Государственная собственность в экономически развитых

странах
В экономической теории и статистике государственная собственность определяется через отрицание: собственность не частная считается публичной.
Однако даже терминологически грань между частной и нечастной собственностью оказывается довольно размытой. Примером может служить употребление в США названия «публичная корпорация»[3] в двояком смысле: во-первых, публичная как не частная, а муниципальная; во-вторых, как акционерное общество открытого типа. В последнем случае она противопоставляется не государственной или муниципальной форме собственности, а другому типично частному предприятию - акционерному обществу закрытого типа, частному товариществу с ограниченной ответственностью, семенной фирме или фирме с одним владельцем.
Отсюда же и массовое представление (в теории о праве) о том, что публичный сектор экономики сформирован безотносительно, нейтрально к форме собственности и представляет собой совокупность предприятий (собственно государственных, смешанных и/или частных), охватывающих ключевые общенациональные и стратегические сферы экономики.

Отсюда: отсутствие интереса со стороны статистических органов к постоянному наблюдению за государственным сектором как имуществом государства. Вместе с тем органы статистики и правительства ведут тщательный учет публичных финансов. Это отсутствие видимого интереса к публичному сектору как особой форме собственности объясняется тем, что этот сектор фактически чаще всего отождествляется с его финансами.

Государственное вмешательство в экономику, его степень и эффективность до недавнего времени ассоциировались с рядом форм проявления, которые отражаются в достаточно легко получаемых статистических индикаторах. Эти формы и соответствующие им индикаторы условно сгруппируем следующим образом.

На первом месте по массовости использования стоит доля и роль государственного сектора в национальной экономике, что статистически прояв-ляется в удельном весе нечастного сектора в ВВП или ВНП; в отношении государственных закупок товаров и услуг к объему ВВП; в доле ВВП, концентрируемой госбюджетом всех уровней; в удельном весе занятых в нечастном секторе экономики в общей численности занятых.
Далее идет масштаб и относительное место публичной материально-вещественной собственности, измеренной в стоимостных показателях, во всех активах национальных субъектов экономики (или в национальном богатстве страны), в доле работающих на предприятиях госсектора в общей численности занятых. Здесь рассматривается непосредственно предпринимательская деятельность государства как собственника материальных и финансовых активов, капитала в сфере производства, транспорта, коммуникаций, стра-хования и других отраслей сферы услуг, то есть в сфере производства товаров и оказания любых рыночных услуг, в отличие от деятельности органов и учреждений сугубо общественного характера, не производящих рыночные услуги (гос. управление, армия, государственное здравоохранение и пр.).
На третьем месте – место и роль государства в нематериальных активах страны, на четвертом — собственно институционально-правовые аспекты государственного регулирования и их роль в экономическом развитии нации, интеграционных союзов стран, мировой экономики. Мы рассмотрим только первые две формы проявления и количественного выражения госсектора в западных странах. Приведенная классификация, хоть и недостаточно последовательна, но вполне приемлема для наших целей.
Несмотря на кажущееся обилие информации по большинству перечисленных показателей, есть определенные статистические трудности измерения. Кроме того, отсутствует должное внимание к статистике государственной собственности на средства производства (ресурсы) со стороны национальных и международных статистических органов. Весьма непроста проблема сопоставления деятельности государственного и частного секторов. Если продукция частного сектора измеряется в текущих ценах реализации, то значительная часть товаров и услуг, производимых госсектором, передается потребителям или по себестоимости, или со скидками, а часто и безвозмездно. Таким образом, статистический объем продукции госсектора заведомо занижается по сравнению с частным сектором. Все трудности статистически преодолимы, но этому не уделяется достаточного внимания[4].
Роль предпринимательской деятельности государства можно измерить в двух стоимостных показателях: доле государственной собственности в национальном богатстве страны и в действующих производственных активах. Поскольку регулярной и точной статистики такого рода ни в одной из западных стран не ведется, очень сложно отделить эти два показателя друг от друга, поэтому в дальнейшем они будут перемежаться.
Необходимо сделать уточнение периодов, к которым относятся те или иные оценки. Можно выделить период до 1980 г. и после. Дело в том, что в 80-90-е годы практически весь западный мир охватила беспрецедентная волна приватизации, серьезно изменившая всю панораму государственного предпринимательства и государственного участия в экономике[5].
Германия, где предприятия госсектора мало уступали по эффективности частному сектору, после воссоединения получила примерно 13 тыс. крупных и средних восточных предприятий, подавляющее большинство которых были безнадежно убыточными. Таким образом, простое избавление от убыточных предприятий облегчало финансовое бремя правительств, улучшало бюджет, уменьшало платежи по внутреннему долгу, увеличивало средства правительств на социальные программы.

Второй по значению мотив - стремление повысить эффективность национальной экономики за счет структурной перестройки, увеличив долю более производительного частного сектора. Третий мотив - повышение конкурентоспособности национальной экономики. И, наконец, четвертый –чисто идеологический – для сторонников рыночных решений проблем. В этом отношении британский опыт противостояния лейбористов и тори можно рассматривать как классический случай.

Такая масштабная приватизация не могла не сократить предпринимательскую деятельность государства. Данные о доле государственного сектора в национальном богатстве развитых стран Запада противоречивы и фрагментарны, что связано более всего с трудностями их учета. Приведем некоторые оценки. Во Франции доля государства в национальном богатстве за тот же период оценивалась примерно в 40%. Самыми огосударствленными экономиками (по совокупности всех критериев) среди развитых западных стран до 1980 г. были Португалия, Италия, Австрия, Франция и Швеция. В Великобритании в течение почти четырех десятилетий после Второй мировой войны длилась эпоха «качелей власти»[6]: всякий приход лейбористов к власти приводил к национализации ряда базовых отраслей, а сменявшие их консерваторы осуществляли денационализацию тех же отраслей. Максимальных значений государственный сектор британской экономики достиг во второй половине 70-х годов. Тогда существовали особые государственные корпорации, крупнейшими из которых были Национальный совет угольной промышленности. Британские газ и электроэнергетика. Британская стальная корпорация. Британская почтовая служба. Британские железные дороги. Национальная корпорация грузовых перевозчиков. Британские авиалинии. Британская аэрокосмическая корпорация. Британская судостроительная корпорация. Национальная автобусная компания. «Бритиш телеком» и ряд других, более мелких компаний.
В производстве на государственных предприятиях работала третья часть всех занятых в публичном секторе. В собственности правительства находилось примерно 17% стоимости акций и других ценных бумаг страны.