Оформление христианских представлений о помощи ближнему. «Агапе», или любовь к ближнему, приходит на смену филантропии

«Агапе», или любовь к ближнему, приходит на смену филантропии. Любовь к ближнему отличалась от чувственной любви, эроса. В основе ее лежали мотивы участия к судьбе человека, к его нуждам и проблемам, поэтому внутренним смыслом следующего периода являлась «деятельная одаривающая любовь».

«Агапе» как нормативное требование межличностного взаимодействия возникает в первых христианских таинствах, совместных вечерних молитвах и трапезах. Со временем процесс этот усложняется и расширяется по мере того, как деятельность христианина принимает различные формы. Деятельность не ограничивается только поддержкой внутри христианской общины, а имеет свое продолжение в социуме, куда переносятся принципы, мировидение, ценности и нормативное поведение по отношению к другим членам общности. Все это приводит к переосмыслению процесса взаимодействия как межгруппового, так и межличностного в трудах и заповедях Апостолов и Отцов Церкви. Именно тогда понятие «агапе» обогащается понятиями «милосердие», «любовь к ближнему». Внутригрупповая помощь и взаимопомощь, переносимая в социум, канонизируется, регламентируется, становится обязательным законом жизни истинного христианина.

Апостол Павел, определяя благотворение как норму христианской жизнедеятельности, тем не менее выделял истинно нуждающихся и просителей, не желающих работать. «Если кто не хочет трудиться — тот и не ешь». В подходах к нищим выделялся принцип «семейной ответственности», когда имеющий родственников нуждающийся в помощи не получал «пропитания» от Церкви. Однако уже на ранних стадиях христианской поддержки выделяются приоритетные группы, которым поддержка оказывается в первую очередь:

• служители и пастыри Церкви;

• «дряхлые старицы и старцы», беспомощные дети;

• прочие нуждающие.

Осмысление важнейших христианских догматов о милосердии расширяет парадигму «теоретического» осмысления сущности помощи и поддержки. Особое значение в связи с этим имеют труды Григория Богослова, Иоанна Златоуста, Ефрема Сирина, Федора Студита, Иоанна Дамаскина, Афанасия Александрийского и других авторов «нравоучительной литературы». Идеи этих христианских мыслителей оказали большое влияние на состояние общественного сознания в вопросах помощи, поддержки и призрения. Отличительной чертой творений этих богословов являлось то, что они были предназначены как для «говорения с кафедры», так и для «книжного употребления». И здесь большую роль сыграла византийская школа красноречия, каппадокийский кружок, членами которого были Василий Кесарийский, или Великий, Григорий Нисский и Григорий Богослов. Блестящие ораторы, они внесли в богословскую полемику диалектические методы неоплатонизма, где слово представляет собой практический инструмент изменения общественного сознания¹⁰.

Василий Великий понимает сущность милосердия как «болезнование об угнетаемых сверх их вины, ощущаемое сострадательными»¹¹. Милосердие связано с «болезнованием», с состраданием к ближнему, поскольку человек не может постичь предначертание свыше и тем более свое состояние, которое постоянно меняется или может измениться по воле Провидения. «Милосердуем о том, кто из великого богатства впал в крайнюю нищету, кто из крепкого телесного здоровья перешел в крайнее изнеможение, кто прежде восхищался красотой и свежестью своего тела, и потом поврежден обезображивающими болезнями»¹². Как видим, здесь понятие социального равенства интерпретируется в контексте отдельной судьбы и ее изменений.

Проблемы милосердия и его сущности осмысляются в трудах Григория Нисского с несколько иных позиций. Вопрос «Почему блажен обратно приемлющий, что дает?» им рассматривается в свете обоснования им догмата о Святой Троице. Единство Бога существует в нераздельности и неслиянности Его ипостасей. Поэтому милосердие есть проявление Божественного начала, которое уподобляет отдельную личность Божественной Сущности, «что если кто, будучи человеком, делается милостивым, то он сподобляется Божия блаженства, достигнув того, чем именуется Божество»¹³.

