Понятие юридического лица. В советское время правовая наука не сомневалась в том, что юридическое лицо - вполне материальное образование

В советское время правовая наука не сомневалась в том, что юридическое лицо - вполне материальное образование. Главная проблема для нее заключалась в том, чтобы найти людской субстрат, который стоит за его фигурой. С переходом к обществу свободного предпринимательства снова широко обсуждается вопрос о сущности и функциях юридического лица.

К нему приходится возвращаться потому, что, несмотря на обсуждение на протяжении уже не одного тысячелетия, в нормах, которые определяют само понятие юридического лица, искрят серьезные противоречия. Это легко увидеть на примере российского законодательства.[5]

Как известно, ст. 48 ГК относит юридические лица к категории организаций. Однако и в советское время, и сейчас нет более или менее устоявшегося представления о том, что такое организация. В зарубежной социологической литературе сформировалось несколько существенно различных представлений на этот счет.

Далее, ст. 48 ГК определяет, что "юридическим лицом признается организация, которая имеет в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении обособленное имущество...". Данное императивное установление дает основание утверждать, что "...во всех ситуациях применение данной юридической конструкции (юридического лица. - В.Т.) связано с обособлением определенного имущества с целью ограничения имущественной ответственности (т.е. уменьшения риска участия в гражданском обороте) для его учредителей (участников).

Следовательно, функциями (задачами), выполняемыми конструкцией юридического лица, являются ограничение риска ответственности по долгам и более эффективное использование капитала (имущества), в том числе при его объединении, учредителями (участниками)".

Необходимо отметить по меньшей мере три неточности, которые допускают нормы ГК РФ и авторы, безоговорочно воспринимающие его позицию.

Во-первых, хотя ст. 48 утверждает, что юридические лица обладают обособленным имуществом, на самом деле не всегда у них имущество есть в наличии, по меньшей мере в момент создания. Ведь для некоммерческих организаций при их регистрации не требуется формирование уставного (или иного аналогичного) капитала. Значит, в течение некоторого времени они обладают в лучшем случае лишь интеллектуальным капиталом. Во-вторых, некоммерческие организации (их упоминает Е.А. Суханов, которому принадлежат цитированные выше слова) зачастую в гражданском обороте не участвуют вообще, а потому никакого связанного с этим риска не несут. Чем тогда объяснить их имущественное обособление, остается непонятным (если стать на точку зрения Е.А. Суханова). В-третьих, участники коммерческих (например, полных товариществ и обществ с дополнительной ответственностью) и некоммерческих (например, потребительских кооперативов) организаций в ряде случаев несут субсидиарную ответственность по долгам созданных ими юридических лиц. В свете сказанного все объяснения причин имущественного обособления юридических лиц вообще оказываются под сомнением.

Нетрудно предположить, что приписывание юридическому лицу такого свойства, как имущественная обособленность, делается с целью придать этому социальному образованию зримый, осязательный характер.

Еще одним испытанием для всякого рода концепций юридического лица, в том числе и для положенных в основу ГК РФ, является трактовка роли его органов. В соответствии со ст. 53 ГК юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя обязанности через свои органы. Но если, например, в акционерном обществе высшим органом является общее собрание его акционеров, то органом чего является это общее собрание? Да и другие органы АО, которые создаются в соответствии с уставом, также являются органами юридического лица, а не собрания. И снова возникает тот же вопрос: кого (или что) они представляют в гражданском обороте?

Разнообразные концепции юридического лица, появлявшиеся в истории цивилистических исследований и послужившие основой для формирования соответствующих правовых норм и судебной практики, исходят из того, что это юридическая конструкция, созданная для тех или иных целей. Чтобы убедиться в этом, достаточно познакомиться с теориями фикции, целевого имущества, интереса и другими, а также исканиями субстрата в советское время. Впрочем, надо отдать должное некоторым советским авторам, которые признавали объективность, социальную данность юридического лица.

Показательна в этом смысле позиция Е.А. Суханова. Он пишет: "В результате объединения (отчуждения) части имущества учредителей появляется новый субъект права - собственник, являющийся не физическим лицом, а неким искусственным (в этом смысле - "фиктивным") образованием, признаваемым, однако, законом особым, самостоятельным субъектом гражданских правоотношений. Более того, данный субъект в принципе продолжает существовать и в случаях ухода из общего дела одного, нескольких или даже всех учредителей (участников)".[6]

Трактовка юридического лица как некой искусственной конструкции, фикции не соответствует истории его возникновения. Для восстановления адекватного представления о вхождении юридических лиц в общественные отношения следует обратиться к публикациям, специально посвященным данному вопросу.

