РАЗВИТИЕ АЛХИМИЧЕСКОЙ КОНЦЕПЦИИ В ШЕСТНАДЦАТОМ И СЕМНАДЦАТОМ ВЕКАХ 3 страница

Это была гнуснейшая моральная деградация. Так они блудили три-четыре месяца, а затем в результате новых ссор опять расстались. На сей раз их расставание было окончательным. Келли, прихватив с собой elixir, найденный им в Гластонберийском аббатстве, проследовал в Прагу, забыв о своем внезапном изгнании из этого города. Прибыв туда, он был почти немедленно арестован по приказу императора Рудольфа и брошен в тюрьму. Через несколько месяцев он был освобожден и пять лет странствовал по дорогам Германии, предсказывая будущее в одних местах и прикидываясь златоделателем в других. Келли снова попал в тюрьму по обвинению в ереси и колдовстве, где принял решение вернуться в Англию, если его когда-либо освободят. Вскоре он понял, что на это нет никакой надежды и что его заключение, скорее всего, будет пожизненным. В одну из ненастных февральских ночей 1595 г. он сплел из постельного белья канат, чтобы спуститься из окна тюрьмы, находящегося на вершине очень высокой башни. Из-за его тучности канат порвался, и беглец упал на землю. Он сломал два ребра и обе ноги и получил столь значительные повреждения внутренних органов, что через несколько дней умер.

Ди какое-то время был более удачлив. Грелка, которую он послал королеве Елизавете, сделала свое дело. Вскоре после расставания с Келли он получил приглашение вернуться в Англию. Его гордыня, крайне униженная до сих пор, приняла былые масштабы, и он, словно посол, отправился в путь из Богемии в сопровождении кортежа. Неясно, откуда у него взялись на это деньги, разве что от щедрот состоятельного богемца Розенберга или в результате банального ограбления последнего. Он с семьей путешествовали в трех каретах, а на трех телегах перевозился его скарб. Каждая карета была запряжена четверкой лошадей, а всю процессию охраняли двадцать четыре солдата. Данное утверждение может показаться сомнительным, но оно основано на показаниях самого Ди, впоследствии данных им под присягой членам комиссии, назначенной Елизаветой для выяснения обоснованности его претензий. По прибытии в Англию он получил аудиенцию у королевы, которая приняла его со всем возможным радушием и отдала приказ не преследовать его за занятия химией и философией. Елизавета полагала, что человек, хвалящийся умением превращать неблагородные металлы в золото, не может нуждаться в деньгах, и поэтому не выказала никаких более весомых знаков одобрения его деятельности, чем моральная поддержка и покровительство.

Таким образом, Ди неожиданно пришлось уповать лишь на свои собственные ресурсы, и он всерьез занялся поисками философского камня. Он непрерывно трудился среди своих печей, реторт и тиглей и едва не отравился ядовитыми испарениями. Он также обращался к своему чудодейственному кристаллу, но духи не являлись. Он попробовал было заменить Келли неким Бартоломью, но поскольку тот не отличался честностью и был напрочь лишен воображения, духи не желали поддерживать с ним связь. Затем Ди попытал счастья с еще одним «философом» по фамилии Хикмен, но с тем же результатом. Кристалл потерял свою силу с уходом его великого верховного жреца. Ди не мог получить от него никаких сведений о камне или эликсире алхимиков, а все его попытки открыть их иным путем были не только бесплодными, но и дорогостоящими. Вскоре он был доведен до нищеты и принялся писать королеве жалобные письма с просьбами о помощи. Из них королева узнала, что после того, как Ди покинул Англию с пфальцграфом Ласким, его дом в Мортлейке подвергся нападению толпы грабителей, считавших его некромантом и колдуном. Он писал, что они переломали всю его мебель, сожгли его библиотеку, состоявшую из четырех тысяч редких книг, и уничтожили все философские инструменты и дико вины его кунсткамеры. Он требовал компенсации за причиненный ущерб и заявлял, что, поскольку он прибыл в Англию по указанию королевы, ей следовало бы оплатить расходы на его путешествие. Елизавета несколько раз посылала ему мелкие суммы денег, но Ди продолжал жаловаться, и была назначена комиссия для выяснения обоснованности его претензий. В конце концов он получил небольшую должность канцлера кафедрального собора св. Павла, которую в 1595 г. сменил на должность ректора колледжа в Манчестере. Он занимал ее до тех пор, пока в 1602 или 1603 г. силы и интеллект не начали изменять, и ему не пришлось уйти в отставку. Ди, будучи почти бедняком, удалился в свой старый дом в Мортлейке, где зарабатывал на жизнь как обычный предсказатель будущего. Ему часто приходилось продавать или закладывать свои книги, дабы иметь возможность пообедать. Он часто обращался за помощью к Иакову I, но неизменно получал отказ. Этого короля, несомненно, позорит тот факт, что единственной наградой, которой он неизменно удостаивал неутомимого Стоу в дни его старости и нужды, было королевское разрешение просить милостыню, но никто не вменит ему в вину пренебрежение таким плутом, как Джон Ди. Ди умер в 1608 г. в возрасте восьмидесяти лет и был похоронен в Мортлейке.

