ВОЗМОЖНОСТИ

радиционное западное мышление — сократовский метод, «Банда Трех» — оперирует понятием «истина», что предполагает наличие определенности и абсолютов. Фашистским вкладом Платона в философию были настойчивые утверждения о существовании абсолютов, которые в платоновских диалогах был призван отыскать Сократ. Как я уже говорил выше, мы не знаем точно, повлиял ли Сократ на идеи Платона или был просто удобным рупором для пропаганды собственно платоновских идей. Это не так уж важно. Важно то, что конечным результатом стала отполированная в дальнейшем Аристотелем система суждений/ ячеек. Любой предмет либо попадает в определенную ячейку, либо остается вне ее.

Все это привело к развитию нашей обычной логики, которая вынуждена оперировать понятиями «все», «никто», «всегда», «никогда».

«Все улитки имеют раковину».

«Это похожее на улитку создание раковины не имеет».

«Значит, это не улитка».

Если мы отойдем от абсолютов, система во многом теряет свою силу.

«Улитки очень часто имеют раковину».

«Это похожее на улитку создание раковины не имеет».

«Значит, это, скорее всего, не улитка».

Но это создание все-таки «может быть» улиткой — такая возможность не исключается. И наука, и повседневная логика чувствуют себя комфортнее с категоричной определенностью. Если речь идет об определенности «истины игры», где мы сами решаем, как и что называть («Я буду называть улитками только таких животных, которые имеют раковину»), тогда проблем нет. Проблемы возникают, когда мы пытаемся применить это к «истине опыта» и окружающему миру.

Как только мы отказываемся от «все», «всегда», «никто» и «никогда» в пользу «обычно», «иногда», «большинство» и «некоторые», мы переходим в мир «возможности».

Возможность — это ядро параллельного мышления. Поскольку суждения об истинности идей «на входе» не делаются, многие идеи могут так и оставаться «возможностями», не поднимаясь выше. Никакие «тесты на истинность» не проводятся, а потому нет нужды обосновывать правильность своих идей. Смысл здесь в том, что из «поля», обогащенного параллельными возможностями, результат «самоорганизуется» или сознательно «строится».

На рисунке 14 (см. с. 216) показано, что мог бы построить ребенок из нескольких деревянных кубиков. Каждый куб можно плашмя поставить один на другой и получить устойчивую башню. Это схоже с традиционным мышлением: поскольку каждый шаг объявляется «верным», постепенно строится определенная структура, и она будет устойчивой.

Если же мы заменим истину «возможностью», как показано на рисунке 15, (см. с. 216) прежним путем мы двигаться не сможем. Фигуры неустойчивы. И до- □

Т

Рис 14

□ A^?t

Рис 15

статочно поместить в башню одну неустойчивую фигуру, как все строение рухнет. Без абсолютной уверенности на каждом этапе рассуждений мы не можем доверять конечному выводу.

Но мы можем разложить на земле даже сферические фигуры и придумать решение, как показано на рисунке 16. В этом и заключается параллельное мышление.

Рис 16

В нашем сознании «возможность» всегда тесно связана с «вероятностью». «Да, это, пожалуй, возможно, — но насколько это вероятно?»

В системе параллельного мышления от оценки вероятности лучше держаться подальше. Дело в том, что, оценивая вероятность «возможности», мы сразу же откатываемся к традиционному мышлению. Мы фактически говорим: «Это не абсолютная истина, но вероятная» или «Это не абсолютная ложь, но вероятная». В результате наш мозг занят анализом вероятностей, а не «конструированием» решения.

Вместо того чтобы оценивать вероятность каждой возможности, следует принять во внимание широкий спектр возможностей:

реалистичные возможности (достаточно вероятные);

теоретические возможности (просто возможные);

фантазии (возможные разве что в голове);

провокации (невозможные вовсе, но используемые для того, чтобы провоцировать появление новых идей).

Нет необходимости активно пользоваться этой градацией: возможности сами проявят себя. Поскольку мы не имеем дела с системой истин, реальный вклад, который «возможная параллель» вносит в окончательный итог, в конечном счете зависит от ее вероятностной ценности. И эту ценность не нужно определять с самого начала. В то же самое время участникам обсуждения лучше не увлекаться фантазиями. Фантазии могут быть ценными в традиционном мышлении, но не в параллельном. На практике люди быстро постигают «правила игры» параллельного мышления. Сложнее всего приходится тем, кто привык к мозговым штурмам и не видит разницы между традиционным и параллельным мышлением, обращая внимание лишь на главное сходство — отсутствие немедленных суждений. Таким людям параллельное мышление дается достаточно трудно.

Смысл в том, что из «поля», обогащенного параллельными возможностями, результат «самоорганизуется» или сознательно «строится».

Какого рода идеи включает в себя понятие «возможность»? Диапазон весьма широк, и приводимый ниже список является далеко не полным. Кроме того, некоторые пункты из данного списка частично перекрывают друг друга — в системе параллельного мышления это дозволено.

1. То, что мы считаем истиной, но до конца не уверены в этом. «Лебеди обычно белые». «По- моему, в Квинсленде смертная казнь не применяется».

