Создание новой государственности и начало модернизации Китая

Народная политическая консультативная конференция провозгласила КНР «государством новой демократии», которое «ведет борьбу против империализма, феодализма, бюрократического капитала, за независимость, демократию, мир, единство и создание процветающего и сильного Китая». Сессия НПКК избрала Центральный народный правительственный совет (ЦНПС) в качестве временного высшего органа государственной власти (до демократического избрания Всекитайского собрания народных представителей). ЦНПС сформировал Государственный совет (высший исполнительный орган, его премьером стал Чжоу Эньлай), Народно-революционный военный совет, Верховный народный суд и Верховную народную прокуратуру. Все эти органы вместе с ЦНПС и образовали Центральное народное правительство. Председателем Центрального народного правительства стал Мао Цзэдун, он же возглавил ЦНПС и Народно-революционный совет. Мао Цзэдун также был избран Председателем Всекитайского комитета НПКК. Все это свидетельствовало об очень высокой степени концентрации власти в ее высшем эшелоне в руках одного человека — Мао Цзэдуна, который стал к этому времени харизматическим вождем китайского народа.

Если создание центральных государственных органов было новым делом для взявшей власть КПК, то опыт строительства местных административных органов управления у КПК был большой. Эти органы уже функционировали в старых освобожденных районах и повсеместно создавались в новых. Рожденные в ходе гражданской войны органы местной власти формировались наступавшей Народно-освободительной армией. НОА выступала и как организатор новой структуры власти, и как основной поставщик кадров для этих органов. На уровне крупных административных районов, объединявших несколько провинций, создавались Военно-административные комитеты (ВАК), а в городах — Военно-контрольные комитеты (ВКК). Военные органы обладали всей полнотой власти. В их задачу входило не только утверждение на местах новой администрации, но и налаживание хозяйственной деятельности, решение насущных задач снабжения населения продовольствием, восстановление и развитие социальной инфраструктуры. Даже создание местных организаций КПК возлагалось на военные органы. Такие методы и формы утверждения новой власти, претендовавшей быть «народной», обусловливались политической инертностью населения, малочисленностью в новых освобожденных районах парторганизаций, отсутствием демократических традиций. Эта новая власть представляла собой, по словам Лю Шаоци, «беспощадную открытую военную диктатуру».

Такой характер власти обусловливался, конечно же, и незавершенностью гражданской войны. 1 октября главнокомандующий НОА Чжу Дэ отдал приказ о развертывании наступления на юг с целью завершения освобождения страны от гоминьдановских сил. В октябре развернулось наступление против группировки Бай Чунси, разгром которой позволил НОА уже 14 октября вступить в Гуанчжоу. Гоминьдановское правительство бежало на остров Тайвань. В конце года началось наступление НОА в Сычуане на группировку генерала Ху Цзуннаня и уже 30 ноября был освобожден Чунцин. В Синьцзян части НОА вступили в октябре, не встретив серьезного сопротивления. Весной 1950 г. был освобожден остров Хайнань. Сложнее дело обстояло с Тибетом, власти которого не торопились признать новый порядок. Осенью 1950 г. части НОА начали поход в Тибет, быстро разгромив тибетскую немногочисленную и плохо вооруженную армию. После этого переговоры с тибетскими властями пошли успешнее и 23 мая 1951 г. было подписано Соглашение о мероприятиях по мирному освобождению Тибета. Соглашение предоставляло Тибету значительную автономию, предусматривающую сохранение и уважение местных обычаев и традиций, в том числе сохранение теократической формы правления.

НОА завершила освобождение страны, объединила (за исключением Тайваня) историческую территорию китайского государства, однако гражданская война еще не кончилась. При описании военных действий, особенно на заключительном этапе гражданской войны, подчеркивалось, что чем дальше, тем больше гоминьдановские армии сдавались без боя, потери убитыми и ранеными с обеих сторон делались минимальными. Однако это не означало, что классово чуждые новой власти элементы полностью сложили оружие в прямом смысле этого слова. Уже после образования КНР новой власти пришлось столкнуться с достаточно сильным сопротивлением, сломить которое удалось только после напряженной борьбы. Так, по официальным данным, к концу 1951 г. в ходе борьбы с контрреволюцией было уничтожено свыше 2 млн. человек. Борьба эта продолжалась и в дальнейшем. Официальные данные о потерях той и другой стороны не публиковались, но отдельные сообщения позволяют представить ожесточенность борьбы. Например, в пров. Гуанси только в течение 1950 г. от рук контрреволюционеров погибло более 7 тыс. кадровых работников и местных жителей. Все это говорило об углублении гражданской войны. Если на предшествующем этапе гражданская война велась прежде всего армиями на поле боя, то теперь война была перенесена в социальную толщу страны, она коснулась каждой деревни, каждого города. Усиление социально-классового характера борьбы привело к ее ужесточению, к резкому возрастанию потерь с обеих сторон.