Космополит (The Cosmopolite)

У историков нет единого мнения относительно настоящего имени алхимика, написавшего несколько трудов под этим псевдонимом. Большинство из них считает, что он был шотландцем по фамилии Сетон, который разделил судьбу множества алхимиков, слишком громко похвалявшихся своими способностями к трансмутации. Он имел несчастье закончить свои дни в тюрьме, куда был брошен одним германским монархом, потребовавшим от него миллион золотом в качестве выкупа. Некоторые путают его с поляком Михаилом Сендивогом, или Сендивогием, профессором алхимии, наделавшим много шума в Европе в начале семнадцатого века. Ленгле дю Френуа кладезь информации об алхимиках склонен считать, что это были разные люди, и сообщает следующие подробности о Космополите, почерпнутые им из книги «Epistola ad Langelottum» Георга Морхоффа и трудов других авторов.

Около 1600 года некий Якоб Хауссен, голландский лоцман, стал жертвой кораблекрушения у побережья Шотландии. Джентльмен по имени Александр Сетон отчалил от берега в лодке, спас тонущего голландца и гостеприимно приютил его намного недель в своем доме на берегу моря. Хауссен понял, что его спаситель является заядлым химиком, но в то время они не вели друг с другом никаких разговоров на эту тему. Примерно полтора года спустя Хауссен принял у себя дома в Энкхёйзене, в Голландии, своего бывшего хозяина. Он старался отблагодарить шотландца за его доброту, и между ними завязалась такая крепкая дружба, что Сетон перед уходом предложил голландцу узнать великий секрет философского камня. В его присутствии шотландец превратил большое количество неблагородного металла в чистое золото и отдал ему сей продукт в знак своей дружбы. После этого Сетон расстался с Хауссеном и отправился в Германию. В Дрездене он не делал секрета из своих удивительных способностей, успешно демонстрируя превращение металлов группе ученых мужей этого города. Когда об этом стало известно курфюрсту Саксонскому, он приказал арестовать алхимика. Шотландца посадили в высокую башню и приставил к нему сорок охранников для исключения возможности побега и предотвращения его контактов с посторонними. Курфюрст нанес несчастному Сетону несколько визитов и использовал все свое красноречие, чтобы убедить его открыть тайну. Сетон упорно отказывался сообщать тирану свой секрет, равно как и делать для него золото, и его подвергли растяжке на дыбе в надежде, что пытка сделает его более сговорчивым. Это оказалось безрезультатным: его не сломили ни посулы курфюрста, ни боязнь боли. Несколько месяцев пытки, чередующейся с лечением, подорвали здоровье этого несчастного, он так исхудал, что походил на живой скелет.