2. Вопросы, сопряженные со случайностью. «Если я брошу эти кости, то может выпасть одиннадцать очков». «Если я выстрелю в себя из этого револьвера, есть один шанс из шести, что я погибну».

3. Возможные взаимосвязи. «Живот у вас болит, возможно, от соуса карри, который вы так обильно поглощали за обедом». «Возможно, что служащие, которые грузят багаж, вскроют ваш чемодан и украдут камеру».

4. Прогнозы на будущее. «Экономика в следующем году может прийти в норму». «В будущем году урожай винограда может оказаться выше».

5. Истина в отношении кого-то, но не всех. «Некоторые шизофреники склонны к насилию». «Некоторые таксисты — прекрасные собеседники».

6. Возможность при определенных условиях. «В этом месте в дождливую погоду возможны аварии». «Если потреблять слишком много сахара, может развиться реактивная гипогликемия».

7. Альтернативные объяснения. «Бумажник мог быть украден, но, возможно, вы сами его потеряли». «Она или забыла о назначенной встрече, или заблудилась, или застряла в пробке».

8. Научные гипотезы. «Возможным объяснением способности пауков прыгать является работающая под высоким давлением гидравлическая система». «Повышенная заболеваемость СПИДом может объясняться очень заразной формой вируса».

9. Возможное узнавание. «Эта картина могла быть написана Коро». «Мне кажется, у моего сына корь».

10. Возможный ход действий (или решение). «Мы можем ничего не предпринимать, или свернуть операцию, или перебраться за границу». «Вы могли бы просто забыть об этом инциденте, или обратиться в суд, или расквасить ему нос».

11. Возможные перемены. «Возможно, вкусы людей меняются». «Похоже, люди в наши дни меньше интересуются спортом».

12. Возможные результаты. «Если мы снизим цены, это может привлечь новых клиентов». «Если использовать дистиллированную воду, растения, возможно, будут расти лучше».

Ситуации в предложенном списке имеют немало пересечений. Можно было бы разбить «возможности» на более строгие категории, разделив их на такие группы, как «неполная информация», «спекуляции», «неподтвержденная применимость», «явный элемент случайности» и т. д. Но это было бы менее практично.

В одной из предыдущих глав я предложил простое определение истины как противоположности ситуации, в которой вы могли бы сказать «это не так». Возможность можно определить как любую ситуацию, где вы можете сказать: «Может, и так».

Очевидно, что параллельное мышление не исключает истину. Если вы посмотрите расписание движения поездов и заявите, что лондонский поезд отправляется в три часа, истинность вашего утверждения не отменяет его участия в качестве параллели. В очень многих случаях человек, высказывающий идею, знает или думает, что она истинна. Параллельное мышление не ограничивается одними лишь «возможностями». Так не следует ли сразу указывать на то, что ваша идея является «истиной», чтобы придать ей больше ценности и выделить ее из числа «просто возможностей»? Искушение поступить именно так велико. Однако притязания на истинность могут привести к тому, что их то и дело будут оспаривать, поэтому претендовать на абсолютную истину лучше не стоит.

«В расписании, которое лежит передо мной, сказано, что поезд отходит в три часа».

«Я часто езжу этим поездом, и он отходит в три часа».

«Моя секретарша сегодня утром узнавала расписание, и поезд на Лондон отходит в три часа».

«Истинностная» ценность таких простых утверждений может быть принята всеми без ее прямого декларирования, и потом окружающие смогут решить, как относиться к вашим словам.

Вы едете по дороге и оказываетесь перед развилкой. Указателей нет. У вас есть две возможности: ехать налево или направо. Есть два возможных решения: вы можете решить ехать направо или можете решить ехать налево. Это кажется совершенно очевидным. Но это не так. На самом деле возможностей намного больше.

Вы можете поехать направо.

Вы можете поехать налево.

Вы можете стоять и думать.

Вы можете свериться с картой.

Вы можете подождать кого-нибудь и спросить.

Вы можете пойти на риск.

Вы можете вернуться к предыдущей развилке и поехать другой дорогой.

К этому списку, наверное, можно было бы добавить еще какие-то возможности. Это вполне «возможно».

Возможность можно определить как любую ситуацию, где вы можете сказать: «Может, и так».

Привыкшие к дихотомическому мышлению, мы любим закрывать дверь возможностям, чтобы иметь больше определенности. Мы боимся, что избыток возможностей парализует нас, — и эта опасность действительно существует. Но можно избежать паралича, если четко знать свои приоритеты и тонко чувствовать практичность различных идей. Мы просто смотрим на разные возможности и «строим» решение. Трудно в каждой ситуации предусмотреть полный перечень возможностей, но обычно удается найти их все же больше, чем простое или/или.

Конечно, можно сказать, что «возможно все». Грабитель, нападающий на вас на улице, «может» в ту же минуту умереть от сердечного приступа. Вам на помощь «может» прийти здоровяк прохожий. Как раз в эту минуту мимо «может» проезжать полицейский патруль. Грабитель «может» вдруг подобреть к вам и отправиться грабить других. Все это «возможности», но они не очень-то вам помогут. Но вот если вы примете во внимание, что в такой-то части города вас могут ограбить, или что если грабителя разозлить, он может убить вас, или что он может оказаться наркоманом, эти возможности будут иметь куда большее практическое значение.