10 октября 1950 г. ЦК КПК принял решение о развертывании кампании борьбы с внутренней контрреволюцией. Репрессии приняли массовый характер и, как об этом позже говорили сами руководители КПК, были не всегда обоснованными. Победа КПК на этом своеобразном этапе гражданской войны была достигнута не только благодаря деятельности армии и репрессивного аппарата, но и благодаря очень эффективной социальной политике, благодаря политике в духе «новой демократии».

Именно в рамках такого политического подхода КПК продолжала политику единого фронта, сыгравшую такую важную роль в победе революции. Поддержавшие КПК в ее борьбе с Гоминьданом политические партии и организации получили возможность продолжать свою деятельность и после образования КНР. Эта деятельность была, как и прежде, обусловлена поддержкой демократическими партиями политики КПК. В 1951 г. между КПК и демократическими партиями было заключено соглашение, которое разрешало работу демократических партий только в крупных и средних городах среди буржуазии и интеллигенции. Несмотря на ограниченные рамки политической деятельности восьми демократических партий, они оставались важным элементом новой политической структуры страны, не только несколько «демократизируя» новый политический режим, но и позволяя некоммунистическим силам иметь легальные возможности для продолжения политической деятельности. Сотрудничество КПК. и демократических партий сыграло достаточно важную роль в победе КПК над внутренними силами контрреволюции, способствовало решению неотложных социально-экономических задач.

К моменту провозглашения КНР руководство КПК не располагало сколько-нибудь разработанной стратегией социально-экономического развития. Реальная социально-экономическая политика КПК формировалась в ходе решения неотложных задач восстановительного периода. Важную роль в формировании новых социально-экономических задач сыграл III пленум ЦК КПК, состоявшийся в начале июня 1950 г. Пленум подвел первые итоги хозяйственной деятельности новой власти, наметил пути решения неотложных экономических задач. Внимание пленума было сконцентрировано на трех проблемах. Прежде всего пленум обсудил и одобрил проект закона о земельной реформе, подчеркнув историческое значение преобразований в аграрной сфере. Далее пленум указал на необходимость урегулирования отношений между государственным и частным секторами народного хозяйства. И, наконец, пленум наметил пути преодоления инфляции, являвшейся естественным следствием гражданской войны.

Одобренный пленумом ЦК КПК проект земельного закона был рассмотрен Всекитайским комитетом НПКК и 28 июня 1950 г. принят Центральным народным правительственным советом. Такая сложная процедура принятия «Закона о земельной реформе КНР» подчеркивала его значимость для развития нового Китая. Статья 1-я закона гласила: «Помещичья собственность на землю, основанная на феодальной эксплуатации, отменяется и устанавливается крестьянская собственность на землю...». Земля крупных арендодателей («помещиков») конфисковывалась. Земля богатых крестьян («кулаков»), сдававшаяся ими в аренду, реквизировалась, а обрабатываемая силами своей семьи или наемными работниками, не изымалась. Конфискованные и реквизированные земля и имущество (рабочий скот, инвентарь и т.п.) передавались в частную собственность малоземельным и безземельным крестьянам, причем распределение проводилось по едокам. На общих основаниях землю могли получить и бывшие «помещики».

Умеренный, реформаторский характер закона, к тому же рассчитанный на постепенную реализацию, существенно отличался от предшествующей практики и законотворчества КПК в деревне. Закон был рассчитан прежде всего на развитие производительных сил деревни, на создание здорового фундамента для всего народного хозяйства. Об этом свидетельствовало и стремление авторов закона сохранить наиболее активно работающих на рынок «кулаков». «Принятая нами политика сохранения кулацких хозяйств, — говорил в своем докладе на сессии Всекитайского комитета НПКК Лю Шаоци, — является не временной политикой, а политикой, рассчитанной на длительный срок. Иными словами, хозяйства кулаков будут сохранены в течение всего периода новой демократии. Необходимость сохранения кулацких хозяйств отпадет только тогда, когда созреют условия для широкого использования машин в сельском хозяйстве, для организации колхозов и для осуществления социалистических преобразований в деревне, а для этого потребуется довольно продолжительное время. Вот почему мы поддерживаем в настоящее время политику сохранения кулацких хозяйств».

Осуществление этого закона мыслилось руководителями КПК как массовая политическая кампания, в которой активное участие должны принять члены партии, местные органы власти, НОА, а их опорой в деревне должны стать крестьянские союзы, в которые должно войти трудовое крестьянство. Однако власти столкнулись с пассивностью крестьянства, с их социально-психологической неготовностью к переделу земли, с огромным влиянием общинно-клановых структур, не позволяющих социально изолировать сельских эксплуататоров. Сопротивление оказывали и сельские богачи, стремившиеся привлечь на свою сторону бедное крестьянство, традиционно связанное с ними общинно-клановыми узами взаимопомощи.