Так случилось, что в это время в Дрездене находился ученый поляк по имени Михаил Сендивогий, потративший много времени и денег на бесплодные алхимические изыскания. Он, сожалея о тяжкой участи Сетона и восхищаясь его неустрашимостью, решил по возможности помочь ему вырваться из лап его угнетателя. Сендивогий попросил у курфюрста разрешения увидеться с алхимиком и не без труда получил его. Он увидел, что тот находится в состоянии крайнего истощения и лишен дневного света в зловонной темнице, и его постели и питанию не позавидовал бы самый закоренелый преступник, находящийся в заключении. Сетон отнесся к предложению обеспечить ему побег с живым интересом и пообещал великодушному поляку, что в случае освобождения он сделает его богаче любого восточного монарха. Сендивогий немедленно приступил к делу: он продал свое поместье под Краковом и на вырученную сумму вел веселую жизнь в Дрездене. Он давал самые элегантные ужины, на которые регулярно приглашал офицеров охраны, особенно тех, кто нес службу в тюрьме алхимика. Наконец он втерся к ним в доверие и смог свободно видеться со своим другом так часто, как ему того хотелось. Он внушил стражникам, что всячески пытается сломить упрямство алхимика и выведать его тайну. Когда план побега был готов, в назначенный день Сендивогий подготовил дилижанс для переправки друга в Польшу. Когда подействовало снотворное, подмешанное им в вино, подаренное охранникам тюрьмы, он без труда нашел способ незаметно перебраться с Сетоном через стену. Жена Сетона ждала его в дилижансе, имея при себе маленький пакет с черным порошком, который и был философским камнем, или ингредиентом для превращения железа и меди в золото. Они благополучно прибыли в Краков, но Сетон был настолько изнурен пытками и голодом, не говоря уже о пережитых им душевных муках, что жить ему оставалось недолго. Он умер в Кракове в 1603 или 1604 г. и был похоронен на кладбище кафедрального собора этого города. Такова история Космополита, автора различных трудов. Их перечень можно найти в третьем томе «Истории герметической философии».

Сенаивогий (Sendivogius)

После смерти Сетона Сендивогий женился на его вдове, надеясь узнать от нее алхимические секреты ее покойного мужа. Ему, однако, больше помогла щепотка черного порошка, с помощью которой, согласно утверждениям алхимиков, он превратил большое количество ртути в чистейшее золото. Считается также, что он успешно продемонстрировал сей эксперимент императору Рудольфу II в Праге и что император приказал в память об этом событии прикрепить к стене комнаты, в которой оно произошло, мраморную табличку со следующей надписью: «Facial hoc quispiam alius, quod fecit Sendivogius Polonus»[145]. Месье Десное, секретарь принцессы Марии Гонзагской, королевы Польши, в своем письме из Варглавы, датированном 1651 г., утверждает, что видел эту табличку, бывшую своего рода достопримечательностью, собственными глазами. Последующие годы жизни Сендивогия освещены в мемуарах, написанных о нем на латыни неким Бродовским, его дворецким, и помещенных Пьером Борелем в его «Сокровищах галльских древностей». Согласно этому источнику, история его жизни выглядит так. Император Рудольф был настолько доволен успехами Сендивогия на ниве златоделания, что сделал его одним из своих государственных советников, а также предложил ему занять пост при дворе и жить во дворце. Но Сендивогий любил свободу и отказался стать придворным. Он предпочел поселиться в собственном родовом поместье в местечке Граварна, где долгие годы принимал визитеров с королевским гостеприимством. Свой философский порошок, который, по словам его дворецкого, был красным, а не черным, он держал в маленькой золотой шкатулке. Одной его крупицы было достаточно, чтобы сделать пятьсот дукатов, или тысячу риксдалеров. В качестве исходного металла он обычно использовал ртуть. Когда он путешествовал, то отдавал шкатулку дворецкому, который пристегивал ее к шее золотой цепью. Однако основную часть порошка он прятал в тайник, врезанный в подножку его кареты. Он думал, что, если на него нападут грабители, они не найдут такой тайник. Предчувствуя опасность, он переодевался в одежду своего слуги и, взбираясь на козлы, оставлял слугу внутри. Ему приходилось принимать данные меры предосторожности, потому что ни для кого не было секретом, что он владеет философским камнем, и многие беспринципные авантюристы ждали подходящей возможности ограбить его. Один германский принц, имя которого Бродовский не счел достойным упоминания, сыграл с Сендивогием низменный фокус, послуживший последнему уроком навею оставшуюся жизнь. Сей принц, встав на колени, самым настойчивым образом умолял Сендивогия удовлетворить его любопытство путем превращения ртути в золото в его присутствии. Сендивогий, утомленный его назойливостью, согласился, взяв с него обещание строго хранить тайну. После отъезда Сендивогия принц позвал жившего в его доме немецкого алхимика по имени Муленфельс и рассказал ему об увиденном. Муленфельс попросил выделить под его командование дюжину всадников, дабы он мог догнать философа и либо отнять у него весь порошок, либо вытянуть из него тайну его изготовления. Принц ничего другого и не желал, и Муленфельс в сопровождении двенадцати хорошо вооруженных всадников поскакал за Сендивогием во весь опор. Он нагнал его на одиноком придорожном постоялом дворе, когда тот садился обедать. Сперва Муленфельс пытался убедить его открыть секрет порошка, но, поняв бесполезность этого занятия, приказал своим спутникам раздеть несчастного Сендивогия и привязать его нагишом к одной из колонн дома. Затем он забрал золотую шкатулку с небольшим количеством порошка, манускрипт о философском камне, золотую медаль с цепочкой, подаренную ему императором Рудольфом, и роскошную шапку, украшенную бриллиантами, стоимостью в сто тысяч риксдалеров. С этим награбленным добром он скрылся, оставив Сендивогия голым и прочно привязанным к колонне. С его слугой обошлись аналогичным образом, но как только грабители скрылись из виду, люди с постоялого двора освободили узников.