Это просто вопрос предусмотрительности, движения с потоком «водной логики». Первая группа возможностей всего лишь говорит вам: «Надейся на лучшее». Вторая группа дает практические рекомендации, как лучше себя вести.

Очень часто привычка заботиться о том, «что есть», вызывает в нас желание «судить» возможности. Но как только вы переключаетесь на режим «что может быть», это затруднение исчезает. Трудность эта возникает тогда, когда вы пытаетесь быть наполовину в системе параллельного мышления и наполовину — в системе традиционного мышления, то есть допускаете возможности (новая система), но при этом хотите их «судить» (старая система).

К этому времени для вас должно стать очевидным, что стадия «возможностей» является продуктивной стадией параллельного мышления, генерирующей, креативной.

Я не раз в этой книге старался подчеркнуть тот факт, что традиционная система мышления очень слаба в творческом плане. Упор в ней делается на критику, суждения, анализ и поиск истины. Все это почти не имеет отношения к творчеству. Предполагается, что идеи сами откуда-то возникают и что «истина» уже есть, — ее нужно только открыть.

Генерирующая, продуктивная сторона мышления не может обойтись без «возможностей». Чтобы о возможностях можно было судить, их сначала нужно иметь. Параллельное мышление как раз способствует рождению возможностей.

В рамках параллельного мышления большое место занимает мышление творческое, креативное. Я об этом до сих пор не говорил, потому что не хотел, чтобы создалось впечатление, будто параллельное мышление является синонимом творческому и латеральному мышлению. Это совсем не так. Параллели вовсе не обязаны быть креативными. Это могут быть просто предположения, гипотезы и информация.

В то же время новые возможности, новые идеи, новые гипотезы и новые решения могут рождаться просто из намерения мыслить творчески или же благодаря формальному, сознательному применению методов латерального мышления. Любая новая идея является «возможностью». Она может получить дальнейшее развитие и в конце концов принять участие в достижении результата. Иногда бывает так, что сама по себе идея оказывается непрактичной, но с ее помощью можно создать полезную концепцию и в дальнейшем ее использовать.

В системе структурированного параллельного мышления новые идеи-возможности высказываются под зеленой шляпой. В неструктурированной системе такие идеи могут рождаться в любой момент.

«Почему бы не создать объединенные вооруженные силы, включающие в себя представителей враждующих этнических групп?»

«Нельзя ли разорвать этот порочный круг?»

«Нельзя ли материально заинтересовать полевых командиров в прекращении конфликта?»

«Как бы укрепить среднюю позицию, чтобы покончить с резкой дихотомией?»

Вопросы — это способ сфокусировать творческую энергию. Вопрос «Нельзя ли разорвать этот порочный круг?» подразумевает следующее: «Давайте сосредоточим творческие усилия на способах разорвать этот порочный круг». Среди параллелей могут быть предложения, нацеленные на более тонкую фокусировку мышления.

Итак, что нам делать, когда мы соберем воедино все параллельные возможности? Какой следующий этап? Для многих традиционалистов эта стадия выявления всех возможностей может казаться непрактичной, просто баловством. Ведь цель мышления состоит в получении удовольствия, достижении понимания, установлении контроля, предсказании будущего. Как тут может помочь масса всех этих разношерстных возможностей? Оставаясь в рамках традиционного мышления, мы с самого начала просто строили бы цепочку тщательно взвешенных «истин», чтобы в конце по ним, как по ступенькам, прийти к результату. А вместо этого мы теперь имеем перед собой кучу возможностей. Что дальше?

ПОСТРОЕНИЕ ПУТИ ВПЕРЕД

сли мы хотим, чтобы мышление служило разнообразным целям, нам нужно двигаться вперед из поля параллельных возможностей к желаемому результату. Вот тут и наступает стадия «конструирования», «построения», «придумывания» результата, решения, выхода.

В одной из предыдущих глав я противопоставлял созидание анализу. Я сказал, что анализ занимается вопросом «что есть», в то время как созидание — вопросом «что может быть». Я указал на то, что традиционный поиск «истины» сродни добыче золота. При всех достоинствах этого занятия эго далеко не то же самое, что проектировать и строить дом. Дом вы не «открываете», не «находите» — вы его создаете.

В общеупотребительном смысле слово «конструирование» обычно связывают с чертежами, выкройками одежды, инженерами, изобретателями. Очень часто на первый план выдвигаются визуальные аспекты, хотя функциональный аспект тоже важен. Конструирование нередко воспринимается чем-то подобным «искусству».

В этой книге я использую слово «конструирование» в более широком смысле, как, на мой взгляд, оно и должно использоваться. Под ним я понимаю претворение в жизнь чего-то полезного. Хотя процесс конструирования может быть креативным, это, в

ч (:ік ѵ>і,ц

принципе, необязательно. Главное, что вы что-то создаете. Не просто судите, критикуете, опровергаете, ищете, а творите.

В этой книге я старался показать, что наша традиционная система мышления, одержимая «поиском истины», уделяет недостаточно внимания развитию навыков мышления, необходимых для конструирования. Общество не может жить одной критикой. Во времена стремительных перемен, к которым относится и наше время, потребность в создании новых идей велика как никогда. Суждений может быть достаточно для сопротивления переменам, но не достаточно для того, чтобы обратить перемены в свою пользу.

