Стена молчания

Я подробно описала историю Юргена Барча, чтобы на конкретном материале показать, как выявление истоков чудовищных убийств позволяет детально восстановить картину убийства души ребенка. Чем раньше оно совершается, тем труднее человек понимает, что с ним происходит, и тем сложнее ему описать то насилие, которому он подвергался. Поэтому он вынужден воссоздавать в реальной жизни ситуацию своих детских лет. Вот почему я проявляю такой интерес к раннему детству. Я считаю, что, не проанализировав первый период жизни преступника, мы не поймем причины преступлений.

После того, как я написала целую главу и еще раз просмотрела выделенные курсивом места, выяснилось, что я забыла выделить самую важную мысль: анализ эмпирического материала подтверждает, что детей порой начинают избивать в младенческом возрасте, и это имеет затем катастрофические последствия.

То, что я пропустила столь важный тезис, свидетельствует о следующем: нам всем крайне трудно представить себе мать, способную избивать младенца. Вот почему мы не можем осознать последствия этого, дать полную волю своим чувствам, вот почему психоаналитики так мало занимаются такими фактами и не ставят перед собой задачу выяснить, как ведет себя человек, уже на первом месяце жизни ощутивший насилие над собой.

Не следует неправильно истолковывать и искажать мое намерение, полагая, что я собираюсь в чем-либо обвинить госпожу Барч. Я хотела бы воздержаться от какого-либо морализаторства и просто указать на причины и следствия. Я считаю, что если человека в детстве били, то он тоже будет кого-нибудь бить, если ему угрожали - угрожать другим, если унижали - унижать других, если убили его душу, значит, он будет тоже убивать, как духовно, так и физически. Что же касается морали, то нужно прямо сказать, что ни одна мать не будет беспричинно бить своего младенца. Поскольку мы ничего не знаем о детстве госпожи Барч, причины ее поведения нам неизвестны. Но они, безусловно, есть. Ведь Алоиз Гитлер не случайно вел себя как жестокий деспот. Ограничиться лишь осуждением матерей гораздо легче, чем взглянуть правде в глаза. Если мы пойдем по этому нелегкому пути, то это будет говорить о том, что и наша мораль небезупречна. Ведь наши обвинения приведут лишь к тому, что родители, жестоко обращающиеся со своими детьми, окажутся в еще большей изоляции, они будут жить в состоянии еще большего нервного напряжения: ведь они действительно не понимают причин своего поведения.

Разумеется, их положение трагично, но это не значит, что мы должны и дальше терпеть духовное и физическое унижение родителями своих детей. Здесь необходимо применять такие методы, как лишение родительских прав и психотерапевтическое воздействие.

Мысль написать о Юргене Барче принадлежит отнюдь не мне. Одна из читательниц "Драмы одаренного ребенка " прислала письмо, из которого я, с ее позволения, приведу следующий отрывок.

"От книг двери тюрем не распахиваются, однако есть книги, благодаря которым у тебя хватает духа пытаться взломать эти двери. Среди них Ваша книга занимает особое место.

В одном месте (страницу я не помню) Вы пишете о применении по отношению к детям телесных наказаний и подчеркиваете, что ситуация в Германии вам неизвестна (здесь не совсем верно передана моя мысль. - А. М.). Могу подтвердить Ваши самые худшие опасения. Неужели Вы думаете, что нацисты смогли бы создать систему концлагерей, если бы в детских комнатах немецких домов не царил культ таких воистину пыточных инструментов, как палка, трость, выбивалка для ковров или ремень? Мне 37 лет, я мать троих детей, и до сих пор с переменным успехом я пытаюсь преодолеть губительные для души последствия пресловутого старого воспитания. Я хочу, чтобы мои дети выросли свободными людьми.

