Студопедия

КАТЕГОРИИ:

АстрономияБиологияГеографияДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника


Глава 7. Огненный маг.




 

Утро прокралось в подземелья Слизерина. Тихонько растворило полумрак спален, расползлось лучиками по каменным плитам полов и стен. Бесшумные пятна света прочертили себе путь по комнатам через скомканные одеяла, разметавшиеся волосы, спокойные лица. Зайчики блеснули на гранях забытых кубков.

Драко вынырнул из сна мгновенно, словно кто-то повернул в его голове невидимый рычажок. И потом долго, пристально рассматривал собственную спальню, знакомую до мельчайших черточек, пытаясь понять, действительно ли в ней что-то не так — или ему это кажется.

Да все не так, признался он сам себе. Светло. И тепло. В Слизерин пришло солнце. Неужели так было каждое утро все эти семь лет. И он просто не замечал?

А еще — сейчас он был уверен — это была первая ночь с момента его посвящения, не наполненная пронизывающим свистом ветра. Ветра, от которого холодело что-то внутри, замораживая сердце. Он впервые за последние месяцы проснулся с чувством, что всю ночь просто спал. Как раньше. Как человек. Это был необъяснимый подарок, но необъяснимость не делала его менее ценным. На одну ночь вспомнить, каково это — просто жить, не являясь выходным отверстием для рвущейся через тебя наружу стихии.

Драко опустил взгляд. Растрепанные, черные, как смоль, волосы. Губы, почти уткнувшиеся в его шею — Малфой ощущал скользящее по ней ровное, горячее дыхание. Пальцы, сжимающие его руку. И отливающий золотом, теплый даже на взгляд, солнечный луч, завораживающе медленно движущийся по смуглому плечу, лежащему на его груди.

Драко лежал, не шевелясь, затаившись… Зачем торопить то, что и так все равно неизбежно наступит?

Гарри на его плече едва слышно вздохнул, слегка сжав объятия.

— Поттер… — прошептал Драко.

— М-м-м…

Не поднимая головы, Гарри протянул правую руку, пытаясь что-то нащупать в воздухе. Драко не удержался и фыркнул.

— Поттер, — улыбаясь, негромко сказал он. — В моей спальне тумбочка находится с ТОЙ стороны.

Рука Гарри бессильно упала на плечо Драко.

— И тебе тоже доброе утро, Малфой, — пробормотал он и перевернулся на спину.

Закинув руки за голову, он некоторое время лежал и пристально разглядывал потолок над кроватью.

— Спасибо, — прошептал он, наконец.

— Приходите еще, — пожал плечами Драко.

Гарри вздохнул, потянувшись, надел очки и сел, ища глазами свою одежду.

— Полагаю, ты раздевался в ванной, — сказал Малфой, глядя на его спину. — Так и быть, могу разрешить тебе воспользоваться ею еще раз.

Гарри рассеянно кивнул и встал. Не оглядываясь, спокойно прошествовал в указанном направлении, прикрыв за собой дверь.

Драко сел, скрестил ноги, опустил голову на руки и задумался. Что-то было не так. Все. Не так, неправильно.

Поттер сейчас не в себе, и это понятно. Он уверен, что Уизли погибли — все, включая Рона. Не будь посвящения, можно было бы ожидать от него очередного припадка самобичевания. Но что он выкинет теперь — неизвестно. Да и что он сейчас чувствует, по большому счету — тоже.

Огонь он чувствует, с горечью признался сам себе Драко. Выгорает изнутри, как пергамент. Только понять этого еще не может. Хотя, станет ли ему легче, если он сможет назвать происходящее своими именами? И стоит ли ему их подсказывать?

Стоит, тут же пришел однозначный ответ. Причем, сейчас, пока Поттер еще не ощущает свое новое состояние, как проблему. И окружающие его люди — тоже. Они — тем более.

— Извини, что доставил столько хлопот, — сказал Гарри, касаясь его руки. Он сидел, одетый, на корточках рядом с кроватью, глядя на Малфоя снизу вверх.

Драко вздрогнул, оборачиваясь.

— Напугал, — констатировал он. — Зачем подкрадываться к сонному человеку?

— Я тут уже пару минут сижу, — пожал плечами Гарри. — Это ничего, Малфой, я, бывает, тоже задумываюсь так, что ничего не слышу.

Драко тяжело вздохнул, не отводя взгляда. «Кошачья походка», или умение подбираться бесшумно, — еще один забавный признак огненных магов, которым, кстати, вовсю пользуется Снейп во время дежурств по школе.

— Мне надо поговорить с тобой, — кусая губы, сказал Драко.

— Не сейчас, ладно? — устало ответил Гарри. — Я должен идти.

— Поттер, еще рано. Сегодня суббота, все радостно дрыхнут по своим постелям. Пожалуйста, выслушай меня.

Гарри упрямо мотнул головой. Когда-то светившиеся жизнью изумрудные глаза сейчас смотрели на слизеринца, как сквозь непроницаемое матовое стекло.

— Малфой, я должен, — повторил он. — Хочешь, встретимся чуть позже и поговорим. Не могу я сидеть и гадать, что случилось.

Драко снова вздохнул и уронил голову на руки.

— Поттер, — позвал он.

— Что? — откликнулся тот, остановившись у двери.

— Не уходи, — тихо, почти не слыша сам себя, одними губами прошептал Драко после долгого молчания.

— Я вернусь, — бросил через плечо Гарри, заворачиваясь в мантию-невидимку и открывая дверь.

Драко с тоской посмотрел, как она захлопывается. Потом укрылся одеялом с головой и лег, свернувшись калачиком. Ему было некуда спешить. И незачем. А ждать неизбежности можно и лежа.

Вскоре гостиная за стеной начала наполняться чьими-то голосами, топотом десятков ног и перекрывающим все радостным гоготом Крэбба. Хмыкнув, Драко встал и поплелся в ванную — проснувшиеся и радостно ощутившие выходной однокурсники не способствовали расслабленным валяниям в постели. Даже если никто из них так и не решится постучать в его спальню, тишины все равно уже не дождаться, так что — лучше подниматься и попытаться занять свои мозги насущными заботами.

Стоя под душем, Драко перебирал в уме события последних суток. Даже если отбросить Уизли. Даже если вечерний кошмар со шрамом — всего лишь видоизмененный инициацией обычный поттеровский «кошмар со шрамом» — все равно, оставалось что-то еще. Например, то, как он выглядел вчера весь день. И этот стихийный сон — возможно, насланный. Три подобных сна — и Поттер больше не проснется разумным человеком. Вот только как можно было умудриться это на него спроецировать?

Наскоро вытеревшись и одевшись, Драко вернулся в комнату и уселся в кресло, подперев голову руками. Сны невозможно контролировать через связующего мага. Связь должна быть статичной. Но для этого… для этого нужно, чтобы зачарованный предмет воздействия находился у обеих сторон. А откуда ему взяться здесь, рядом с Поттером? Навести чары на расстоянии невозможно, да и предмет должен быть все-таки один, раздвоенный. Так что остается только один вариант — провести Ритуал Раздвоения и потом тайком протащить один элемент предмета в Хогвартс.

Да нет, все равно не состыковывается. Посылки из Лондона запрещены. Походы в Хогсмит с недавнего времени — тоже. Связь с внешним миром — только через камин в кабинете Дамблдора, да и то лишь при его участии. Не так просто передать в замок что-то незаметно. Разве что… разве что приехать сюда самому.

Драко похолодел. Люциус. О, черт. Черт, черт, черт…

Вскочив, он заметался по комнате. Где можно было успеть что-то оставить? Где? Да еще так, чтобы Драко ничего не заметил? Взгляд лихорадочно обшаривал привычную обстановку. Как же здесь много вещей! Разве можно среди них что-нибудь найти? Тем более, что размеры элемента совершенно не важны, но он должен быть прозрачным. Это главное.

Тут его осенило. Вино. Отец никогда не стал бы пить с ним просто так. Если бы это не было ему для чего-то нужно.

В два прыжка преодолев расстояние до шкафа, Драко распахнул дверцу и стал вытаскивать бутылки, шаря за ними рукой. Должно быть, что-то обязательно должно там быть…

Он на мгновение перестал дышать, когда его пальцы внезапно наткнулись на острые холодные грани. Боясь поверить, он схватил неизвестный предмет, вытянул его наружу и остолбенел.

На его ладони стояла маленькая, в палец высотой, изящная хрустальная пирамидка. Изнутри она отчетливо наливалась пульсирующим ярко-оранжевым светом.

