Функциональные и стилистические особенности русской речи советского времени

· Стилистическими особенностями официальной речи советского времени являются:

o злоупотребление метафорами и символами: борьба за успеваемость, битва за урожай, авангард рабочего класса, на лингвистическом фронте, против буржуазной контрабанды в языкознании, сигнализировать [доносить], чистка, зачистка, увязка, смычка, нагрузка, обрастание, сползание, гидра контрреволюции, империалистические акулы, ветер перемен;

o злоупотребление эпитетами величественности: небывалый, гигантский, неслыханный, титанический, уникальный;

o частое употребление категорически утверждающих слов: очевидно, определенно, ясно, факт, ничего подобного, которое сопровождалось ослаблением их значимости: мне определенно кажется;

o проникновение слов из уголовного жаргона в газетную и официальную устную речь: забуреть, крыть, липовый, самотеком, трепач, шпана (со временем стилистическая окраска этих слов изменилась - слова липовый, шпана, трепач стали литературными словами разговорной речи, слово самотеком - официальным термином в медицинских документах);

o употребление ругательств в печати и устной публичной речи: гад, паразит, белогвардейская сволочь.

Для разговорной речи было характерно неуместное использование канцеляризмов, иногда искажающее их понятийный смысл путем его сдвига к смыслу предметному: хозрасчетный пиджачок (пример, относящийся к 1925 г.), кооперативные брюки (пример, относящийся к 1989 г.), кожиздельная сумочка, монополька (питейное заведение, понятийный смысл связан с введенной в 20-е гг. государственной монополией на продажу спиртных напитков).
По поводу злоупотребления эмоционально окрашенной лексикой проф. С.И. Карцевский писал: "Погоня за экспрессивностью и вообще субъективное отношение к жизни ведут к тому, что мы постоянно прибегаем к метафорам и всячески описываем, вместо того, чтобы определять" (Карцевский С.И. Язык, война и революция. Берлин, 1923, с. 11).
Типичной чертой стиля официальной и разговорной речи было употребление эвфемизмов - слов скрывающих истинный смысл понятия: изолятор (тюрьма), проработка (грубая критика), чайка, черезчурка (чрезвычайная комиссия), компетентные органы (органы государственной безопасности), вышка (расстрел).
С.И. Карцевский, А.М. Селищев, другие филологи обращали внимание на распространение в обществе циничной ругани, мата.
После 1917 г. изменилось отношение к собственным именам. Вместо традиционных русских имен в 20-е гг. родители давали своим детям такие, например, имена: Декрета, Будена, Террор, Вилен [Владимир Ильич Ленин], Вилор [Владимир Ильич Ленин - Октябрьская революция]. Были переименованы многие города и городские улицы в честь деятелей революции и советских руководителей. Названия некоторых городов менялись неоднократно, например, Рыбинск - Щербаков - Рыбинск - Андропов - Рыбинск.
Ю. Яснопольский писал в 1923 г. в газете "Известия": "Русский язык жестоко пострадал за время революции. Ничто не подверглось у нас такому безжалостному изуродованию, такому беспощадному исковерканию, как язык".

· Уже в конце советской эпохи член-корреспондент РАН, проф. Ю.Н. Караулов отмечал такие тенденции в речи, как:

o широкое употребление абстрактных слов, имеющих псевдонаучную окраску, семантика которых настолько выхолощена, что они становятся взаимозаменимыми (вопрос, процесс, ситуация, фактор, проблема, мнение, направление);

o безобъектное употребление переходных глаголов (мы решим [проблему], мы обменялись [мнениями]);

o нарушения в глагольном и именном направлении (побудило нам, заставляет нам, не хочу призывать, как у них хорошо);

o номинализация (замена глаголов абстрактными именами);

o использование неодушевленных существительных в качестве подлежащего (неуместное олицетворение): созидательный труд, национальный доход, забота о человеке, образ современника становятся в тексте действующими лицами;

o тенденция к тому, чтобы максимально сгладить в речи личностное начало, усилить ощущение неопределенности, информационной расплывчатости, которая в нужный момент допускала бы двойное толкование содержания (Караулов Ю.Н. О состоянии русского языка современности. М., 1991, с. 23-27).

Все эти тенденции не только сохранились, но даже активизировались в русской речи 90-х гг. ХХ в. и типичны для современной языковой ситуации.