ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ. было больше его видеть. Тому есть немало дока- зательств.

было больше его видеть. Тому есть немало дока-
зательств.

Один из многих примеров: маркиза де Кюстин¹⁵,
«самые роскошные волосы» Франции. Она принадле-
жала к одной из знатнейших семей и отличалась ред-
кой красотой. Во время революции ей, почти ребенку,
грозит гильотина. Ее спасает любовь, вспыхнувшая
в неком сапожнике, члене Трибунала. Она эмигрирует
в Англию. Время возвращения на родину совпадает
с публикацией «Аталы» Шатобриана¹⁶. Она знакомит-
ся с автором, и тотчас ее охватывает безумная любовь.
Следуя прихоти Шатобриана, известного своими при-
чудами, она должна была купить замок Фервак, ста-
рую родовую усадьбу, в которой Генрих IV провел
одну ночь. Маркиза, кое-как поправив свои дела, рас-
строенные за годы эмиграции, собирает необходимую
сумму и покупает замок. Однако Шатобриан не торо-
пится ее навещать. В конце концов он проводит там
несколько дней — часы, исполненные блаженства для
этой охваченной страстью женщины. Шатобриан чита-
ет двустишие, нацарапанное Генрихом IV на камине
охотничьим ножом:

«La dame de Fervaques
mérite de vives attaques» ^I7.

Счастливые часы проходят быстро и невозвратно:
Шатобриан уезжает, чтобы больше, в сущности, и не
возвращаться: его влекут новые острова любви. Про-
ходят месяцы, годы. Маркиза де Кюстин близка к се-
мидесяти. Она показывает замок некому посетителю.
Оказавшись в комнате с огромным камином, тот спра-
шивает: «Так вот оно, то место, где Шатобриан был
у ваших ног?» Она же, вспыхнув, изумившись и даже
как будто оскорбившись, в ответ: «Да что вы, сударь,
что вы, нет: я — у ног Шатобриана!»

Эта разновидность любви, при которой человек раз
и навсегда растворяется в другом человеке, Стендалю
была неизвестна. Поэтому он был убежден, что лю-
бовь всегда со временем убывает, хотя в действитель-
ности все обстоит как раз наоборот. Истинная любовь,
рожденная в сокровенных глубинах человека, по-види-
мому, не может умереть. Она навсегда остается в чув-
ствительной душе. Обстоятельства — к примеру, раз-

ЭТЮДЫ О ЛЮБВИ

лука — могут лишить ее питательной среды; и тогда
эта любовь будет чахнуть и превратится в трепещу-
щую ниточку, в едва ощутимо бьющийся в подсозна-
нии ключ сердечной привязанности. И все же она не
умрет. Ее эмоциональный состав не изменится; Благо-
даря этой неизменной основе человек, который любил,
будет и впредь чувствовать себя связанным нерастор-
жимыми узами с возлюбленной. Судьба может раз-
вести его с любимой, изменив его положение в физи-
ческом или социальном пространстве. Что с того —
любовь остается в нем. Таков высший, наивернейший
признак подлинной любви: как бы находиться рядом
с любимым, быть в общении более тесном, близости
более сокровенной, чем пространственные. Это значит
пребывать в истинно жизненном контакте.

Есть и более точное слово, хотя и несколько специ-
альное, научное: быть онтологически вместе с люби-
мым, верным его изменчивой судьбе. Женщина, любя-
щая преступника, где бы она ни находилась, душою
будет с ним в тюрьме.

III

(ЛЮБОВЬ К СОВЕРШЕНСТВУ)

Широко известна метафора, которая позволила
Стендалю определить свою теорию любви словом
«кристаллизация». Если в соляные копи Зальцбурга
бросить веточку и вытащить ее на следующий день, то
она оказывается преображенной. Скромная частица
растительного мира покрывается ослепительными кри-
сталлами, вязь которых придает ей дивную красоту.
Согласно Стендалю, в душе, наделенной даром любви,
происходят сходные процессы. Реальный облик женщи-
ны, запав в душу мужчины, мало-помалу преображает-
ся вязью наслаиваемых фантазий, которые наделяют
бесцветный образ всей полнотой совершенства,

Эта известная теория всегда казалась мне в высшей
степени ложной. Пожалуй, единственно продуктивным
в ней является вывод (пусть даже скорее угадываемый,
чем сформулированный), что любовь в известном смы-
сле — это стремление к совершенству, Исходя из этого,
Стендаль вынужден допустить, что совершенства —
плод нашего воображения. Однако специально он на

ХОСЕ ОРТЕГА-И-ГАССЕТ

этом не останавливается, поскольку для него это —
самоочевидная вещь, занимающая в его теории
весьма скромное место; он ни в коей мере не
ощущает, что речь идет о самой значительной,
самой глубокой, самой загадочной особенности лю-
.бви. Теорию «кристаллизации» волнуют главным
образом причины разочарований в любви, утраты
иллюзий; то есть почему охладевают, а не почему
влюбляются.