Кусая губы, Драко опустился на ковер, держа в руке очередное проклятие Поттера. Светится. Черт возьми, она уже светится! Конечно, раз почти двое суток тут простояла. Да, впрочем, какая разница уже, сколько именно. Для установления контакта достаточно было первой ночи. Сейчас эту дрянь можно даже расколотить, и это уже ничего не изменит. Потому что разбивать надо не ее. Эта — всего лишь результат раздвоения. Настоящий элемент находится где-то в другом месте. Там, откуда ведут воздействие.

Закрыв глаза, Драко размеренно дышал, стараясь успокоиться и начать рассуждать логически. Оранжевый свет — достаточное доказательство того, что целью является огненный маг. Таковых здесь теперь целых два. Снейп и Поттер. В теории стоит исходить из того, что пытаться убить могут любого из них. Хотя что-то внутри Драко, сходившего с ума от ярости, утверждало, что гадать тут не о чем. Им нужен Поттер. Поттер, которого иначе не достать. Поттер, которому совершенно точно не собираются позволить дожить до выпуска.

Поттер, которого я им не отдам, неожиданно для самого себя со злостью подумал Драко.

Опустив пирамидку в карман, он встал, поднял с кресла мантию и, захлопнув за собой дверь спальни, решительно зашагал по коридорам к лаборатории Алхимии. Даже если Снейп совершенно не желает быть в этом замешанным, сегодня ему придется переступить через свои принципы.

— Профессор? — Драко не сомневался, что даже субботним утром в такую рань Снейп все равно торчит у себя и возится с очередными экспериментами.

— Драко? — удивленно приподнятая бровь.

— Мне нужно с вами поговорить.

— Сейчас? Драко, еще нет и восьми, и я…

В ответ слизеринец молча вытащил из кармана хрустальную пирамидку и поставил ее на кафедру.

 

* * *

Меньше всего Гарри хотелось думать о том, что именно сейчас говорить Гермионе. И говорить ли ей что-нибудь вообще. Малфой был прав, если сегодня ночью и впрямь что-то случилось, это станет ясно и без него. Почему-то мысль о чужих переживаниях вызывала стойкую тоску и отвращение. Устал он от истерик. Равно как — и от всего остального.

Войдя в гостиную Гриффиндора, он скомкал мантию-невидимку и направился к спальне Рона. Дверь поддалась простой «Аллохоморе», и, как и ожидалось, за ней никого не оказалось. Заправленная кровать наводила на простейший вывод — сегодня на ней никто не спал. Мрачные предчувствия усилились.

Что ж, оставался последний вариант. Рон же, вроде как, теперь ее жених? Значит, вполне может проводить ночи не у себя в постели.

Гарри покрутил головой, прикидывая, как миновать охранное заклятье у двери женской спальни. Потом усмехнулся и вернулся в комнату Рона. Так и есть — у гобелена наблюдался почти не замаскированный проход в соседнее помещение. Взмахнув палочкой, Гарри перешагнул через порог и оказался в спальне Гермионы.

Девушка, завернувшись в пушистый халат, сидела на кровати, четкими движениями расчесывая волосы.

— Ты! — задохнулась она, резко обернувшись и сверля его яростным взглядом.

— Ты одна? — спросил Гарри.

— Ты… ты… что ты себе позволяешь! — выпалила Гермиона.

— Герм, извини, что вломился, но… — Гарри примиряюще выставил вперед ладони.

В них стукнулась брошенная со всего маху расческа.

— Иди ты к черту со своими извинениями! — заорала она.— Вон из моей спальни!

— Я…

— Вон!

Сжав губы, Гарри развернулся и вышел. В конце концов, ответ на свой вопрос он получил и так. Рона в ее комнате не было.

Вздохнув, он прислонился спиной к стене и закрыл глаза. Наверное, все, что он мог почувствовать по этому поводу, выгорело в нем еще ночью. Сейчас внутри оставалась только глухая, надрывная пустота. Он не мог, не хотел думать о том, что Рон мертв. Мертв, как и все Уизли. Все, кроме Перси и Джинни, которых там не было.

Он вспомнил, какую сильную боль причинило ему известие о смерти Римуса. Вспомнил, как сходил с ума, сбежав ото всех в башню, как невыносимо было смириться с этой потерей… Малфой, снова подумал он. Малфой спас меня тогда, спас от меня самого, просто поговорив со мной, выслушав меня. Может, и сегодня боль так и не дошла до моего сердца только потому, что этой ночью Малфой был рядом?

Гарри снова и снова вспоминал вчерашний вечер. Безупречно-прекрасное, совершенное тело Драко в полумраке спальни, его руки, нежность его тонких пальцев, тихо и настойчиво погружающая в спасительный сон. Малфой — это больше, чем близкий человек. Он способен снять любые переживания, просто посмотрев в глаза Гарри, он — целитель его умирающей души.

Плевать, что сейчас я стою здесь и ничего не чувствую, подумал Гарри. Это лучше, чем чувствовать все подряд и при этом ощущать, что твое сознание не способно выдержать все это. Не способно это переварить. И в итоге чувства отравляют тебя, медленно, постепенно убивают. Сводят на нет.

Малфой — это моя жизнь, горько подумал он. Если он уйдет, я сойду с ума.

Он опустился на пол, закрыв лицо руками, и судорожно вздохнул.

«Ты променял нас на него», — раздался у него в голове голос Гермионы. — «Твой лучший друг мертв, а ты стоишь здесь и думаешь о ночи, проведенной рядом с Малфоем. Ты предал нас, Гарри».

Гермиона Грэйнджер — глас моей совести, усмехнулся он. Совести, которая тоже когда-то умерла. Возможно, у нее были на то причины, но факт непреложен — Гарри Поттер превратился в бессовестного, бесчувственного чурбана. По отношению ко всем, кроме Малфоя.

— Гарри! — Гермиона, наконец, одевшись, вылетела следом за ним в спальню Рона. — Надеюсь, ты объяснишь мне, по какому праву ты вламываешься рано утром в мою комнату?

Тон не оставлял надежд на диалог. По сценарию это будет монолог, в конце предусмотрена сцена с распятием.

Гарри медленно поднял голову и посмотрел на нее снизу вверх. Она была хороша, этим прекрасным субботним утром. Какая-то часть его восхищалась ею. Ее решительностью, ее целеустремленностью. Амазонка Гриффиндора.

Гарри встал и направился к выходу, махнув ей рукой. Если и разговаривать, то в гостиной. Не здесь — в комнате мертвеца.

Взбешенная Гермиона быстрыми шагами последовала за ним, догнала у двери и рванула к себе за плечо.

— Гарри!

Он молча взял ее за локоть и почти выволок из спальни.

— Гермиона! Вот ты где! — тут же услышали они радостный вопль Дэниса Криви. — А я тебя везде ищу!

— И зачем ты меня ищешь рано утром в субботу? — выдернув руку, спросила девушка.

— Дамблдор просил! — возвестил Дэнис. — Просил найти тебя и сказать, что он хочет тебя видеть! Прямо сейчас.

Гарри сжал зубы и выдохнул. Началось.

— Я пойду с тобой, — сообщил он, обходя Гермиону и беря ее за руку.

— Тебя туда не звали, — процедила она, снова пытаясь выдернуть ладонь из его пальцев.

— Меня туда давно уже не зовут, — спокойно ответил Гарри. — Но, я думаю, иногда нам все же стоит видеться. Пойдем, я хочу услышать, как он тебе это скажет.

— Ты знаешь, о чем он хочет сказать? — Гермиона остановилась, подозрительно глядя на него.

Самым противным было ощущение, что, на самом деле, ей вовсе не любопытно узнать заранее, что именно хочет сообщить ей Дамблдор. Это прежнюю Гермиону интересовали бы подобные вещи. Нынешняя прикидывает, откуда идет утечка информации — и какую дырку стоит получше заткнуть, чтобы вездесущий Гарри Поттер не лез не в свои дела.

— Надеюсь, что я окажусь неправ, — пожал плечами Гарри, таща ее за собой. — Мы пришли. Пароль знаешь?

Девушка с минуту молчала, пристально изучая его лицо. Гарри чуть не захохотал в голос, когда до него дошло, что она не хочет произносить пароль при нем. Чтобы Надежда Магического Мира не получила право доступа к главе Ордена Феникса. И не начала его доставать своими психозами.

— Ничего, называй, он его сразу сменит, как меня увидит, — успокоил он Гермиону.

Та вспыхнула и отвернулась.

— Лимонная долька, — пробормотала она.

— Я знаю, Герм, что я скотина, — он положил руку ей на плечо, поднимаясь следом за ней по лестнице. — Просто я честная скотина, а Орден Феникса состоит из лживых.

Плечо напряглось и резко сбросило его ладонь. Гарри хмыкнул и отвел руку.

