Глава 3. Я ПРИМЕНЯЮ НА ПРАКТИКЕ МЕТОД BBI

Возвращаясь в самолете домой, я перебираю в памяти эту неделю с ее волнениями и навеянными ею новыми мыслями. Я ощущаю себя в подвешенном состоянии между только что покинутым и тем, что ждет меня дома. Я боюсь, что вызову снисходительные улыбки, рассказывая о слезах и экзальтации. Возможно, я немного стыжусь своей уверенности, почти полного отсутствия сомнений. На самом деле я приобрела как бы веру. Конечно, говорить так немного смешно и кощунственно, но как еще можно назвать уверенность в том, что существует нечто невидимое глазу и что невозможное становится достижимым. К счастью, дневник, который я вела каждый вечер, помогает мне рассказать обо всем пережитом и убедить мою семью, что задача, заслуживает того, чтобы попытаться ее решить.

Дома вечером я беру на руки Галю, чтобы покормить ее. Она просыпается и задумчиво меня разглядывает, как бы говоря: "А-а, ты вернулась!" Она смотрит на меня с высоты своих восьми месяцев, и я чувствую, что, как и все маленькие дети, подсознательно чего-то ждет от меня, - и это глубоко волнует.

Я даю себе месяц на размышления и подготовку, чтобы приняться за дело. Для начала выбираю "математику". Меня очень привлекает филадельфийский метод. Если то, что достигнуто в результате его применения, правда, это похоже на волшебство! Я привезла с собой готовый учебный материал, теперь надо внимательно перечитать мои записи. И вот наша жизнь пошла по совершенно другому пути. Переменилось наше отношение к Гале. Мы с ней гораздо больше разговариваем, чаще показываем различные предметы, говорим о цвете, ощущениях, называем антонимы и т.д. Я устанавливаю на столе идеально звучащий ксилофон и, проходя мимо, играю ей несколько нот, называя их. Мне кажется, что если у нее и не разовьется идеальный слух, он все же будет лучше, чем если бы мы ничего не делали в этом направлении. Что касается физического воспитания, я преобразую нашу маленькую гостиную в огромный перегороженный манеж, где дочка проводит время между едой, сном и прогулками. Мы проделываем с ней различные акробатические упражнения: она кувыркается, я кручу ее в воздухе, держа за две ножки или за ручки, либо за ножку и ручку, подбрасываю вверх и подхватываю под мышки и т.д. Мы учим ее ходить. Кроме того, я начинаю говорить с ней на двух языках. Разрабатываю маленький ритуал: смотрю ей прямо в глаза и говорю: "Now we're going to speak English. This is nose, mouth, eyes, hand, foot, back and belly", каждый раз трогая часть ее тела, которую называю. Потом я показываю ей предметы, которые ее окружают и которые она уже знает, пою несколько песенок из моего английского репертуара, просто разговариваю ни о чем, чтобы она привыкла к звучанию английской речи. Закончив, я перехожу на французский с той же ритуальной фразы: "Теперь мы будем говорить по-французски. Вот нос, рот, глаза, рука, нога, спина и живот". И все это громким веселым голосом.

Так проходит первый месяц, пока я перечитываю свои записи по обучению математике. Однажды ночью мне даже приснился сон, что Галя пришла ко мне и спросила: "Мама, когда же мы начнем заниматься математикой?". Наконец я готова! Я выбираю момент, когда у нас обеих явно хорошее настроение, и достаю пять первых карточек с красными точками (от единицы до пяти). При этом с искренней радостью я объявляю: "Галя, сейчас мы займемся математикой!!!"

Сидя на полу, девочка с интересом смотрит на меня. Я сажусь на пол перед ней и быстро, насколько позволяют мне пока еще неопытные руки, перекладываю перед ее глазами карточки, каждый раз называя количество изображенных точек. Процедура длится несколько секунд, за которые ее интерес явно не ослабел. Закончив, я кладу карточки и беру дочку на руки. Следуя указаниям Глена Домана, который говорит, что "сумасшедшие блондинки" (так он называет экстравертных и восторженных матерей) гораздо легче добиваются успеха у своих детей, чем спокойные интеллектуалки, я даю волю своему энтузиазму: радость с поздравлениями и изъявлениями любви.

Мы повторяем эту процедуру еще два раза в течение дня и возобновляем ее на следующий день.

