Один в Олимпийской деревне

Наконец около 8 часов утра наш поезд въехал под своды вокзала в Лос-Анджелесе. Трудно описать, с каким чувством я вступил на калифорнийскую землю. С одной стороны, очень волновался, с другой — был очень горд, что я — первый поляк, приехавший защищать честь польского спорта. Меня встречали представитель Американского комитета из польской колонии Романович и группа поляков, постоянно живущих в Лос-Анджелесе. В первый момент меня смутило такое количество встречающих, но Романович очень быстро разрядил несколько напряженную атмосферу веселой шуткой и увез меня завтракать. Затем я поехал в Олимпийскую деревню, где мне предстояло провести три недели вместе со всей нашей командой.

После двадцатиминутной езды на автомашине мы оказались перед элегантным зданием, где помещалась администрация Олимпийской деревни. Я получил ключ от домика, где мне предстояло жить, и пропуск на территорию деревни.

Деревня выглядела очень живописно. Она располагалась нахолме, недалеко от города, и была окружена забором. Казалось, американцы предусмотрели буквально все. Пятьсот маленьких, но очень удобных домиков, окрашенных в разные цвета, расположенных среди клумб и красивых газонов, представляли собой живописное зрелище. В каждом домике размещались четыре спортсмена. Нашей команде отвели пять домиков.

На территории деревни находились больница, амбулатория, баня, рядом с этими зданиями — кинотеатр. В гости к спортсменам приезжали кинозвезды из Голливуда, который расположен недалеко от Лос-Анджелеса. Уже во время Олимпиады в кинозале показывали хроникальные кадры, отснятые в дни соревнований. Так что те спортсмены, которые выступали в данный день, могли увидеть себе на экране.

В пятидесяти километрах от города было выстроено несколько тренировочных стадионов, и каждая команда практически владела отдельным стадионом. До стадионов можно было добраться по великолепным шоссейным дорогам,по которым каждые десять минут курсировали первоклассные автобусы.

Вход в Олимпийскую деревню строго охранялся. Живописные ковбои на лошадях сдерживали толпы любопытных. Не могу не вспомнить забавной картинки, невольным свидетелем которой я был. Ковбой поймал лассо какую-то девушку, которая пробралась через выломанную ограду в деревню. Девушка отчаянно сопротивлялась, но ковбой безжалостно тянул ее на веревке в сторону административного здания.

Деревня была рассчитана на 2000 спортсменов. Издалека она казалась букетом ярких цветов, а маленькие домики словно были сложены из разноцветных карт. Рядом с деревней помещалась автомобильная стоянка с изумительно красивыми машинами.

В первый же день пребывания в деревне после обеда я тренировался, бегая в купальном костюме по газону. Как только я показался в костюме, меня окружила толпа журналистов и фотокорреспондентов, они сыпали вопросами и снимали во всех возможных и невозможных ракурсах.

Нас обслуживали в основном студенты, которые были чрезвычайно вежливы. Меня приятно удивило, что многие из них правильно произносили мою трудную польскую фамилию и знали, что я легкоатлет.

Как только я приехал в деревню, на мачте взвился польский флаг. Это означало, что польская команда участвует в Олимпиаде. На всех пяти домиках, где должна была разместиться польская команда, а также на нашем тренировочном стадионе появились бело-красные флаги.

В этот же день с помощью Романовича я закончил все формальности, и мне даже выделили массажиста-аргентинца, который оказался мастером своего дела. В деревне я увидел многих старых знакомых, с которыми встречался на европейских стадионах.

На следующий день в деревне торжественно появилась финская делегация. Все улицы были заполнены публикой, желающей поближе увидеть лучших стайеров мира.

Около 12 часов я поехал на наштренировочный стадион взглянуть на беговую дорожку. К сожалению, она оставляла желать лучшего, и я попросил разрешения тренироваться настадионе при университете. Первая настоящая тренировка, проведенная мною в этот же день, меня удовлетворила. Два километра я пробежал за 5.51,0, причем при удушающей жаре.

До приезда нашей команды я проводил много времени с Даниэльским, секретарем местного олимпийского комитета. Мы предприняли несколько дальних поездок на автомобиле. Часто он подвозил меня к стадиону, заезжая за мной рано утром. На обратном пути я пересаживался за руль, и Даниэльский терпеливо учил меня водить машину. Я увлекся автомобилизмом.

Все дни у меня были заполнены до отказа. Утром, как обычно, гимнастика, затем тренировка, после обеда снова тренировка или прогулка с семейством Даниэльских. Во время одной из таких прогулок мы заехали в Голливуд. Да, долго можно любоваться красотами знаменитого предместья Лос-Анджелеса! А однажды мы ездили на океанский берег, на пляж. Рядом с пляжем располагался прекрасный луна-парк — настоящее чудо. Я уже бывал в подобных парках в Берлине, Вене, в Париже, но то, что увидел в Лос-Анджелесе, не шло ни в какое сравнение с европейскими луна-парками. Несколько часов я бродил по аллеям парка, и уходить не хотелось. Надолго привлек мое внимание в парке человек, который визуально определял вес людей с точностью до одного килограмма. Он угадал вес всех моих товарищей, кроме моего. Он назвал 67, когда я весил всего лишь 61 килограмм. В виде компенсации мне вручили коробку шоколада, а мои товарищи сказали, что это доброе предзнаменование перед Олимпиадой.

Возвращаясь из луна-парка, мы увидели у берега большую яхту, которая, как мне объяснили, была плавучим «Монте-Карло». В первоклассно обставленных каютах играли в рулетку и другие азартные игры. Столь необычное место для азартных игр очень удивило, но знатоки объяснили, что американские законы не позволяют открывать игорные дома на суше, и хитрые дельцы нашли великолепный выход — они построили плавучий игорный дом, обойдя таким образом закон.

Климат Калифорнии гораздо жарче нашего, но я чувствовал себя прекрасно. Днем сухой, горячий воздух охлаждался ветром с океана. За ночь выпадало такое количество росы, что можно было ею умываться. В Калифорнии с начала февраля и до поздней осени не выпала ни одна капля дождя. Может быть, поэтому овощи там не так вкусны, как наши. Искусственное орошение не может заменить естественных осадков.

Не боясь непогоды, калифорнийцы строят почти все спортивные стадионы без крыш. Над олимпийским стадионом тоже не было крыши.

Меня печалило, что я не мог увидеть беговую дорожку, где должны были состояться состязания: до открытия Олимпиады никто не имел права переступить порог стадиона. Больше всего я боялся, что из-за жары дорожка будет слишком твердой, а я не привык к таким дорожкам.