Обливион.

Притаившись за оплавленным камнем, я внимательно осматривал пространство впереди. Два обгорелых до неузнаваемости тела перед самым порталом изрядно подорвали мой и без того невысокий боевой настрой. Немного успокаивало лишь то, что продав то, что мне удалось добыть по пути в Вейнон и из него, по грабительски низкой цене на редкость уродливой орке в лагере беженцев из Кватча, я набил газыри пояса слабыми целительными зельями, благо городской алхимик не только сумел спастись, но и исхитрился вынести сундучок с дорожным набором инструментов. Как только наберу немного денег, обязательно куплю себе такой. С каменным лицом вытерпев долгое сердитое ворчание о некоторых красноглазых провинциалах и их грубых манерах, я, в обмен на желчь покушавшихся на Прорву бесенят, получил свои фиалы свежесваренного лекарства. Большая часть, как я уже говорил, была закреплена в специальных кармашках на поясе, но несколько штук отправились в заплечную сумку. Мои гремящие на каждом шагу разномастные доспехи я заменил бригантиной из толстой, густо проклёпанной кожи с вшитыми между кожаными слоями металлическими пластинами на груди и спине вместе с остальным снаряжением из того же материала - лишний шум мне ни к чему, а лязгающая броня неизбежно привлечёт ко мне дэйдра со всех окрестностей. А так есть шанс проскочить, не вступая в схватку. Правда, если до неё дойдет, мне придется худо... Меч я оставил свой, если так пойдёт и дальше, придётся искать себе учителя и заказывать у кузнеца оружие под свою руку. А пока обойдусь этим, я к нему уже немного приноровился. Где только деньги взять на всё это? Мотаться по дорогам в расчете на разбойников, вроде встреченного возле Пепельной крепости каджита? Лезть в развалины айлейдских городов? Жаль, что более сильные снадобья мне не по карману, но надо радоваться тому, что у меня есть хоть что-то, кроме единственного доступного мне заклинания. Правда, я ещё могу бросить в противника шар огня, такой же, какими сейчас швыряются скампы внизу возле моста через лаву...

Постойте, да они же на кого-то нападают! Неужели кто-то из отправленного Матиусом отряда ещё жив?

Проклиная расстояние, я расчехлил лук и помчался на выручку. Этот человек нужен мне живым и способным говорить, иначе бродить я тут буду долго, но безрезультатно. Горячий и сухой, отдающий горелой горечью воздух Мёртвых Земель царапал горло мелкими крупинками пепла, вынуждая сдерживать кашель, чтобы не выдать себя раньше времени. Спустившись до половины склона, я одел тетиву - на баррикаде мне здорово досталось от Мерандила. Лучник, увидев, что я её не снимаю, разозлился так, что забыл про не залеченный до конца ожог на ноге. Благо, Савлиан вовремя вмешался, напомнив, что мы не на прогулке. А уж что я о себе услышал... Но смысл воплей альтмера сводился к тому, что натягивать тетиву на лук следует перед самым боем, а с постоянно снаряжённым луком ходят только бестолковые идиоты. И то, только те из них, у кого есть деньги на покупку нового, когда старый треснет. Денег у меня не было, идиотом слыть тоже не хотелось. К счастью, Мерандил сжалился и, как он выразился, "проявил ответную любезность", показав мне, как быстро привести лук в боевую готовность. Нет, все-таки альтмеры, какое бы положение в обществе не занимали - невыносимые ублюдки. Тот же Мерандил мог просто показать, что и как надо делать. Но это же не соответствует каким-то там альтмерским традициям! Надо же обязательно, дремора его залюби, продемонстрировать провинциалу его дремучесть и свое интеллектуальное превосходство... Сноб дэйдров. Интересно, его ругательства, когда он на меня вопил, тоже были приведены в соответствие с традициями или это был редкий случай, когда он говорил, что думал?