Чтобы «раскачать» трудовое крестьянство, чтобы сломить сопротивление сельских богачей, в деревню из городов направлялись специальные бригады по проведению реформы, в которые входили кадровые работники, партийные активисты, командиры и политработники НОА и т.п. Каждый год в деятельности этих бригад принимало участие около 300 тыс. человек. Их политическая и организационная деятельность поддерживалась народными трибуналами с упрощенным судопроизводством и с правом выносить смертные приговоры. Все это позволило, репрессировав несколько миллионов богачей, в течение трех лет осуществить земельную реформу по сути дела в ходе гражданской войны.

К весне 1953 г. около 300 млн. крестьян получили примерно 47 млн. га земли. Больше всего от земельной реформы выиграло беднейшее крестьянство, а также активисты аграрных преобразований, местные кадровые работники (ганьбу), сумевшие взять лучшую землю, большую часть инвентаря и т.п. Они-то и являлись подлинной социальной опорой КПК в деревне. Завершение аграрной реформы фактически означало революционный переворот в аграрных отношениях, важнейший шаг в разрушении традиционной, «азиатской» социально-экономической системы.

Переход земли в частную крестьянскую собственность и освобождение в этой связи крестьянства от арендной платы в размере примерно 35 млн. т зерна, а также умеренное поземельное обложение превращали крестьян в реальных частных собственников и товаропроизводителей, создавали предпосылки для существенного расширения внутреннего рынка.

Проведение аграрной реформы способствовало быстрому восстановлению сельского хозяйства. Уже в 1952 г. был достигнут довоенный уровень производства зерновых культур, а технических — даже превышен. Восстановление сельского хозяйства способствовало восстановлению и всего народного хозяйства — промышленности, торговли, транспорта, финансов и т.д. Причем это восстановление проходило в условиях социально-экономической многоукладности, доставшейся в наследство от гоминьдановского режима, и тем самым в условиях определенного экономического соперничества.

Командные экономические высоты находились в руках нового государства в результате перехода в его руки гоминьдановской правительственной собственности («бюрократический капитал»), что означало концентрацию в руках правительства КНР наиболее развитой части крупной промышленности, современного транспорта, кредитно-банковской системы, внешней торговли и ряда отраслей внутренней оптовой торговли. Идя к власти, КПК провозглашала лозунги «конфискации» (мошоу) бюрократического капитала, хотя по сути дела речь шла о переходе государственной (правительственной) собственности «по наследству» в руки нового государства и поэтому в нормативных актах новой власти говорилось лишь о «приемке» (цзегуань) правительственной собственности. Складывание бюрократического капитала в годы правления Гоминьдана в основном за счет экспроприации иностранного капитала, а также части крупной собственности национального капитала сняло с новой власти тяжелое бремя действительной экспроприации крупной собственности, и тем самым новая власть могла избежать в трудное время своего становления прямого столкновения с наиболее влиятельной частью буржуазии. Избавлена была новая власть и от прямого столкновения с империалистическими государствами по поводу судеб иностранного предпринимательства в Китае, которые были фактически уже решены при гоминьдановском режиме. Однако это богатое «наследство» новая власть должна была освоить, овладев экономическими методами руководства народным хозяйством. В первый год своего существования новая власть провела комплекс мероприятий, известных как "централизация финансово-экономической работы". Необходимо было на деле взять в свои руки огромную государственную собственность, наладить функционирование огосударствленного хозяйства, создать предпосылки для быстрого восстановления и развития всех отраслей народного хозяйства. Ключевым моментом в этой работе было овладение новой властью финансовой системой и преодоление одного из тяжелейших последствий гоминьдановского хозяйствования — безудержной инфляции. Взяв в свои руки контроль за производством и распределением важнейших товаров, ограничивая государственные расходы и проводя политику жесткой экономии, правительству уже к концу 1950 г. удалось обуздать инфляцию, создать устойчивую финансовую систему. Эта первая экономическая победа новой власти стала важнейшей предпосылкой действительного овладения новым государством командными экономическими высотами, предпосылкой эффективного контроля за рынком.

Завершение гражданской войны, протекционистские меры правительства, проведение аграрной реформы помогли преодолеть депрессивное состояние рынка. Дальнейшее развитие рыночных отношений способствовало быстрому восстановлению народного хозяйства, вовлечению в производство трудовых ресурсов, росту благосостояния. Именно рыночный механизм в первые годы существования новой государственности позволил выявить потенциальные возможности народного хозяйства, позволил не только восстановить, но и развивать производство в соответствии с новыми социальными задачами.