Кабинет Дамблдора за последние годы ничуть не изменился. Чего не скажешь о самом директоре. Перешагнув через порог, Гарри вдохнул коктейль его чувств. Сосредоточенность. Власть. Сила. И неуверенность. Последней волной — даже испуг. Почему ему когда-то казалось, что Дамблдор незыблем и непогрешим? Что он знает ответы на все вопросы, и основное свойство этих ответов — правильность?

Проходя к креслу у окна, Гарри усмехнулся сам себе. Вряд ли старик изменился. Скорее уж, наконец-то вырос глупый наивный Гарри Поттер.

Заняв свое место, он сложил руки на груди и вежливо улыбнулся.

— Доброе утро, профессор, — сказал он. — Я тут подумал… То, что вы собираетесь сказать Гермионе, вы вполне можете сказать и мне. Мы ведь друзья, вы же понимаете, она все равно мне все расскажет.

Наблюдать за ними было бы почти удовольствием, если бы не было так противно. Смотреть, как Гермиона слегка разводит руками, как тяжелеет в ответ взгляд директора.

Дамблдор, улыбнувшись, кивнул ему и повертел в пальцах перо. Он еще не успел открыть рот, как Гарри почувствовал, что его захлестывает ярость.

— Может, вы все-таки скажете именно то, что собирались сказать? — спросил он, сжимая подлокотники кресла и не отводя взгляда от его лица.

От Гермионы полыхнуло возмущенным испугом. От Дамблдора — оцепенелым удивлением. Гарри был почти уверен, что старик изо всех сил пытается прощупать его сознание — и не может пробиться в него. Он не знал, почему, но чувствовал, как это пугает главу Ордена. И ощущение этого страха доставляло Гарри какое-то мрачное удовлетворение.

— К тому же, я все равно знаю, о чем речь, — добавил он, глядя в светлые глаза Дамблдора. — Вы хотите, чтобы я сообщил ей об этом сам?

Профессор долго молчал, не отводя взгляда. Потом посмотрел на Гермиону и, вздохнув, бросил перо на стол.

— Сегодня ночью Пожиратели Смерти напали на дом мистера Уизли, — сказал он, сцепляя руки в замок.

Гермиона сдавленно охнула. Гарри показалось, что она вдохнула и забыла выдохнуть.

— Как там оказался Рон? — спросил он у директора, перебивая шепот девушки. — Я видел его вчера вечером, он был на ужине. Как, черт возьми, он мог оказаться в Норе этой ночью?

— Я дал ему разрешение воспользоваться моим камином, — ответил Дамблдор, бросив на него укоризненный взгляд.

— И зачем, интересно знать, вы его дали? Если у нас тут, вроде как, военное положение, и все эти беспрецедентные меры безопасности…

— Гарри! — перебил его Дамблдор. Игра в доброго волшебника таяла на глазах.

— Это ВЫ виновны в его смерти, — процедил Гарри, не отводя взгляда. — Вы не разглядели предателя в Ордене. Вы отпустили Рона домой, хотя вся его чертова помолвка и яйца выеденного не стоила, чтобы из-за нее мчаться в Лондон — что-то решать и обсуждать.

— Гарри! — выкрикнула Гермиона. — Что ты несешь?!

— О, заговорила, — Гарри холодно перевел взгляд в ее сторону. — Быстро же закончилась скорбь несостоявшейся невесты.

Дамблдор медленно встал, нависая над столом. Гарри не успел заметить, когда в его руках появилась палочка.

— Finite Incantatem, — устало произнес он, нацелив палочку ему в грудь.

Гарри с удивлением отметил, как из палочки вырвался серебристый луч. Раньше он был уверен, что различимые глазом лучи бывают лишь у некоторых заклинаний, и это в их число не входит.

А дальше было еще непонятнее. Луч почти мгновенно достиг его груди и растворился в каком-то дрожащем в воздухе мареве, совсем чуть-чуть не коснувшись мантии. Марево окружало Гарри со всех сторон, проявляясь все отчетливее. Четкой такой, ярко-оранжевой оболочкой.

Глаза Дамблдора выражали что угодно, только не понимание.

— Теперь что сделаете? — спросил Гарри.

Одна его часть клокотала от ярости, что на него подняли палочку, другая же с каким-то истерическим удовольствием кричала, что вот она, правда, вылезла из них наружу, и что — еще немного, и все они наконец-то окончательно снимут маски. Он, не отрываясь, смотрел в голубые глаза директора, чувствуя, как его захватывает восхитительное чувство безнаказанности. Марево вокруг него постепенно исчезало.

Выражение глаз напротив сменилось на ужас. И горечь.

— Кто это сделал, Гарри? — тихо, но очень отчетливо спросил он.

— Сделал что? — переспросил тот.

Дамблдор молчал, глядя на него. И Гарри понял, что он видит в этом взгляде. Так смотрят на любимую, самую дорогую, самую ценную и самую важную вещь, когда понимают, что она непоправимо испорчена.

— Кто инициировал тебя? — спросил Дамблдор с такой безнадежной тоской, что Гарри почувствовал, как что-то обрывается у него внутри.

— Профессор… — подала голос Гермиона. Прошептала из своего угла.

Тот перевел на нее угрюмый взгляд.

— Мы проиграли эту войну, девочка, — с бесконечным спокойствием сказал он. Гарри почувствовал, что он сам еще до конца не верит в то, что говорит. — Гарри Поттер мертв.

Гарри оцепенел.

— То есть, как… — прошептала Гермиона.

— Кто это сделал? — раздельно повторил Дамблдор, снова повернувшись к Гарри. — Я хочу знать, кто. И ты скажешь мне это.

— Скажу, если вы объясните мне, что происходит, — ответил Гарри. — Я пока ни слова не понял.

Дамблдор некоторое время молча пристально смотрел на него. Потом он заговорил, обращаясь к Гермионе.

— Ты должна была заметить, девочка. Изменения в нем — уже некоторое время. Возможно, несколько недель или чуть меньше. Он стал грубым и прямолинейным. Стал язвить и говорить болезненные для тебя вещи. Стал избегать всех, с кем он общался раньше.

— Я заметила, — кивнула Гермиона. — Я же говорила вам.

Дамблдор горько усмехнулся. Гарри оцепенело молчал. Он, конечно, подозревал, что она шпионит за ним не просто из личного беспокойства, а по просьбе Ордена, но ее откровенное признание в этом все равно прозвучало как-то слишком… слишком резанув по ушам.

— Насколько я знаю, Гарри, — он снова повернулся к нему. — Инициация стихийного мага — процесс, затрагивающий обоих участников.

Гарри задохнулся, не веря своим ушам. Инициация стихийного мага?

— Судя по тому, что ты все еще жив, тот, кто провел посвящение, все это время был рядом с тобой. Защищал тебя. И себя, естественно. Взращивал себе подобное чудовище. Кто это был, Гарри?

Воздух внезапно стал горячим и тягучим. Он разъедал легкие, как кислота.

— Он не мог быть далеко от тебя. Вы должны были регулярно общаться. Проводить время вместе. Иначе тому, кто втянул тебя в это, могло сильно не поздоровиться. Стихия не позволяет шутить с собой.

— Насколько… сильно? — прошептал Гарри. Он все еще не мог заставить себя дышать.

Дамблдор пожал плечами.

— Скорее всего, он бы просто умер. Твой рассудок в этом случае тоже бы пострадал, но у тебя оставался бы хоть какой-то шанс. Теперь у тебя его нет. Уже слишком поздно, Гарри.

Он стоял и смотрел на него, словно все еще не мог поверить в то, что говорил сам. А Гарри сидел и слушал, чувствуя, как слова гулко отдаются у него в голове. Ему очень хотелось отмотать время чуть-чуть назад и не пойти в этот чертов кабинет. Остаться в гостиной или уйти на завтрак. Только бы не слышать всего этого.

— Я знаю! — выкрикнула Гермиона. Глаза ее пылали. — Профессор, я знаю, кто это! Это Малфой!

Дамблдор перевел на нее взгляд и медленно кивнул.

— Да, это может быть он. Насколько я знаю, он… у него есть возможность совершать подобные вещи.

— Он что, тоже стихийный маг? Как и Гарри? — Гермиона вцепилась в подлокотники своего кресла. На Гарри она предпочитала не смотреть. Он как-то отстраненно подумал, что, возможно, девушка сейчас хлопнется в обморок.

— Да, — вздохнул Дамблдор. — Гарри, ты подтверждаешь, что это он инициировал тебя? Он говорил с тобой об этом? Вы действительно много общались в последнее время?

Гарри молчал, тяжело дыша, глядя прямо перед собой невидящим взглядом.

— Он говорил с ним об этом, — отозвалась Гермиона. — Гарри меня недавно спрашивал о стихийной магии. Не думаю, что ему просто приснилось это слово.