Григорий Богослов, конкретизируя идеи своей школы, придает им характер практического наставления и служения:

«Будь для несчастного Богом»¹⁴. Однако милосердие, благотворение по отношению к ближнему предполагают определенную серию задач, которые предоставляют выбор для творящего милосердие. Григорий различает «высшее благодеяние» и «меньшее благодеяние». К высшим благодеяниям, приносящим пользу душе , он относит законы Пророков, Учителей, Пастырей, «различные дары Духа Святаго и таинство новаго спасения». К меньшим благодеяниям — «доставь пищу, подай рубища, принеси лекарство, перевяжи раны, расспроси о бедственном положении, поговори о терпении»¹⁵. Личностное обогащение Григорий Богослов оценивает выше имущественного.

В таком подходе можно увидеть переосмысление двух важнейших античных принципов — агностики(состязательности) и каллогатии (красоты и добра). Идея античной соревновательности, приближавшая человека к гармонии души и тела¹⁶, у христианского идеолога получает иную интерпретацию: «Заслужи предпочтение пред ближним твоим тем, что ты его благотворительное»¹⁷. Проблемы единения и гармонии решаются на основе осознания общих вероятностных мифологем бытия, которым могут быть подвержены все без исключения. Таким образом несчастье, немощь предстает той объединяющей основой, на которой достигается паритетное начало между больным, увечным и здоровым: «Это твой член, хотя и покривило его несчастье». Однако общественное равенство и личная гармония между душой и телом, рассматриваемая как безопасность, достигается только благодаря человеколюбию — «должны человеколюбие к ним считать единственным залогом нашей безопасности телесной и душевной»¹⁸.

Иоанн Златоуст в отличие от представителей каппадокийской школы подаяние милостыни рассматривает как показатель принадлежности к определенной общности «учеников Христовых»¹⁹, которая становится как бы новой формой индивидуального единения. В милосердии он видит природную субстанцию, однако это не значит, что ее наличие беспрепятственно раскрывает в человеке Божественное начало: «Человек... всего более должен учиться милосердию, ибо оно и делает его человеком»²⁰. Только обучение милосердию открывает перед человеком возможность восхождения к своей сущности и далее — к «признаку Божества».

Проблема социальной справедливости тоже трактуется Иоанном Златоустом с несколько иных позиций, нежели капподанийцами. Конечно, она рассматривается в контексте идей спасения и противопоставления реального и ирреального мира, где субъектами противопоставления выступают богатые и бедные, имущие и неимущие, здоровые и убогие. Общественное единство и гармония возможны среди данных групп лишь при соблюдении «принципа полезности», дополнительности существования. «Мы все имеем нужду друг в друге. Бедный в богатом, богатый в нищем, ничего не делающий в подающем милостыню, подающий в принимающем...»²¹ Принцип общественной полезности существования имущих и неимущих групп понимается Иоанном Златоустом как установление Божественной мудрости, согласно которой представители различных имущественных групп должны жить согласно Божественному плану, осуществляя духовное совершенствование в условиях общественного неравенства, конституированное свыше.

Однако согласие и единство будет нарушено, если милостыня оказана из тщеславия. В этом случае это «есть точно бесчеловечие и жестокость или еще хуже сего»²². Жестокость, а следовательно, и несправедливость проявляется также тогда, когда милосердие распространяется только на определенных субъектов. Иоанн Златоуст считает, что в акте милосердия не должно быть границ: «Хотя бы даже язычника мы увидели в несчастии, и ему надобно оказать добро, и вообще всякому человеку, находящемуся в несчастных обстоятельствах»²³.

Милосердие определяет ряд поступков и деяний, которые направлены на различные нужды субъекта. Иоанн Златоуст выделяет два уровня помощи: милости духовные и милости телесные. К милостям телесным он относит: «питать алчущих, напоить жаждущего, одеть нагого или имеющего недостаток в приличной одежде, посетить находящегося в темнице, посещать больных, странника в дом принять и успокоить, погребать умерших в убожестве». Духовные милости — «увещеванием» отвратить грешника от греховных дел, научить истине и добру нуждающихся, подать ближнему добрый совет, молиться за него Богу, утешить печального, не воздавать за зло, от сердца прощать обиды²⁴.

