ЭКСПЕРТНЫЕ ОШИБКИ СУДЕБНОГО ИССЛЕДОВАНИЯ ДОКУМЕНТОВ 2 страница

К сожалению, случаи неверной интерпретации диагностических признаков в почерковых объектах далеко не единичны. Характерным является следующий пример. На стадии раздельного исследования эксперт обратил внимание на наличие в рукописи "выраженных признаков снижения координации движения 1-й и 2-й групп"; среди прочих обращено внимание на неустойчивые размер и разгон почерка, замедленность темпа письма, пропуски отдельных элементов и букв; экспертом отмечалось "нарушение двигательной стороны письма". Нужно отметить, что в соответствии с современными исследованиями в области судебного почерковедения указанный набор диагностических признаков используется, в частности, для характеристики письма лиц, перенесших травму мозга. Признаки письменной речи в рукописях лиц, перенесших травму мозга, характеризуются в основном нарушением буквенного состава слов. "Это выражается в недописывании букв, в их пропусках и повторяемости, неправильном подборе согласных и гласных букв в словах... Преобладающая форма движений в почерке может измениться вследствие перехода на угловатые, резкие движения, характерные для лиц, перенесших травму, с явлениями аффективно-волевых нарушений..." <1>.

--------------------------------

<1> Судебно-почерковедческая экспертиза: Общая часть. С. 252 - 253.

Кроме того, в тексте исследуемого завещания указано, что этот документ не мог быть прочитан завещателем лично "ввиду плохого зрения". Однако эксперт для объяснения причин появления признаков необычного выполнения рукописи выбрал, пожалуй, самую маловероятную причину - подражание подлинной записи и подписи завещателя.

Нельзя не отметить, что многие заключения экспертов не оптимизированы по своей структуре, содержат многочисленные повторы в описании представленных документов. В одном из заключений неоправданно большой объем документа (38 страниц плюс приложения) получен только за счет повторяющихся практически на каждой странице реквизитов копий объектов исследования - векселей, в то время как описание собственно исследовательских процедур не превышает 3 - 4 страниц.

Типичным для большинства заключений является составление их содержательной части путем копирования одноименных фрагментов и многократного размещения их по тексту. При таком подходе нельзя исключить возможность того, что выявленные фрагменты были, например, заимствованы из другого заключения. Смысл использования специальных знаний заключается в проведении исследовательской работы, а не в тиражировании текстовых заготовок. Характерный пример - пятикратно продублированная в одном из заключений эксперта опечатка "с оной стороны", присутствующая в исследовательской части при описании объектов экспертизы.

В судебно-почерковедческой экспертизе непосредственным объектом исследования является конкретная почерковая реализация (рукописный текст, краткая запись, подпись). В судебно-технической экспертизе документов (СТЭД) перечень объектов гораздо разнообразнее - это рукописные, отпечатанные и наклеенные реквизиты, материалы документов, технические средства для нанесения реквизитов. Исходя из этого, исследовательская часть в заключениях экспертов по СТЭД требует детального, зачатую сложного с технической точки зрения, описания особенностей объектов исследования. Из-за разнообразия экспертных ситуаций возможности использования однотипных шаблонов, заготовок при подготовке заключений здесь существенно ограничены. Необходимость правильного изложения большого числа методов и использованных методик СТЭД вызывает затруднения при подготовке заключений экспертов, приводит к появлению в них дословных выдержек из методических источников, не относящихся к предмету конкретного экспертного исследования. Результаты проведенного рецензирования свидетельствуют о наличии целого ряда следующих типичных ошибок.

Прежде всего любые мнения по поводу природы, состава реквизитов документов при производстве СТЭД не должны быть голословными. К примеру, категорические суждения о выполнении реквизитов документа "капиллярной ручкой", "штемпельной краской" при производстве судебно-технической экспертизы документов лишь на основании изучения морфологии штрихов (без исследования природы красящих веществ) следует признать необоснованными. Иногда эксперты совсем не изучают морфологические свойства материала письма для выявления его природы. Из описания в заключениях неясно, какой тип материала исследовался - паста шариковых ручек, чернила авторучек, краситель гелевых ручек и т.п. В свою очередь, без установления природы красящего вещества дальнейшие исследования зачастую бессмысленны.