Скампы были настолько увлечены травлей, что моё появление осталось незамеченным. Впрочем, это продлилось совсем недолго. Первую тварь я уложил, с одного выстрела, мимолётно отметив, что с каждым разом они получаются все точнее. Второй ушастый уродец успел швырнуть в меня сгустком пламени, прежде чем словить стрелу и распластаться на покрытых копотью плитах. Шлем я так и не надел, поэтому пришлось поторопиться, уходя с линии огня. К счастью, шар летел довольно медленно. Выживший стражник тем временем разобрался с оставшимися двумя тварями и направился ко мне.

- Слава богам, - простонал он, остановившись рядом со мной. - Я уж думал, что я единственный, кто выжил...

Тут он разглядел меня, как следует, и насторожился.

- Кто ты, парень? Я тебя не видел раньше.

- Я от Савлиана Матиуса, - ответил я. - Он послал меня узнать, что с вами случилось и, если получится, закрыть эти проклятые врата.

- Савлиан жив?

- Жив, жив, - кивнул я, не забывая поглядывать вокруг. - Он организовал оборону перед городскими воротами и теперь сдерживает дэйдра, не давая им выйти из города и напасть на гражданских в лагере внизу.

- Тогда мне стоит присоединиться к нему.

Я задумался. С одной стороны, по две пары глаз и ушей лучше, чем по одной. И два клинка лучше, чем один. Не говоря уже о том, что присутствие рядом нормального человека меня уже изрядно приободрило. А с другой стороны - пользы от него будет немного. Он на ногах-то стоит больше из упрямства. И на меч опирается, как на костыль. Да и тихо передвигаться не умеет вообще. Так что, если я не хочу на каждом шагу отбиваться от сбежавшихся на его топот дэйдра, стоит отправить его в Кватч. К Матиусу.

- Пожалуй. Пойдём, я помогу тебе дойти. А по пути ты мне расскажешь, что произошло.

Стражник, представившийся Илэндом Вониусом (услышав его родовое имя, я едва сдержал смешок), оказался единственным выжившим из того самого отряда, которым Матиус послал закрыть врата. К слову, как это сделать, он не знал, зато рассказал, что их здесь ждали. Дошедший "почти до самой башни" отряд попал в засаду. Часть бойцов погибла на месте, остальных, вместе с десятником Мэньеном Гонельдом, увели в башню дремора. Как получилось, что сам Илэнд выжил и не попал в плен, я так и не понял. Хотя были подозрения... косвенно подтвердившиеся тем, что он так и не смог внятно объяснить дорогу к башне. Оно и понятно - у страха глаза хоть и велики, но слепы. Но озвучивать свои догадки я не стал - пусть Матиус сам разбирается. Савлиан показался мне достаточно проницательным, чтобы суметь правильно задать вопросы.

К слову, башен было несколько, но пленных увели в "самую большую". Не то, чтобы мне это о чем-то сказало, кроме того, что могут быть ещё выжившие.

Выпроводив во врата Илэнда, последние метры подъёма висевшего у меня на плече, вяло перебирая ногами, я облегчённо вздохнул. Этот сиродиил перед нашим знакомством точно не голодал. Что ж, я узнал все, что мог, пусть теперь у его капитана голова болит.

Через мгновение я с режущей душу ясностью осознал, что остался один. На миг соблазн шагнуть в портал и покинуть Мертвые Земли стал почти непреодолимым. Появилось чувство, словно кто-то недобрый сверлит взглядом спину. Но...

Оглядевшись и никого не увидев, я затолкал страх куда подальше и, стараясь держаться под прикрытием камней, побежал в ту сторону, откуда пришёл Илэнд. Чем быстрее я справлюсь с поставленной задачей, тем раньше вернусь обратно. Это место не стоит того, чтобы тут задерживаться.

Впрочем, здешние растения меня заинтересовали. Настолько, что я не удержался и срезал несколько образцов жёсткой бритвенно-острой травы, покрытой алым соком, похожим на слегка загустевшую кровь. Следующие растения оказались совсем не безобидны. Жирный коричневый побег с редкими шипами, отдалённо походивший на траму, в изобилии растущую в окрестностях Альд'Руна, стоило мне подойти на близкое расстояние, вдруг резко хлестнул воздух, неожиданно сильно приложив меня по спине. Если бы не бригантина, смягчившая удар, лежать бы мне в горькой пыли с перебитым позвоночником... А необычный колючий цветок выстрелил в лицо облаком желтоватой пыльцы, от которой мышцы на долгое время словно налились свинцом. Но это не помешало мне взять образцы и этих растений. Покажу их алхимику из Кватча, возможно он знает, что это такое.