Сендивогий проследовал в Прагу и пожаловался императору. К принцу немедленно был отправлен посыльный с приказом доставить Муленфельсаи всю его добычу. Принц, напуганный гневом императора, приказал соорудить в своем внутреннем дворе три большие виселицы, на самой высокой из которых вздернули Муленфельса, а на двух других еще по вору. Тем самым он умилостивил императора и избавился от опасных свидетелей против себя. Одновременно он отправил обратно украденные у Сендивогия шапку с драгоценными камнями, медаль с цепочкой и трактат о философском камне. Что же до порошка, то он заявил, что никогда его не видел и ничего о нем не знает.

Это приключение сделало Сендивогия более благоразумным, и он больше не хотел осуществлять процесс трансмутации в присутствии незнакомцев, как бы настойчиво их ему ни рекомендовали. Кроме того, он притворялся очень бедным и иногда не вставал с постели по нескольку недель, дабы заставить людей поверить, что он страдает от тяжелой болезни и поэтому никоим образом не может быть владельцем философского камня. Время от времени он чеканил фальшивые монеты и выдавал их за золотые, предпочитая считаться скорее плутом, нежели удачливым алхимиком.

Множество других необычных историй рассказывает об этом человеке его дворецкий Бродовский, но они не заслуживают пересказа. Он умер в 1636 г. в возрасте более чем восьмидесяти лет и был похоронен в своей собственной капелле в Граварне. Под его именем издано несколько алхимических трудов.

Розенкрейцеры (The Rosicrucians)

Орден розенкрейцеров начал становиться европейской сенсацией во времена последи его из упомянутых авторов. Влияние, которое розенкрейцеры за свою недолгую совместную карьеру оказали на умы, и тот неизгладимый отпечаток, который они наложили на европейскую литературу, требует к ним особого внимания. До их появления алхимия была всего лишь низменной манией, они же одухотворили и облагородили ее. Розенкрейцеры также расширили ее сферу и предположили, что обладание философским камнем является средством не только обогащения, но и обретения здоровья и счастья, а также инструментом, посредством которого человек может подчинять себе сверхъестественные создания, управлять стихиями, повелевать временем и пространством и приобретать самые глубокие знания обо всех тайнах мироздания. Эти идеи, необузданные и мечтательные по своей природе, имели и положительную сторону, очищая суеверия европейцев от порожденных монахами мрачных и отвратительных персонажей потустороннего мира и заменяя их на кротких, грациозных и великодушных существ.

Принято считать, что название ордена произошло от фамилии немецкого философа Христиана Розенкрейца (которая переводится как «Розовый крест»), совершившего путешествие в Палестину в конце четырнадцатого века. Когда он тяжело заболел в местечке под названием Дамкар, к нему явилось несколько ученых-арабов, которые объявили его своим собратом по науке и по наитию сообщили ему все тайны его предыдущей жизни все его мысли и поступки. Они исцелили его с помощью философского камня, а затем посвятили его во все свои таинства. Розенкрейц вернулся в Европу в 1401 г., будучи всего двадцати трех лет от роду, и сплотил вокруг себя определенное число своих друзей-избранных, которых он посвятил в новую науку и связал торжественной клятвой хранить ее в тайне сто лет. Считается, что после этого он прожил восемьдесят три года и умер в 1484 г.