Рыночный механизм с его конкуренцией поставил перед руководителями партии и государства принципиально новые задачи и прежде всего задачу регулирования отношений с национальным капиталом, позиции которого в народном хозяйстве были весомы: частнокапиталистическая промышленность в 1949 г. давала примерно две трети промышленной продукции, частный капитал контролировал три четверти оптового и более 80% розничного товарооборота. КПК, развивая линию II пленума ЦК КПК, провозгласила "политику использования, ограничения и преобразования частнокапиталистического уклада", причем в восстановительный период акцент делался на первых двух требованиях. Эта «новодемократическая» политика благоприятствовала развитию частного капитала, поощряла его предпринимательскую активность. В результате число частных промышленных предприятий в 1953 г. по сравнению с 1949 г. возросло со 123 тыс. до 150 тыс. Объем продукции частных предприятий в 1953 г. был в два раза выше чем в 1949 г. Благоприятствовала частному предпринимательству и политика регулирования отношений труда и капитала, которая объективно сдерживала борьбу рабочих за экономические требования.

Однако политика КПК была противоречивой, непоследовательной, отражая борьбу мнений внутри партийного руководства. В 1950 г. правительство оказывало поддержку частным предприятиям с целью восстановления производства. И эта поддержка сыграла свою роль — к концу 1951 г. легкая промышленность была фактически восстановлена. Почти все частные предприятия в 1951 г. были рентабельными. Однако в конце 1951 г. — начале 1952 г. руководство КПК развернуло массовую кампанию борьбы против так называемых «трех зол» (коррупции, расточительства, бюрократизма) в государственном аппарате и «пяти зол» среди буржуазии. Это было по сути дела наступление на буржуазию, на ее политические и экономические позиции. Борьба против «трех зол» выявила, что около 80% работников госаппарата в той или иной степени были подвержены разлагающему влиянию буржуазии, и это заставило власти провести энергичную чистку государственного и партийного аппарата, а 4,5% работников аппарата были репрессированы специальными народными трибуналами (вплоть до вынесения смертных приговоров). Борьба против «пяти зол» была прямым наступлением на частный капитал, в ходе которого было установлено, что три четверти предпринимателей уклонялись от уплаты налогов, занимались спекуляцией, поставляли недоброкачественные товары, расхищали сырье и т.п. Взыскание обнаруженных недоимок и было главным наказанием Несколько миллиардов юаней, которые буржуазия задолжала государству, стали государственным паевым взносом в частные предприятия, превратив многие частные предприятия в смешанные государственно-частные

Кажущийся успех этого наступления на буржуазию обернулся сокращением производства, уменьшением товарооборота, ростом безработицы, появлением дефицита на некоторые товары и т п Правительство вновь было вынуждено принимать срочные меры для восстановления предпринимательской активности. Однако борьба мнений по этому вопросу в руководстве КПК продолжалась. Сторонники рыночного пути к социализму (Лю Шаоци, Дэн Сяопин, Чэнь Юнь, Бо Ибо, Дэн Цзыхуэй и другие умеренные прагматики) видели в «новой демократии» реальный и эффективный подход к решению задач модернизации Китая. Радикальные утописты, сторонники немедленного перехода к социализму (Мао Цзэдун, Гао Ган и другие) полагали политику «новой демократии» давно исчерпанной и ориентировались на советскую (сталинскую) модель социально-экономического развития.

Завершение процесса восстановления народного хозяйства, успешное осуществление аграрной реформы, активизация частного предпринимательства, усиление государственного контроля за экономикой — все это подталкивало руководство КПК к выработке модели дальнейшего развития КНР. Большое значение для выявления идеологических разногласий и для формулирования новой концепции имело Всекитайское финансово-экономическое совещание, состоявшееся летом 1953 г. Формально главной темой совещания должно было быть обсуждение и осуждение предложенной министром финансов Бо Ибо новой системы налогообложения, которая поставила бы в равные условия все формы собственности. Государственный совет под председательством Чжоу Эньлая (и при участии его заместителя Дэн Сяопина) одобрил предложения Бо Ибо, не согласовав их с аппаратом ЦК КПК, с Мао Цзэдуном. Собирая это совещание, Мао Цзэдун рассчитывал идейно расправиться со сторонниками «новой демократии», сформулировать и навязать партии свой подход к решению задач модернизации Китая. В совещании участвовали почти все руководители партии и правительства.

Вести совещание Мао Цзэдун поручил Гао Гану, в то время являвшемуся членом политбюро ЦК КПК и председателем Госплана КНР. При всей глубокой личной неприязни Гао Гана и Мао Цзэдуна, идеологически они были очень близки. Гао Ган разделял левацкие, авантюристические взгляды Мао Цзэдуна и вместе с тем негативно относился к Лю Шаоци, видя в нем идеолога капиталистического развития Китая. Руководя совещанием, Гао Ган твердо вел линию на полную дискредитацию идейно-политической платформы Лю Шаоци и его сторонников.