Подвешенное на каменной арке горящее тело произвело на меня большее впечатление, чем я готов был себе признаться. А растянутый на шипах вулканического стекла, слабо пульсирующий кожистый мешок с несколькими монетами и пустой геммой душ вообще поверг в состояние, близкое к панике. При внимательном рассмотрении это оказалось изуродованное и обескровленное человеческое тело со скрупулёзно вынутыми костями. Как это было сделано, я не знал, и знать не хотел. После этого я понял, почему, идя сюда, не нашёл останков погибших, кроме первых, сожжённых до неузнаваемости, да ещё одного бедолаги, свалившегося в лаву. Илэнд не говорил, что тела убитых тоже забрали, но ничто не мешало дэйдра сделать это чуть позже. Находка ясно показала, что живым в руки дремора лучше не попадать - что-то мне подсказывало, что бесцеремонно разрезанный мной кокон раньше был одним из тех солдат, которые вошли в Мёртвые Земли передо мной. И что манипуляции, которые привели к такому его состоянию, проводились, когда он ещё был жив. К слову, когда я разрезал мешок, пульсация прекратилась. Однако думать о том, что это могло значить, я себе запретил. И без того так тошно, что выть хочется. Но взял за правило взрезать каждый попавшийся мне кокон. Причём отнюдь не ради порой весьма неплохих вещей, хотя и убеждал себя, что именно из-за них. Это помогало не задумываться над истинной причиной.

Башню я нашёл довольно скоро. Точнее, даже пять башен, архитектурой под стать окружающему пейзажу. Помня слова стражника, куда увели пленных солдат, я недолго думая, направился к той, что явно выделялась размерами. Протискиваясь в узкую щель между высокими каменными створками, я всей душой надеялся, что пылающие багровым светом глифы, сложившиеся в слова "Обливион ожидает"(1), не являются сигнальными и не оповестят находящихся внутри дэйдра о моем появлении. Мне этого совсем не хотелось в свете того, что самая большая надпись гласила:

"Кровавое пиршество".

Жизнеутверждающе, ничего не скажешь. Как будто мне было мало того, что я уже успел увидеть по дороге сюда.

Внутри было гораздо темнее, чем снаружи, несмотря на огненный бассейн в центре, из которого куда-то вверх поднимался ревущий столб пламени. И воздух... сухой продымленный воздух лавовой пустоши внутри башни был напоён сладковато-душным смрадом бойни. Час от часу не легче. Спрятавшись в тени, я аккуратно застрелил двух слонявшихся вокруг бассейна скампов, благо низкий гул огня заглушал прочие звуки, и прислонился к слабо вибрирующему камню стены, пытаясь успокоиться, потому что тревога резко усилилась. Проклиная идиотское освещение, от которого сумрак мало отличался от темноты, я осмотрелся, но больше никого из дэйдра не увидел. Это вовсе не означало, что их в башне нет вообще, но, по крайней мере, первый этаж я некоторое время мог изучать относительно спокойно.

Низкие створки найденной двери с неприятно влажным чмоканьем разошлись в стороны, стоило мне к ней прикоснуться. А потом с таким же звуком сомкнулись за спиной. Рёв пламени мгновенно стих, как отрезало, а колотящееся в груди сердце стало успокаиваться по мере того, как уменьшалось чувство непонятного страха. Зато зловоние бойни усилилось. И ещё, теперь к нему примешивалась отчётливая струя запаха свежепролитой крови.