Требуется также определенная осторожность при формулировании диагностических выводов, которые составляют значительную часть решаемых задач при производстве СТЭД. Спорным, на наш взгляд, является вывод о том, что "допечатки отдельных фрагментов печатного текста в... документе не применялись"; подобное суждение, подкрепленное лишь узким изучением "совпадений по морфологическому строению (?) знаков" и "параллельности строк" нельзя считать бесспорным; такое неполное исследование (без применения измерительных процедур, изучения состава красителя) может являться основанием лишь для суждения о том, что признаков допечатки обнаружить не удалось, а не о том, что их вообще нет.

Эксперты при проведении исследований используют далеко не полный перечень рекомендуемых методов исследования или нарушают последовательность их применения. Например, при установлении относительной давности выполнения реквизитов экспертом не был использован копировальный метод как один из наиболее результативных методов в случае пересечения водорастворимых (штемпельная краска) и нерастворимых (тонер) штрихов. Это следует признать серьезным методическим упущением, поскольку вместо копирования эксперт сразу приступил к самому разрушающему методу - механическому удалению вещества штрихов.

Производство СТЭД в отличие от почерковедческих экспертиз нередко связано с применением методов, частично видоизменяющих документ. Как мы уже упоминали выше, законодатель запрещает эксперту уничтожать объекты исследований либо существенно изменять их свойства без разрешения органа или лица, назначивших судебную экспертизу (п. 4 ст. 57 УПК, ст. 16 ФЗ ГСЭД). Но на практике в заключениях экспертов не содержится никаких упоминаний о разрешении использовать разрушающие методы. Наоборот, эксперты активно используют методы, видоизменяющие объекты исследования даже при наличии запретов на их применение. Например, экспертом в ходе исследования были использованы методы, связанные с возможным изменением внешнего вида документов: "воздействие растворителей различной природы (этилового спирта, ацетона, воды)", "воздействие на штрихи текста заостренными предметами", "копирование вещества на ПВХ-пленку". По сути все эти методы связаны с активным воздействием на вещество материалов письма, т.е. являются разрушающими. Между тем, как подчеркивает сам эксперт, разрешения на "...применение разрушающих методов исследования" им получено не было. В этой связи неясно, возможно ли будет впоследствии произвести по исследованным объектам повторную или дополнительную экспертизы.

Подготовка наглядного иллюстративного материала, подкрепляющего результаты экспертного исследования, также является одной из характерных особенностей заключений по СТЭД. Между тем иллюстрации в изученных копиях заключений оформлены преимущественно с нарушениями правил подготовки фототаблиц. Эксперты неправильно выбирают режимы увеличения изображений, не оценивают их качество и степень резкости. В текстах заключений практически отсутствуют ссылки на прилагаемые иллюстрации. Между тем это представляется необходимым, поскольку для понимания некоторых пассажей экспертов явно требуется визуальное представление выявленных признаков, таких, например, как: "плавные переходы полутонов, равномерное нанесение красителя по обеим координатам". Текстуально это выглядит бессодержательным.

Указанная проблема тесно связана с методическим требованием к изложению результатов исследования четким и ясным языком, не допускающим различных толкований. Действительно, в большинстве случаев достаточно наглядно показать выявленный признак при лаконичном его описании, а не выстраивать сложные словесные конструкции, лишь затрудняющие восприятие заключения. Некоторые фразы заключений экспертов представляются лишенными смысла, взятыми наугад из каких-то источников. Например, фраза: "печать текстов трех различных шрифтов и размеров кегля позволили оценить их сходную читаемость" не поддается какому-либо логическому объяснению.

Иногда за наукообразными, произвольно взятыми из контекста фразами скрывается недостаточная тщательность проведенного экспертом исследования. Например, им обнаружены на документе частицы "аморфного углерода со средним диаметром 8 мкм". Можно оставить на совести эксперта проведение качественного анализа вещества лишь при помощи визуального метода, но провести высокоточные измерения частиц при тех пределах увеличения (до 120x) и с теми измерителями, которые использовал эксперт (линейка металлическая измерительная, ГОСТ 427-75), явно невозможно.