Идеологическая тональность совещания была задана выступлением Мао Цзэдуна на заседании политбюро ЦК КПК 15 июня 1953 г. В своем выступлении он обрушился на тех деятелей КПК, которые стремятся к «прочному установлению новодемократического общественного порядка». «Есть и такие, — говорил Мао Цзэдун о Лю Шаоци и его сторонниках, — которые после победы демократической революции топчутся на одном месте. Они не понимают, что характер революции изменился, и вместо социалистических преобразований продолжают заниматься своей "новой демократией". А это порождает правоуклонистские ошибки». Особое раздражение у Мао Цзэдуна вызывало стремление этих деятелей «прочно охранять частную собственность». Впервые Мао Цзэдун так прямо и четко отмежевался от концепции «новой демократии» и высказался за немедленный переход к социалистической революции.

Совещание под руководством Гао Гана и под давлением Мао Цзэдуна осудило предложения Бо Ибо как пробуржуазные, отвергло концепцию «новой демократии» как исторически изжитую, открыло дорогу для реализации «антирыночных» утопий Мао Цзэдуна. В эти же дни в руководстве КПК проходило обсуждение генеральной линии партии, которое во многом базировалось на материалах работы совещания. Генеральная линия рассматривалась Мао Цзэдуном и его сторонниками как альтернатива «новодемократическому» подходу к решению насущных задач модернизации Китая, как утверждение курса на социалистическую революцию.

Формулировка генеральной линии обсуждалась на упоминавшемся заседании политбюро ЦК КПК, которое поручило Ли Вэйханю подготовить доклад и выступить с ним на совещании. Такой доклад Ли Вэйхань сделал 23 июля 1953 г. В этом докладе дана следующая формулировка генеральной линии: «Со времени создания Китайской Народной Республики наша страна вступила в переходный период — время постепенного перехода к социалистическому обществу. Генеральная линия и генеральная задача в переходный период состоят в том, чтобы в течение длительного отрезка времени постепенно в основном осуществить индустриализацию страны и постепенно в основном завершить социалистические преобразования сельского хозяйства, кустарной промышленности, а также капиталистической промышленности и торговли». Эта формулировка была результатом довольно острой полемики, в которой Мао Цзэдун стремился максимально радикализировать подход КПК к решению социально-экономических задач. Его же противники пытались придать этой формулировке несколько реформаторский оттенок. Так, Мао Цзэдун в своих выступлениях опускал во многом ключевое слово «постепенно», его же оппоненты как раз подчеркивали идею постепенности преобразований, использование переходных форм, длительность процесса социалистических преобразований. Эта в определенной мере компромиссная формулировка вошла в утвержденные ЦК КПК в декабре 1953 г. «Тезисы для изучения и пропаганды генеральной линии партии в переходный период», а несколько позже, 10 февраля 1954 г., эта формулировка (как бы задним числом) была одобрена IV пленумом ЦК КПК. Однако генеральная линия не была изложена и аргументирована в каком-либо официальном партийном документе. Учитывая остроту полемики и последующие судьбы этой концепции, можно предположить, что Мао Цзэдун не хотел связывать себе руки каким-либо развернутым официальным партийным документом. Постепенно концепция генеральной линии стала пропагандироваться внутри и вне партии и воплощаться в ряде партийно-государственных документов (Конституция, пятилетний план и т.п.), определявших социально-экономическое развитие страны.

Идейно-политическая победа Мао Цзэдуна в этой внутрипартийной борьбе привела к принципиальным переменам в социально-экономической политике КПК, и прежде всего в аграрной сфере. К 1953 г. ясно выявилась неспособность пореформенного сельского хозяйства, несмотря на его быстрое восстановление, обеспечить страну в достаточной мере продовольствием и сырьем. Основные причины этого связаны прежде всего с низким уровнем развития производительных сил деревни, с малоземельем, с перенаселенностью, со слабым развитием сельской инфраструктуры, с неразвитостью рыночных отношений. Социальные последствия аграрной реформы, и прежде всего осереднячивание деревни, обостряли этот кризис недопроизводства, так как они увеличивали крестьянское потребление и уменьшали товарность сельского хозяйства.

Можно сказать, что успешное завершение аграрной реформы как бы размыло социально-экономическую основу традиционных взаимоотношений КПК и крестьянства и требовало поиска нового типа взаимоотношений. Оппоненты Мао Цзэдуна видели решение этой проблемы прежде всего в развитии производительных сил деревни, в развитии рыночных отношений, ориентируясь в какой то мере на российский «нэповский» опыт. Однако такой подход был полностью и давно отвергнут Мао Цзэдуном. Теперь же был отвергнут собственный опыт — «новодемократический». Выбора практически уже не было. Вот как сам Мао Цзэдун анализирует эту ситуацию: «Сейчас крестьян не удовлетворяет тот союз, который мы установили с ними раньше на базе аграрной революции. Полученные в этот раз выгоды они в какой-то мере начали забывать. Теперь им нужно дать новые выгоды — социализм». Идеология диктовала политику.