Многие авторы отрицают существование такой фигуры, как Розенкрейц, и относят дату возникновения ордена к гораздо более поздней эпохе. Они пишут, что его истоки нужно искать в теориях Парацельса и видениях доктора Ди, которые, не имея на то намерения, стали фактическими, хотя никогда и не признанными основателями философии розенкрейцеров. Сегодня трудно и в сущности невозможно наверняка определить, почерпнули ли Ди и Парацельс свои идеи у загадочных и неизвестных в ту пору розенкрейцеров, или же розенкрейцеры просто последовали идеям Ди и Парацельса и усовершенствовали их. Достоверно известно лишь то, что о существовании розенкрейцеров никто не подозревал до 1605 года, когда они начали привлекать к себе внимание в Германии. Как только их доктрины были обнародованы, все провидцы, парацельсисты и алхимики поспешили присоединиться к этом у учению и превозносили Розенкрейца как нового преобразователя рода человеческого. Михаэль Майер, знаменитый врач той поры, подорвавший свое здоровье и растративший свое состояние в поисках философского камня, составил отчет о принципах и законах нового братства, изданный в Кёльне в 1615 году. Прежде всего они утверждали, что размышления их основателей охватывают все сферы, начиная с сотворения мира, не исключая даже богооткровений; что их предназначение достижение всеобщего мира и духовное возрождение человека до наступления конца света; что они в высшей степени мудры и набожны; что они владеют всеми природными добродетелями и могут наделить ими в желанном объеме все остальное человечество; что они не испытывают ни голода, ни жажды, ни болезней, ни старости вообще никакого природного дискомфорта; что всякого, кто достоин быть допущенным в их общество, они узнают по наитию и с первого взгляда; что их знания всеобъемлющи настолько, как если бы они жили от сотворения мира и все это время их пополняли; что у них есть книга, в которой они могут прочесть все, что когда-либо было или когда-либо будет написано в других книгах до скончания времен; что они могут вызывать и оставлять у себя в услужении самых могущественных духов и демонов; что посредством своих песен они могут притягивать жемчужины и драгоценные камни из морских глубин или земных недр; что Бог накрыл их плотным облаком, посредством которого они способны укрываться от злобности врагов и делать себя невидимыми для всех остальных; что первые восемь братьев их ордена наделены способностью исцелять от всех недугов; что усилиями братства папская тиара будет обращена в прах; что они признают только два таинства с обновленными ими обрядами древнего христианства, что они признают Четвертую монархию и считают императора Священной Римской империи своим повелителем и повелителем всех христиан; что в силу неисчерпаемости их сокровищ они принесут императору больше золота, чем король Испании вывез из золотоносных регионов Ости Вест Индии. Это было их вероисповеданием. Правил их поведения было шесть, и они следующие:

1. Путешествуя, они должны безвозмездно лечить все болезни.

2. Они всегда должны одеваться в соответствии с модой страны проживания.

3. Они должны один раз ежегодно встречаться в назначенном братством месте или присылать аргументированное письменное оправдание своего отсутствия.

4. Каждый член братства, когда бы он ни почувствовал приближение смерти, обязан найти себе достойного преемника.

5. Паролем для их взаимной идентификации должно быть слово «розенкрейцеры».

6. Существование их братства должно храниться в тайне сто двадцать лет.

Они утверждали, что сии законы вписаны золотом в книгу, найденную в могиле Розенкрейца и что сто двадцать лет со дня его смерти истекли в 1604 г. Таким образом, они имели право опубликовать свою доктрину во благо человечества[146].

Восемь лет эти энтузиасты обращали в свою веру население Германии, но почти не привлекали к себе внимание в других частях Европы. Наконец они появились в Париже и привели в смятение всех ученых, легковерных и любителей чудес. Однажды утром, в начале марта 1623 г., парижане с удивлением обнаружили, что на стенах их домов расклеен следующий необычайный манифест:

«Мы, депутаты коллегии братства Розового креста, поселились, видимые и невидимые, в этом городе с благоволения высших сил, к коим обращены сердца праведников. Мы объясняем и учим без книг или символов и говорим на языках всех стран нашего пребывания, дабы избавить людей, наших собратьев, от греха и от смерти».