Вот уже почти четыре года я "героически борюсь", но в душе моей по-прежнему присутствует образ сурового отца, всегда готового наказать своих детей. Мне даже не удается сделать его хоть немного более человечным. В новом издании Вашей книги, я надеюсь, вы отведете Германии первое место в перечне тех стран, где больше всего истязают детей. На наших улицах их умирает гораздо больше, чем в остальных европейских государствах. Опыт жестокого обращения с детьми по-прежнему передается из поколения в поколение, но любой, кто захочет выяснить, что конкретно родители делают со своими чадами, натолкнется на глухую стену молчания. Но даже если кому-то и удастся заглянуть за нее, благодаря осознанию важности проблемы и пройденному курсу психоанализа, он будет молчать, т.к. знает, что ему никто не поверит. Скажу сразу, чтобы Вы поняли меня правильно: я выросла отнюдь не в асоциальной среде, а во вполне благополучной семье, принадлежавшей не просто к среднему классу, а к его привилегированному слою. Мой отец был священником. Так вот, в этой "гармоничной атмосфере" я регулярно получала порцию побоев". Эта читательница обратила мое внимание на книгу Пауля Моора. Благодаря ей я занялась изучением судьбы Юргена Барча, и это оказалось для меня очень полезным. Я также узнала довольно много о собственных защитных механизмах: раньше я кое-что слышала о деле Барча, но как-то не слишком интересовалась им. И лишь это письмо побудило меня встать на путь, который я непременно должна была пройти до с конца. У меня просто не было другого выбора. Теперь я знаю, что во всех европейских странах с детьми обращаются одинаково жестоко, и Германия вовсе не главенствует в этом списке. Иногда нам невыносимо трудно признать горькую истину, и поэтому мы предпочитаем тешить себя иллюзиями. Наиболее распространенный защитный механизм - перенос во времени и пространстве. Так, например, мы готовы признать факты жестокого обращения с детьми в прошлом столетии или в каких-нибудь далеких странах и как-то не замечаем, что то же самое происходит у нас, здесь и сейчас. Есть и другой метод внутренней защиты. Если кто-либо, подобно моей читательнице, смело решится ради своих детей искать ответы на все вопросы, касающиеся его детства и убедится в том, что он стал жертвой насилия, то почти наверняка он уверит себя в том, что далеко не везде дела обстоят так плохо и что в других странах и в другие времена с детьми обращались гораздо более гуманно, чем в непосредственной близости от него самого. Как известно, без надежды жить нельзя, и возможно именно она способствует зарождению иллюзий. Поэтому я совершенно уверена в том, что даже после ознакомления с приводимыми ниже фактами некоторые читатели будут по-прежнему пребывать во власти заблуждений. Однако эти факты дают нам возможность понять, что творится в относительно благополучной Швейцарии, где, как и в Германии, "черная педагогика", как мы увидим, живет и процветает. Я взяла эти данные из сборника, составленного специалистами службы доверия в Эфлигене, кантон Берн. Характерно, что сам сборник был разослан в редакции более чем двухсот газет, но только две из них опубликовали выдержки из него[15]. Вот хроника всего лишь одного месяца.

05.02. Ааргау: Отец жестоко избивал кулаками, бичом и т.д. своего семилетнего сына, а также регулярно запирал его в чулане. Бил он и свою жену. Причина: алкоголизм и финансовые трудности.

05.02. Санкт-Галлен: Двенадцатилетняя девочка рассказывает, что родители бьют ее ремнем за любую провинность, превратив ее жизнь в сущий ад.

05.02. Ааргау: Отец бил двенадцатилетнюю девочку кулаками и брючным ремнем. Он запретил дочери иметь друзей, относясь к ней как к своей собственности.

07.02. Берн: Семилетняя девочка сбежала из дома. Причина: мать в наказание постоянно бьет ее выбивалкой для ковров. По мнению матери, применение телесных наказаний вплоть до наступления школьного возраста никак не отразится на душевном здоровье дочери.