В этой главе мы поговорим о конструировании в более узком смысле: как построить путь вперед, сконструировать решение, используя параллельные возможности.

Традиционное западное мышление в чистой форме не имеет стадии конструирования и не нуждается в ней. Каждый шаг рассуждений следует из предыдущего, и на каждом этапе выносится приговор: истина/ложь, правильно/неправильно. Это подобно тому, как каменщик удостоверяется, что каждый кирпич ровно и надежно уложен на предыдущий: «Если это так, то, значит, это вот так». На практике, правда, чистота традиционного метода мышления несколько «загрязняется» попытками придумывания альтернатив и т. д.

Общество не может жить одной критикой. Во времена стремительных перемен, к которым относится и наше время, потребность в создании новых идей велика как никогда.

В системе параллельного мышления стадия конструирования очень важна, потому что без нее стадия параллельных возможностей оказывается малополезной.

На стадии конструирования возможны несколько вариантов развития событий:

1. Решение становится очевидным.

2. Решение самоорганизуется.

3. Решение необходимо целенаправленно «строить».

Когда вы приходите в магазин купить одежду, вы рассматриваете и примеряете ее. Чтобы принять решение, вам нужно обратить внимание на такие факторы, как цена, цвет, стиль, практичность, размер и т. д. В итоге выбор дается с трудом. Однако бывают ситуации, что вы обнаруживаете в точности то, что хотели: подходящий размер, подходящий цвет, подходящий стиль, подходящая цена. То же самое зачастую применимо к покупке дома. Обычно вы должны постараться убедить себя, что делаете выбор в пользу наиболее практичного варианта. Опять же приходится учитывать множество факторов. Но иногда вы влюбляетесь в увиденный дом с первого взгляда. Некоторые утверждают, что и браки могут создаваться двумя путями: либо через тщательный анализ вариантов, либо по любви с первого взгляда.

Все это относится также и к параллельным возможностям. Желаемое решение может само, без ваших дополнительных раздумий, появиться из поля параллельных возможностей. Это может быть одна из возможностей или какая-то их комбинация.

Агент в бюро путешествий рассказывает вам о разных маршрутах, которыми можно добраться от Мальты до Мехико. И один из вариантов выделяется как самый лучший.

Хорошая карта плюс советы местных жителей позволят вам проложить оптимальный маршрут путешествия, которое вы хотите совершить. Разработать наилучший путь может оказаться очень просто. Думать бывает легко.

Традиционное мышление зачастую без нужды затрудняет вещи, потому что бедно вариантами и возможностями. Гораздо легче выбирать наилучшее решение из широкого круга возможностей, чем пробираться к нему путем умозаключений.

На практике метод шести шляп очень часто приводит прямиком к решению или результату без применения каких-либо сознательных творческих усилий. Когда все возможности перед глазами, решение порой становится очевидным.

Второй путь к желаемому решению — процесс «самоорганизации». С этой концепцией трудно примириться тем, кто привык считать, что ничто не происходит само собой. Чем больше мы узнаем о строении и работе мозга, тем лучше понимаем, что он ведет себя как самоорганизующаяся информационная система (по крайней мере, отчасти). Это означает, что информация выстраивается в паттерны и потоки.

Дождь, проливающийся на землю, постепенно организуется в ручейки, ручьи — в реку. Река впадает в море. Точно так же идеи, выкладываемые как параллельные возможности, иногда самоорганизуются в решение. Бывает, что образуются две «реки» — два пути. Тогда вам приходится выбирать между ними.

В реальной жизни так иногда работают конструкторы и художники. Они насыщают свой мозг различными потребностями и возможностями, а потом ждут, когда все это само организуется в приемлемый результат.

А

к

Рис 17

Чтобы как-то стимулировать этот процесс, мы просто снова и снова сканируем поле параллельных возможностей и ждем, когда решение начнет формироваться. Процесс этот протекает не столь стремительно, как вышеупомянутое мгновенное «озарение». Может иметь место промежуточная стадия, когда формируется сначала общая концепция, которая затем постепенно оттачивается, превращаясь в практичное решение.

В будущем наверняка появятся компьютерные программы, способствующие самоорганизации поля параллельных возможностей в полезный результат. Я сам, наряду с другими, работаю над созданием таких программ. В некотором смысле современные нейрокомпьютеры уже делают это, позволяя опыту со временем преобразовываться в метод обработки информации.

Существуют некоторые простые для понимания и использования методы, призванные помочь возможностям организоваться в решение. Одним из них является «потокограмма». Эта техника базируется непосредственно на «водной логике» и на том, как одно восприятие перетекает в другое.

Простую потокограмму можно построить вокруг нескольких утверждений, которые высказывались в этой книге.