Однако скоро я начинаю замечать, что мое лицо интересует малышку гораздо больше, чем красные точки. Чтобы отвлечь от себя внимание девочки, я прячусь за карточки. Это выглядит смешно и, кроме того, мешает мне ее видеть. Тогда я отказываюсь от рекомендованного Доманом положения (лицом к лицу) и сажусь рядом с дочкой. Это первый небольшой, но знаменательный пробой в методике. Увы, очень скоро у меня уже ничего не получается. Несмотря на то, что вокруг нет "ни звуковых, ни визуальных отвлекающих моментов", лишь только я начинаю показывать карточки, девочка отворачивается. Наступает разочарование. Я нисколько не сомневаюсь, что для Гали жизненно необходимо узнавать новое, но, очевидно, ей кажется, что карточки тут ни при чем. Так как я не тот человек, которого можно легко заставить отказаться от задуманного, я решаю ее перехитрить. Воспользовавшись моментом, когда она сидит на своем стульчике, я начинаю свой урок. И вот малышка снова с интересом разглядывает карточки. Конечно, я бы предпочла более спонтанный энтузиазм, но ведь, откровенно говоря, в бассейне она тоже вначале была "зажата" в воде, а потом ей понравилось.

Успокоив себя таким образом, я продолжаю делать то, что чем дальше - тем больше представляется мне каким-то бредом. Начинаю добавлять новые карточки и убирать первые числа. Вот мы уже дошли до 30, пора начинать сложение. Прибавляется еще одна серия "уроков". По три раза в день я преподаю ей пять примеров на сложение: "1+1=...2; 1+2=...3; 1+3=...4 и т.д. Называя результат, показываю соответствующую карточку. Так мы проходим все возможные сочетания, затем аналогичным способом начинаем вычитание. Я не могу с уверенностью сказать, что ей это действительно интересно. Мы далеки от безусловного энтузиазма, предсказываемого BBI, но отступать уже поздно.

Таким образом, мы подходим к этапу обучения, называемому "решение задач". Это своего рода тест, которым не рекомендуется злоупотреблять. Перед ребенком ставят две карточки, например с цифрами 5 и 16, затем 6 и 17 и т.д. и задают вопрос: "Где 16?" Надо очень внимательно следить за малышом, так как он может просто посмотреть на нужную карточку, и тогда обязательно следует его похвалить, нельзя ни в коем случае упустить момент. Кстати, Доман настоятельно рекомендует всегда верить, что ребенок знает.

И вот в один прекрасный день (Гале тогда было десять месяцев) я кладу перед ней карточки 17 и 25 и спрашиваю: "Где 25?". Вдруг ее спокойное личико оживляется, она испускает победный клич и протягивает обе ручки к карточке 25. Это уже не просто взгляд, это точный ответ, и, что особенно радует, - это взрыв энтузиазма! Настоящий праздник! Через несколько дней я показываю ей 64 и 75 и спрашиваю: "Где 64?". На этот раз она просто дает мне нужную карточку. Я - в прострации. Проходит неделя такой идиллии, и я решаю предложить ей пример на сложение. Я кладу перед девочкой карточки 31 и 37 со словами: "11+ 20=...". Поскольку в этот момент она стояла на четвереньках, малышка ползет к карточке 31!

Теперь я знаю точно, что одержала победу, что чудо возможно. Но оказывается, это была лебединая песня. Вдруг Галя начала отбрасывать карточки. Теперь это не безразличие первых занятий, она откровенно швыряет карточки в меня, и я вынуждена убрать их в шкаф. Такой неожиданный душ довольно сильно охладил мой пыл.

Одновременно с математикой я начала занятия чтением. Приготовила большие карточки (15*50 см) со словами, написанными крупными красными буквами: "Галя, мама, папа...", "нога, рука, нос...", "окно, стол, стул" и т.д.

Увы, с самого начала девочка отводит взгляд. Я пускаюсь на разные уловки, чтобы привлечь ее внимание, но напрасно. И я совершенно теряюсь перед такой негативной реакцией. Очевидно, надо обратиться к первоисточнику. Перед отъездом из Филадельфии я записалась на заочный курс BBI. Этот курс был специально создан, чтобы отвечать на письма родителей, которые в различных странах применяют метод BBI. Вначале родители проходят испытательный стаж, во время которого им следует выполнить весьма напряженную программу, и лишь тогда они зачисляются окончательно.