Я ощутил, что начинаю ненавидеть это место. Вряд ли найдётся безумец, даже среди данмеров, воспитанных в традиции поклонения дэйдра, который любил бы Обливион. Восхищаться - к примеру, той его частью, которая известна, как Лунная Тень дэйдра Азуры - интересоваться, опасаться... сколько угодно. Ненавидеть - тоже. Но моя ненависть была не абстрактной, как у остальных. Я ненавидел именно Мёртвые Земли. Потому что побывал в них. И пока что продолжал пребывать. Ненавидел за ту мерзость, что здесь успел увидеть. Мои родичи с их игрушечными войнами между Великими Домами и вполовину не так жестоки. И я совершенно не хотел, чтобы леса и равнины Тамриэля превратились в такую же выжженную пустошь, а его жители стали забавными игрушками для Мехруна Дагона, как когда-то мои предки-каймеры - для Азуры и Паучихи.

Где-то наверху раздался негромкий лязг, сообщивший мне, что я тут не один. А заодно, кто это может быть. Снова загнав страх, уменьшившийся до приемлемого уровня в дальний уголок сознания, я достал из колчана пару стрел и крадучись двинулся вверх по наклонному коридору.

Дремора умер мгновенно. Я не стал дожидаться, пока он соизволит повернуться ко мне лицом, чтобы дать бой по всем правилам, и просто застрелил его. Рыцарство по отношению к этим тварям неуместно. Да и не оценил бы он моего жеста - смертные для них просто мясо. Второй стрелой я уложил скампа, сопевшего в углу и вскинувшегося от грохота дреморских доспехов.

Уже не скрываясь, вышел в залу. Подошёл к убитому. Нелюдь упал лицом вниз. Шлема он не носил, поэтому я мог хорошо рассмотреть длинные красновато-рыжие волосы, небрежно стянутые плетёным шнурком на затылке в точности, как у меня самого. Над шнурком сомнительным украшением торчало древко моей стрелы, перебившей ему позвоночник, войдя аккурат между тяжей. Что ж, можно смело заявлять, что в неподвижную мишень я попадаю уже без особого труда. Разве что долго прицеливаюсь. Шипя ругательства, кое-как перевернул закованное в тяжеленные доспехи тело.

На вид - почти мой сородич. Пепельная кожа, правда, с нехарактерным для данмеров бронзовым отливом. Кисти рук, не скрытые перчатками, вполне обычные, пальцы длинные, с желтоватыми пластинками коротко остриженных ногтей. Остроконечные уши. Вполне эльфийская физиономия - исключая разве что слишком сильно выдвинутые вперёд челюсти, характерные, скорее, для нордов - даже после смерти застывшая в маске такого презрения ко всему на свете, что у меня при виде него руки зачесались ему врезать.

Вот только ни у одного из данмеров изо лба над висками никогда не росли небольшие, слегка изогнутые острые рожки. И - я осторожно раздвинул сомкнутые веки - таких глаз нет ни у кого из известных мне рас Нирна. Жёлто-оранжевых, словно языки пламени, с алым, по-змеиному вертикальным зрачком. Копаться у него во рту я не рискнул. Мало ли, что этот дремора недавно жрал...

Следующий просто дожидался, пока я сам приду. Хотя я сам виноват, если такое можно вообще кому-то поставить в вину. Пепел, которым я надышался на пустошах, в самый неподходящий момент напомнил о себе чихом, сдержать который я до конца не сумел. Наивно было бы считать, что полузадавленное троекратное "Чхи!" и последовавшее за ним раздосадованное шипение "Твою мать!" в относительной тишине коридоров было не слышно. Сообразив, что скрываться теперь смысла нет, я убрал лук и, вынув из ножен меч, пошёл вверх по коридору.

Он налетел на меня, как таран, размахивая жуткой даже на вид булавой и использовав наклон пола для усиления атаки. Увернувшись, что в узкой кишке коридора было совсем не просто, я нанёс ему вдогонку несколько рубящих ударов. Без толку - на красноватом металле даже вмятин не появилось. К тому же, пытаясь не потерять равновесие на довольно скользком наклонном полу и не покатиться на радость врагу кубарем ему под ноги, я набрал не меньший разгон. Поэтому в конце коридора мы оба, не сумев вовремя затормозить, дружно впечатались в каменную стену. Точнее, он - в стену, а я - в него, добавив в свою коллекцию синяков и ушибов ещё несколько от угловатых дреморских доспехов и выбив из его руки булаву. Случайно, конечно, но получилось даже удачнее, чем я рассчитывал. Особенно, после того, как мы, оглушенные столкновением, повалились на каменный пол.