А Суждений недостаточно. Б Б Чтобы что-то судить, это что-то должно существовать. В В Важно генерировать идеи. И Г Мы вполне удовлетворены нашей системой суждений. Д Д Система хорошо защищает себя в рамках собственных правил. Г Е Генерирование идей предполагает допущение возможностей. Ж Ж Возможности должны взаимодействовать. 3 3 Конструкцию можно судить лишь как целое. Б И Генерирование идей и конструирование решений необходимы. А К «Что есть» не гарантирует «что может быть». Д

Каждая возможность просто связывается с какой-то другой возможностью. Полученная потокограмма показана на рисунке 17. Сразу становится очевидным, что — по мнению человека, строящего данную пото- кограмму, — система суждений довольствуется самообороной и игнорирует потребность в идеях. Более того, чтобы было что судить, не обойтись без генерирования идей и процесса конструирования. Потокограмма делает наглядной структуру мышления. Зачастую это приводит к рождению новых идей. Является ли эта потокограмма «правильной»? Она может лишь примерно отражать картину мышления человека, строящего потокограмму, но даже это не гарантируется.

На самом деле следует спросить, не «верна ли она?», а «что дальше?». Ответ на этот вопрос может оказаться весьма полезным. Нет смысла пытаться атаковать систему, которая является правомерной и самодостаточной в рамках собственной структуры. Куда

более благодарное занятие — показать, что эта система превосходна, но неадекватна с генеративной и конструктивной точек зрения.

Одна из функций потокограммы — указать на узловые точки, то есть наиболее весомые возможности, чтобы мы потом могли сосредоточить на них свое внимание. Например, проверить, имеют ли они силу. Это гораздо легче, чем проверять все возможности подряд, даже самые незначительные.

На этапе конструирования решения мы пытаемся отвечать на вопросы такого типа:

«Что дает эта возможность?»

«Нельзя ли эти возможности скомбинировать?»

«Какие здесь скрыты концепции и ценности?»

«Имеет ли это силу?»

«К какому результату это ведет?»

Процесс строительства решений может состоять из нескольких стадий. Одноступенчатое конструирование означает, что мы переходим от возможностей прямо к решению. Двухступенчатый процесс подразумевает, что сначала мы получаем несколько альтернатив, а потом делаем выбор между ними. Трехступенчатый процесс — это когда мы сначала устанавливаем некоторые концепции, затем формируем несколько альтернатив и наконец выбираем между ними. Нет нужды размышлять над тем, сколько ступеней вам следует пройти: достаточно просто понимать, что иногда перейти непосредственно к решению не удается.

Первым шагом в процессе конструирования решения обычно является сравнение возможностей.

Мы ишем сходства. Некоторые возможности могут говорить об одном и том же, но по-разному. Некоторые дополняют или подкрепляют друг друга. Одни могут быть сосредоточены на обшей концепции, другие — на конкретных примерах той же концепции. Это рассмотрение сходств может привести к появлению более общей концепции, покрывающей многие возможности. В этом деле, впрочем, никакого искусственного нажима быть не должно — это не упражнение по «группировке» возможностей. Но такая концепция может родиться естественным образом и занять свое место на поле возможностей.

В противовес стремлению традиционного мышления отбросить одну из двух противоречащих друг другу возможностей в процессе конструирования мы стараемся извлечь максимум пользы из обеих сторон противоречия.

После рассмотрения сходств мы можем сосредоточиться на различиях. Степень различий может варьироваться от разной расстановки акцентов до противоречивых, взаимоисключающих и совершенно несовместимых возможностей. Мы исследуем природу различий. Например, два взгляда на разные части одной и той же картины.

«Он курит».

«Он не курит».

Выясняется, что он курит дома, а на работе не курит. Два взаимоисключающих предложения оказываются вполне совместимыми.

Изучив и постаравшись понять различия, мы пытаемся разобраться, могут ли они сосуществовать. Вопрос не в том, чтобы сделать выбор между двумя вариантами, объявив один истинным, а второй ложным. Вопрос звучит так: «Что эти варианты привносят в возможный результат?»

Делается попытка примирить кажущиеся противоречия. Может быть, оба утверждения справедливы — но в разное время, в разных обстоятельствах, в отношении разных людей? Нельзя ли использовать оба? Нельзя ли применять одновременно кнут и пряник?

В противовес стремлению традиционного мышления отбросить одну из двух противоречащих друг другу возможностей в процессе конструирования мы стараемся извлечь максимум пользы из обеих сторон противоречия.

Иногда бывает необходимо создать третью концепцию, которая охватывала бы обе противоречащие друг другу концепции. Например, чтобы соединить «кнут» и «пряник», можно ввести концепцию «стимулирования изменения текущего поведения». Кнут и пряник в таком случае становятся альтернативными методами реализации этой концепции. Работник может покинуть компанию и не покидать ее. Он может уйти в отставку, чтобы тут же вернуться в качестве независимого консультанта.

Создание новых концепций занимает большое место в процессе конструирования. Иногда новую концепцию удается сформулировать предельно четко и ясно. В других случаях она может быть выражена в несколько расплывчатом виде, например, как «какой- то способ разделить преданных сторонников и просто примкнувших». Затем мы ищем пути реализации этой концепции.

Потребность может выражаться словами «что-ни- будь» или «как-нибудь».

«Нам нужен какой-то метод поощрения тех, кто оставляет машины за пределами центра города».

«Нам нужен какой-то способ уберечь автомобиль от нагревания на солнце».

«Нам нужно как-то наладить связи с местными лидерами».

Если примирить противоречия не удается и мы не можем доказать неправомерность одной из сторон, мы приступаем к построению решения, охватывающего обе возможности.