Наконец, из анализа отдельных материалов ясно видно, что эксперты не владеют методикой СТЭД. Достаточно привести такой пример. Как известно, в СТЭД разработано два основных метода визуального изучения документов в ультрафиолетовой зоне спектра, это - наблюдение видимой люминесценции, возбужденной ультрафиолетовыми лучами и фотографирование (приборное наблюдение) в отраженных ультрафиолетовых лучах <1>. Поэтому, если эксперт использует термины "поглощение ультрафиолетовых лучей" и "высокое свечение красителя" как равнозначные, то это означает непонимание физических процессов фиксации в невидимых зонах спектра. А сопоставление "ультрафиолетового лучевого воздействия" с непонятно откуда взявшейся "сравнительной таблицей" уж и вовсе напоминает шаманство! К той же категории незнания методик можно отнести "соскобы со всех рукописных записей", установленное их "незначительное высыхание", свидетельствующее о "недавности" выполнения записей. Всерьез обсуждать данные пассажи, наверное, не следует - антинаучность и голословность приведенных аргументов понятны и неспециалисту. В дополнение к вышесказанному следует еще раз подчеркнуть, что все манипуляции, связанные с видоизменением документа (соскобы, смывы), проводились экспертом без разрешения инициатора задания.

--------------------------------

<1> См., например: Общие положения технико-криминалистической экспертизы документов: Учебное пособие. М.: ВНИИ МВД СССР, 1987. С. 37 - 44.

Недостаточное владение экспертами современной методической базой СТЭД приводит к тому, что исследовательские части некоторых заключений по сути не содержат каких-либо исследовательских процедур. Так, при исследовании полиграфических упаковок аудиовизуальной продукции экспертом не было указано ни одного метода, предполагающего использование технических средств. Даже такой доступный метод, как оптическая микроскопия, судя по описанию, экспертом не использовался. Процесс исследования был сведен к осмотру и сопоставлению объектов "методом сравнения с описаниями оформления и упаковки легитимно изготовленной продукции". Таким образом, сравнение проводилось не с образцами в натуре, а с их описанием, причем неизвестного происхождения.

Подобная практика изучения объектов рекомендована Российской антипиратской организацией (РАПО) для проведения процессуального осмотра изъятой аудио-, видеопродукции. Для этих целей используется так называемая "Таблица индексов контрафактности", сходная с приведенной в заключении эксперта. Однако указанная процедура по своему содержанию не может быть отнесена к судебно-экспертному исследованию. Как отмечается в литературе, "в данной ситуации следователю не требуются специальные технические или технологические знания, поскольку визуальное сравнение осматриваемых предметов (кассет, дисков), оформленное процессуальным путем - составлением протокола соответствующего следственного действия, позволяет зафиксировать очевидные объективные различия сравниваемых объектов" <1>.

--------------------------------

<1> Ананьева Е.В., Гусев О.Б., Завидов Б.Д. и др. Защита авторских и смежных прав по законодательству России: научно-практическое пособие. М.: InterMedia, 2001. С. 236. См. также: Спирин Г.М., Злотя В.П. Административные меры в борьбе с аудиовизуальным пиратством: М.: ВНИИ МВД России, 2000.

Распространенным объектом СТЭД являются оттиски удостоверительных печатных форм (печатей и штампов). Несмотря на то что методика их исследования относится к традиционной, достаточно хорошо разработанной, в заключениях экспертов можно встретить многочисленные ошибки в применении (неприменении) методических операций изучения объектов. Чаще всего (видимо, в силу традиционности данного вида исследований) эксперты в заключениях не указывают ни одного технического средства (инструментального, оптического, измерительного), которое использовалось ими при исследовании оттисков. Между тем методикой проведения СТЭД предусматривается не только применение комплекса средств и методов, но и описание соответствующих процедур в заключении. Формальность описания, практически полное отсутствие в заключениях экспертов указаний на использованные средства и методы могут привести к серьезным методическим упущениям. Например, эксперт, не определив предварительно по оттискам способа (технологии) изготовления печати, дал промежуточный вывод о нанесении их "клише, изготовленными с одной и той же матрицы". Это методически неверно. Например, при так называемой традиционной (старой) технологии изготовления печатей матрицей называют рельефный оттиск на гипсе, типографском картоне, другом материале, который служит для "тиражирования" печатных форм. В настоящее время матрицы, как правило, не используются, а готовятся фотоформы и плоские оригинал-макеты, а также применяются прямые технологии (непосредственное лазерное гравирование по резине). В исследуемом случае, судя по тому, что в оттисках имелись окрашенные ободки негативного начертания с защитным микротекстом "Россия", никаких матриц в технологии изготовления не использовалось.