- На колени... ничтожество, - прохрипел мой противник, вяло трепыхнувшись подо мной.

Да уж, это вам не краснобалахонный убийца, из этого простым ударом о стену душу не вытряхнешь...

- Еще чего, - морщась от боли в, неизвестно, который раз уже за сегодня, помятых ребрах пропыхтел я. - Много чести, тварь.

Вместо ответа дремора вдруг боднул меня, как какой-нибудь козел, едва не оставив своим рогом без глаза, и, когда я отшатнулся, вскочил на ноги и бросился к выроненной булаве. Я сделал подсечку, заставив его с грохотом пропахать носом пол. Он шлем тоже не носил, так что приземление было впечатляющим. Это позволило выиграть ещё несколько драгоценных секунд, пока рогоносец приходил в себя. Вот только, к несчастью, проклятый ублюдок сориентировался слишком быстро, наплевав на боль в разбитом падением лице, поэтому мне пришлось срочно прикрываться своим уже изрядно обугленным по краям щитом. Что я, интересно, буду делать, когда он окончательно придет в негодность? Ни у первого, ни у этого щитов я не заметил.

Принятый на щит удар едва не сломал мне руку. Оценив его мощь, я понял, что бой надо срочно заканчивать, иначе мне конец. Я, конечно, могу заставить его гоняться за мной довольно долгое время, но один хороший удар с его силушкой и... Просто чудо, что нелюдь, стремясь поскорее вернуть себе оружие, не догадался врезать мне кулаком под дых. Этого я бы точно не пережил - по сравнению со мной он был просто чудовищно силен. Про рост я вовсе молчу... К тому же дремора явно был взбешён. Имея такую силу, он мог себе это позволить. Но у меня-то ни его силы, ни выносливости нет!

Поэтому я решился на почти самоубийственный риск - отбросив (а если быть честным, то попросту выронив) щит, а за ним и меч, поднырнул прямо под опускающуюся булаву и вонзил лезвие кинжала между пластинами его доспеха, тут же уйдя в сторону. В точности так, как когда-то учил отец.

Дремора удивленно моргнул, выронил оружие и завалился. Я вытащил и спрятал кинжал, потом подобрал меч и сунул его в ножны. Щит решил не трогать, пока не подлечусь, все равно без этого я просто не смогу его удержать... Здоровой рукой нащупал на поясе фиал с зельем и, выдрав зубами пробку, осушил его в один глоток. Потом ещё один. Стало намного легче, но я чувствовал, что этого недостаточно. Магию я применять опасался - кто знает, чем это может обернуться. Нет, в то, что заклинание сработает как-то не так, я не верил. А вот опасность быть обнаруженным из-за магического всплеска представлялась мне вполне реальной. Но сейчас у меня не было особого выбора. Я, даже экономя сам на себе, уже успел выхлебать четверть своих запасов, а к решению стоящей передо мной проблемы так и не приблизился. Заклинание поможет мне ещё немного сэкономить.

Поднявшись в залу, я чуть не попался в ловушку. Стало понятно, почему дремора так несся - выскочившие из едва заметных пазов в стенах перед самым моим носом стальные копья могли проткнуть даже его, невзирая на прочный доспех. А меня в кожаной бригантине - тем более. Странно, почему он просто не подождал, когда это случится? Хотя для меня его нетерпение оказалось очень даже кстати. Замерев, я дождался, когда копья скроются в стене и выскочат снова. Прикинул время, необходимое для перезарядки ловушки и, не дожидаясь, пока они окончательно спрячутся в пазах, преодолел опасное место.

Зал был пуст - этот дремора почему-то был один. Первая дверь, которую я попытался открыть, на прикосновение не отреагировала. Внимательно осмотрев её, я обнаружил замочную скважину. Пробравшись через копья-ловушку, обыскал убитого врага в надежде найти ключ. Отмычки тоже оказались бессильны - замок был зачарован. В принципе, если задуматься, метод сиродиильских магов - а их ли? - себя оправдывал. Ловушку можно обезвредить, я сам не раз это проделывал, а вот с распознающим заклятием нужен только ключ. Вопрос в том, где его искать.