— Это ложь, — внезапно тихо проговорил Гарри. — Все, что вы говорите — ложь. Вы всегда лжете. Почему я вдруг должен вам верить?

— Но, Гарри, — мягко сказал Дамблдор. — Откуда же иначе у тебя взяться огненной защите? И каким образом ты вдруг стал таким чутким эмпатом? И почему я больше не могу услышать твой разум? Поверь мне, ты — полностью сформировавшийся стихийный маг, принадлежащий к клану Огня. Неужели он инициировал тебя, не сказав тебе об этом ни слова?

Гарри молчал.

— Как это по-слизерински, — вздохнул Дамблдор. — Добраться до тебя, отдать твою душу на растерзание стихии и сбежать, ничего не объяснив.

— Вы хотите сказать, что он мог сделать это нарочно? — поднял глаза Гарри. — У него был выбор?

— Выбор есть всегда, Гарри, — пожал плечами профессор. — Разумеется, он был и у него. Поверь мне, он сделал это осознанно. Ты уже все равно, что мертв. Обратной дороги нет.

— Что теперь с ним будет? — разлепив губы, с трудом заставил себя спросить Гарри. Он не ожидал, что разговор вымотает его настолько. Сейчас он мечтал только об одном — остаться, наконец, в одиночестве. И подумать о том, что теперь будет с ним самим.

Дамблдор усмехнулся.

— Тебя это не должно касаться, — сказал он.

— Ошибаетесь, — поднял глаза Гарри.

— Гарри, он лгал тебе, — мягко начал Дамблдор. — Ты не можешь…

— Если он и лгал мне, то не больше, чем вы, профессор, — перебил его Гарри. — Поэтому сделайте мне одолжение, не лезьте больше не в свои дела. Я не собственность Ордена Феникса. Что бы там ни было, в пророчестве сказано обо мне. И, насколько я понимаю, я вам нужен. Плохим или хорошим, человеком или нет — неважно. Об этом в пророчестве не было ни слова. Наши цели пока совпадают, и я предпочел бы не обострять отношения, профессор. Ни с вами лично, ни с Орденом.

Он подумал и перевел взгляд в окно.

— С мистером Малфоем я, тем более, разберусь без вас, — закончил он. — Не приведи Мерлин, я узнаю, что вы попытались от него избавиться или как-то надавить. Минимум, что я могу сделать — это уйти из Ордена и умыть руки.

— А максимум? — с интересом спросил Дамблдор.

— Максимум — уйти к Волан-де-Морту, — хмыкнул Гарри. — И начать бороться против вас. Не рискуйте, профессор, я чертовски удачлив.

Дамблдор покачал головой.

— Ты начал разбрасываться угрозами, Гарри? C чего ты взял, что я собираюсь причинить вред мистеру Малфою?

— С того, что, хоть мое сознание для вас теперь и закрыто, отныне я ваше вижу прекрасно, — процедил Гарри. — И не только ваше. Поэтому думайте, прежде чем врать в моем присутствии. Я слышу ложь, и меня от нее тошнит. Прошу прощения.

Он встал и пересек кабинет, направляясь к выходу. Проходя мимо Гермионы, он заметил, как она инстинктивно поджала ноги, чтобы случайно не коснуться его.

Я больше не человек, подумал Гарри, спускаясь по лестнице. Не человек. Магическое существо. Почти животное. Изгой, от которого будут шарахаться одноклассники. Спасибо, Малфой. Теперь я понял, каково это — действительно остаться в одиночестве.

Выйдя в коридор, он прислонился к стене и закрыл глаза. Так вот в чем дело. Вот о чем он так боялся сказать все это время. Кстати, даже понятно, почему.

Горечь разъедала Гарри изнутри, выжигая сердце. Думать об этом было невыносимо больно, но он заставлял себя. Назови врага по имени, посмотри ему в глаза, и у него не будет власти над тобой. Вы будете равны по силам.

Малфой — слизеринец до мозга костей. Он ведь даже и не скрывал, что в первую очередь они всегда заботятся о себе. Значит, бояться он тоже мог только за себя. Наверное, того, что я просто пришибу его, когда узнаю, с тоской подумал Гарри.

Куски головоломки выстраивались, вставая на свои места, образуя цельную картину. Надо же было быть таким идиотом, чтобы все это время ничего не видеть, не понимать. Все эти осторожные вопросы Малфоя о том, что ему снится, как он воспринимает окружающих его людей. Их встречи, совместные тренировки — такой удобный способ находиться рядом, пока это необходимо! А он и рад был поверить, что слизеринец способен беспокоиться о нем! Мерлин, как же все это противно…

Против воли он вспомнил прошедшую ночь. Нежные, ласковые руки Драко, его отчаянный шепот в темноте беспамятства — я с тобой, не уходи, ты так мне нужен… И вечер в Выручай-комнате… Опустошенный слезами взгляд бездонных серых глаз… «Ты даже не представляешь, Поттер, как сильно я бы хотел…»

Малфой — не сволочь, скрепя сердце, признался он сам себе. Он живой человек со своими страхами, и ему тоже бывает больно. Только не стоило ему делать вид, что между ними и впрямь было что-то — помимо вынужденной заботы о формирующемся маге, которого Драко инициировал. Кстати, хороший вопрос — повинуясь чьей воле? Если у него и впрямь был выбор, значит, все это не случайность, а недурно спланированная операция, в которой он, Гарри Поттер, повел себя, как последняя тупица, безоговорочно поверив всему и поддавшись на все провокации…

Гарри застонал и закусил губу, пряча лицо в ладони. Что ему теперь делать? Он вспоминал все, что слышал о стихийных магах от Драко. По всему выходило, что тот говорил только гадости. Что они долго не живут. Что они слабы и зависимы от проявлений стихии. Что они прячутся от нее всю жизнь, боясь сломаться и раствориться в ней. Что общение с людьми и магами для них чересчур невыносимо, и они обречены на одиночество.

Веселенькая картинка получается, мрачно констатировал Гарри. Что называется, уж лучше бы я умер вчера.

По крайней мере, смотреть в глаза Малфою в этом случае ему больше не пришлось бы никогда.

 

* * *

Драко видел профессора Алхимии разным. Очень разным. Наверное, никто из учеников Хогвартса не подозревал, каким человеком способен быть угрюмый язвительный Снейп. Какие чувства могут выражать его глаза. Но таким, как сейчас, Драко его не видел никогда.

При первом же взгляде на пирамидку Снейп побелел, как полотно. Вцепившись костлявыми пальцами в кафедру, он сидел, застыв, как изваяние, и Драко изо всех сил боролся с желанием выйти на пару минут за дверь, чтобы отгородиться от обрушивающейся от него лавины мрачной безысходности.

Он сдался, подумал Драко. Только увидел ее — и сразу сдался. Даже с каким-то облегчением. Черт, как же сильно он устал жить так, если…

— Где ты это взял? — напряженно спросил Снейп.

— Я думал, вы догадаетесь. Мой отец оставил ее у меня в шкафу во время последнего визита. Я нашел ее сегодня утром.

Кулак Снейпа с тяжелым грохотом опустился на кафедру. Сжав губы, профессор резко встал и отвернулся к окну, сцепив руки за спиной.

— Два дня? — спросил он, не оборачиваясь.

Драко вздохнул и подошел к нему. Встал рядом, прислонился к стене и тоже уставился на улицу.

— Профессор, — негромко сказал он. — Уж не знаю, обрадует вас эта новость или нет, но с некоторых пор вы не единственный огненный маг в Хогвартсе.

Снейп вскинул голову, пробуравив Драко вопросительным взглядом.

— Поттер, — объяснил слизеринец. — Я думаю, это нацелено на него. Не спрашивайте меня, почему, просто я так думаю, и все.

— Раз думаешь, значит, так и есть, — медленно ответил Снейп. — Что ты хочешь от меня, Драко?

— Помощи, — пожал плечами тот, выдерживая взгляд.

Снейп невольно хмыкнул.

— Человеку, на которого работает эта штука, — он, не оглядываясь, кивнул в сторону кафедры, — уже невозможно помочь.

— Даже уничтожив оригинал? — спросил Драко.

Снейп повернулся и, сложив руки на груди, мрачно уставился на него.

— Два дня, Драко, — раздельно повторил он. — Ему остались от силы сутки. Он не переживет этой ночи, даже если не будет спать. Даже если ты разобьешь эту штуку. Не существует барьеров, чтобы оградить его, связь уже налажена. Где находится оригинал, ты не представляешь. Как его найти — тоже. Что ты хочешь успеть до вечера?

Драко на секунду закрыл глаза.

— Я знаю, где оригинал, — тихо сказал он. — В Малфой-Меноре.

— Это всего лишь предположение, — дернул плечами Снейп.