Уже в октябре 1953 г. ЦК КПК принимает решение о введении в стране хлебной монополии. Частным лицам было запрещено торговать зерном. В городах вводилась карточная система. На следующий год была введена государственная монополия на торговлю хлопком и хлопчатобумажными тканями, а также государственная монополия на растительное масло. Вскоре карточная система была распространена на все основные предметы потребления.

Осуществление этих решений столкнулось, естественно, с большими трудностями, прежде всего с сопротивлением крестьянства. Ломая это сопротивление, мощная государственная машина сумела обеспечить значительный рост заготовок зерна. В течение 1953—1955 гг. всего ежегодно заготавливалось (налог + закупки при соотношении 2 : 3) соответственно 48, 53 и 50 млн. т зерна (для сравнения: в 1952 г. заготавливалось 33 млн. т), что означало изъятие у крестьянства в 1954 и 1955 гг. почти третьей части выращенных зерновых. Крестьяне отдавали государству все товарное зерно, отдавали не только весь прибавочный продукт своего хозяйства, но и часть необходимого. В результате нарушался физический минимальный уровень потребления китайского крестьянина, деревня оставалась на полуголодном пайке. Причем зерно закупалось государством, как правило, ниже себестоимости, крестьяне не могли возместить свои производительные затраты. Это было по сути дела еще одно дополнительное косвенное обложение крестьянства.

Осуществляя централизованные заготовки зерна и других продуктов, государство аккумулировало в своих руках значительную часть производимой деревней продукции, что создавало видимость экономической мощи правительства. Но это была именно видимость, ибо реальные возможности государства способствовать развитию производительности сельского хозяйства снижались. Дело, в частности, и в том, что правительство было вынуждено почти две трети заготовленного зерна направлять обратно в деревню — спасать от голодной смерти крестьянство наиболее бедных районов. Однако рост заготовок вел к снижению заинтересованности крестьянства в увеличении производства, а нуждающихся в государственной помощи становилось все больше. Эта политика загоняла правительство в порочный круг.

Политические решения Всекитайского финансово-экономического совещания и во многом обусловленное этими решениями введение хлебной монополии стали поворотным моментом в социально-экономическом развитии КНР. Китай, развивавшийся до этого в русле естественных, рыночных (хотя и ограниченных) процессов, резко повернул на путь командно-административного функционирования народного хозяйства и сделал это в исторически кратчайшие сроки.

Прежде всего принципиальные перемены произошли в деревне. Если аграрную реформу за ее радикальный буржуазно-демократический характер слома старых аграрных отношений называли иногда подлинной революцией, направленной против традиционного, «азиатского», способа производства и угнетения крестьянства, то мероприятия правительства в 1953—1954 гг. по монополизации рынка и резкому усилению обложения можно называть контрреволюцией, вернувшей китайскую деревню к ее дореформенному состоянию, ибо изъятие примерно 50 млн. т зерна у крестьянства означало возвращение прежнего уровня эксплуатации и в основном в тех же формах. Недавно ставшие частными собственниками своей земли крестьяне теперь превращались в фиктивных собственников, а фактически в бесправных арендаторов казенной земли.

По мере проведения аграрной реформы КПК стремилась вовлечь крестьянство в различные типы коллективного труда и прежде всего во временные (сезонные) и постоянные группы производственной взаимопомощи, организация которых в определенной мере опиралась на общинные традиции трудовой взаимопомощи. К 1952 г. в такие группы (в основном временные, созданные на один сельскохозяйственный год) было вовлечено примерно 45% крестьянских хозяйств. В экспериментальном порядке начали создаваться производственные кооперативы, с развитием которых руководство КПК связывало свои надежды на решение аграрного вопроса. В феврале 1953 г. ЦК КПК принимает решение о развитии трудовой взаимопомощи и сельскохозяйственной производственной кооперации, в котором определяются социальные ориентиры политики партии в деревне. В декабре 1953 г. ЦК КПК принимает еще одно постановление, конкретизировавшее пути и методы преобразования в деревне. В постановлении подчеркивалась постепенность этих преобразований, которые должны были сначала группами (бригадами) трудовой взаимопомощи охватить все крестьянство, а затем через производственные кооперативы низшего типа («полусоциалистические», с сохранением крестьянской частной собственности на землю и орудия производства) перейти к производственным кооперативам высшего типа («социалистическим», с коллективной собственностью на землю и орудия производства, с распределением доходов по труду). Постановление исходило из понимания сложности этого процесса, предполагая к 1957 г. в кооперативы низшего типа вовлечь примерно 20% крестьянства. В деревне также активно развивалась снабженческо-сбытовая кооперация, создавались и первые кредитные кооперативы. КПК настойчиво искала путей социально-политического контроля за крестьянством, китайская деревня была на пороге радикальных перемен своей социально-экономической структуры.