Есть упущения в описании и аргументации результатов сравнительного исследования оттисков печатей. В одном из заключений в обоснование категорического вывода о совпадении оттисков положено лишь шесть частных признаков, причем все они относятся к особенностям размещения отдельных знаков относительно вертикали или горизонтали. Ни одного признака, относящегося к категории эксплуатационных дефектов (имеющих наибольшую идентификационную значимость), выявлено не было. Именно дефекты, характеризующие износ печатной формы (механические повреждения, деформация элементов, выкрошенности печатающей поверхности и др.), придают печати индивидуальность, в то время как различного рода смещения знаков могут быть образованы на стадии изготовления печатных форм и носить групповой характер. Еще более в этом заключении настораживал тот факт, что в ходе сравнения выявлено "незначительное смещение текста по кругу" в сравниваемых оттисках. Как известно, общеметодическим требованием является то, что любые выявленные различия (при большом числе совпадений) должны найти свое объяснение. Если эти так называемые незначительные различия имели устойчивый характер, то вывод о нанесении оттисков одной и той же печатью (по крайней мере в категорической форме) является необоснованным.

В последнее время в экспертной среде стало популярным исследование местоположения реквизитов документов при отсутствии участков их взаимного пересечения (чаще всего текста, отпечатанного на лазерном принтере, и подписей). Экспертная практика исследования этих объектов, судя по изученным копиям заключений, достаточно обширна, но вместе с тем далека от совершенства. Типичные ошибки, допускаемые экспертами, могут быть проанализированы на примере одного из исследований, проведенного вне государственного экспертного учреждения.

Объектами являлись отпечатанный текст и подпись. Эксперты приступили к исследованию местоположения реквизитов, не изучив предварительно природы красящих веществ материалов письма. Указание на "пасту, которой выполнена подпись" <1> без каких-либо описаний морфологических признаков штрихов, впервые появляется лишь на 7-й странице их заключения. Вместе с тем методические рекомендации, которыми, как утверждают эксперты, они руководствовались при проведении инструментального анализа штрихов <2>, предусматривают выполнение на исследуемом документе экспериментальных штрихов с целью моделирования одного заведомо известного варианта последовательности выполнения печатного текста и рукописных штрихов. Причем модельные штрихи должны наноситься материалами письма, имеющими тот же состав по красителям, что и исследуемые рукописные объекты документа. Экспертами ни одного из указанных методических требований выполнено не было. Заключение не содержало описания важного этапа исследования по выбору участков документа, подлежащих исследованию. В методике подчеркивается, что "наблюдаемую в поле зрения микроскопа картину расположения микрочастиц тонера можно правильно интерпретировать лишь при условии, что на исследуемом участке волокна бумаги окрашены достаточно равномерным слоем. Как показывают экспериментальные исследования, на бледных и слабоинтенсивных штрихах, состоящих из отдельных микроскопических точек - пятен, разделенных протяженными неокрашенными участками, микрочастицы тонера в любом случае воспринимаются лежащими поверх рукописных штрихов. Микрочастицы тонера, расположенные у самого края рукописных штрихов, также, как правило, выглядят лежащими сверху. Поэтому оценивать наблюдаемую картину на основании изучения только таких микрочастиц не рекомендуется" (цитируется по статье М.В. Тороповой). Фотоиллюстрации, представленные в заключении экспертов, не дали возможности оценить правильность выбора нужных участков документа. Кроме этого, суждение о местоположении штрихов, основанное на изучении лишь трех частиц тонера, выглядело малоубедительным.

--------------------------------

<1> Вероятно, имелось в виду красящее вещество паст шариковых ручек.

<2> Торопова М.В. Установление последовательности выполнения в документах реквизитов при отсутствии участков их пересечений // Теория и практика судебной экспертизы: научно-практический журнал. 2006. N 1. ГУ РФЦСЭ при Минюсте России. С. 125 - 127.

Инструментальный анализ штрихов, со слов экспертов, проводился "с использованием методики, разработанной. М.В. Тороповой". С этим утверждением нельзя согласиться категорически. Во-первых, описание в соответствующем разделе заключения экспертов представляло собой прямое цитирование чужого литературного источника (статьи М.В. Тороповой). Причем цитирование было проведено выборочно, с указанием лишь тех положений, которые укладываются в схему исследования, выбранную экспертами. Во-вторых, М.В. Тороповой приписываются рекомендации, против использования которых она категорически возражает <1>. Иллюстративная часть заключения не убеждала в правильности сделанных экспертами выводов. Приведенные фотоснимки не несли никакой полезной информации по поводу определения местоположения реквизитов документа. Выбранный при фотографировании режим увеличения не передавал особенностей структуры и размещения частиц тонера, поэтому фотоснимки отражали лишь факт наличия этих частиц, но отнюдь не их местоположение.