«Мы не знаем, компетентный он работник или нет. Можно дать ему испытательный срок, пристально следить за его успехами, приставить к нему компетентного помощника и т. д.».

На практике часто бывает, что как только вы отказываетесь от присущего традиционному мышлению выбора или/или, противоречия оказываются не столь непреодолимыми, как могли выглядеть первоначально.

После этапа сравнения можно перейти к этапу извлечения концепций. Иногда делают наоборот. А бывает полезно сначала сравнить возможности, потом извлечь из них концепции и «рациональные зерна», а затем вновь вернуться к этапу сравнения.

Некоторые возможности могут быть изначально выражены в концептуальной форме. Из любого предложения, высказываемого в качестве параллели, почти всегда можно выделить одну или несколько концепций. В процессе экстрагирования можно даже переходить от частных концепций к более общим. Например, из концепции «измерения пройденного пути», предполагающей измерение с помощью электронных устройств расстояния, пройденного автомобилем по платной дороге за данный промежуток времени, можно перейти к более широкой концепции взимания платы по километражу.

В процессе конструирования решений с общими концепциями работать легче, чем с деталями. Детали изменить нельзя, а концепции можно расширять, модифицировать, комбинировать. Например, нет нужды перечислять все авиарейсы, связывающие Лондон и Париж. Достаточно сказать, что «между Лондоном и Парижем существует регулярное и удобное воздушное сообщение».

Для успешного конструирования решений необходимо иметь навыки работы с концепциями. Концепция — это определенная группировка опыта, позволяющая нам видеть вещи под определенным углом зрения и выделять определенные типы действий. Если вы хотите просто «чего-нибудь съесть», вы с большей вероятностью удовлетворите эту потребность, чем если вас интересует только «плитка шоколада». А уж если вы ищете исключительно «плитку молочного шоколада ,,Cadbury“», ваши шансы на успех становятся еще меньше.

Креативность может выходить на сцену на любом этапе процесса конструирования. Могут даже быть вполне определенные творческие потребности: «Нам нужна новая идея, как ограничить активность подростков с целью снижения подростковой преступности». Креативная потребность может быть определена достаточно точно, и тогда на помощь приходят методы латерального мышления, способствующие сознательному и целенаправленному генерированию новых концепций и идей. В процессе конструирования полезно уточнять творческие потребности: «Нам нужен какой-то способ сокращения числа попрошаек на улицах». Эта потребность становится фокусом творческих усилий. И результат этих усилий затем привносится в процесс построения решения.

Чтобы быть полезным, сконструированный результат должен иметь «ценность». Как определяется эта

ценность, из чего она складывается? Она определяется исходя из учета всех ценностей, вовлеченных в ситуацию, в том числе из ценностей разных заинтересованных сторон и людей, конструирующих решение. В случае, если решается проблема, которую все хотят решить, тогда ценность результата определяется тем, насколько он устраняет проблему.

Понятие ценности постоянно присутствует в процессе конструирования, но не используется как критерий приятия/отвержения для каждого предложения. Оно является частью процесса конструирования.

Фундаментальным аспектом процесса конструирования является определение и учет ценностей сторон. В случае конфликта есть ценности тех, кто непосредственно участвует в конфликте; ценности тех, кого конфликт затрагивает; ценности третьих сторон и т. д. В процессе переговоров ценности участников играют центральную роль. Причем у разных сторон ценности разные. Успех переговоров означает выработку такого решения, которое удовлетворяет разным ценностям. Иногда бывает полезно вводить в обращение «новые ценности», такие как выгода, безопасность, гибкость, статус, признание, достоинство, — они имеют важное значение и должны учитываться. Как они участвуют в процессе конструирования?

Ценности важно учитывать не только в условиях- переговоров или конфликта. При любых происходящих переменах ценности тех, кто эти перемены проводит, и тех, кого эти перемены касаются, важны. Кроме того, есть организационные ценности: время, стоимость, издержки, имидж и т. д.

Самая лучшая абстрактная конструкция, не принимающая во внимание ценности, бесполезна (в том смысле, что никто не захочет ею воспользоваться).

Глубокая истина

Ценности не являются фиксированными абсолютами. Они могут меняться, развиваться, совершенствоваться. Одними ценностями можно жертвовать в пользу других.

Ценности не всегда очевидны. Иногда люди сами не сознают, что ценят, потому что эти ценности спрятаны глубоко внутри или принимаются как нечто само собой разумеющееся. «Избавление от страха» видится как ценность только при наличии угрозы.

В конечном счете концепции служат лишь для выявления «ценности». Поэтому ценность — это ядро процесса конструирования решений. Но как удовольствие от еды является итоговой проверкой ценности трудов повара, так и эффективность процесса мышления зависит от ценности конечного результата. Чтобы приготовить пищу, необходимо пройти несколько этапов, включая приобретение и подготовку ингредиентов, их варку, жарку и т. п. Таким же сложным является процесс конструирования.

В отношении конструирования решений есть несколько общих стратегий.

1. Представьте желаемый или идеальный результат и двигайтесь назад.

2. Стройте результат вокруг доминантной темы или ценности и подгоняйте под него остальные, второстепенные требования и ценности.