В ходе политического и экономического обновления страны, руководителем и инициатором которого была КПК, развивалась и сама КПК — теперь уже как правящая партия всего Китая. Продолжался рост численности КПК — с 4,5 млн. к моменту образования КНР и до 6,1 млн. в мае 1953 г. Однако кадровая политика руководства КПК по-прежнему оставалась противоречивой. С одной стороны, партия стремилась расширить свои ряды за счет привлечения всех патриотически настроенных сограждан, видевших в КПК руководителя нового Китая, и поэтому партия фактически сняла все классовые ограничения при приеме новых членов, активно старалась привлечь образованную молодежь, стремилась ускорить создание парторганизаций в новых освобожденных районах. Но, с другой стороны, КПК как правящая партия неизбежно стояла перед угрозой засорения своих рядов карьеристами, политически чуждыми элементами, членство в партии которых могло лишь дискредитировать КПК. Поэтому вскоре после образования КНР руководство КПК принимает решение о регулировании роста рядов партии и о первоочередном привлечении в партию рабочих, о развитии партийной учебы и о чистке партийных рядов. В начале 1951 г. принимается решение в течение трех лет «упорядочить» работу первичных парторганизаций, провести проверку и перерегистрацию членов партии, очистив ее от нежелательных элементов. «Чистка» партии проходила как напряженная политическая кампания, ставившая свой задачей политическое и организационное укрепление партии. К февралю 1953 г. из партии было «вычищено» примерно 10% ее состава.

Превращение КПК из партии «воюющей» в партию «правящую», «управляющую», не привело к изменению методов и стиля партийного руководства, сложившегося в годы войны и борьбы за власть. Армейские «приказные» взаимоотношения «верхов» и «низов» партии сохранились, не было сделано ни одного шага в сторону демократизации внутрипартийной жизни. В рассматриваемый исторический период не был проведен съезд партии (как требовал устав партии), был проведен только один пленум ЦК. Все важнейшие политические решения принимались узким кругом партийно-государственной номенклатуры (как правило, не выходя за рамки политбюро ЦК КПК) при все возрастающей роли Мао Цзэдуна. В функционировании этой партийно-политической олигархии огромную роль играли личные отношения, по разному складывавшиеся за долгие годы совместной борьбы за власть. Большое значение имели земляческие связи, особенно дополненные совместной военной службой.

Важнейшим фактором внутрипартийной жизни и, следовательно, всего политического развития КНР в начале 50-х годов было все возраставшее насаждение культа личности Мао Цзэдуна. Кампания прославления Мао Цзэдуна была хорошо спланирована и оказалась достаточно эффективной. Усилиями талантливых идеологов и пропагандистов (Лю Шаоци, Чэнь Бода, Ху Цяому и других) создавалась версия истории китайской революции, в которой революционная деятельность и теоретическое творчество Мао Цзэдуна оказывались главным содержанием революционного процесса. В эти годы было предпринято переиздание «Избранных произведений» Мао Цзэдуна, существенно отредактированных с целью сближения «идей Мао Цзэдуна» со сталинской версией марксизма-ленинизма. Этот канонизированный текст стал основой для настойчивой и систематической индокринации членов партии, для широкой пропагандистской и агитационной работы среди населения. Насаждение «идей Мао Цзэдуна» и культа его личности становится основным направлением идейно-политической деятельности КПК, особенно по отношению к интеллигенции.

Китайская интеллигенция в своей массе поддержала борьбу КПК за власть, видя в коммунистах последовательных борцов за демократизацию страны, за национальное освобождение. Однако теперь национальной идеи было недостаточно, чтобы поставить интеллигенцию на службу КПК. Начинается широкая кампания по идеологическому перевоспитанию интеллигенции. Формальным поводом для начала этой кампании послужило обсуждение кинофильма «Жизнь У Сюня», посвященного жизни и деятельности известного просветителя и гуманиста XIX в. Начатые по инициативе Мао Цзэдуна обсуждение и осуждение («отрицание классовой борьбы», «проповедь феодальной культуры» и т.п.) самого У Сюня и фильма о нем переросло в длительную и назойливую «воспитательную» работу с интеллигенцией. Важной составной частью этого перевоспитания интеллигенции была так называемая идеологическая учеба, сводившаяся по преимуществу к изучению работ Мао Цзэдуна. Начинает складываться система идеологического контроля и политического манипулирования, в полной мере проявившаяся несколько позже.

Становление внешней политики нового китайского государства происходило в сложной международной обстановке, определявшейся прежде всего усилением «холодной войны». Еще в конце гражданской войны Мао Цзэдуну пришлось отказаться от внешнеполитической концепции «держаться двух сторон», т.е. не связывать себя ни с одной из двух противоборствующих мировых систем и попытаться стать третьим центром силы. При всей кажущейся естественности и рациональности такого концептуального подхода к внешней политике для такой великой державы, как Китай, реальные международные обстоятельства конца 40-х гг. заставляли руководителей КПК «держаться одной стороны» — весьма значима была советская поддержка в гражданской войне и не менее значима в строительстве нового государства.