Долгое время сие странное объявление было единственным предметом обсуждения во всех общественных местах. Кто-то удивлялся, но большинство людей просто смеялось над ним. В течение нескольких недель были изданы две книги, поднявшие первую тревогу в отношении этого таинственного общества, местонахождение которого никто не знал, и членов которого никто никогда не видел. Первая называлась «Ужасные соглашения, заключенные между дьяволом и так называемыми «невидимыми»; содержащиеся в них отвратительные инструкции; плачевное разорение тех, кто им следует, и их жалкий конец». Название второй гласило: «Исследование новой неизвестной каббалы братьев Розового креста, поселившихся в последнее время в городе Париже; история их обычаев, творимые ими чудеса и множество других подробностей».

Данные книги быстро разошлись. Всем не терпелось хоть что-нибудь узнать об этом страшном тайном братстве. Парижские badauds [147]были так встревожены, что ежедневно ожидали увидеть сатану, дефилирующего среди них in propria persona [148]. В этих книгах говорилось, что всего общество розенкрейцеров насчитывает тридцать шесть членов, которые отреклись от крещения и не уповают на воскрешение к судному дню. И вовсе не ангелы добра, как они заявляют, помогают им творить чудеса, а дьявол дарует им способность переноситься из одного конца света в другой со скоростью мысли, говорить на всех языках, всегда иметь полные кошельки, независимо от затрат, быть невидимками и проникать в самые потайные места, невзирая на засовы, а также узнавать тайны прошлого и предсказывать будущее. Эти тридцать шесть братьев разделены на группы: лишь шестеро из них были отправлены с миссией в Париж, шестеро— в Италию, шестеро — в Испанию, шестеро — в Германию, четверо — в Швецию, двое — в Швейцарию, двое — во Фландрию, двое в Лотарингию[149]и двое во Франш-Конте[150]. Ходила молва, что миссионеры, посланные во Францию, поселились где-то в Маре-дю-Тампль. Этот парижский квартал вскоре приобрел дурную славу, и люди не хотели там жить, опасаясь, что их выгонят из дому шестеро розенкрейцеров-невидимок. Простолюдины и многие из тех, чье образование заслуживало лучшей участи, верили, что сии таинственные персоны посещают постоялые дворы и гостиницы Парижа, где уплетают самую лучшую еду и пьют самые изысканные вина, а затем вдруг бесследно исчезают, когда хозяева означенных заведений предъявляют им счет. Кроткие девушки, ложившиеся спать в одиночестве, часто просыпались ночью и обнаруживали в своих постелях мужчин красивее греческого бога Аполлона, которые тут же становились невидимыми, когда девицы поднимали тревогу. Рассказывали также, что множество людей находили в своих домах груды золота, не понимая, откуда те появились. Весь Париж был взбудоражен. Ни один человек не мог не опасаться за свое имущество, ни одна девица за свою девственность и ни одна жена за свое целомудрие, пока эти розенкрейцеры находились у них в городе. В разгаре смятения вышел второй плакат следующего содержания:

«Если кто-то желает увидеть братьев-розенкрейцеров просто из любопытства, то этот человек никогда не вступит с нами в контакт. Но если его воля действительно побуждает его вписать свое имя в список нашего братства, то мы, способные читать мысли всех людей, убедим его в правдивости наших обещаний. По этой причине мы и не сообщаем миру о нашем местонахождении. Одного мышления в сочетании с искренней волей тех, кто хочет узнать нас, достаточно для того, чтобы познакомить их с нами и нас с ними.»