Стендаль, как настоящий француз, становится по-
верхностным, как только переходит к общим рас-
суждениям. Он проходит мимо грандиозного, пер-
востепенной важности явления, скользнув по нему
взглядом и не удивившись. Между тем способность
удивляться тому, что принято считать очевидным
и естественным, дана именно философу. Вспомним,
как Платон идет напрямик, без колебаний затрагивая
болезнетворный нерв любви. «Любовь — это вечная
страсть порождать себя в красоте»¹⁸. «Какая наив-
ность!» — скажут дамы, доктора любовных наук, за
коктейлем в отеле «Ритц», в любом уголке мира.
Дамы не подозревают, какую радость они доставили
философу, с улыбкой про себя отметившему, что
его слова вызвали снисхождение в прелестных женских
глазках. Им и невдомек, что, когда философ говорит
им о любви, он не только не флиртует с ними,
но абсолютно к ним безразличен. Как заметил Фихте,
философствовать — это не что иное, как не жить,
точно, так же как жить — это не что иное, как не
философствовать. Сколь сладостен дар выключаться
из жизни, исчезать в некое скрытое от глаз измерение!
И чем лучше философ владеет этим даром, тем скорее,
женщина сочтет его наивным. В теории любви ее,
равно как и Стендаля, интересуют психологические
тонкости и анекдоты, которые, конечно же, заслу-
живают внимания, лишь бы при этом не выпадали
из поля зрения коренные проблемы сердечных чувств,
и среди них наиважнейшая — та, которую Платон
сформулировал двадцать пять веков тому назад.

Отклоняясь от темы, коснемся вкратце этого кар-
динального вопроса.

В платоновском словаре под красотой подразуме-
вается то, что мы привыкли называть «совершен-

Зб8

ЭТЮДЫ О ЛЮБВИ

ством». С известной осторожностью, при этом неукос-
нительно оставаясь в кругу рассуждений Платона,
можно сказать, что суть его концепции сводится к сле-
дующему: любовь непременно включает в себя стре-
мление любящего соединиться с другим человеком,
которого он считает наделенным каким-то совершен-
ством. Другими словами, это — влечение нашей души
к чему-то в известном смысле замечательному, пре-
восходному, высшему. Сердечные чувства — а точнее,
любовная страсть — порождаются не нами, а вызва-
вшим наше восхищение объектом. При этом то об-
стоятельство, что он может быть совершенным как
от природы, так и лишь в нашем представлении,
не имеет никакого значения. Пусть читатель пред-
ставит себе состояние влюбленности, при которой
объект любви лишен для любящего малейшего от-
тенка совершенства, и он увидит, что это невозможно.
Итак, влюбиться — значит почувствовать себя очаро-
ванным чем-то (ниже мы проиллюстрируем, что это
означает); в то же время нечто может очаровать,
если оно является или кажется совершенным. Я не
утверждаю, что любимый должен казаться во всех
отношениях совершенным,— ошибка Стендаля именно
в этом. Достаточно, чтобы он был совершенным в ка-
ком-либо смысле, поскольку совершенство в челове-
ческих представлениях — это не абсолютно идеальное,
а то, что отличается особенно высокими достоин-
ствами, что превосходит окружающее.

Но это лишь одна сторона вопроса. Вторая заклю-
чается в том, что мы начинаем стремиться к близости
с человеком, наделенным этими высокими достоинст-
вами. Что понимать под словом «близость»? По ис-
креннему признайте самых истовых влюбленных, они
не испытывали — во всяком случае, как нечто погло-
щающее все их помыслы — потребности в физической
близости. Это очень деликатная тема, требующая пол-
ной определенности. Речь не о том, что любящий не
жаждет также и интимной близости с возлюбленной.
Однако раз он ее «также» жаждет, было бы неверным
сказать, что только этого он и жаждет.

Пора отметить еще одно немаловажное обстоя-
тельство. Никем отчетливо не осознавалось — пожа-
луй, лишь за исключением Шелера — различие между