Советский Союз первым признал КНР и установил с ней дипломатические отношения. Отношения сотрудничества и взаимопомощи, которые начали складываться еще в годы гражданской войны, получили теперь простор для своего развития. 16 декабря 1949 г. в Москву прибыла правительственная делегация КНР во главе с Мао Цзэдуном для дальнейшего укрепления и расширения взаимовыгодного сотрудничества. 14 февраля 1950 г. был подписан «Договор о дружбе, союзе и взаимопомощи» сроком на 30 лет. Этот договор оформлял военно-политический союз, столь важный в тот период как для КНР, так и для СССР. Одновременно был подписан ряд соглашений в развитие этого договора. По этим соглашениям Советский Союз не позднее конца 1952 г. передавал КНР все свои права по совместному управлению КВЖД со всем принадлежащим дороге имуществом, обязывался вывести все свои войска из совместно используемой военно-морской базы Порт-Артур, а также передать КНР советское имущество в Дальнем. Советский Союз также взял на себя обязательство оказать Китаю помощь в строительстве и реконструкции 50 крупных промышленных объектов, а также предоставлял Китаю заем в 300 млн. дол. на льготных условиях для закупок в СССР оборудования и материалов. Для развития советско-китайских отношений была заложена политическая и юридическая база. И эти взаимовыгодные отношения действительно быстро развивались. Советский Союз сразу же стал основным внешнеторговым партнером КНР. В 1952 г. на долю нашей страны уже приходилось более половины всего растущего товарооборота КНР. Большую помощь в восстановлении хозяйства КНР оказали советские специалисты, приглашенные китайским правительством. Весьма важную роль сыграли советские специалисты в реорганизации системы высшего образования и организации научных учреждений, в создании системы хозяйственного планирования, в реорганизации судебной системы. Тысячи китайских студентов, аспирантов, специалистов были приняты в нашей стране для обучения.

Эта помощь сыграла большую роль в строительстве нового государства и в восстановлении народного хозяйства. Оценивая это, с одной стороны, надо учитывать, что Китаю помогала страна, только что вышедшая из тяжелейшей и разрушительной войны, еще не залечившая своих ран. С другой стороны, значение для КНР этой поддержки во многом определялось еще и тем, что это был единственный источник помощи: в начале 50-х гг. международная изоляция КНР усиливалась, что в первую очередь было связано с корейской войной.

25 июня 1950 г. армия Корейской Народно-демократической Республики начала наступление на юг, вторглась на территорию Корейской Республики. Война была начата по инициативе Ким Ир Сена, одобренной Сталиным, с целью объединения Кореи под властью коммунистического режима. Однако Ким Ир Сен и Сталин на этот раз жестоко просчитались: ООН осудила агрессора, США и их союзники вмешались в военные действия. В сентябре американская армия высадилась в тылу наступавшей армии Ким Ир Сена и разгромила ее. Развивая этот военный успех, американские войска пересекли 38-ю параллель, заняли Пхеньян и приближались к границам КНР.

Перед руководством КНР встал труднейший вопрос — как реагировать на эту ситуацию. После определенных колебаний руководство КНР, включая и Мао Цзэдуна, приняло решение поддержать режим Ким Ир Сена. 25 октября 1950 г. китайская армия под командованием Пэн Дэхуая (в качестве «народных добровольцев») вступила на корейскую землю. Корейско-китайские силы были поддержаны Советским Союзом: поставкой оружия, боеприпасов, амуниции, военной техники, посылкой военных специалистов и военно-воздушных соединений, защищавших важнейшие военные объекты в Северной Корее и Северо-Восточном Китае. После длительных и жестоких боев «китайские народные добровольцы» к лету 1951 г. оттеснили американскую армию к 38-й параллели. В ходе одновременно шедших переговоров было достигнуто соглашение о перемирии, подписанное 27 июля 1953 г.

Эта война стала страшнейшим бедствием не только для корейского народа, но и для китайского. Около миллиона китайских солдат и офицеров было убито и ранено. Война отвлекла колоссальные ресурсы от нормального экономического строительства. Наконец, эта война усилила международную изоляцию Китая, воспрепятствовала почти на два десятилетия сближению КНР с западными державами и как бы обрекла КНР на «дружбу» с Советским Союзом. Однако эта жестко детерминированная близость КНР и СССР, КПК и КПСС, односторонность внешнеполитических и внешнеэкономических связей отнюдь не способствовала, судя по последующим событиям, складыванию подлинно добрососедских отношений между нашими странами, во многом поставив их в зависимость от идеологических факторов и личностных отношений партийных вождей и идеологов. Китайско-американская конфронтация, изолированность КНР от индустриально развитых демократических стран односторонне влияли на политическое и экономическое развития Китая, лишая, в частности, концепцию и политику «новой демократии» так необходимой им международной поддержки, в том числе и взаимовыгодных связей с мировым рынком товаров, капиталов и идей.