08.02. Цюрих: Родители, желая приучить свою пятнадцатилетнюю дочь к дисциплине, таскали ее за волосы. Иногда они брали ее одновременно за мочки обоих ушей и кругообразными движениями как бы "закручивали" их. По их мнению, дочь с юных лет нужно приучать к суровым жизненным условиям, т.к. жизнь - очень жестокая штука. Если с дочерью церемониться, она вырастет неженкой, считают они.

14.02. Люцерн: Отец кладет четырнадцатилетнего сына на колени животом вверх и, надавливая на ноги и грудную клетку, выгибает его так, что хрустит в спине. Врач констатирует смещение позвонков. Сын украл в супермаркете перочинный нож, поэтому отец и подверг его такому наказанию.

15.02. Тургау: Десятилетняя девочка вне себя от горя. В наказание отец прямо у нее на глазах убил и разрезал на куски ее любимого хомячка.

16.02. Солотурн: Мать угрожает четырнадцатилетнему сыну тем, что отрежет ему член, если еще раз застанет его за занятием онанизмом. По ее словам, все, кто занимается таким богомерзким делом, непременно попадут в ад. Однажды она поймала за этим мужа и с тех пор прилагает все усилия для борьбы с подобным извращением.

Граубюнден: Отец с такой силой ударил пятнадцатилетнюю дочь по голове, что та потеряла сознание. Врач констатировал трещину черепа. Девочка всего лишь пришла домой на полчаса позже, чем обычно.

17.02. Ааргау: Четырнадцатилетний мальчик в отчаянии. У него нет никого, с кем можно поговорить. Он полагает, что сам виноват, т.к. панически боится других людей, особенно девочек.

18.02. Ааргау: С тринадцатилетним мальчиком его дядя вступил в половую связь. Мальчик хочет покончить с собой, но не потому, что стал жертвой насилия. Просто он боится стать гомосексуалистом. Родителям он не хочет ничего говорить, они только изобьют его.

Базен-Ланд: Тринадцатилетнюю девочку избил ее восемнадцатилетний друг и заставил вступить с ним в половую связь. Девочка очень боится своих родителей, и потому хочет сохранить это в тайне.

Базель: Семилетний мальчик каждый день около двенадцати часов начинает вдруг испытывать страх. К вечеру он успокаивается. Мать не хочет вести сына к психотерапевту. Во-первых, у нее нет денег, а во-вторых, он же "нормальный ребенок"... А между тем мальчик уже два раза пытался выпрыгнуть из окна.

20.02. Ааргау: Отец избивает свою дочь и угрожает выколоть ей глаза, если она и дальше будет "путаться" со своими дружком. Оба однажды уже на два дня сбегали из дома.

Цюрих: Отец на четыре часа подвешивает сына за ноги. Затем он окунает его в холодную воду. Оказывается, мальчик что-то украл в супермаркете.

27.02. Берн: Учитель в назидание многократно бьет учеников по лицу, заставляя их после каждого удара выполнять кувырок вперед или назад. Это продолжается, пока провинившийся не падает от полного изнеможения.

Цюрих: Пятнадцатилетняя девочка жалуется, что мать уже в течении шести лет избивает ее веником и электрошнуром, а также колет ее вилкой и ножом. Девочка в отчаянии и хочет сбежать из дома.

Служба доверия существует в Эфлигене уже два года. За это время ее сотрудники узнали о следующих методах издевательства над детьми.

Нанесение ударов. Удары по ушам (ребенка неоднократно и сильно бьют ладонью, кулаком или согнутым большим пальцем по уху; иногда бьют одновременно ладонями, кулаками или согнутыми большими пальцами обеих рук по двум ушам); удары рукой по телу (ребенка сильно бьют ладонью то одной, то другой руки); удары кулаком по телу (ребенка сильно бьют то одним, то другим кулаком); удары обоими кулаками одновременно; удары локтем; удары рукой и локтем (сначала ребенка бьют рукой, затем локтем); подзатыльники (обычный удар или "скользящий" удар по касательной, удар по затылку согнутым безымянным пальцем, на который надето обручальное кольцо); удар линейкой по рукам (излюбленный способ наказания, практикуемый не только учителями, но и родителями; ребенка бьют чаще всего пластмассовой линейкой по внутренней или тыльной стороне ладони, по подушечкам пальцев; иногда бьют ребром линейки).

