь, она собиралась с кем‑то встретиться?

– Нет. Что бы я ни думал о Хейли, я не считаю ее способной по‑быстрому трахнуться в темной аллее. Нет, она пошла туда, только чтобы пописать. Если она и собиралась с кем‑то встретиться, то позже и не в Лабиринте.

Бэнкс мял в пальцах серебристую обертку от «Кит‑Кэта»:

– Ты не заметил, в тот вечер или раньше Хейли не выглядела озабоченной?

– Вроде бы нет. Вы уже спрашивали меня об этом. А может, это был другой офицер… Нет, ничего ее не беспокоило. Хейли была веселушкой‑хохотушкой. Я никогда не видел ее встревоженной.

– А злой?

– Она была вспыльчивой, и язычок у нее был острый как бритва. Но чтобы ее разозлить, надо было здорово постараться.

– Но в «Фонтане» она ведь все‑таки вышла из себя, верно? И Джейми Мёрдоку досталось…

– Да, немного погорячилась. Она несколько раз обозвала его: «слабак», «тупица», еще как‑то…

– Как он к этому отнесся?

– Ну как можно отнестись к тому, что тебя так приласкали? Особенно счастлив он не был.

– А мне он сказал, что пропустил мимо ушей.

– Ну да, а что ему оставалось? Он же не хотел давать вам повод думать, что у него был мотив отомстить Хейли.

– Серьезно? Неужто он так разозлился?

– Не знаю. По‑моему, больше смутился. И сразу попросил нас на выход.

– А между ними что‑нибудь было, между Хейли и Джейми?

– Да что вы! Джейми – типичный неудачник. Из колледжа он вылетел, все вечера подряд торчит в этом задрипанном пабе, половину времени работает задаром, а его хозяин греет задницу во Флориде.

– А не заметил ли ты в тот вечер в каком‑нибудь из пабов – в особенности в «Фонтане» – мужчину, уделявшего Хейли особое внимание?

– Мужчины смотрели на нее, конечно, а что в этом странного? Но ничего особенного, все как обычно. И, как я уже говорил, мы были последними, кто выходил из «Фонтана».

– Так, ну ладно, Стюарт. Давай еще раз поговорим о Лабиринте.

Стюарт нервно заерзал на стуле:

– Это так необходимо?

– Это важно. – Бэнкс жестом указал на второй «Кит‑Кэт», лежавший на столе. – Хочешь?

Стюарт отрицательно потряс головой. Бэнкс развернул батончик и откусил. Заговорившись с парнем, он на время позабыл о голоде.

– Я не могу успокоиться, – поморщился Стюарт. – После нашего последнего разговора я все думал и думал и теперь уверен, что слышал, как это произошло. Я мог бы помешать, если бы хоть что‑нибудь предпринял. Надо было поднять шум, начать колотить крышкой урны по стене… придумать что‑нибудь… Но я ничего не сделал. Перепугался и сбежал, а в результате Хейли погибла.

– Кто знает? Перестань изводить себя, – попытался успокоить его Бэнкс. – Мне интересно, что ты там слышал.

– Я же вам уже рассказывал.

– Да, но ты сказал тогда, что услышал какую‑то музыку, обрывок песни – как будто из проходящей машины. Музыка была в стиле рэп, а мелодия тебе знакома. Ты не мог вспомнить название этой песни. Может, все‑таки тебе удалось?

– А, да. После нашего разговора я много раз прокручивал эту мелодию в памяти… Мне кажется, это была песенка «Ты сексуальная, и ты об этом знаешь». Вы, наверное…

– Я знаю эту песню, – успокоил его Бэнкс. – А ты уверен, что слышал именно ее?

Если даже Стюарта и удивила осведомленность Бэнкса, он постарался не показать этого.

– Да, уверен, – подтвердил он. – У меня есть диск, но я его редко слушаю.

– И отчетливо помнишь, что слышал ее примерно в то же время, что и те подозрительные звуки?

– Да. А в чем дело? Это что‑то значит?

– Возможно, – пожал плечами Бэнкс, посмотрев на часы. – Ты уже опаздываешь на лекцию. – Спасибо, что уделил мне время.