Итак, я написала в BBI, чтобы получить объяснение негативной реакции Гали, а также чтобы сообщить, что считаю присланную программу слишком тяжелой и негибкой. Очень быстро я получила длинное и любезное послание, в котором не содержалось ответа на мой вопрос, а все, о чем там говорилось, мне было известно из книг и собственных конспектов. Раздраженная этой фальшивой так называемой "персонализированной" помощью, я попыталась (по совету этих специалистов, уменьшить количество карточек и ускорить темп. Но стараясь добиться от Гали, чтобы ее взгляд следил за карточками, получаю нелепую картину: сначала взрыв энтузиазма при объявлении "мини-урока", затем молниеносное мелькание карточек (их осталось всего две!), после чего неизбежно становящиеся механическими горячие поздравления, потому что через 20 минут все повторяется. Галя, добрая девочка, явно развлекается, глядя, как я трачу всю свою энергию впустую. Через два дня я говорю себе: "У меня что, крыша совсем поехала? Все это рассчитано на психов". Таким образом, исчерпав логику BBI, я вдруг почувствовала себя свободной и решила просчитать реальное расписание настоящей "профессиональной матери"; теперь я могла это сделать с учетом собственного опыта. Так вот какая картина вырисовывается для усредненной программы:

1) математика - через два месяца занятий мы приходим к пяти сериям по три раза в день (числа, сложение, вычитание, умножение и деление, которые в дальнейшем заменяются дробями, процентами, извлечением корня, метрической системой и т.д.). Итак, 15 раз в день мы отрываемся от своих дел, чтобы взять карточки, показать их ребенку, похвалить его и снова приняться за свои дела. Глен Доман считает, что на это требуется 45 минут. Кроме того, если карточки с красными точками можно купить в магазине, то через несколько месяцев, когда малыш уже знает все числа, надо успеть приготовить изображение примерно шестидесяти действий в неделю на больших карточках.

2) чтение - берем усредненную программу мамы-энтузиаста (следует отметить, что у "экстатических матерей"[6], как их называет Доман, и таковые, безусловно, имеются в опытной школе BBI - эти программы вдвое больше!). Через несколько недель занятий мы приходим к пяти сериям из десяти слов по три раза в день. Так как ежедневно из каждой серии убирается по два слова, которые заменяются новыми, каждую неделю требуется написать 70 новых слов на больших карточках. А 15 уроков в день - это примерно 45 минут.

3) энциклопедические знания - Доман рекомендует перекрестный ритм из пяти предметов: например, история, анатомия, живопись, зоология и ботаника. Это составляет опять 15 маленьких уроков, то есть примерно 45 минут, и, как в предыдущих случаях, требует подготовки 70 карточек с рисунками или фотографиями, соответствующими рекомендованным выше принципам отбора.

4) прочие дисциплины:

· музыка - развитие слуха - шесть мини-уроков с ксилофоном, много песенок и разнообразной музыки. Когда ребенок начнет заниматься скрипкой по методу Судзуки, это потребует от 15 до 30 минут в день в зависимости от возраста малыша;

· иностранные языки - можно, конечно, время, отводимое на чтение, делить для нескольких языков, но следует учитывать еще и время, потраченное на разговор, песенки, прослушивание кассет и т.д.;

· физическое воспитание - для самых маленьких - три занятия гимнастикой в день, то есть примерно 20 минут в целом; плавание - два раза в неделю, "брахиация" (лестница, подвешенная параллельно потолку) - 15 раз в день. Когда ребенок начинает ходить, к этому добавляется получасовая прогулка пешком.

Теперь я начинаю понимать, почему мамы из BBI были похожи на зомби. Их суточный распорядок просто невероятен. Более 60 раз в день они должны переключаться с одних занятий на другие. Если учесть, что основной источник усталости в жизни женщины состоит именно в необходимости бесконечно прерываться, думать о нескольких вещах сразу, успевать в промежутках сделать покупки, приготовить еду, убрать квартиру, поговорить по телефону, погладить, постирать и тому подобное, то при одной лишь мысли, что ко всему этому следует прибавить еще 60 (пусть даже 20) переключении, я становлюсь неврастеничкой. И потом, это же какое-то механическое представление об обучении. Ведь ребенок не счетная машина! У него должно быть эмоциональное и индивидуальное отношение ко всему, что он узнает. Нельзя из малыша делать ходячую энциклопедию, он должен обладать собственной культурой.