Наказание электрическим током . Этот метод используется не так уж и редко. К телу ребенка или к дверной ручке детской комнаты подводят напряжение.

Истязания, сопровождающиеся нанесением ран . Раны возникают при ударах ладонью (от порезов ногтями), кулаком (в результате травмирования мягких тканей перстнем или кольцом), ножом, вилкой или ложкой, для нанесения колотых ран используются иголка, спицы, ножницы; есть свидетельства о том, что родители избивали детей гитарными струнами, используя их как плетку или электрическим проводом, рассекая кожу до крови.

Воздействия, сопровождающиеся переломами . Родители резко отталкивают ребенка от себя, в результате чего он падает; выбрасывают его из окна; сталкивают вниз на лестнице, и он катится кубарем; находясь на нижней площадке лестницы, бросают младенца на верхнюю; защемляют руку ребенка дверью машины; наступают ногой на грудную клетку (результат - перелом ребер); топчут ногами лежащего на земле ребенка; сильно бьют кулаком по голове (результат - трещина черепа); бьют ребром линейки по пальцам.

Истязания, приводящие к термическому или электрическому ожогу . Есть данные о том, что родители тушили о тело ребенка сигареты и спички, пытали детей паяльником, обливали кипятком, подносили к нему горящую зажигалку, подводили электрический ток.

Удушение . Ребенка душат рукой, электропроводом и т. п. Иногда просовывают его голову в открытое стекло машины, а затем закрывают его.

Воздействия, приводящие к размозжению мягких тканей или контузии . Удары по голове, защемление пальцев руки, ладони или стопы дверью.

Выдергивание волос . Волосы на голове, на груди, на лице (у юношей) выдергивают целыми пучками.

Подвешивание ребенка за ноги вниз головой . Дети рассказывали, что отец иногда применял к ним эту меру наказания, оставляя их в таком положении на несколько часов.

"Закручивание ушей в трубочку" . Об этом я уже писала, см. выше рассказ пятнадцатилетней девушки из Цюриха.

Выворачивание рук в плечевых суставах . Ребенка заставляют сложить руки за спиной, а затем выворачивают их.

Надавливание сгибом указательного пальца на чувствительные места (виски, затылок, околоушное пространство, ключицу, грудину, голень) и кругообразные движения сгибом пальца.

Банан . Ребенка кладут животом вверх на колено, надавливая на ноги и грудь, выгибают тело, при этом оно "принимает форму банана".

Кровопускание (редко). Десятилетнему ребенку была вскрыта вена в области локтевого сгиба; от кровопотери он упал в обморок. Лишь после этого ему простили его "грехи".

Пытка холодом . Ребенка помещают в холодный чулан или окунают в ледяную воду. Известно, что последующее воздействие нормальной температуры на переохлажденные ткани сопровождаются болевыми ощущениями и углубляет страдания.

Окунание головой в воду . Если младенец при купании справляет свою маленькую нужду, его окунают головой в воду.

Лишение сна (редко). Одиннадцатилетняя девочка рассказывала, что ей в течение двух суток не давали выспаться. Каждые три часа ее будили и спящую окунали в ванну с холодной водой. Известно, что часто таким образом родители наказывают детей, страдающих недержанием мочи. Мать одного младенца установила даже в постели специальное устройство, реагирующее на влагу и работающее по принципу будильника, в результате чего ребенок в течение трех суток почти не спал. Накопившуюся сонливость и возникшее нервное напряжение мать пыталась устранить с помощью медикаментов. Естественно, что это не привело к желаемому результату. Мальчик начал получать в школе плохие оценки, за что его подвергали побоям. Затем в течение длительного времени родители заставляли его глотать таблетки.