Прошипев в адрес обитателей башни "то самое" витиеватое ругательство на родном данмерском, благо здесь подслушивать было некому, я направился попытать счастья со второй дверью. Но выйдя, немедленно вцепился в ближайший обсидиановый "коготь". Я не боюсь высоты. Но идти по мостику шириной чуть больше шага на высоте, когда патрулирующие подступы к башням дремора кажутся не многим больше пальца - то ещё испытание для нервов.

Покрытая багровыми рунами дверь с надписью "Жнец" тихо чавкнула за спиной. Я поморщился - звук действовал на нервы. Уж лучше бы она скрипела... А вообще странно было видеть надписи на сиродиильском, сделанные дэйдрическими глифами. Нелогично. И дело даже не в сочетании разных языка и алфавита... Для жителей почти любой из провинций Тамриэля использование этого языка для письма было бы вполне объяснимо - сиродиильский является государственным и торговым языком Империи. И естественно, далеко не все, кто способен на нем объясниться - благо, все языки Тамриэля произошли от эльнофекса - используют имперский алфавит. Данмеры, к примеру, пользуются именно дэйдрическим. У нордов раньше вообще были какие-то непонятные шкрябалки вместо нормальных букв(2)... Но это Тамриэль. А почему в Обливионе-то все прочитанные мной надписи на имперском?

И тем не менее...

- Сюда! Наверх!

Услышав голос, я напряженно замер. Меня обнаружили! Или все же не меня? Кто, кроме дэйдра, может ещё войти в башню? Не считая меня самого. К тому же мой последний противник ждал молча. Да и голос... Тот дремора, с которым мне довелось обменяться несколькими словами во время драки, сипел, как пробитый мех. Как будто он до этого почти не говорил. Что вполне возможно - откуда мне знать, как дэйдра общаются между собой? Может, они вообще не разговаривают. Этот же голос был вполне человеческим - сильным и звучным. Неужели нашелся ещё один выживший?

Как оказалось, действительно нашелся. Немолодой, довольно сильно облысевший воин стоял, схватившись за прутья клетки, в которую его посадили, и неотрывно следя глазами за мной.

Я успел сделать всего один шаг, когда навстречу мне из густого сумрака за клеткой с пленником вышел ещё один дремора...

...Вставать не хотелось. Лежа на каменном полу верхнего уровня Сигильской Крепости, я отрешённо смотрел, как дремора неторопливо спускается по упругим перепонкам пандуса, ведущего к Сигилу. Спускается, чтобы добить одного самонадеянного данмера, умудрившегося прикончить Хранителя и подобраться к самому сердцу крепости. К "Сигиллум Сангуис", что в переводе звучало, как "Печать Крови"...

Найденный мной пленник оказался десятником Мэньеном Гонельдом. Не представляю, каким образом ему удалось узнать, как закрыть врата Обливиона, но факт остается фактом. Хотя могу предположить, учитывая, что Хранитель Сигила оказался довольно общительным. На дреморский лад, разумеется. Мне, к примеру, он тоже сначала красочно рассказал, что со мной - то есть с моим трупом - намерен делать после того, как прикончит, а потом уже достал оружие...

Следуя подсказкам Мэньена, я нашёл сферу с камнем на самом верхнем уровне Сигильской Крепости. Там же оказался и этот дремора. Нет, на самом деле были ещё, но их я просто застрелил, благо рёв, исходящий от столба энергии - спасибо Мэньену, разъяснившему, что это не пламя - заглушал практически все звуки. Это, конечно, создавало трудности и мне, но, по крайней мере, я мог не опасаться, что убив одного из пары патрульных дэйдра, немедленно окажусь нос к носу с его разъяренным напарником, примчавшимся на шум упавшего тела.