--------------------------------

<1> Заключение экспертов содержит описание манипулирований, связанных с измерениями границ резко изображаемого пространства на микроучастках документа. Подход, основанный на данного рода измерениях, является научно необоснованным и не рекомендован к использованию соответствующей секцией научно-методического совета РФЦСЭ при Минюсте России.

2.3. Ошибки в синтезирующей части заключения эксперта и

в разделе "Выводы"

К числу основных ошибок, допускаемых экспертами при обобщении результатов проведенных судебных экспертиз документов, относится низкий уровень аргументации суждений, подкрепляемых довольно скудными (вплоть до полного их отсутствия) описаниями совокупностей частных признаков (в идентификационных исследованиях) или симптокомплекса диагностических признаков (в диагностических исследованиях). В одном из рецензируемых заключений результаты сравнительного исследования подписей не были подкреплены описанием ни одного частного признака подписного почерка, что является грубейшим нарушением методики почерковедческого исследования. Кроме этого, отсутствовали и фотоснимки, иллюстрирующие выявленные различия. Игнорирование этих обязательных элементов заключения эксперта фактически свело на нет доказательственное значение представленного документа.

В заключениях экспертов-почерковедов можно встретить смешанное описание признаков почерка, если объектами изучения являются одновременно рукописный текст и подпись. Соответственно, и синтезирующая часть заключения приводится в общем виде. Это является методически неверным. В литературе подчеркивается, что "общим правилом является раздельное описание результатов исследования в отношении текстовых объектов (буквенных, цифровых) и подписей. Сначала излагается процесс решения экспертной задачи в отношении текстовых почерковых реализаций, а затем подписей" <1>.

--------------------------------

<1> Судебно-почерковедческая экспертиза: Общая часть. С. 490.

Категорическим требованием методики проведения экспертизы является также положение о том, что "положительный вывод не может считаться достаточно обоснованным без оценки различающихся признаков, если таковые обнаружены в процессе сравнительного исследования. Оценка различий заключается в объяснении причин их происхождения, и категорический положительный вывод возможен только тогда, когда они находят свое естественное объяснение" <1>. Игнорирование различий, которое имело место в большинстве изученных материалов экспертной практики, может явиться причиной ошибочного вывода эксперта.

--------------------------------

<1> Судебно-почерковедческая экспертиза. М.: Юрид. лит., 1971. С. 229 - 230.

Типичным методическим упущением является также то, что эксперты, формулируя отрицательный вывод, не указывают ни одного совпадения в сравниваемых почерковых объектах. Как правило, совпадения при проведении сравнения присутствуют, но признаются несущественными и находят свое объяснение. Особенно это относится к выводам, дающимся в вероятной форме. Именно устойчивые совпадения нередко снижают категоричность отрицательных суждений. В одном из рецензируемых заключений был выявлен довольно любопытный факт, когда эксперт пришел к выводу о выполнении подписей разными лицами лишь при наличии всего четырех различающихся признаков. И это при том, что совпадений было выявлено гораздо больше - девять. Объяснений этому никаких не приведено, поэтому вывод можно смело считать необоснованным. Другим экспертом в обоснование категорического отрицательного вывода приведено лишь пять различающихся признаков, три из которых относятся к таким малоинформативным группам, как "форма и направление движений". При этом эксперт ошибочно сослался на "совокупность признаков, достаточную для вывода", хотя известно, что в различающихся объектах должно быть по крайней мере две совокупности; если она одна, то вывод должен быть положительным. Эксперт не посчитал нужным дать оценку совпадениям подписей (похожим по внешнему строению). Не стали препятствием для категорического суждения краткость и простота строения почерковых объектов (подписи фактически состояли из стилизованной буквы "П" и 1-2 штрихов). Результаты исследования эксперта не были подкреплены иллюстративным материалом.

Обращают на себя внимание неубедительные, а порой и неверные объяснения причин появления различий при положительном решении вопроса относительно исполнителя, и наоборот - совпадений при общем отрицательном выводе. Так, в синтезирующей части одного из заключений в качестве объяснения причин появления совпадений исследуемых почерковых реализаций с образцами содержится указание на выполнение исследуемых записей и подписей "с подражанием". Данное утверждение эксперта следует считать голословным, не подкрепленным результатами исследования. Как известно, подражание как субъективный фактор необычного исполнения подписи (записи) может содержать в себе различные объемы диагностических признаков в зависимости от вида подражания (на глаз, по памяти, с предварительной тренировкой). Эксперт в своем заключении не привел ни одного признака, свидетельствующего о подобного рода необычном выполнении подписей и записей. При полном отсутствии признаков необычного выполнения в рукописях высказывать суждения о подражании нет никаких оснований.