Принудительные работы . Метод, применяемый преимущественно в сельских местностях. Ребенка заставляют работать всю ночь, лишая его таким образом сна, или мыть погреб, пока он не упадет от усталости. Дети рассказывают, что принудительные работы начинались порой еще до школы (в пять часов утра) и продолжались после возвращения домой, заканчиваясь в двадцать три часа. Их продолжительность - от одной о до четырех недель.

Использование рвоты как инструмента издевательства . После еды у ребенка искусственно вызывается рвота путем надавливания пальцем на корень языка, после этого ребенка заставляют съесть рвотные массы.

Инъекции (редко). С помощью шприца ребенку впрыскивается раствор поваренной соли в ягодицу, бедро или плечо. Этот метод применялся одним зубным врачом.

Уколы иголками . Дети часто рассказывают, что родители берут с собой иголку, когда идут с ними за покупками. Если ребенок хочет взять что-либо с полки в супермаркета, следует укол иглой в область шеи.

Использование медикаментов . Чтобы ребенок быстрее засыпал, ему дают лошадиную дозу снотворного или используют специальные медицинские свечи. Один тринадцатилетний ребенок чувствовал себя утром после таких процедур "как оглушенный" и не мог работать на уроках.

Использование алкоголя . В молоко для кормления младенца подмешивают пиво, ликер, крепкие спиртные напитки, в результате чего дети быстрее засыпают и не кричат по ночам.

Наказание, заключающееся в том, что детей заставляют удерживать книги на ладонях вытянутых рук (редко). Ребенка заставляют держать на ладонях вытянутых рук несколько тяжелых книг, пока он не упадет от усталости. Одну девочку при этом родители заставили стоять на коленях, опираясь ими на ребро полена.

Удар своей головой по голове ребенка . Один мальчик рассказывал, что его отец владел особой техникой, которой он очень гордился: он приближал свою голову к голове ребенка, а затем ударял его ей. Видимо, он много тренировался, чтобы наносить удар так, чтобы самому не было больно.

Наказание, заключающееся в том, что на ногу ребенку "роняют" тяжелый предмет . Сначала ребенка просят помочь нести какой-либо тяжелый предмет. Затем взрослый как бы случайно разжимает ладонь, и предмет падает. При этом часто повреждаются пальцы, ладонь или стопа ребенка.

Истязания в специальной "камере пыток" . Ребенок и бабушка сообщили службе доверия, что отец в подвале, где он раньше хранил уголь, устроил настоящую "камеру пыток". Он привязывал ребенка к лавке и зверски избивал плеткой. В зависимости от тяжести поступка он использовал различные плетки. Часто после экзекуции ребенок оставался привязанным до утра.

Так почему же все редакции, основной задачей которых является изучение и анализ общественных проблем, проигнорировали эти вопиющие факты? Понимают ли их сотрудники, кого они прикрывают? Почему швейцарская общественность не должна знать о том, что эта прекрасная страна превратилась в сплошной концлагерь, в котором роль узников отводится детям? И к чему может привести это молчание? Разве не следовало бы дать понять зверски обращающимся со своими детьми родителям, что данной проблемой наконец-то занялись всерьез? Может быть, это помогло бы им понять, какое зло они творят, и разобраться в причинах своего поведения? Подобно преступлениям Юргена Барча, насилие над детьми есть не что иное, как рассказ обществу о собственном прошлом, память о котором часто сохранилась лишь в подсознании. Раньше редакциям газет не разрешалось заниматься этими проблемами. Теперь все запреты сняты. Что же мешает средствам массовой информации в интересах всего общества раскрыть механизм насилия?