3. Пытайтесь комбинировать разные потребности и ценности и смотрите, какой это дает результат. По необходимости улучшайте и модифицируйте его.

4. Двигайтесь вперед с предварительным, «черновым» результатом, предоставив ему возможность эволюционировать под давлением обстоятельств.

5. Разработайте альтернативные решения, а потом сравнивайте их друг с другом и с потребностями.

6. Выберите стандартное решение. Измените его по необходимости.

7. Определите ключевую потребность, разработайте решение, отвечающее ей, а затем на этом «фундаменте» стройте остальную часть «здания».

8. Упростите и «проредите» потребности, оставив лишь самые необходимые, и работайте только с ними. Остальное добавится потом.

9. Как в игре, пробуйте почти наугад комбинировать разные возможности. Ждите, пока не появится какая-то разумная конструкция.

10. Разработайте какое-нибудь решение, а затем, учитывая критику, изменяйте его.

Есть, конечно, и множество других стратегий. И при этом нет ни одной «правильной». В разных ситуациях разным людям та или иная стратегия кажется более подходящей, чем другие.

До сих пор я оставлял в стороне вопрос о проверке правомерности возможностей. Это связано с тем, что основательность и тщательность, с какими проверяется возможность, зависят от той роли, которую она играет в окончательном решении. Если возможность занимает в решении центральное место, она проверяется с максимальным пристрастием. Это совсем как проверка научной гипотезы. Мы разрабатываем метод проверки возможности точно так же, как планируем научный эксперимент. На этом этапе мы прикладываем все усилия к тому, чтобы убедиться в правомерности рассматриваемой возможности.

Если нам не удается довести процесс проверки до конца, тогда решение должно включать в себя две возможности: возможность того, что идея верна, и возможность, что она неверна. Решение не должно зависеть от правомерности возможности, которая не была проверена, — если только мы не готовы рискнуть.

Давайте рассмотрим некоторые параллели в вопросе занятости.

Крупные компании и правительства сокращают штат в стремлении к повышению эффективности работы своих сотрудников.

Развитие современных технологий приводит к тому, что для производства товаров требуется меньше рабочих рук.

Многие товары производятся в странах, в которых дешевая рабочая сила и низкий уровень социального обеспечения, а потом импортируются.

Конкуренция заставляет снижать производственные расходы.

Некоторые люди, зарегистрировавшись в качестве безработных, работают в «черной» экономике.

Не хватает рабочих мест.

Некоторые люди недостаточно квалифицированы для современной работы.

Некоторые люди привыкли не работать.

Изменения доходов, связанные с получением работы, могут быть слишком малы, чтобы мотивировать безработных искать работу.

Механизм перераспределения доходов через налоги и социальную помощь слишком слаб.

В качестве ценностей мы обнаруживаем:

Ценность труда для работающих.

Ценность труда для общества, поскольку он обеспечивает общество товарами и услугами.

Ценность товаров и услуг для потребителей.

Ценность снижения налогов, достигаемого благодаря уменьшению социальных расходов.

Ценность снижения безработицы для правительства с точки зрения бюджетных расходов и поддержки избирателей.

Есть также и другие ценности.

Концепции можно выявить такие:

Сокращение рабочих мест вследствие стремления к повышению эффективности производства, новым технологическим достижениям и дешевому импорту.

Слабость механизмов перераспределения доходов через налоги и пособия по безработице.

Опять же, из этих концепций можно извлечь многие другие.

Сконструированное решение может включать в себя множество вариантов:

1. Методы распределения существующих рабочих мест между большим числом работников (более ранний выход на пенсию, работа неполный день и т. п.).

2. Методы создания новых рабочих мест, представляющих реальную ценность для общества, и новые способы оплаты этого «некоммерческого» труда.

3.Ограничение сокращения рабочих мест посредством протекционизма.

4. Создание рабочих мест путем поддержки малого бизнеса.

5. Принятие некоторого уровня безработицы как неотъемлемой части жизни.

Самый интересный вариант, связанный с созданием новых рабочих мест и новыми способами их финансирования, дает новую пищу для размышлений. Весь процесс параллельного мышления начинается сначала. Теперь креативность должна занять куда большее место как в предложении возможностей, так и в конструировании решений из поля параллельных возможностей. В ходе данного творческого упражнения мы могли бы выдвинуть такие концепции, как «проектирование рабочих мест» (как новая профессия) и «отдельные экономические циклы, каждый из которых имеет свою собственную валюту». Дело в том, что решение не обязано содержаться в рамках текущей ситуации. Мы не должны от анализа переходить сразу к решению проблем. Необходим промежуточный этап, связанный с созидательным мышлением. Мы не просто «ищем истину», а разрабатываем возможные пути для продвижения вперед.

Процесс конструирования включает в себя не только разработку решений из поля параллельных возможностей. Как я уже говорил, можно конструировать альтернативы как потенциальные решения, разрабатывать приоритеты и методы выбора между альтернативами, а иногда появляется необходимость разрабатывать методы тестирования вариантов.