– Так это все?

– Да. – Бэнкс допил кофе, смял обертку «Кит‑Кэта», бросил ее в пепельницу и вышел из кафе, размышляя о том, что ему подбросили очередную загадку: что означает тот факт, что и Стюарт Кинси, и Кевин Темплтон слышали одну и ту же мелодию, но в разные ночи.

 

Стемнело неожиданно быстро. Энни так задумалась, что была немало изумлена, обнаружив себя идущей по набережной. Повсюду зажглись красные и желтые портовые огни, создававшие в вечернем тумане неясное сияние. Они отражались в воде узких каналов, раскачивались на волнах. Рыболовные суда оказались из‑за отлива на берегу, завалились набок, накренив мачты. Тусклая луна, только что вылезшая из моря, слабо светила сквозь густые клочья висящего над водой тумана. Воздух был пропитан запахами соли и несвежей рыбы. Становилось прохладно, и Энни мысленно похвалила себя за то, что надела шерстяное пальто и плотно охватывающую шею шаль из пашмины.[30]

Она шла по набережной вдоль линии перил. Магазины по другую сторону улицы уже закрылись, светились лишь окна нескольких пабов и закусочных, в которых еще предлагали посетителям жареную рыбу с картошкой. Запахи уксуса и горелого жира смешались с портовыми запахами. Компания готов, одетых во все черное, с набеленными лицами, сигаретами в зубах тусовалась возле ангаров, рядом с «Центром Дракулы». Сезон отпусков наступит еще не скоро, однако несколько парочек туристов уже прогуливались, держась за руки, по набережной. В аркаде развлечений жизнь била ключом, и Энни с трудом поборола искушение пойти туда, чтобы оставить несколько монет в копилках одноруких бандитов.

Энни была взволнована. В конце рабочего дня позвонил Лес Феррис и сообщил, что согласно предварительному заключению Фемке Ларсен, эксперта по идентификации волос и тканей, образцы волос Кирстен Фарроу, срезанные с ее головы восемнадцать лет назад, и волос, найденный на прошлой неделе на одеяле, укрывавшем Люси Пэйн, предположительно являются идентичными. Итак, счет в ее пользу. Энни снова показала всем, чего она стоит. Она, в очередной раз доверившись своему полицейскому инстинкту, сделала рискованную ставку и выиграла. Теперь она может бросить все силы на разработку одной версии и к тому же обеспечить суперинтенданту Брафу некоторую передышку от нападок прессы.

По заключению Фемке, сходство волос по цвету, диаметру, внутреннему строению и яркости пигментных гранул давало возможность сделать заключение об их идентичности, однако такая улика не обязательно будет признана судом. Но это Энни не волновало, она была готова к подобному развитию событий – не впервой.

Неожиданным подарком судьбы стало то, что волос, найденный на одеяле Люси Пэйн, оказался не обрывком – на его конце Фемке обнаружила волосяную луковицу. Но, к сожалению, волос не выдернули, он выпал, а это означало, что клетки луковицы и прилегающих тканей были уже нездоровыми, волос вместе с луковицей закончил свой жизненный цикл, уступив место новому. Есть, правда, еще одна возможность подтвердить идентичность, подвел итог Лес, но на этот анализ нужно время.

Воспользовавшись отливом, Энни спустилась по ступенькам и пошла по обнажившейся отмели. Кругом не было ни души. Да и кто станет прогуливаться ночью, рискуя подхватить мартовскую простуду? Она шла, размышляя о Джеке Гримли. Что стало причиной его смерти? Падение с высоты? На отмели, по которой она шла, камней не было. Она оглянулась назад на громадный утес, закрывающий небо. Если бы тело какое‑то время пролежало на песке, его бы обязательно кто‑нибудь заметил. Что, если Кирстен, уверенная, что мстит насильнику, завлекла его сюда и убила? У подножия скалы Энни заметила несколько небольших пещер и вошла в одну из них. Внутри стояла непроглядная темень, в спертом воздухе чувствовался стойкий запах водорослей. Пещера показалась ей неглубокой, но вполне достаточной, чтобы спрятать тело. Здесь, под скалой, оно может незамеченным пролежать до тех пор, пока прилив не унесет его в море.