Заключение

Возможно, читателю покажется странным, что я описала судьбы трех таких разных людей. Но я сделала это, чтобы, несмотря на все различия, выявить определенное сходство. Моменты, которые я сейчас перечислю, характерны для всех них (и не только для них).

1. Для всех троих характерна ярко выраженная направленность личности на разрушение. У Кристианы Ф. она выражалась в наркомании, приводящей к физической и моральной деградации, у Адольфа Гитлера в неукротимой воле к борьбе с реальными и мнимыми врагами, у Юргена Барча - в жгучем желании убивать маленьких мальчиков, в которых он видел прежде всего самого себя.

2. Эта направленность на разрушение имела причиной желание излить на кого-то (на другие объекты или самого себя) накопившуюся с детства ненависть.

3. Всех троих родители в детстве постоянно избивали и унижали. С ранних лет дети росли в атмосфере жестокости и насилия.

4. Во всех трех семьях руководствовались принципами авторитарного воспитания, и потому строго-настрого запрещали детям выражать свои чувства. (Хотя именно всплеск ярости был бы нормальной реакцией на жестокое обращение.)

5. Никто из этих людей не имел с собой рядом в детстве и юности взрослого человека, которому можно было бы поведать свои чувства и поведать о накопившейся ненависти.

6. Все трое буквально изнемогали от подспудного желания рассказать миру о своем выстраданном опыте и хоть как-то выразить себя. Все трое были наделены даром красноречия.

7. Поскольку у этих людей не было возможности довериться кому-либо и удовлетворить свое желание безопасности для себя и для общества в целом, им не оставалось ничего другого, кроме как подсознательно разыгрывать в реальности историю своего детства, вовлекая в это действо других людей и заставляя их страдать и мучиться вместе с ними.

8. Во всех трех случаях "последний акт бессловесной драмы" внушал людям возмущение и ужас. Но ни в одном из случаев общество не заинтересовалось предысторией этой драмы.

9. "Последний акт драмы" привлек, конечно, внимание к бывшей жертве родительского насилия. Ей удалось впервые после рождения заявить о себе. (Кристиана Ф. в данном случае является исключением, т.к. в период полового созревания ей встретились два человека, готовых ее выслушать.) Но, во-первых, это было не то внимание, которое могло спасти человека, во-вторых, было уже поздно.

10. Если родители временами и обращались ласково с Кристианой Ф., Адольфом и Юргеном, то лишь потому, что видели в них свою собственность. Они упорно не хотели воспринимать детей такими, какими они были на самом деле. Жажда ласки, которую испытывали все трое, была еще одним фактором, который предопределил ход "бессловесной драмы".

Я выбрала эти три судьбы еще и потому, что каждая из них дает возможность проанализировать формы поведения, свойственные представителям определенных социальных групп. Понять, что именно ощущают наркоманы, убийцы, самоубийцы и политики определенного типа, можно лишь тогда, когда мы тщательно проанализируем их детство в каждом конкретном случае. Ведь они всего лишь хотят добиться понимания обществом их проблем, но делают это в такой форме, что общественность проникается крайней антипатией к ним. Трагедия человека, страдающего синдромом навязчивого повторения, помимо всего прочего, заключается также и в том, что он надеется обрести, наконец, нечто лучшее, чем то, что он имел в детстве, но своими действиями постоянно воссоздает реальную ситуацию детских лет.

