Призыв души из Вырия

В Купальскую ночь супруги продолжали призывать душу ребенка из Вырия. Целый год
перед этим ожидали они ее прихода. Так мужчина готовился стать отцом, а женщина матерью. Заведено так было в роде нашем, что чаще всего детей зачинали на Купалу, чтобы воины родились.

Родить и воспитать ребенка - Это наибольшее священнодействие в жизни человеческой, ибо продолжить свой род в Яве - это значит выполнить свое предназначение пред Родом Все­вышним и Родом Небесным - Богами Родными. Поэтому семьи славянские должны быть большими и многодетными. Осознание своей ответственности перед родом земным и Родом Всевышним приходило не сразу. Мужчина должен был построить дом (община в этом моло­дым всегда помогала), если ему не перешло в наследство никакое поместье или дом. А де­вушка готовилась к приходу ребенка - ткала полотно, вышивала рубашка, собирала сундук, готовила свой новый дом, в который привел ее муж, разрисовывала печь.

"Гордоне, еще когда ты был совсем маленьким, - обратился к нему Волхв, - Славуня, ко­торая принимала роды у матери твоей, видела, что должна была прийти из ее рода Ведун-ка-матушка, которую мы звали давно. Но при рождении умерла мать твоя, не смогла ее душа удержаться на земле сей. И забрали Богу матушка Твою, дав ей другую, высшую жизнь. Поскольку же ты первенец был, на тебе род весь остановился, ибо не имела воз­можности из Прави прийти душа той женщины праведной. Весь год должны вы с женой обряды верно творить, чтоб душу ее наилучшим образом в Яву провести, чтобы могла онаПредназначение свое исполнить, которое на нее Боги возлагают. Ну же, бери свою верную жену за руку, и молвите славбу-молитву за мной".

Звали душу трижды. Первый раз - на Великую Купалу, начиная с ночи. На рассвете смотрели, как Солнце ясное всходит:когда ярко и чисто - душа услышала призыв и гото­вится из Вырия в мир земной прийти. Второй раз - за 40 дней до ее прихода,перед Русал-чиной неделей, в мае. После второго призыва нельзя было мужчине проливать семя свое- должен был беречь силы мужские до зачатия. Жена же собирала травы, готовя их для ложа священного.

4 раза в год более широко открываются врата Вырия к миру Явы. В этот час предки обхо­дят роды свои, осматривают, хорошо ли хозяйничают внуки их, верно ли суть Богов пони­мают и детей своих научают. И должны мы, как праздника великого, ожидать прихода их на дворы наши, убирая при этом и украшая дома свои. Предки светлые, находясь в Вырии, бе­регут нас в Яве. Между нами есть связь нерушимая, если поминаем мы предков родных по­стоянно, тогда имеют они силу оберегать нас и святыни наши от душ темных. Но если забыл кто про род свой, от силы родовой отвернувшись - сам по жизни идет. И тяжек путь тот, ибо Боги и Предки от души той отворачиваются.

В начале ноября Предки приходили в гости к детям своим. Осенний туман стелился надсонной землей. Молодая пара в белом наряде, подняв реки к небу, звача предков. Рядом,опер­шись на посох, стоял старый седой дед, который молча наблюдал за их действиями. Или отженского призыва, или от пылких слов молодого мужа открылось небо, и усмотрели они,как из него вышли светлые мужи и женщины родов Гордона и Цвитаны, став передмоло­дыми. И сам Белее стоял посредине. Молодая женщина всматривалась в душу пращуровсвоих. Как будто золотым сверканием над туманом плыли фигуры, и если прислушаться,

р. жъпчание. как будто ручей спрятался где-то подли-

стьями ежевики. Когда все вышли из-за туч, Волхв обратился к Велесу: "Велесе, Отче наш! Ты принес отрочат на землю нашу, из которых Род наш начался. Зову тебя, чтобы по­зволил молодым нашим, Гордану и Цвитане, привести в род их ребенка достойного". Белее улыбнулся и молвил: "Волхве Древославе, я лишь перевожу души из Навы в мир Явы. Если душа, которую они зовут, не обремененная поступками недостойными и Карна и Доля по­зволят - переведу, и Матушка Лада вложит в лоно внучки нашей, Цвитане, душу ребенка будущего ".

"Благодарю, Велесе-Отче, -раздался голос старого волхва.

Третий раз звали душу за 3 дня до зачатия ее в мире земном. 21-го июня, когда солнце на­чинает приобретать наибольшую силу, взывали родители к Вырию. Но перед тем в доме женщина наводила наилучший порядок, словно писанка, светился дом чистотой. Обращалась женщина к Ладе и Мокоше с молитвами и заговорами всякими. А затем в каждом уголке за­жигала веточку чабреца сушеного и липецы (цветов любви вечной), а листочки любистка и винограда бросала под кровать вместе с пшеничными колосьями. На Покутье, возле образов божьих - Лады и Сварога - должны стоять свежие цветы. Ладины цветы - это розы и ружи. Когда цветы вянули, их лепестки высушивали на солнце, измельчали, добавляли душистые смолы, и маленькие пучки трав поджигали, чтобы те дымили в Красном углу.

Мужчина же должен был управиться со всем хозяйством, если имел такое. Нельзя остав­лять дела недоделанные, ибо для зачатия это очень плохо, все должно было быть совершен­ным, как внутри, так и снаружи. Особенно сбруя конская и меч булатный должны блестеть и быть в отличном состоянии. Ибо конь - то посланец между Мирами, а меч - знак того, что муж зрелый, и готов род творить.

"Гордане, возлюбленный, готов ли ты? - весело звала Цвитана, стоя в полотняной длин­ной рубашке за домом на пригорке. - Быстрее, вот-вот солнце взойдет!" Гордон спешил, не­ся перед собой большую кадку с дождевой водой и серебряными монетами, которые лежали на дне. Эту воду Цвитана собирала больше месяца. Не видя дороги под ногами, он не раз спотыкался, отчего вода переливалась не него. Цвитана закрывала ладонями уста, чтобы муж: не видел, как она смеется. "Все, все, я уже здесь", - ставя кадку на землю, проговорил Гордан. Перед Купалой молодые должны были обмыть друг друга дождевой водой под лу­чами утреннего солнца. "Иди ко мне", нежно прошептала Цвитана. Солнце уже показало первые лучи. Когда взволнованный Гордан снял белую одежду с жены, она вспорхнула с нее легкой птичкой, и Гордан залюбовался чрезвычайной красотой и грацией Цвитаны. Ее рос­кошное тело влекло не только взгляд: медово-золотистая кожа блестела на солнце, полные груди-яблоки манили коснуться женского тела. Цвитана тихо, словно кошечка, чтобы не помять траву, подошла к нему и начала снимать с него мокрую рубашку. Руки Гордана оп­лели ее тело, голос стал мягким и тихим. "Любимая, - шептал он, - какая же ты сладкая". Цвитана снимала с мужчины рубашку, руки ее задрожали, когда коснулась грудей воз­любленного. Гордан опомнился, вспомнив, что к Купальской ночи нельзя трогать жену, и отпустил ее. Подойдя к кадке, он набрал большую кружку воды. "Иди-ка сюда, солнышко мое". Цвитана, умываясь, подняла руки к небу. Гордан подошел ближе к ней и, проговаривая славу Дане и Матери Ладе, начал поливать любимую, водой, омывая тело ее. Так же и Цви­тана омывала его, приговаривая заговоры Дане и Сварогу.