— Я знаю, профессор, — повторил Драко. — Он там, в замке. Скорее всего, в кабинете отца. Если он сам принес сюда часть элемента, значит, он ведет всю операцию. В противном случае он бы здесь не появился. Люциус Малфой не станет работать на подхвате.

Снейп презрительно фыркнул, снова отворачиваясь к окну.

— Тебе нельзя в это ввязываться, — помолчав, сказал он. — Драко, ты уже сделал все, что мог. Не нужно…

— И что же я сделал? — со злостью перебил его Драко. — Выдержал ночь посвящения? Дождался, пока завершится формирование? Чем это может ему помочь?

— Драко, не смей, — не повышая голоса, железным тоном продолжил Снейп. — Я запрещаю тебе лезть в это.

— То есть, вы мне не поможете, — мрачно констатировал Драко.

— Не представляю, чем я мог бы здесь помочь, — холодно ответил Снейп. — Я не сунусь в Малфой-Менор. Скорее всего, я даже не успею дойти до кабинета Люциуса, когда меня обнаружат. Разбить кристалл незаметно невозможно, и ты это знаешь. Драко, смирись. Он уже мертв, мы ничего не можем сделать. Или ты хочешь полезть туда сам?

Снейп повернулся к нему. На дне его глаз плескалась убийственная прямота; глядя на него, Драко вдруг ясно понял, что он знал, всегда знал, что произошло на самом деле в Малфой-Меноре в ночь смерти Нарциссы. Знал и молчал.

Если до этого ему казалось, что он в ярости, то сейчас он подумал, что всю предыдущую жизнь был спокоен, как змея — по сравнению с тем, что творилось в его душе сейчас.

Снейп инстинктивно сделал шаг назад, схватившись рукой за подоконник.

— Вы знали, — прошипел Драко, глядя на него. — Все это время вы знали. Как вы могли не сказать мне?

— Ты вспомнил? — севшим голосом прошептал Снейп.

— Вспомнил, — выплюнул Драко. — К сожалению, не благодаря вам, профессор.

Снейп тяжело дышал, глядя на него.

— Кажется, я даже знаю, кого именно за это надо благодарить, — с нажимом ответил он, наконец. — Некоторые воспитанники Гриффиндора совершенно не способны соображать, во что им не стоит лезть.

— Было бы даже странно, если бы вы поняли, — зло ухмыльнулся Драко.

Одним прыжком преодолев разделявшее их расстояние, Снейп схватил его за отворот мантии и прижал к стене. Глаза его горели бешеной яростью.

— Не смей со мной так говорить! — прошипел он. — Я заботился о тебе. Вспомни, чем закончилась та ночь. Ты был потрясен смертью матери. Настолько, что не смог оставаться человеком. Не окажись там меня, чтобы провести посвящение, ты бы просто сошел с ума. И что, я должен был тогда рассказать тебе об этом? Или намекнуть? Как ты себе это представляешь?

Если бы взгляды могли убивать, от Снейпа уже осталась бы только кучка пепла. Драко, сжав зубы, рывком убрал его руки со своей мантии.

— Возможно, за прошедшие месяцы вы все же могли бы изыскать такую возможность? — холодно осведомился он. — Не нахожу, что мое психическое состояние все это время было настолько нестабильным.

Снейп, задыхаясь, нависал над ним, как мрачный готический вампир. Побледневший от ярости, с горящим взглядом глубоко посаженных черных глаз.

— И что, ты был очень рад узнать об этом? — поинтересовался он. — Подобная информация скрасила твою жизнь?

Драко сжал кулаки, подавляя желание пустить их в действие.

— Это МОЯ жизнь, — тихо отчеканил он. — Вы забыли, что в вашу задачу входило лишь приглядывать за мной некоторое время. Вы не вправе указывать мне, что делать, и дальше. Этап посвящения закончился четыре месяца назад, так что можете перестать давить на меня. Только я могу решать, что мне нужно знать, а что нет.

— Мальчишка! — прошипел Снейп. — Что ты собираешься делать? Ты не можешь полезть туда сам!

— Лично вы, профессор, — подчеркнул Драко, — вы сами, своим решением ничего мне не говорить, чуть не отправили меня туда навсегда. Если бы я не вспомнил об этом, в июне я вернулся бы в Малфой-Менор, и что тогда? Или об этом подумать вы не поспешили?

Снейп несколько секунд молчал, прерывисто дыша сквозь зубы.

— Люциус не сделает этого больше, — сказал он, наконец. — Он не посмеет.

— Да что вы? — разозлился Драко. — Что же ему помешает? И даже если и так — вы не подумали, каково было бы мне потом, когда я все-таки вспомнил бы об этом сам? Уже находясь в замке и не имея возможности оттуда выбраться?

— У тебя и сейчас ее нет, — усмехнулся Снейп, отворачиваясь и отходя от него. — Ты можешь кипятиться сколько угодно, но я сделал это ради тебя, Драко. И, раз уж ты вспомнил все, что твой отец благоразумно стер из твоей памяти, полагаю, вопрос с вылазкой в Малфой-Менор можно считать закрытым.

Он обернулся к Драко.

— Я не пойду туда, — холодно продолжил он. — И ты не пойдешь, если тебе дорога твоя жизнь. Полагаю, больше сердить Люциуса тебе не захочется? Ведь попытка прервать Ритуал, его, мягко говоря, рассердит.

Драко устало прислонился затылком к стене и закрыл глаза. Он не знал, что еще придумать, чтобы уговорить Снейпа. Мелькнула мысль достать палочку и просто добить его, раз он так устал жить.

— Я не могу оставить Поттера, — наконец сказал он. — Как вы не понимаете! Он… кое-что сделал для меня. Я не могу просто сидеть и ждать. Смотреть, как они убивают его. Пожалуйста, профессор.

— Нет.

Кусая губы, Драко открыл глаза и посмотрел на него. В глазах Снейпа стояла боль. И непреклонность.

— Драко, — вздохнул Снейп, отводя взгляд. — Я понимаю, что ты очень привязан к нему. Это нормально, ты же его инициировал. Но это пройдет. Поверь мне.

Он снова подошел к нему и положил руку ему на плечо.

— Ты действительно ничего не сможешь сделать, — прошептал он. — А я не могу пойти туда. Прости.

Помолчав, Драко оттолкнулся от стены, не глядя на профессора, сбросил его руку с плеча, забрал со стола пирамидку и вышел из лаборатории. Дверь тихонько хлопнула за его спиной.

 

* * *

Он не помнил, как дошел до Большого Зала. Не помнил, что лежало на его тарелке. Не помнил, кто сидел рядом с ним, что говорила Панси, склонившись к его уху… Мир звенел в его голове беспомощным, отчаянным колоколом, набатом, бьющимся в его мысли.

Поттера за столом Гриффиндора не было. Как и Уизли, и Грэйнджер. Глупая, бессмысленная надежда заставляла Драко сидеть, пока не разошлись почти все. Просто увидеть его. Просто побыть с ним рядом. Хотя бы минуту. Но Поттер так и не появился.

На выходе из зала он привычным жестом полез в карман мантии, нащупывая портключ. Видеть череду лиц, сквозь которую пролегал путь в подземелья Слизерина, было выше его сил. Оглянувшись, нет ли поблизости ненужных свидетелей, Драко нажал нужный рычажок, одновременно с этим почувствовав, как знакомые цепкие пальцы хватают его за локоть.

— Ты? — выдохнул Драко, оглядываясь — уже в собственной спальне.

— Я, — мрачно ответил Гарри, снимая мантию-невидимку. — Кажется, ты хотел о чем-то поговорить со мной? Утром? Я думаю, нам и впрямь пора это сделать. Если, конечно, у тебя хватит смелости сказать мне правду.

Драко стоял, глядя в его глаза, уже понимая, что опоздал. Вместо успевшего стать родным теплого огня изумруды дышали болью и яростью.

— Ну? Давай, Малфой, я помню, что вы не такие уж нерешительные. Просто долго взвешиваете все «за» и «против». Мне кажется, пришло время прекращать взвешивания.

Сжав зубы, Драко опустился в кресло и закрыл лицо руками.

— Кто тебе сказал? — глухо спросил он, не поднимая головы.

— Дамблдор, — пожал плечами Гарри. — Хотя, думаю, в любом случае имеет значение только то, что это был не ты.

— Тебя не было на завтраке, — невпопад сказал Драко.

— Аппетит пропал, — мрачно парировал Гарри. — Иногда такие новости услышишь — кажется, хуже просто некуда…

— Садись, — кивнул Драко на ковер. — Разговор будет долгим.

— Сомневаюсь, — зло ответил Гарри. — Тут, вроде бы, не о чем долго говорить. Разве что, ты соберешься сообщить мне, кто именно надоумил тебя сделать это. Впрочем, его имя теперь вряд ли что-то сильно для меня изменит.