Наблюдается определенный формализм в объяснении причин невозможности решения вопросов по существу, приводимых экспертами в заключениях. Анализируя копию одного из заключений эксперта-почерковеда, нельзя было согласиться с аргументом о недостаточности представленного ему графического материала - например, в исследуемой подписи <1> содержалось по крайней мере три графических элемента. Кроме того, судя по постановлению о назначении экспертизы, на исследование было представлено целых шесть подписей в спорных документах, что вполне дало бы возможность эксперту проследить устойчивость проявления признаков.

--------------------------------

<1> Инициатор задания представил помимо заключения эксперта копию исследуемого документа.

Оценивая в данном случае обоснованность отказа эксперта от ответа на поставленный вопрос, нужно отметить следующее. В законодательстве и экспертной практике различают две формы такого отказа - заключение эксперта с выводом о невозможности ответить на поставленный вопрос и сообщение о невозможности дачи заключения. В первом случае эксперт дает заключение по итогам исследования, которое им проводилось, но не дало результата (например, были выявлены и совпадающие, и различающиеся признаки, которые не могли быть положены в основу какого-либо определенного вывода). К сожалению, по имевшейся копии заключения эксперта оценить, правильно ли поступил эксперт, было нельзя - по причине полного отсутствия описания выявленных совпадений (различий).

Во втором случае при составлении сообщения о невозможности дачи заключения эксперт не приступает к исследованию, т.е. причина отказа очевидна без какого-либо изучения объекта. Но и в такой ситуации рекомендуется составлять документ по форме экспертного заключения <1>. Наконец, сообщение о невозможности дачи заключения, объясняемое "недостаточным количеством образцов", возможно лишь в том случае, если эксперту отказано в предоставлении соответствующих дополнительных материалов (ст. 16 ФЗ ГСЭД). Каких-либо упоминаний в копии заключения эксперта о заявленном им ходатайстве о предоставлении дополнительных материалов не имелось. Таким образом, отказ эксперта от ответа на поставленный перед ним вопрос следует признать необоснованным.

--------------------------------

<1> Судебно-почерковедческая экспертиза: Общая часть / ГУ РФЦСЭ при Минюсте России. М.: Наука, 2006. С. 540.

Разделы "Выводы" в заключениях экспертов далеко не всегда излагаются в виде четких, не допускающих двоякого толкования ответов на поставленные вопросы. Иногда эксперты произвольно, без объяснения причин, отвечают не на весь перечень вопросов, допускают необоснованную группировку вопросов. В раздел "Выводы" включаются суждения эксперта, прямо не относящиеся к поставленным перед ним вопросам. Несомненно, что обстоятельства, выявляемые в порядке экспертной инициативы, - это право эксперта. Однако подобные суждения должны также подкрепляться комплексом выявленных признаков.

В одном из рецензируемых заключений раздел "Выводы" содержал набор логически не связанных выдержек из федерального законодательства, ничем не обоснованных авторских суждений, например о том, что "частные судебные эксперты несут большую ответственность, нежели государственные", императивные высказывания о необходимости ограничения круга лиц, могущих поставить под сомнение выводы эксперта. Включение подобного рода отвлеченных рассуждений в раздел заключения, предназначенный для подведения итогов исследования, можно рассматривать как попытку замаскировать недостоверные и необоснованные выводы эксперта.

В другом заключении эксперт, по сути, не дал ответа на поставленный перед ним вопрос. Согласно определению суд предоставил образцы конкретного, установленного лица, от имени которого выполнены подписи в исследуемых документах, а эксперт дал обезличенные, причем взаимоисключающие ответы ("одним лицом", "разными лицами"). Естественно, следует считать, что задача экспертного исследования не выполнена и требуется повторное изучение всего объема предоставленных материалов. Нужно также отметить, что эксперт (сознательно или нет) в заключении вообще не упомянул предоставленные экспериментальные образцы подписи фигуранта по делу. Между тем известно, что эти образцы с точки зрения достоверности их происхождения от конкретного лица являются наиболее доброкачественными.