По мнению И. Пухана и М. Поленак-Акимовской, в древнем римском праве (jus quiritium, а позднее - jus civile) в период древнеримского патрицианско-плебейского государства (от возникновения Римского государства до установления магистратуры перегринского претора - 754 - 242 гг. до н.э.) Римское государство (Populus Romanus), безусловно, являлось правоспособным, осуществляло властные функции юридического лица в публичном праве и функции юридического лица в частном праве, обладая имуществом (res publicae) для удовлетворения общегосударственных нужд и участвуя в обороте посредством купли-продажи, раздела земли, сдачи ее в аренду, выполнения общественных работ и т.д. На это же обращает внимание Н.С. Суворов: "Обособление государственной земельной собственности от собственности отдельных граждан должно было выступать с большей и большей ясностью, по мере расширения территории, благодаря завоеваниям, так как у всякого побежденного италийского племени отбиралась римлянами известная часть территории, обыкновенно 1/3, а иногда даже целая территория, как в Капуе".

Другим видом общественных образований были города, которые оказались подвластными Риму. "Названные города вошли в состав расширившегося Римского государства как его члены с известным кругом общегосударственных функций, перенесенных на них волей римского народа. Муниципия явилась как местная община, обособленная и получившая известную самостоятельность часть государства. Границы компетенции муниципальных и центральных государственных учреждений определялись особыми законами (leges municipales). Во второй половине республиканского периода муниципии становятся на одну доску с частными лицами (personae privatus, personae singularis), на них распространяется действие норм частного права".[7]

Н.В. Козлова отмечает: "Новая постановка городов в области отношений частного права отразилась на других союзных образованиях, известных римской юридической жизни под именем коллегий, идея юридического олицетворения которых в смысле субъектов гражданского права начала разрабатываться юриспруденцией не раньше конца республиканского периода. Какова бы ни была историческая последовательность появления в римской жизни муниципий и коллегий, в каком бы отношении ни стояла организация коллегий к муниципальному строю, в качестве субъектов в гражданском обороте первыми выступают муниципии и лишь по их образцу складывается гражданская правоспособность других корпораций".

Изложенные сведения показывают, что вначале статус юридического лица (в ограниченном или в завершенном виде) получили публичные образования - государство и муниципалитеты, а затем - частные образования - союзы предпринимателей, коллегии. Причем этот их статус не конструировался, а вырастал естественным образом из потребностей управления делами и имуществом, которые относились не к отдельному лицу, а к общественным структурам. Следует обратить внимание также, что юридические лица как хозяйствующие субъекты формировались исторически одновременно с публичными органами управления и системой правовых норм.

Уже значительно позднее, когда факты далекой истории ушли из памяти исследователей, последние пришли к выводу, что юридическое лицо - некая искусственная конструкция, созданная государством с учетом потребностей купцов, ремесленников, а затем и акционеров. Такие оценки не соответствовали реальному развитию событий.[8]

Для юристов и публичных деятелей Древнего Рима юридическое лицо было такой же реальностью, как и отдельный человек. Об этом свидетельствуют соображения, приведенные Н.С. Суворовым: "Термины, всего чаще встречающиеся в римском праве для обозначения юридических лиц: "corpus" и "universitas", не заключают в сем мысли о чем-либо фиктивном, воображаемом, в противоположность реальному, действительно существующему. Оба термина употреблялись не только в применении к союзам лиц, но и в применении к собирательным вещам, объединенным в одно целое, каковы: стадо рабочего скота, табун лошадей, дом, корабль. С этими объединенными в одно целое вещами римляне прямо сопоставляли объединенную совокупность лиц, как народ, легион, войско, сенат. Таким образом, терминология не дает никакого повода полагать, что римляне связывали с universitates personarum идею фиктивного, выдуманного, не существующего в действительности лица: подобное предположение имело бы не более вероятия, чем и то, что с universitates rerum связывалась в римском праве идея фиктивной, не существующей в действительности вещи. Уже самое выражение "corpus habere", употребительное у римских юристов в применении к союзам людей с юридической личностью, прямо указывает на то, что римская мысль вращалась в круге идей стоической философии: категория вещей собирательных (universitates rerum distantium, corpora ex distantibus) была воспроизведением стоической категории...".