И что это за семейная жизнь, когда мать постоянно одержима заботой, как вложить очередную порцию знаний в своего ребенка? Такой образ жизни заставляет вспомнить матерей, которые во время войны пережили голод, а после освобождения от немецкой оккупации закармливали своих детей до ожирения, делая их несчастными.

А какова роль отца в такой семье? Приносить деньги? Они, конечно же, нужны! Эта методика довольно дорого стоит. Совершенно естественно, что отцу предназначается благодарная роль кормильца, занятого финансовым обеспечением самого лучшего образования для своих детей. Но, будучи мужчиной, кого видит он, приходя к себе домой? Жену, которая, не успев уложить детей спать, хватает картон, клей, ножницы, фломастеры, репродукции и т.д. Каждая карточка требует многих минут работы, а их надо сделать не менее 200 в неделю. Для мужа остается небольшой выбор: либо клеить вместе с женой, либо заняться другими делами, например смотреть телевизор. Это живо напоминает мне ситуацию, когда мужчина, обеспечивая материальное благосостояние своих близких, работает по 12-14 часов в сутки, а к 45 годам оказывается в окружении враждебной ему семьи. Дети упрекают его в том, что его никогда не было дома, жена - в том, что он ею пренебрегал. А ведь он отдавал им все силы. Не ожидает ли та же участь женщин, которые 24 часа в сутки (как говорит Доман) телом и душой отдаются работе по оптимальному развитию своих детей?

Естественно, BBI дает много полезных советов, чтобы можно было изменять программу в течение года: осенью и зимой упор делается на интеллектуальное образование, весной и летом интенсифицируется физическое воспитание и социальная активность, путешествия, некоторые недели полностью высвобождаются от занятий. Кстати, мне не совсем ясно, каким образом можно прервать на неделю занятия, а потом возобновить их. Судя по реакции моих детей на "абстрактные" карточки (математика и чтение), мне кажется, что для того, чтобы добиться поставленной цели, нужно, вопреки всему, навязывать их, подобно воздуху, без которого не обойтись. Ребенок не должен представлять себе жизни вне этого! Как тут не вспомнить высказывания доктора Бразелтона (профессора педиатрии в Гарварде, заведующего отделением развития ребенка детской больницы Бостона). Ему в руки попала популярная брошюра одной из калифорнийских фирм. Ее авторы обращались к молодым родителям со следующим предложением: "За 60 долларов в месяц вы можете получить учебные пособия, гарантирующие, что с их помощью к моменту поступления в школу коэффициент умственного развития вашего ребенка повысится не менее чем на десять баллов". И далее доктор Бразелтон рассказывает, что в конце 60-х годов среди его клиентов были многие родители, которые попали под влияние этого метода и использовали его при воспитании своих детей. Одна такая мамаша привела к нему свою трехлетнюю дочку, и девочка прочла ему страницу из Библии. Но она читала монотонно, без малейшего выражения, лишь иногда прерывалась, чтобы взглянуть на мать, ища у нее одобрения. Закончив читать страницу, ребенок был эмоционально опустошен. Бразелтон проследил за развитием некоторых из этих детей позднее в школе. Как и можно было предсказать, слушая бесцветные, бесстрастные голоса младенцев-чтецов, они быстро потеряли свои преимущества и радости от учебы не получали.

Но ведь Доман говорил нам не об этом. Разве к таким результатам мы должны прийти, следуя его методике? Сколько раз он нам повторял: "Если ваш ребенок, да и вы сами не находите в этом искренней радости, прервите занятия на неделю, если надо - на месяц, на год, навсегда. Но ни в коем случае не делайте ничего, что могло бы вызвать скуку у вашего ребенка или было бы для вас тяжелой обязанностью. И запомните, что самая лучшая методика - та, которая устраивает вас обоих. Главное - не техника, а душа, которую вы сумеете в нее вдохнуть". Итак, в главном Доман и Бразелтон сходятся. Ведь последний говорит: "Если вы замечаете, что ваш ребенок стремится освоить новое, помогите ему. Это вызовет доверие к вам, что очень важно для него". Доман лишь добавляет: "Не ограничивайте горизонт вашего ребенка, и вы увидите, с каким волнующим и живым интересом он воспринимает все новое". Оба соперника сходятся во взглядах и относительно того, что лучшим показателем при воспитании самых маленьких является удовольствие, которое они испытывают. Этот показатель остается и в дальнейшем очень важным, особенно, если уже выработаны определенные навыки.

