Богословские подходы к осмыслению эволюционизма в целом: проблемы и перспективы.

В богословии и естественнонаучной апологетике принятие эволюционной модели вполне возможно, если руководствоваться принципами, обозначенными выше, в Главе II. Напомним, что любая рецепция естественнонаучной модели допустима только на уровне «рабочей модели», а не вероучительной истины.

Если эволюционизм XIX – первой половины XX вв. рассматривался с редукционистских позиций - как случайное, «слепое» саморазвитие материи или тихогенез (от греч. Τύχη – «случай», имя богини Судьбы и γένεσις - «возникновение, происхождение»), то ко второй половине ХХ века, в рамках холизма и системного подхода развивается иное представление об эволюции материи - как неслучайном, внутренне закономерном номогенетическом (от греч. νόμος - «закон», «порядок») процессе. В противовес атеистическим толкованиям эволюционизма - кажущегося слепого саморазвития - возникают идеи «глобальной космической истории», промыслительно разворачивающейся от начала, «точки Альфа» и устремленной к финалу - «Пункту Омега». Данное направление получило наименование телеологии (греч.τέλειος, «заключительный», «совершенный») или теистического эволюционизма.Основоположником этого направления считается французский католический священник, палеонтолог, богослов и философ П.Тейяр де Шарден (Pierre Teilhard de Chardin; 1881-1955), в свою очередь оказавший влияние на математика и философа Э. Леруа (Edouard Le Roy; 1870-1954) и В.И. Вернадского с его концепцией эволюции всего существующего на нашей планеты к «мыслящей оболочке Земли» - ноосфере. Следует заметить, что идеи разворачивания творческого замысла во времени были предвосхищены еще в трудах блаж. Августина Иппонского[9].

Главной проблемой концепции телеологического эволюционизма, безусловно, является вопрос о принципиальной невозможности экстраполировать в прошлое законы падшего мира, не отрицая самого события грехопадения прародителей и его последствий для мироздания. Решая эту проблему, П. Тейяр де Шарден предлагал переосмыслить понимание ряда христианских догматов[10], что с православной точки зрения, конечно, не приемлемо. Однако приведенные во II Главе слова святителя Феофана Затворника о том, что «провидя падение человека», Господь могсоздать«тварь так, как прилично быть ей при падшем главе»[11] и ряд других моментов в контексте православного учения о предведении Божием (но не предопределении ко греху и смерти!) дают возможность христианского осмысления эволюционной модели, как минимум, двояко.

Во-первых, это процесс развития мира за пределами Рая, «как прилично быть» ему«при падшем главе». Рай как особое «огражденное место» был колыбелью первозданного человека. В раю не было ни смерти, ни тления. Задача первых людей состояла не только в возделывании и хранении его (Быт. 2:15), но и в преображении всего тварного мира до райского состояния, т.к. обожение космоса возможно по замыслу Творца только через человека - царя вселенной, носителя божественного образа и подобия. «Для человека в состоянии первоначального совершенства каждая точка земной поверхности могла быть местом блаженства, поскольку оно зависело не от внешней обстановки, а от внутреннего, душевного состояния. На первых порах с внешней стороны рай сосредотачивался около древа жизни. Но если бы человек удержался от греха и, размножаясь, распространился бы по всей земле, то действительно вся земля стала бы для безгрешных людей тем же, чем был рай в Эдеме для первозданной четы», - писал проф. Я.А. Богородский^[12]. Подробнее о понимании Рая как особого «огражденного места», где нет места смерти и тлению, речь пойдет ниже, в главе, посвященной происхождению человека.

Во-вторых, взгляд на Вселенную как на искаженную грехопадением человека «проекцию» первозданного нетленного мира в эмпирически знакомом нам «тленном» пространстве-времени, о чем в частности писал еще в начале ХХ в. кн. Евгений Трубецкой (1863-1920): «Коллизии между наукой и христианским откровением … призрачны по той простой причине, что Откровение и наука … трактуют о разных планах бытия. Все утверждения Откровения о вселенной до грехопадения относятся к такому ее состоянию, где весь космический строй был иной. Там действовали законы природы, отличные от тех, которые обнаруживаются данными нашего научного опыта. За пределами этих эмпирических данных наука ничего не знает и знать не может. Вопрос, предшествовал ли известному ей космическому строю какой-либо другой, где не было ни смерти, ни борьбы за существование, т.е. вопрос о том, была ли когда-либо иная, ныне неизвестная науке эмпирия, всецело выходит из пределов ее компетенции. Очевидна ошибка тех ученых или философов, которые, исходя из «данных научного опыта» пытаются дать тот или другой ответ на наш вопрос, - все равно положительный или отрицательный; она заключается в том, что они придают научному опыту то абсолютное значение, которого он на самом деле не имеет. Опыт одного плана бытия не может служить основанием для суждений о бытии вообще. Поэтому ни космография, ни биология, ни какие-либо иные естественные науки не призваны судить о том, действовали ли когда-либо до возникновения известной им вселенной иные, неизвестные науке законы взаимоотношения духа и тела и законы жизни. В особенности странно противополагать откровению опыт нашей планеты; ибо утверждения христианского учения о состоянии вселенной до грехопадения относятся вовсе не к земной планете в тесном смысле слова, а к земному бытию вообще, т.е. ко всей сфере телесного существования и телесного воплощения. Попытки богословов вычитать в Библии космографическое учение о нашей планете или солнечной системе по меньшей мере столь же произвольны, как космографические опровержения Библии учеными. Те и другие свидетельствуют о совершенно недозволительном смешении двух планов бытия, которые должны быть строго различаемы» [13].

Опасения христиан относительно возможности «естественного» объяснения процесса развития Вселенной с точки зрения науки совершенно несостоятельны. Когда описывается движение звезд, планет, рост деревьев, зачатие, рост и развитие человеческого организма, никто из верующих в Бога-Творца не отрицает ни естественных процессов, постижимых человеческим разумом, ни постоянное действие Божественного Промысла: «Ты произращаешь траву для скота и зелень на пользу человека… Пошлешь дух Твой – созидаются, и ты обновляешь лице земли» (Пс. 103:14,30). Выше шла речь об апологетической концепции XVIII в. – «Боге пробелов» или «Боге белых пятен», исполняющей универсальную служебную функцию «объяснять все непонятное» прямым, чудесным Божественным вмешательством. История показала ее методологическую ущербность и даже определенную опасность, связанную с желанием обосновать бытие Творца наличием нерешенных проблем в естествознании, - часто оказывалось, впоследствии разрешимых. Постоянное действие Божественного Промысла в истории Вселенной, как было показано во II и III Главах, вполне объяснимо в рамках богословского осмысления некоторых современных квантово-механических концепций, а также моделей «самоорганизации» материи, речь о которых пойдет ниже.