Если человек не может откровенно рассказать о совершенном над ним физическом насилии из-за того, что за давностью происшедшего уже фактически не помнит о нем, он рано или поздно начнет вести себя демонстративно жестоко. У Кристианы это нашло выражение в жажде самоуничтожения, а Гитлер и Барч занялись истреблением других людей. Если у такого человека есть дети, вопрос о выборе жертвы даже не стоит, ибо дома можно практически безнаказанно проявлять жестокость. Но пример Гитлера наглядно свидетельствует, что при отсутствии детей скрытая в подсознании ненависть, вырвавшись наружу, может заставить человека уничтожить миллионы людей, и пораженным невиданными по размаху зверствами жертвам, равно как и судьям, остается лишь беспомощно разводить руками. С момента зарождения у Гитлера идеи истреблять людей, как вредных насекомых, прошло много лет, и необходимые для этого технические средства достигли небывалого совершенства. Тем более важной должна представляться психоаналитику попытка понять, где лежат истоки такой лютой, неутолимой ненависти. Я, отдав должное стремлению объяснить данный феномен с исторических, социологических и экономических позиций, напомню лишь, что и создатель газовых камер, и эсэсовец, загонявший туда детей, а потом со спокойной совестью открывавший газовый кран, были когда-то детьми. До тех пор, пока общественность остается безучастной к происходящему ежедневно физическому и духовному насилию над детьми, от последствий которого страдают все слои общества, мы по-прежнему будем блуждать в лабиринте, и никакие, с самыми добрыми намерениями разработанные планы ядерного разоружения нас не спасут.

При составлении конспекта второй части книги у меня и в мыслях не было заниматься изучением проблемы сохранения мира на Земле. Я лишь хотела поделиться с родителями своим двадцатилетним опытом занятий практическим психоанализом и объяснить им, что именно он лег в основу моего негативного отношения к педагогике. Не желая ничего рассказывать о своих пациентах, я выбрала судьбы трех людей, представлять которых общественности нет никакой нужды, поскольку они либо хорошо известны, либо сами рассказали о себе. Но написание книги сродни авантюрному путешествию, когда сам не знаешь, куда попадешь.

Я могу лишь затронуть проблему сохранения мира на Земле, т.к. я себя не чувствую в этой области достаточно компетентной. Но исследование жизни Гитлера и попытка, основываясь на методах психоанализа, объяснить его преступления перенесенными в детстве унижениями не могли остаться без последствий. Я просто была вынуждена вплотную заняться вышеупомянутой проблемой и в результате поняла, что есть основания как для оптимизма, так и для пессимизма.

На грустный лад меня настраивает мысль о том, что, как бы нам это ни было неприятно, мы очень сильно зависим не только от государственных и общественных институтов, но и от поступков и настроения отдельных личностей, которые прошли ту же школу воспитания, что и большинство населения, и потому вполне способны увлечь за собой народные массы. Люди, сознанием которых в детстве манипулировали "в педагогических целях", в зрелом возрасте вряд ли поймут, что их вновь используют в чьих-то интересах. Человек с задатками вождя, в котором массы видят отца, в сущности (как и кое-кто из строгих, не терпящих возражения отцов), лишь ребенок, желающий отомстить за совершенное над ним насилие. Народ нужен ему только как средство для осуществления собственной заветной цели - отмщения.

Именно зависимость "великого вождя" от собственного детства и невозможность предсказать, к нему приведет реализация колоссального потенциала ненависти, накопившегося в подсознании, делают его особенно опасным для общества.

Не следует забывать, однако, что есть и повод для осторожного оптимизма. Из всего прочитанного о детстве преступников, в том числе и Гитлера, я могу сделать следующий вывод: ни один из них не являлся изначально неким извергом, которого педагоги напрасно пытались наставить на "путь добра". Повсюду я видела перед собой лишь беззащитных детей, над которыми взрослые жестоко измывались, зачастую делая это во имя "высоких идеалов". Таким образом, мой оптимизм обусловлен надеждой на то, что общество в конце концов перестанет мириться с жестоким обращением с детьми, если признает, что:

а) данная система воспитания предназначена не для блага ребенка, а исключительно для удовлетворения потребностей самих воспитателей и утоления их жажды власти и мести, и что ни о каком благе ребенка даже речи не идет;

б) жертвами этой системы являются не только несчастные, подвергшиеся истязаниям дети, но в конечном итоге все мы.