Со второй половины VII в., когда происходит разделение Христианской Церкви на Западную и Восточную, в Западной Церкви тенденции институциональной поддержки через систему монастырей привносят новые подходы к христианской идеологии поддержки. Основные воззрения этого времени характеризуются тем, что собственно благотворением не должны заниматься все, но только люди облеченные церковным саном. Миряне же могут помогать своими пожертвованиями. Возрастает роль монахов, которые и должны по официальному мнению Западной Церкви вершить дела милосердия. Согласно воззрениям Киприана, для члена общины достаточно подавать милостыню в монастырь, а епископу надлежит ее распределять среди нуждающихся. Точнее, все подаяния должны поступать в распоряжение епископа и распределяться дьяконами. С XII в. складывается убеждение, что Римский папа — собственник всего церковного имущества.

В развитие идеи Августина Блаженного о том, что милостыня имеет силу «покрывать грехи», выдвигается и обосновывается представление о нищих как заступниках перед Всевышним. Подаяние милостыни все больше связывают с надеждой улучшить свою загробную участь, смягчить кару за свершенные пригрешения. Отсюда идет идеализация бедности, которую считают? высшим состоянием, чем богатство, и эта идеализация, по сути дела, конституирует неравенство как общественную необходимость. Св. Франциск, обращаясь к монахам, говорил, что, получая милостыню, взамен они дают любовь Божию.

Дальнейшее развитие теории и практики благотворительности происходит под непосредственным руководством Римско-католической церкви, и это продолжается вплоть до Реформации.

В XVI в. Мартин Лютере протестантских позиций подвергает критике сложившиеся формы и принципы благотворительности. Ожесточенную критику он обрушивает на расточительство Церкви, возводившей и великолепно украшавшей храмы за счет пожертвованных сумм, а также на бессистемную помощь просителям, выражавшуюся в форме милостыни. Выступая против схоластических взглядов на сущность милосердия, Лютер видел в бесконтрольной раздаче милостыни главный фактор стимуляции профессионального нищенства. Он не отрицает, что милостыня как форма поддержки должна существовать, но считает, что ее необходимо применять лишь в случаях, когда нуждающийся умирает от голода, замерзает, погибает от бедности, стоит на грани совершения преступления.

В 1520 г. в своих проповедях о добрых делах Лютер стремится восстановить древнехристианское понятие о любви к ближнему (caritas). Он приходит к мысли, что помощь беднейшим слоям населения должна исходить как со стороны церкви, так и со стороны общественного самоуправления. В своем «Воззвании к христианскому дворянству немецкой нации» он объявляет об уничтожении «попрошайничества». Согласно его концепции каждый город должен призревать своих нищих, а пришлых необходимо изгонять. Принимая право человека быть бедным, он выступал против использования бедности как средства для достижения богатства, т. е. против профессионального нищенства. В «Уставе общественной кружки» (1523 г.) Лютер определяет, что нищие, способные к труду, должны работать. Только не способным к труду должна оказываться помощь, но детей нищих следует обучать ремеслам, чтобы они не шли по стопам родителей. Если на это не хватало капиталов «общественной кружки», то члены общины должны возмещать необходимые затраты путем дополнительных сборов. Таким образом, не только определялись меры по локализации профессионального нищенства, но и формировались способы их финансирования, а в дальнейшем — и сокращения.

С Реформации начинают формироваться два основных подхода по регламентации профессионального нищенства: локализация данного явления при помощи законов и возложения на гражданское общество соответствующих налогов и сборов. Экономические и правовые подходы к профессиональному нищенству заменяют прежние гражданско-церковные доктрины.

Налогообложение как система, регулирующая отношения одних слоев населения с другими, богатых с бедными, становится важным элементом общественных социально-экономических связей. Европейские государства в вопросах налоговой политики не имели единого подхода. Однако во всех странах налоги можно условно разделить на косвенные и прямые. Косвенные налоги в пользу бедных шли в казну с увеселительных мероприятий: театров, балов, игорных домов, а также с предметов роскоши. Так, при Людовике XVI билеты в оперу и на другие зрелища облагались благотворительным сбором в размере 1/6 их стоимости. В Пруссии на игральных картах с этой целью ставился особый штемпель, показывающий, что средства от этой акции направлялись детскому приюту.