Драко поднял на него удивленный взгляд.

— С чего ты взял, что меня об этом кто-то просил? — поинтересовался он.

— Ты намекаешь, что это была лично твоя идея? Позволь не поверить, Малфой. Маловероятно, чтобы ты по своей воле захотел оказаться вынужденным общаться со мной столько времени. Это ведь и впрямь оказалось чересчур сложно для твоей тонкой аристократической натуры, раз ты даже пытался от меня сбежать?

Драко на секунду закрыл глаза. Он знал, что этот разговор состоится — рано или поздно. И даже знал, что это будет больно. Но почему-то не предполагал, что больно будет невыносимо.

— Никто меня не вынуждал, — сквозь зубы сказал он. — И моя воля тоже была ни при чем. Поттер, это просто произошло.

— И у тебя не было выбора, — саркастически заметил Гарри.

Драко снова посмотрел на него.

— Был, — медленно прошептал он. — Провести посвящение или умереть. Вместе с тобой.

— И что, неужели для меня не было совершенно никакой возможности выжить? — Гарри присел рядом с ним на корточки, заглядывая ему в лицо. В его глазах плескалась боль. Ничего, кроме боли.

— Теоретически — была, — ответил Драко. — На практике, скорее всего, нет.

— Знаешь, Малфой, — сказал Гарри, помолчав. — Думаю, это не важно. Важно то, что для тебя такой возможности не было. Глупо обвинять тебя в том, что ты спасал собственную шкуру за чужой счет. Ты же слизеринец. Это нормально, ты просто остался верен сам себе.

Драко вглядывался в знакомые черточки лица, и какая-то часть его поражалась, когда же он успел выучить их так досконально. Когда они превратились во что-то настолько родное.

— Ты не станешь отрицать, что ты должен был находиться рядом со мной все это время? — напряженно спросил Гарри.

Драко отрицательно покачал головой, не отрывая взгляда.

— Не стану, — прошептал он. — Поттер, «должен» не означает «не хотел».

Лицо Гарри на миг исказилось гримасой боли, как если бы Драко ударил его.

— Тебе не обязательно продолжать, Малфой, — сказал он, вставая и отворачиваясь. — Насколько я понимаю, теперь понятие «должен» уже не фигурирует. Ты свободен от всех обязательств.

— Поттер, стой! — Драко ухватил его за руку, вставая следом за ним. — Выслушай меня. Ты обещал, что поймешь!

Гарри медленно обернулся.

— Как я мог забыть, — сказал он, выдергивая руку из его пальцев. — Слизеринец всегда успеет подстелить себе соломки, вовремя вытянув нужное обещание. А потом никогда не упустит возможности этим воспользоваться. Малфой, кто тебе сказал, что от моей гриффиндорской порядочности осталось достаточно, чтобы я хотел держать данное тебе слово?

— Поттер, ты псих, — Драко почувствовал, что начинает закипать. — Сколько б тебя Снейп не учил окклюменции, ты все равно не способен думать, когда злишься. Поэтому ты сейчас успокоишься, потом выслушаешь меня — и только когда я увижу, что ты принял осознанное решение, я тебя отпущу.

— Сдается мне, окклюменция мне больше не понадобится? — хмыкнув, спросил Гарри. — Я правильно понимаю?

— Не понадобится, — криво улыбнулся Драко. — Больше никто не способен вторгнуться в твое сознание. Кроме меня.

— Какое милое дополнение, — парировал Гарри, глядя на него. — Мелочь, а приятно.

— Поттер, сядь, я сказал. Ты все равно не уйдешь отсюда, пока мы не закончим.

— Да ну? — в глазах Гарри полыхнула бешеная ярость.

Он мгновенно завернулся в мантию-невидимку. Драко, предугадав его движение, одним прыжком кинулся к двери, прижав ее спиной.

— Хочешь оставаться невидимым — пожалуйста, — проговорил он. — Для того, чтобы говорить, это не важно. А выйти отсюда ты все равно не сможешь.

Тут же из пустоты на него обрушился удар в челюсть, от которого подкосились ноги. Мир на мгновение взорвался, переворачиваясь. Драко рухнул на колени, сжав руками голову.

— Действительно… — тяжело дыша, прошептал Драко. — От порядочности ничего не осталось…

— У меня был славный учитель, Малфой, — зло сказал Гарри, сдергивая мантию и садясь перед ним на корточки. — К тому же, я всегда мечтал съездить тебе по роже. Не мог упустить возможность.

— Лавры Грэйнджер покоя не дают? — хмыкнул Драко, закрывая глаза и осторожно прислоняясь к двери затылком. — Знаешь, у нее рука легче.

— Женщина, что с нее взять, — уничижительно отозвался Гарри. — Какого черта тебе от меня надо? Хочешь доказать, что ты белый и пушистый? Что ты — жертва обстоятельств? Или что? Назови, я соглашусь с этим, и мы разойдемся — если тебе для душевного покоя так необходимо, чтобы я это согласие высказал. Давай, Малфой, мне не жалко. Слова слишком мало значат, когда общаешься со слизеринцем.

Драко закрыл лицо руками. Плечи его едва заметно вздрагивали.

— Не имеет значения, что я за человек, — сказал он после долгого молчания. — Оставим рассуждения на тему «Драко Малфой — хорошо это или плохо». Я поступил так, как поступил, и моральная сторона этого события тебе, видимо, уже ясна и без обсуждений. Не будем препираться. Есть два куда более насущных вопроса, которые нам необходимо обсудить до того, как мы окончательно расстанемся.

Гарри на мгновение онемел. Ему было неприятно признаваться себе в желании увидеть Малфоя оправдывающимся. Он хотел долго и зло выплевывать едкие фразы в ответ, парируя каждое слово, чтобы, в конце концов, милостиво махнуть рукой и согласиться с ним. Но чертов слизеринец всегда все делал по-своему. Неужели их отношения и впрямь были игрой, продолжать которую он больше не собирался?

И почему я подумал, что больнее быть уже не может? — спросил сам себя Гарри.

— Два вопроса? — мрачно переспросил он. — Хорошо, говори, я слушаю.

— Уже победа, — ухмыльнулся Драко.

Он поморщился и встал, потирая челюсть. Сделал шаг к кровати и, пошатнувшись, снова опустился на колени. Гарри на мгновение почувствовал, что, наверное, все же где-то перегнул палку… что он даже не дал Малфою шанса объясниться. И решил все еще до того, как пришел сюда.

— Больно? — пробормотал он, поворачиваясь к Драко и протягивая руку, пытаясь коснуться его лица. — Черт, извини, я…

— Поттер, отстань, — Малфой отвел его руку в сторону. — Что за идиотская тяга трогать все прекрасное руками?

Он был зол. Да что там, он был взбешен. Хватит. Что бы там ни было, хватит. Больше он никогда не позволит этому чертову гриффиндорцу распускать руки, способные, согревая тело, влезать в душу. Прав был Снейп, нельзя никого подпускать так близко. Превращаешься черт знает во что, носишься за ним, умоляешь выслушать… А этот правильный идиот с самого начала поверил Дамблдору. И как можно было быть таким наивным глупцом, чтобы ожидать от Поттера чего-то другого?

Гарри некоторое время пристально смотрел на него, потом, прерывисто вздохнув, перебрался ближе и, заставив его прислониться к кровати, спокойно уселся к нему на колени.

— Тише, — негромко сказал он, сжимая его виски ладонями, зарываясь пальцами в мягкие волосы. — Если я все правильно понял, физического контакта достаточно? Боль проходит из-за этого?

— Из-за этого, — сквозь зубы ответил Драко, упираясь руками ему в грудь. — Поттер, уйди. Я не нуждаюсь в твоих подачках.

— Ничего, потом дашь мне сдачи, — негромко сказал Гарри, наклоняясь к его лицу. — И что, я любую твою рану могу так вылечить?

— Вот еще, — хмыкнул Драко. — Чем сильнее боль, тем больший нужен контакт. И вообще, это действует только первые дни после посвящения. Потом связь слишком ослабевает.

— Что-то я не заметил этого прошлой ночью, — прошептал Гарри, закрывая глаза и касаясь лбом его лба. — Ты же смог… помочь мне…

— Поттер, уйди… — голос Драко прервался. — Не знаю я, что было прошлой ночью. Я сам чуть с ума не сошел.

— Да помню я… я же тоже там был…

На несколько долгих мгновений они замерли, закрыв глаза и боясь дышать. Почувствовав, что головокружение проходит, Драко попытался отстраниться. Горячие ладони крепко держали его голову.

— Поттер, — устало усмехнулся Драко. — Если бы я не был так уверен, что ты натурал, я бы крепко подумал, прежде чем позволить тебе провести ночь под моим одеялом.