Этот, последний встреченный мной дремора, был один. И, как выяснилось, неспроста. Я успел дважды выстрелить перед тем, как он обрушил на меня град ударов. А засевшие в теле стрелы он выдернул, даже не изменившись в лице. Только что. Глядя мне прямо в глаза с нескрываемым превосходством.

Кое-как дотянувшись до пояса, я достал из газырей последние два фиала с целительным снадобьем. Зубами выдернул пробку, едва не подавившись ею и не расплескав драгоценную жидкость. Затем осушил второй фиал. Всё. Теперь, после того, как я их выпил, мне останется только магия. Запасы которой тоже прискорбно малы. Как раз столько, чтоб сдохнуть не в трёх шагах от Сигила, а в одном. Как же я устал!.. Горький продымленный и пропитанный запахом крови воздух, дышать которым с каждым вдохом все труднее, мёртвые тела со следами жестоких пыток, наспех залеченные раны... но, главным образом, страх. Постоянный, изматывающий страх, сопровождавший меня с того самого момента, как я вошёл в эту проклятую башню...

Глядя, как я поднимаюсь, дремора приостановился, то ли в замешательстве, то ли в своём высокомерии пожелав дать мне фору. Правда, в первое я ни минуты не верил. А вот в то, что он решил напоследок поиграть с не желающим так просто умирать смертным - вполне. Впрочем, его намерения на физиономии никак не отразились.

- На колени, ничтожество, - дождавшись, когда я кое-как выпрямлюсь, просипел он.

У них, что, одна фраза на всех?!

- А не пошёл бы ты?.. - так же сипло ответил я.

- Ты будешь ещё одним моим трофеем... - пользуясь тем, что мой противник шёл на меня прямо, как по нити, я торопливо достал чудом уцелевший при моём падении лук - я не собирался давать ему возможность подойти вплотную.

Если он доберётся до меня, мне конец. Я просто знал это.

Никогда я ещё не стрелял так быстро.

Две стрелы вошли ему в горло и в переносицу. Я потрясённо уставился на громыхающее доспехами тело, скатывающееся с пандуса. Невероятно! Я просто не могвыстрелить навскидку настолько точно! И, тем не менее, вот он - мертвее мёртвого. Однако эйфория от удачных выстрелов быстро прошла, сменившись слабостью. Чувствуя, как течёт кровь из заново открывшихся от резких движений ран, я медленно, оставляя за собой дорожку из алых капель, направился вверх по пандусу. Сбитые тетивой пальцы упорно не желали складываться в знак исцеления, а ведь надо было успеть до того, как в крепость явятся другие дэйдра. Поэтому я не оставлял попыток.

Переждав приступ головокружения, как обычно, сопровождавший магическое истощение, я немного бодрее поковылял дальше - прямиком к пылающей черным огнём сфере, венчающей пронизавший башню сверху донизу столб энергии.

Хранилище Сигила.

Вцепившись для устойчивости в изогнутый шип держателя, я погрузил руку в сферу. Пальцы, к моему удивлению, не встретили сопротивления, сомкнувшись на теплом предмете размером с крупный орех. Чувствуя, как утекают последние силы, я потянул Сигил на себя. Сфера вздрогнула и с тихим шелестом истаяла. Следом за ней задрожала башня. Столб энергии, прежде поглощаемой Сигилом, рванулся в багрово-черные небеса и расплескался огненным морем.

Сзади раздались гортанные крики. Обернувшись, я увидел нескольких дремора бегущих в мою сторону по пружинящему под ногами полотну пандуса. Один из них, в темно-синей мантии мага, притормозил и направил на меня навершие посоха. Оттуда вырвалась длинная ветвистая молния, отбросившая меня за пределы площадки.

Падая с невообразимой высоты в огненный бассейн, я успел увидеть, как на том месте, где я только что стоял, разгорается второй Магнус. А потом все вокруг поглотил нестерпимо белый свет...

____________________________________________________________________________________________________

1 - "Oblivion awaits" - одна из надписей, которые можно встретить в Мертвых Землях. Эта располагается по бокам от дверей в Сигильскую башню.

2 - знаки древнего "драконьего" языка или "драконьей" письменности из TES-V: Skyrim.