По этой причине вполне обоснованна позиция советской науки, которая без сомнений признавала, что юридическое лицо - социальная реальность. Но такого признания недостаточно для понимания его природы. Юридическое лицо становится понятным, если учесть, что его субъектность - явление того же порядка, что и субъектность человека. Носитель субъектности человека - не его физическое тело, а та область его сознания, которая отражает и окружающую реальность, и самое себя. Эта область находится в энергоинформационном поле (биополе) человека. Поселения людей создают свое общее энергоинформационное поле, вследствие чего образуют муниципию, признанную субъектом права еще в Древнем Риме, а может быть, и раньше. Этнос, народ, обособленно проживающий на некоторой территории, также образует энергоинформационное поле, которое находит оформление в аппарате политического управления.

И более ограниченное множество людей (союз, коллегия) может образовать общее им энергоинформационное поле. А сами они как осязаемая реалия могли в установленном порядке зафиксировать (зарегистрировать) новообразование в качестве юридического лица. Такая регистрация была известна еще в Древнем Риме.

Появление юридического лица зависит от двух факторов. Во-первых, кто-то должен сформировать волю к созданию такого субъекта. Во-вторых, это намерение должно быть проявлено и зафиксировано путем регистрации в государственных органах. При отсутствии регистрации энергоинформационное поле еще не образует нового субъекта. Однако даже если регистрация осуществлена, а за нею не оказалось движущей силы в виде энергии субъектов-учредителей, организация окажется мертворожденной, не способной осуществлять заявленную деятельность, что и происходит нередко в практике хозяйственных обществ и некоммерческих организаций.[9]

Справедливость требует отметить, что теории, признающие реальность юридического лица, появились не только в советское, но и в досоветское время. Это направление разрабатывала большая группа исследователей в Западной Европе: Блюнчли, Кунце, Гирке, Дернбург, Цительман, Бернатцт, Регельсбергер, Леонгард, Лассон, Л. Мишу и другие. В цивилистической литературе Российской империи рассматривали юридическое лицо как социальную реальность Н.Л. Дювернуа и И.А. Покровский. При всем разнообразии их взглядов позиции этих исследователей сходятся в том, что юридическое лицо - реальный субъект права, без всякой фикции.

Обстоятельно данная концепция представлена в трудах германского профессора Отто фон Гирке. В изложении Н.В. Козловой суть его учения состоит в том, что субъектом права может быть не только физическое лицо. Рядом с индивидуальными субъектами права существуют субъекты сверхиндивидуальные, а именно социальные организмы. Юридическое лицо - это не фикция, а телесно-духовный живой организм, который может желать и действовать, обладает своей особой, самостоятельной волей, чувствами, желаниями, корпоративной честью. Корпорация имеет место нахождения, печать, герб, купеческую и ремесленную фирму, авторские права.

Е.А. Суханов полагает, что "достоинством этого подхода стала возможность объяснения наличия собственной воли и интересов юридического лица, а тем самым самостоятельности его выступления в качестве субъекта гражданского оборота, хотя приравнивание юридического лица к физическому тоже признавалось искусственным". Теория "естественного лица" (natural entity) в начале XX в. получила признание в праве США.

Вместе с тем юридическое лицо можно назвать организмом только по аналогии с человеком, а аналогия предполагает также и наличие существенных различий между сравниваемыми явлениями. Юридическая личность (субъектность) социального образования не существует без признания ее таковой объективным правом. И право признает нечто, существующее до факта признания (регистрации). Н.В. Козлова констатирует: "Многие ученые, в частности О. Гирке, Д.И. Мейер, Н.С. Суворов, В.И. Синайский, Б.Б. Черепахин, С.Н. Братусь и др., указывали, что право не может создать субъекта там, где его нет в действительности. Право лишь констатирует нечто фактическое...".

Личность новообразования есть признанная государством его способность как единого целого, отличного от суммы связанных с ним лиц, быть субъектом прав и обязанностей. Социальное новообразование не является творением объективного права. Оно возникает до признания его объективным правом, но существует как субъект права, если признано в качестве такового объективным правом. Государство может признать или не признать союз юридическим лицом, например, установив минимальную численность участников хозяйственного объединения, но при этом оно не может действовать абсолютно произвольно, не вступая в конфликт с естественными условиями жизнедеятельности общества. Закон устанавливает условия признания новообразования юридическим лицом, определяя порядок их создания (явочный или разрешительный).