— Если бы я не был так уверен, что ты — натурал, — парировал Гарри, — я бы в жизни под ним не оказался.

— Но еще немного, и я начну сомневаться, — продолжил Драко.

— Немного чего?

— Поттер… — Драко снова попробовал пошевелиться. — Да перестань ты, в конце концов. Так я ничего внятного не смогу сказать.

— То есть, это я уже могу начинать сомневаться?

— Черт гриффиндорский, — пробормотал Драко, отталкивая его. — Все бы тебе шутить.

Глаза Гарри блеснули из-под очков. Отодвинувшись, он сел рядом, сцепив руки на коленях.

— Тебе лучше?

Драко молча кивнул.

— А как же «только первые дни после посвящения»?

— Не знаю, — вздохнул Драко. — Поттер, проклятый любопытный придурок, давай я подкину тебе более насущные задачки для размышления? А над этой ты подумаешь позже, если захочешь.

— Малфой, прости меня, — пальцы Гарри осторожно коснулись запястья Драко. — Я должен был выслушать тебя. Просто…

— Просто сейчас ты выпустил пары и угомонился, — Драко спокойно отдернул руку. — Поттер, я не намерен и дальше знакомиться с твоим бешеным темпераментом. Я поступил так, как поступил. Ты веришь тому, что сказал тебе Дамблдор, и это я тоже понимаю. Ты услышал, что он говорит правду. Только в твою башку не пришла мысль о том, что правда — это не вселенская истина, а лишь то, что сам человек считает правдой. Никто, кроме стихийного мага, не способен понять, как происходит посвящение — и каковы возможные последствия его провала. Мне тоже не в чем тебя винить. Ты гриффиндорец, ты приучен верить всему, чему верит твой собеседник. И еще — ты приучен ждать подлости от слизеринцев. Так что, ты тоже всего лишь остался верен самому себе, как и я. Думаю, мы квиты. Теперь, наконец, мы можем закрыть этот чертов вопрос и перестать о нем говорить?

Гарри молчал, кусая губы.

— Ты должен понять меня, — вздохнул он, наконец.

— Я ни черта тебе больше не должен, — процедил Драко. — Разве что, сказать тебе то, что я сейчас собираюсь сказать. Ты выслушаешь меня — и пойдешь отсюда на все четыре стороны. Меня больше не интересует, как ты будешь с этим справляться, и вообще, что с тобой будет дальше. Я рисковал своей шкурой, вытаскивая тебя с парапета, не для того, чтобы возиться с твоими психозами остаток жизни.

Гарри молча опустил голову и обхватил ее, зарывшись пальцами в волосы.

Закрыв глаза, Драко тяжело дышал. Чувства Поттера прошибали все, и он никуда не мог от них спрятаться. Но уж лучше хотя бы не смотреть, не видеть эту стройную, тонкую фигуру, сжавшуюся сейчас в горький комок. Одних чувств этого мальчишки хватало, чтобы разорвать на части любую злость Малфоя.

 

* * *

— Я не верю… — прошептал Гарри. — Это не может быть правдой. Не может.

Он сидел, прислонившись к стене, и кусал губы, изо всех сил стараясь не смотреть на Малфоя. Тот, как бледная статуя, замер, уставившись в угол, и молчал.

— Вы что, всегда так живете? Все? — выдавил Гарри.

Драко, не оборачиваясь, кивнул.

— Так ты поэтому перестал играть в квиддич? Из-за того, что полеты…

— Поттер, я не играю в квиддич с сентября, — перебил его Драко. — А посвящение произошло в январе. Думай хоть немного уже, ладно?

Гарри спрятал лицо в ладони. Больше всего ему сейчас хотелось, чтобы Малфой сказал, наконец, что весь его рассказ был шуткой. Ему не впервой было ощущать отверженность и возможную близость смерти, но жить, чувствуя себя приговоренным, жить, будучи лишенным самой жизни — это было во сто крат хуже.

— Что будет, если я откажусь? — стараясь говорить ровно, спросил он. — Если я просто буду продолжать жить, как раньше?

— Ты умрешь, — спокойно ответил Драко, не отрывая взгляда от стены. — Думаю, к осени. Может, чуть позже. Точнее, ты будешь умирать все это время, постепенно. Переставать чувствовать. Сгорать изнутри.

Гарри молча кивнул.

— И сны, — добавил Драко. — Постоянно, всегда. Каждую ночь. Помнишь, тебе снилось, как ты горел заживо? Это был очень… легкий вариант. Стихия приходит во сне, когда ты не можешь закрыться от нее. Только перестань прятаться — и она заберет тебя целиком. Уверяю, последние месяцы перед смертью покажутся тебе таким адом, что ты сделаешь что угодно для того, чтобы все закончилось. Собственно, большинство из нас умирает именно так.

— Я помню, Гермиона говорила, что процент самоубийств…

— Ты говорил об этом с Грэйнджер? — поднял голову Драко.

— Я пытался лучше понять тебя, — пожал плечами Гарри. — Хотел почувствовать, как ты живешь. Черт, бойтесь своих желаний…

Он покачал головой. Драко грустно улыбнулся.

— Поттер, — медленно сказал он. — Я понимаю, что сейчас это не имеет смысла. Но все равно… Я просто хочу, чтобы ты это знал.

Гарри поднял на него вопросительный взгляд.

— Я, наверное, никогда еще не видел более живого человека, чем ты. Рядом с тобой даже я себя чувствовал… живым. Поверь, меньше всего на свете мне бы хотелось видеть, как ты превратишься в подобие Снейпа, прячущегося в подземельях от солнца и почти забывшего уже, что такое улыбка. Если бы я мог сейчас хоть как-то изменить это, хоть что-то сделать, поверь мне, я бы это сделал.

В лице Гарри что-то дрогнуло. Он, не отрываясь, смотрел на Драко, тонул в его мягких серых глазах.

— Мы действительно не можем больше быть вместе, — сказал тот, не отводя взгляда. — Это… ускорит процесс. У нас обоих.

— Снова боишься за свою шкуру? — криво улыбнулся Гарри.

— За твою в том числе, придурок, — спокойно ответил Драко. — Нам не стоит больше видеться. Хотя… черт.

Он потер лоб, зажмурившись, и отвернулся к окну.

— Хотя, пожалуй, единственное, что в моей жизни стоило того, чтобы случиться, это именно эти несколько недель. Хоть ты и психованный гриффиндорский идиот, Поттер.

— Сложно поспорить, — горько вздохнул Гарри. — Хоть ты и высокомерная слизеринская сволочь, Малфой, за эти недели ты умудрился дать мне больше, чем все остальные люди за семнадцать лет. Я, наверное, только рядом с тобой понял, что значит — быть самим собой.

Драко, не оглядываясь, кивнул.

— Да, — прошептал он. — Я тоже.

Им не нужно было прислушиваться друг к другу, чтобы понять, кто что чувствует. Горечь, казалось, висела между ними в воздухе, наполняя собой комнату. Гарри подумал, что еще немного, и ее можно будет сгребать в комки. Горечь и боль.

— Я должен уйти? — прошептал он. — Так ведь?

Драко прикрыл глаза, кусая губы.

— Есть еще один вопрос, который мы не обсудили, — сказал он.

Гарри устало откинулся головой на стену.

— Малфой, думаю, ничего худшего сказать мне ты уже не сможешь. Может, хватит на сегодня, а?

— Во-первых, завтра будет поздно, — ответил Драко. — Во-вторых, я все же надеюсь, что это наш последний разговор. Давай не растягивать до бесконечности то, что все равно рано или поздно придется рвать.

Гарри сжал зубы и замолчал.

— Смотри, — вздохнул Драко, вставая и подходя к нему.

На его ладони стояла крошечная хрустальная пирамидка. Внутри нее переливалось дрожащее пламя. Гарри протянул руку и взял ее, с удивлением отметив, что грани даже не нагрелись.

— Симпатичная штучка, — улыбнулся он. — Что это?

— Эта штучка лежала в моем шкафу, — ответил Малфой. — Я нашел ее сегодня утром, после твоего ухода.

— И что?

Драко снова вздохнул. Он не собирался рассказывать об этом Поттеру, но, видимо, будет честнее, если гриффиндорец узнает все от него. Вранья между ними в последнее время и так было предостаточно.

— Ритуал Раздвоения, — начал он, глядя ему в глаза. — Берешь прозрачный предмет, любой. Проводишь ритуал, получаешь два предмета. Один настоящий, другой его копия. Подсовываешь копию в дом стихийного мага. Оригинал оставляешь себе. Проводишь с ним некоторые действия, и через оба элемента устанавливается связь с магом. Получается как бы открытый канал. Стихия прорывается в сознание жертвы и в течение трех суток делает за тебя всю грязную работу. В результате — имеем труп.