Хотя существование такой организации, как розенкрейцеры, вызывало сомнение, было совершенно очевидно, что кто-то занимается распространением данных объявлений, расклеенных на всех парижских стенах. Полиция тщетно пыталась выйти на преступников, а ее желание добиться успеха лишь усугубляло растерянность горожан. Очень скоро за это дело взялась церковь, и аббат Готье, иезуит, написал книгу, призванную доказать, что в силу враждебности розенкрейцеров по отношению к Папе Римскому они являются последователями Лютера, засланными для пропаганды его ереси. Одно их название, добавлял он, доказывает, что они еретики, ибо крест, увенчанный розой, представляет собой геральдическую эмблему архи еретика Лютера. Некий Гарасс утверждал, что они являются братством пьяниц-самозванцев, название которых происходит от гирлянды роз в форме креста, вешавшейся в Германии над столами в трактирах в качестве эмблемы секретности, откуда пошла расхожая фраза «сказать под розой», то есть сообщить свой секрет другому человеку. Другие интерпретировали аббревиатуру F.R.C.[151]не как «Братство розового креста», а как «Fratres Roris Cacti», то есть «Братья кипяченой росы», и объясняли сие название утверждением, что последние собирают в больших количествах утреннюю росу и кипятят ее, дабы получить экстракт очень ценного ингредиента, входящего в состав философского камня и живой воды.

Атакуемое таким образом братство защищалось как могло. Они отрицали использование какой бы то ни было магии или общение с дьяволом. Розенкрейцеры заявляли, что счастливы оттого, что уже прожили более ста лет и рассчитывают прожить еще много веков, и что глубокие знания о природе были переданы им самим Всевышним в награду за их набожность и исключительно преданное служение ему. Ошибаются, утверждали они, те, кто связывает происхождение их названия с крестом из роз или называет их пьяницами. Относительно первого они снова и снова заявляли, что название ордена произошло от фамилии его основателя Христиана Розенкрейца, а в ответ на второе обвинение повторяли, что не знают, что такое жажда, и предаются более возвышенным удовольствиям, чем те, кто ее испытывает. Они не хотят вмешиваться в политику или религию какого-либо человека или группы людей, хотя и не смогли удержаться от отрицания верховной власти Папы Римского и обвинения его в тирании. Розенкрейцеры заявляли, что о них распускают клеветнические слухи, наиболее несправедливым из которых является измышление о том, что они предаются похоти, проникая под покровом своей невидимости в спальни хорошеньких девиц. Напротив, утверждало братство, первым обетом, который они дают, вступая в общество, является обет целомудрия, любой же из них, кто его нарушит, немедленно лишится всех своих преимуществ и вновь станет беззащитным перед голодом, лишениями, болезнями и смертью, как обычный человек. Они столь ревностно относятся к целомудрию, что видят причину грехопадения Адама в нехватке у него сей добродетели. Помимо самозащиты братство приступило к дальнейшему декларированию своих постулатов. Его члены навсегда отказывались от всех старообразных представлений о колдунах, ведьмах и о связи с дьяволом. Они отрицали существование столь ужасных, противоестественных и отвратительных тварей, как инкубы и суккубы[152]и бесчисленные нелепые бесы, в которых человек верил в течение многих столетий. Человек, развивали они свою мысль, окружен не врагами, подобными вышеназванным, а мириадами прекрасных и милосердных созданий, всегда готовых прийти ему на помощь. Воздух населен сильфами, вода ундинами, недра земли гномами, а огонь саламандрами. Все эти создания друзья людей, которые больше всего хотят, чтобы последние очистились от любой скверны и получили таким образом возможность видеть их и общаться с ними. Они обладают великой силой и не скованы ограничениями пространства, времени и материи. Но в одном человек их превосходит. У него есть бессмертная душа, которой духи не обладают, а посему обречены на смерть. Они могут, однако, разделить с людьми бессмертие, если им удастся разжечь в сердцах людей любовь к ним (духам). Таким образом, духи женского пола постоянно стремятся очаровать мужчин, а гномы, сильфы, саламандры и ундины мужского пола-женщин. Объекты этой страсти, отвечая духам взаимностью, передают им часть божественного огня души, и с этого момента влюбленные становятся равными объектам их любви и вместе с ними согласно божественному жребию вступают в чертоги вечного блаженства. Эти духи, утверждали розенкрейцеры, непрерывно наблюдают за человечеством днем и ночью. В их компетенции находятся сны, предзнаменования и предчувствия, а также способы предупреждения о надвигающейся опасности. Однако несмотря на их склонность помогать людям ради них же самих, потребность в душе временами делает их капризными и мстительными, они обижаются по малейшему поводу и причиняют зло вместо блага тем, кто убивает в себе разумное начало обжорством, пьянством и прочими низменными инстинктами.