В свете сказанного можно утверждать, что юридическое лицо представляет собой социальную структуру, которая признана таковой государством. Такое определение позволяет избежать противоречий, создаваемых формулой ч. 1 ст. 48 ГК. Юридическое лицо может быть организацией, но может организацией и не быть, если создается одним субъектом. Некоторые виды юридических лиц могут иметь обособленное имущество, если этого требуют правила, установленные для них, но у них может не быть никакого имущества в виде вещей и информационных ресурсов. Органы, будь то общее собрание участников или единоличный орган, назначенный учредителем, выступают от имени структуры - юридического лица в процессе его взаимодействия с другими лицами. Эту структуру можно назвать организацией не в социологическом смысле как некоторое множество соединенных между собой субъектов, а в смысле энергоинформационного образования, соединяющего людей в нечто целое.[10]

Энергоинформационное образование может быть порождением и одного человека. Более того, одно юридическое лицо может создать другое юридическое лицо самостоятельно либо совместно с другими субъектами. В современной практике предпринимательства (она берет свое начало в хозяйственной деятельности советского времени) широко распространена практика создания юридических лиц государственными органами и муниципальными образованиями (унитарные предприятия). Учредитель определяет организационно-правовую форму юридического лица, сохраняет право собственности на имущество, которое ему передано и которое он приобретает в процессе деятельности.

Юридическое лицо - самостоятельный субъект права. Как справедливо констатирует Н.В. Козлова, "...права юридического лица принадлежат ему самому, а не физическим лицам, являющимся его учредителями (участниками) либо составляющим его органы. Основной задачей института юридического лица является создание субъекта прав и обязанностей, существующего и действующего независимо от смены его людского субстрата. В этом смысле юридическое лицо есть реальный субъект гражданского права, самостоятельный носитель прав и обязанностей. Никто не стоит за юридическим лицом, как никто не стоит за правоспособным и дееспособным гражданином. Имущество юридического лица принадлежит самому юридическому лицу". И далее: "Юридическое лицо само есть истинная волеспособная и дееспособная личность, признаваемая в качестве таковой законом. Вступая в правоотношения в качестве самостоятельного субъекта, юридическое лицо реализует свою правосубъектность, выражая собственную волю, приобретает и осуществляет вещные, корпоративные и другие права и обязанности, несет самостоятельную имущественную ответственность за собственные действия".

В целом теория личных неимущественных прав юридических лиц не получила должного развития в цивилистической теории. Более того, Е.А. Суханов, утверждает, что юридическое - это персонифицированное имущество, а потому "у него нет и не может быть никаких личных неимущественных прав, ибо даже его деловая репутация (п. 7 ст. 152 ГК) целиком обусловлена его участием в имущественных отношениях".[11]

Неприкосновенность предполагает запрет не только вещественно-энергетического, но и информационного воздействия на сферу деятельности организации. Информационное воздействие возможно в двух формах: 1)вмешательство во внутренние процессы взаимодействия в организации и 2)сканирование информации о внутреннем ее состоянии. Причем под внутренним состоянием имеются в виду не только протекающие в пределах автономии информационные процессы, но также наличие и состав вещественно-энергетических компонентов, используемых технологических процессов, состояние материальных ресурсов, кадровый потенциал и т.д. Когда обсуждается вопрос о праве организации на тайну, то имеется в виду все то же ее исключительное право на деятельность в пределах автономии воли, в том числе право защищаться от информационного сканирования, от посторонних глаз и ушей любыми дозволенными средствами. Поскольку самостоятельного права на тайну, как и на неприкосновенность, не существует, в данной работе они отдельно не рассматриваются.[12]

Итак, статья 48 Гражданского кодекса РФ гласит, что юридическим лицом признается организация, которая имеет в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении обособленное имущество и отвечает по своим обязательствам этим имуществом, может от своего имени приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права, нести обязанности, быть истцом и ответчиком в суде. Юридические лица должны иметь самостоятельный баланс или смету. В связи с участием в образовании имущества юридического лица его учредители (участники) могут иметь обязательственные права в отношении этого юридического лица либо вещные права на его имущество.