Прямые налоги регламентировались законодательными эдиктами. Во Франции в период правления Франциска I издается указ, согласно которому нетрудоспособные нищие, занесенные духовенством в особые списки, получали у пастора своего прихода подаяние. Для этой цели пасторам разрешалось собирать целевые налоги с прихожан. Эдиктом 1656 г. назначается налог в пользу нетрудоспособных бедных. Однако Имперские полицейские уставы в Пруссии возлагали содержание бедных в госпиталях на общины, но средства на них получали путем добровольных подаяний. В том случае, если община не могла взять на себя содержание нищего, выдавался документ, разрешающий ему просить милостыню.

Законодательные подходы к регулированию бедности и нищенства со стороны европейских государств также имели различия.

Так, в Германии в XVII в. нищенствующих здоровых лиц мужского пола насильно зачисляли на военную службу либо принуждали к тяжелым работам. Аналогичные меры предпринимались в этот период и в Англии. Широко используется система штрафов, которые накладывались не только на просящих милостыню, но и на ее подающих. Применялись и более радикальные меры. Так, согласно Ганноверскому закону 1714 г. нищих, попавшихся на попрошайничестве в первый раз, подвергали «строгому» тюремному заключению. Попавшихся во второй раз — секли розгами и клеймили, в третий раз — вешали, даже если они не совершили преступления.

К XVIII в. Церковь окончательно утратила свои позиции единственного благотворителя, и западноевропейский мир во многом обратился к идеям Платона и Аристотеля. Гражданское общество берет на себя обязанности по оказанию помощи всем нуждающимся, идеология христианского милосердия сменяется идеями социальной инженерии, хотя церковно-христианская благотворительность как институт поддержки еще продолжает свою деятельность. Такой переход от церковной поддержки к государственной был вызван многими причинами, важнейшими среди которых были:

• банкротство средневековой системы бесконтрольной раздачи милостыни, способствовавшей образованию профессионального нищенства;

• усложнение социальной организации общества;

• переход от натурального хозяйства к денежному. В XVIII в. оформляются идеи государственного подхода к поддержке нищих и нуждающихся. Так, Монтескье в деле помощи нуждающимся ведущую роль отдавал государству, которое, по его мнению, должно предоставлять своим нуждающимся гражданам пропитание, одежду и возможность вести «здоровый образ жизни». Ларошфуко считал помощь нуждающимся делом всей нации. Идеи государственного обеспечения были оформлены в период Великой Французской революции. Основные подходы идеологи Революции связывали со справедливым перераспределением капиталов и доходов благотворительных заведений. Соответствующими декретами были установлены права многодетных семей, вдов и престарелых, не имеющих кормильцев. Именно тогда появляется такое понятие, как пенсия. Она назначается государством лицам, не имеющим возможности самостоятельно поддерживать свой жизненный уровень. Декларируется, что общественная помощь беднякам является священным долгом государства, оно обязано либо предоставлять им работу, либо содержать их, а также материально обеспечивать тех, кто не в состоянии трудиться.

Социалистические идеи можно обнаружить и в Прусском гражданском праве. Оно также констатирует обязанность государства содержать своих нетрудоспособных граждан. Именно на государство возлагались функции «приискания работ» лицам, не могущим «самостоятельно добывать себе пропитание», и их семьям. В отношении профессиональных нищих предусматривались принудительные работы, а «иноземных нищих» следовало высылать из страны. На государстве лежали обязанности организации учреждений для бедных и забота об их материальном обеспечении.

Таким образом, к XIX в. сложились предпосылки к тому, чтобы государственная помощь и взаимопомощь слились в единый социокультурный процесс, со своими традициями, принципами, ценностями, формами. К этому же периоду сложились определенные подходы к пониманию таких социальных феноменов, как бедность, нищенство, безнадзорность, сиротство и т.п. Возникла потребность не только в системном осмыслении всех этих явлений, но и практических шагов в решении связанных с ними проблем.