А как быть с карточками, с их количеством? Должна признаться, что вне BBI я разговаривала примерно с десятью родителями, которые также пытались освоить эту методику и, в свою очередь, встретили отталкивание и необходимость "адаптации" метода. Однако можно ли на основании десяти случаев сказать, что это - правило, а не исключение? Очевидно, нет. Вполне вероятно, что у других все идет хорошо. Настолько хорошо, что они увидели в этом смысл своей жизни и переехали в Филадельфию, чтобы записаться в экспериментальную школу. Таких случаев много. И я сама - свидетель того, что дети из BBI нисколько не похожи на тех, о которых пишет Бразелтон. Они веселы, общительны и гордятся своими знаниями. Не исключено, что в будущем они столкнутся с проблемами нестандартно мыслящих людей. Но не является ли это уделом выпускников всех специализированных учебных заведений, будь то Высшее педагогическое училище, Национальная административная школа или Политехнический институт? Нам могут возразить, что здесь речь идет не о взрослых выпускниках вузов, а о маленьких детях. Конечно, но, по крайней мере, их жизнь с самого начала гармонична и последовательна. Родители, братья, сестры, друзья - все как бы участвуют в одном процессе. Это похоже на жизнь в отдельной деревне, не похожей на окружающие.

Но такое явление - исключение. Речь, конечно, идет не о детях - они не подвергаются при рождении никакому отбору, а о семьях, обладающих подобным необычным даром. Такие люди напоминают первых христиан, преданных телом и душой одной идее, которая их возвышает и заставляет вести жизнь, совершенно не похожую на жизнь простых смертных. Так как я тоже принадлежу к числу простых смертных, то не хочу судить о том, что выше меня. Однако я вынуждена признать, что их "правда" глубоко трогает меня. Я считаю, что акт созидания лежит в основе мироздания, а открыть мир своему ребенку - самая захватывающая перспектива, ведь маленькое дитя - это средоточие любознательности и жажды знаний, отличающих человеческий род.

Тем не менее я не думаю, что можно "сделать" гения. Я не разделяю эту детерминистскую точку зрения, которая, как мне кажется, серьезно повредила Глену Доману. Неужели он на самом деле полагает, что можно, активно стимулируя развитие ребенка с самого рождения, получить Леонардо да Винчи, Баха или Шопенгауэра? Даже друг Домана Судзуки, утверждающий, что талант создается, не считает, что можно сотворить гения. Вот что он пишет: "Талант не передается по наследству, человек не имеет его при рождении. Талант приобретается и развивается путем многочисленных упражнений. Гений же - это человек, исключительные врожденные данные которого с помощью соответствующего воспитания и занятий привлекают всеобщее внимание". И ведь в самом деле, никто не отрицает, что великие оперные певцы обладают редким и необыкновенным даром. Без этого дара они не смогли бы петь на сценах всего мира. Совершенно верно и то, что многие прекрасные голоса так и остались в своем первоначальном состоянии, потому что их не развивали. А если это утверждение справедливо для певцов, то точно так же его можно отнести и к другим талантам. Нет, следует решительно сказать, что гениев не создают.

Зато мы все овладеваем умением (это и есть талант, как утверждает Судзуки) говорить, читать и писать на нашем родном языке, каким бы трудным он ни был. И те, кто не могут этого (по крайней мере - говорить), составляют исключение. Безусловно, не все из нас - прекрасные ораторы или потрясающие актеры. Однако мы легко пользуемся нашим родным языком и очень хотели бы так же хорошо разбираться в музыке, живописи, свободно владеть иностранными языками, обладать физической ловкостью и т.д. Итак, вернемся к Доману. Ведь именно об этом он и говорит. Его задача - формирование личности, способной вступить в жизнь с отточенным оружием и получить от нее максимум радостей, имея достаточный талант, чтобы их почувствовать.

А причем же здесь создание гениев? Думаю, что это еще одно из преувеличений, возникших из бесплодного конфликта между генетическими данными и окружающей средой. Мне кажется, что влияние генов не ограничивается лишь "цветом глаз и тембром голоса", как однажды ворчливо сказал Доман. Что касается влияния окружающей среды, его уже никто не берется оспаривать. Таким образом, каждый индивидуум является одновременно продуктом воздействия генетической наследственности и среды, в которой он растет. Единственное различие для нас, родителей, заключается в том, что в генах мы ничего изменить не можем, а вот влияние окружения - это фактор, который, во всяком случае в первые годы жизни ребенка, практически полностью зависит от нас!