Гарри оторопело смотрел на пирамидку в своих руках.

— Свет в предмете воздействия появляется только после установления связи, то есть, должна пройти хотя бы одна ночь. Собственно, по тому, каким цветом засветится эта дрянь, и можно определить клан жертвы. В финале можно даже разглядеть, собственно, саму стихию. Пламя, капли воды, песчинки или вихри.

Гарри поднял на него взгляд.

— Люциус подсунул, — констатировал он. — То-то я все гадал, что ему здесь понадобилось.

Драко кивнул.

— Умный ты все-таки, Поттер, — ухмыльнулся он. — Я и то не сразу догадался.

Некоторое время они молчали, глядя на дрожащее в хрустале пламя.

— Разбивать ее смысла не имеет, как я понимаю, — сказал Гарри.

— Откуда такой вывод?

— Иначе ты бы ее уже разбил.

Драко на секунду прикрыл глаза, подумав, что отсутствие в этой фразе даже намека на вопрос его почему-то чертовски радует. Может, Поттер действительно способен хоть в чем-то верить ему?

— Да, — сказал он, наконец. — Разбивать надо оригинал, а не копию. Это единственный способ оборвать связь.

— Оригинал, соответственно, в Малфой-Меноре, — снова утвердительно заявил Гарри. — Раз Люциус приезжал сюда сам.

Драко не удержался от улыбки.

— Поттер, вот скажи мне, почему я семь лет умудрялся думать, что ты полный идиот? Ведь можешь же соображать, когда захочешь.

— Тебе просто наконец-то надоело общаться с тупицами, и ты соскучился по умным собеседникам, — ухмыльнулся Гарри. — Хотя — вполне мог бы обойтись и своим отражением в зеркале.

— Теперь мне больше ничего и не останется, — негромко ответил Драко, пожимая плечами и отбирая у него хрусталь. — А ты сильный человек, Поттер. Или не понял ничего, или у тебя при всей твоей психованности железная выдержка. Снейп чуть с ума не сошел, когда я ему ее показал.

— Ты ходил к Снейпу? — поднял бровь Гарри. — И что он?

— Ничего он, — вздохнул Драко. — Сказал, что тебе уже не помочь, и чтобы я не лез не в свои дела.

— Да ты, в общем, и раньше знал, что он так отреагирует. Чего ж тут удивляться.

Драко кивнул.

— Малфой, у тебя есть какой-то план — или ты просто решил сообщить мне, что я умру сегодня ночью? — спросил Гарри. — После того, что я только что от тебя выслушал, это скорее хорошая новость, чем плохая.

— Поттер, не валяй дурака, — скривился Драко. — Надо придумать, что с этим сделать. У нас еще целые сутки на все — про все. Давай, один я не в состоянии это переварить.

Гарри горько улыбнулся.

— Ты правда не сердишься на меня? — спросил он.

— А ты? — хмыкнул Драко.

Они оба вздохнули.

— Малфой, — сказал Гарри. — Отставь пока эту стекляшку. Знаешь, я подумал… Я не стану прятаться. Просто не стану и все. Снейп — слишком хороший пример, чтобы я хотел превратиться в похожее на него чудовище. Спасибо тебе, что рассказал мне все это… но я на самом деле так решил.

— С ума сошел? — тихо спросил Драко.

— Ага, — кивнул Гарри. — Причем давно. Малфой, ты привык жить, трясясь за свою безопасность. А меня воспитывали, как оружие, от которого всего-то нужно, чтобы оно сработало один раз. И никому не интересно, не взорвется ли оно при этом. Потому что второй раз все равно уже не понадобится. Я и раньше знал, что, возможно, умру молодым. Теперь я это знаю точно. Это ничего не меняет. Понимаешь?

Драко пристально смотрел на него. В серых глазах билась тревога. И еще — уважение. И легкая зависть.

— Это же самоубийство, — прошептал он.

— Хочешь тоже так? — отчаянно улыбнулся Гарри. — Быть смелым просто, Малфой. Надо всего лишь не цепляться ни за что. У меня ведь все равно ничего нет. Значит, я ничего и не теряю. Разве что — тебя. Но тебя я уже потерял.

Драко молчал. Он не находил слов, они застревали в горле, заставляя лишь беззвучно шевелить губами.

— Что же касается этой штуки… — Гарри снова взял пирамидку и стал вертеть ее в пальцах. — Вопрос номер раз — как именно Люциус смог проникнуть в Хогвартс. Вопрос номер два — где в Малфой-Меноре может находиться оригинал. Вопрос номер три — как туда попасть и потом оттуда смыться. В общем-то, и все.

Драко долго молчал, глядя на него. На секунду Гарри почувствовал, как перед ним распахивается бездна.

— Я знаю ответ на два из трех, — сказал, наконец, Драко. — Оригинал в кабинете Люциуса, скорее всего, в его личном сейфе. Попасть туда могу только я. Ну, или любой из Пожирателей Смерти.

Гарри вопросительно поднял бровь.

— Во мне течет кровь Малфоев, — пояснил слизеринец. — Значит, меня охранная система пропустит. К тому же я знаю замок и не вляпаюсь в ловушки. Пожиратели Смерти тоже могут попасть в замок, заклятия не пропускают только тех, у кого нет метки. Я имею в виду, без сопровождения.

— Так вот почему ты ходил к Снейпу, — вздохнул Гарри. — Но, раз он отказался…

— Поттер, других поклонников Темного Лорда в Хогвартсе нет. Значит, я пойду туда сам.

Гарри долго молчал, испытующе глядя на него.

— Это опасно? — спросил он, наконец.

— Не больше, чем вся моя предыдущая жизнь там.

— И ты точно хочешь туда пойти? Что бы ты там ни вспомнил про… ну, про Люциуса?

Лицо Драко на миг превратилось в окаменевшую маску.

— Вариантов нет, Поттер. Я постараюсь не столкнуться с ним.

— Малфой, ты лжешь.

— Не хочешь услышать лжи, не задавай дурацких вопросов, — глаза Драко слегка потемнели. — Я иду, и это окончательный ответ. Прекращай свои геройские выпады, у тебя выбора нет.

— Но ты уверен, что сможешь выбраться?

— Уверен, — мрачно сказал Драко. — Если мне хоть немного помогут.

— Кто? — встрепенулся Гарри. — И в чем?

— Во-первых, в замок можно попасть только через каминную сеть. Аппарировать туда невозможно, равно как и отсюда.

— Дамблдор разрешит, — кивнул Гарри. — По такому поводу он тебя через камин пропустит.

— Во-вторых, оттуда невозможно выйти тем же путем. Камин работает только на вход — и только для своих. Значит, выбраться из поместья я смогу, только переместившись с улицы в Хогсмит. Причем сначала придется пересечь всю защищенную территорию. Кто-то должен отвлечь внимание, чтобы я успел…

— Короче, пошли к Дамблдору, — Гарри встал и протянул ему руку. — Я же у них, вроде как, ценный артефакт? Вот пусть у него голова болит, как тебе помочь. Придумает, не волнуйся. Забирай с собой эту стекляшку, будем помахивать перед его бородой вещественным доказательством.

Драко сжал его пальцы и тоже поднялся.

— Заворачивайся в свою мантию, — буркнул он. — Еще не хватало потом всему Слизерину объяснять, что ты делал в моей спальне в субботу утром.

— Ты же натурал, — фыркнул Гарри. — Или в этом здесь не уверены?

— Понятия не имею, — усмехнулся Драко. — У нас не принято соваться в личную жизнь друг друга. Но принято публично делать выводы, если она вдруг оказывается выставленной напоказ.

— А я твоя личная жизнь? — пряча улыбку, спросил Гарри.

— Ты мое наказание, — устало вздохнул Малфой. — Несчастье, свалившееся мне на голову. Стихийное бедствие, я бы сказал.

— В свете последних событий это уже недалеко от истины, — Гарри завернулся в серебристую ткань, пропав из виду. — Иди, я за тобой.

У кабинета Дамблдора Драко остановился.

— Поттер, — позвал он.

— Что? — Гарри, оглянувшись, скинул мантию-невидимку.

— Знаешь, я подумал… Давай я пойду к нему один. Думаю, так разговор пойдет продуктивнее.

— Почему?

Драко вздохнул и прислонился к стене.

— Поттер, просто поверь мне, так будет лучше. Я пойду один, а ты п


Поделиться:

Дата добавления: 2015-09-14; просмотров: 62; Мы поможем в написании вашей работы!; Нарушение авторских прав





lektsii.com - Лекции.Ком - 2014-2024 год. (0.005 сек.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав
Главная страница Случайная страница Контакты