Поднявшись с отмели и пройдя по ступенькам от променада до памятника Куку, Энни села на скамью и задумалась. Здесь, на этом месте, сидели Кит и Кирстен, здесь он поцеловал ее, а она не ответила на его поцелуй. Неужели желание отомстить овладело Кирстен настолько, что вытеснило все человеческое из ее сердца? Недалеко от этого места видели Джека Гримли с какой‑то женщиной, и, хотя в ней не опознали Кирстен, Энни ни капли не сомневалась, кто была эта женщина. О чем они говорили? Заманила ли она его на отмель и там убила? Или это произошло в лесу, как в случае с Китом Маклареном?

Неподалеку Энни заметила освещенные окна и световую вывеску паба. Когда она, встав со скамейки, подошла ближе, то увидела, что это тот самый «Удачливый рыбак». Заинтересовавшись заведением, о котором столько слышала, Энни вошла внутрь. В небольшом вестибюле было две двери. Открыв левую, она вошла в небольшой зал с барной стойкой; возле нее в облаках табачного дыма стояли, оживленно беседуя, несколько мужчин, двое из них курили трубки. Телевизор над дверью транслировал футбол, на который никто не обращал ни малейшего внимания. Когда вошла Энни, все разом замолчали и посмотрели на нее, а затем снова продолжили прерванный разговор. В зале было всего два столика, за одним сидела старуха с собакой, поэтому Энни, вернувшись в вестибюль и открыв правую дверь, вошла в пивной зал немного большего размера, но почти пустой. Двое подростков играли на одном из автоматов, четверо мужчин стояли перед мишенью для дартса. В зале было жарко, и Энни сняла пальто. Заказав пинту пива, она села за столик в углу. Ее появление в этом зале осталось незамеченным.

Так вот где Кит встретил Кирстен, здесь она увидела Джека Гримли, которого, как полагала Энни, она посчитала насильником. Кирстен, по словам Кита, не подошла к Гримли, значит, она наведалась сюда еще раз и поджидала его снаружи у входа. Несложно увлечь за собой мужчину, если ты молодая и симпатичная.

Энни потягивала пиво и раздумывала над прошлым, машинально листая страницы последнего номера журнала «Хелло!», который купила по пути, а сейчас достала из рюкзачка. Через несколько мгновений она почувствовала, что рядом кто‑то находится. Она медленно подняла голову: перед ней стоял широкоплечий мужчина лет пятидесяти с наголо обритой головой и закрученными вверх усами.

– Чем могу помочь? – спросила Энни.

– Вы та самая новенькая женщина‑коп?

– Да, я детектив Кэббот. А в чем дело?

– Видел вашу фотографию в утренней газете. Вы ищете убийцу женщины в инвалидном кресле, я ничего не путаю?

– Да, это одно из дел, которые я веду. – Энни отложила журнал в сторону. – А что? Вам известны факты, которые могут помочь в расследовании?

Он вопросительно глянул на нее: можно ли ему сесть? Она утвердительно кивнула.

– Нет, – заявил он. – Я ничего не знаю. Только слышал об этом и считаю, она получила по заслугам. И все же это ужасно: женщина в инвалидном кресле, защитить себя не может, даже крикнуть не может! Черт! По‑моему, опуститься до такого способен только трус.

– Не стану спорить, – кивнула Энни и отхлебнула глоток пива.

– Хотел спросить вот о чем. Я слышал разговоры, что полиция опрашивает людей насчет старых преступлений и интересуется одним из моих дружков.

– О? – изумилась Энни. – И кто же это?

– Джек Гримли.

– Так вы его знали?

– Мы были закадычными друзьями. Значит, вы и вправду им интересуетесь?

– Не знаю, из каких источников вы черпаете информацию, – ответила Энни, – но это действительно так.

– В то время полиции немногое удалось разузнать.


Поделиться:

Дата добавления: 2015-09-14; просмотров: 56; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав





lektsii.com - Лекции.Ком - 2014-2024 год. (0.006 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав
Главная страница Случайная страница Контакты