В качестве последнего этапа процесса конструирования мы должны задаться вопросом: «К чему это ведет?», то есть посмотреть, к какому итогу движется весь процесс параллельного мышления. Это может быть лучшее понимание ситуации. Это может быть решение проблемы. Это может быть способ достижения цели. Это может быть «проект» чего-то. Это может быть разрешение конфликта или достижение согласия на переговорах. Бывает, что мыслительный процесс очерчивает перед нами новые области для дальнейших размышлений, а бывает, что нам не удается разработать удовлетворительное решение. Или мы знаем, что решение, которое нам удается сконструировать, далеко от совершенства.

Я хочу подчеркнуть, что в системе параллельного мышления упор делается на процесс конструирования, а не на споры с позиции силы или аналитический поиск истины. Мы не «ищем» решение, а «строим путь к нему».

МУДРОСТЬ И УМ

бязательно ли иметь длинную седую бороду, чтобы быть мудрым?

Можно ли научиться мудрости, или она накапливается опытом, который приходит с годами?

Что мы вообще понимаем под мудростью?

По традиции западное мышление ставит во главу угла ум, а не мудрость. Афинян (некоторых) в Сократе раздражало больше всего то, что он был «умником». Что бы вы ни сказали, Сократ находит способ опровергнуть ваши слова. Некоторые опровержения были весьма хитроумной игрой слов, некоторые — чистым «мошенничеством», основанным на ложных посылах. Были, впрочем, и достаточно правомерные возражения. Однако нет никаких сомнений в том, что Сократ был умным человеком. Он учился на софиста, что говорит само за себя, поскольку софисты гордились своим умом и учили умным спорам как средству воздействия на людей.

Сократ считал себя «мудрецом» потому, что дельфийский оракул в свое время сказал ему, что «нет человека мудрее Сократа». Он решил, что его мудрость заключается в признании собственного невежества, после чего постарался уменьшить свое невежество посредством «ума».

Ум подобен фокусирующей линзе, мудрость подобна линзе широкоугольной.

Западное мышление проявляет большой интерес к разного рода головоломкам, решению проблем и поиску истины. Головоломки могут варьироваться от сложных философских вопросов, которые сами же философы и ставят перед собой, до научных исследований. Помимо научных, есть многие другие «проблемы, требующие решения». В среде североамериканских психологов мышление вообще именуют «решением проблем», что отражает господствующую в «стране пионеров» ориентацию на практические действия. На все должен быть «ответ». И мы должны его найти. Можно не без оснований утверждать, что научно-технический прогресс, достигнутый Западом, отчасти объясняется этим вниманием к «уму» (хотя и не вытекает напрямую из традиционной системы мышления).

Головоломки существуют для того, чтобы их «решать», как живопись существует для того, чтобы ею любоваться. Из-за этой сосредоточенности на уме/головоломках, присущей западному образу мышления, мы всегда хотим, чтобы процесс мышления приводил к определенному результату. Мы задаемся вопросами: «Какое здесь решение?», «Какой вывод?», «В чем истина?»

В предыдущей главе я рассказал о процедуре конструирования конечного решения из поля параллельных возможностей. Намерением параллельного мышления является получение определенного результата (насколько это вообще возможно). И это вполне согласуется с обычным намерением традиционного мышления. Так и должно быть. Ведь если параллельное мышление предлагается как альтернатива сократовскому методу, оно должно не хуже последнего приводить к результату.

Однако преимуществом параллельного мышления является то, что оно не ограничивается «умом». Кроме «ума» оно развивает еще и «мудрость».

Мудрость - это образ мышления, а не просто накопленный опыт.

Люди в большинстве своем полагают, что если целенаправленно применять методы латерального мышления для генерирования новой идеи, ценность мышления будет определяться ценностью полученных с его помощью идей. На самом деле ценность такого рода сеансов творческого мышления неизмеримо превосходит ценность получаемых идей. Ведь помимо новых идей рождаются новые концепции, новые возможности, новые подходы, новые продолжения тех идей, которые возникали в процессе творчества. Даже если все эти новинки не находят сразу полезного применения, они расширяют ваш «творческий опыт» в изучаемой области. Значительно возрастает ваша «локальная мудрость». И когда вы снова возвращаетесь к той же теме, в вашем распоряжении имеется уже больший арсенал концепций и возможностей. Ваш «ментальный сад» становится обильнее.

Отчасти мудрость — это обладание большим умственным запасом возможностей, моделей, метафор, концепций и точек зрения. Благодаря этому расширяется ваш кругозор, способность смотреть на вещи под разными углами. Это верно, что обычно такое ментальное «богатство» накапливается с годами жизненного опыта. Но сколотить этот «капитал» можно гораздо быстрее путем целенаправленных творческих усилий.

Мудрости можно набираться не только с помощью «сеансов творческого мышления», но также путем исследования поля параллельных возможностей. Если традиционное мышление ведет вас к пониманию ситуации постепенно, шаг за шагом, то в системе параллельного мышления вы можете с самого начала увидеть всю ситуацию целиком. Поскольку изначальные суждения на тему истина/ложь отсутствуют и принимается абсолютно все, поле возможностей может быть достаточно широким. Каждая возможность допускается как гипотетический взгляд на мир. Как и в науке, такая гипотеза может оказаться полезной или бесполезной, но она в любом случае имеет ценность как еще один способ «видения» вещей.

Таким образом, параллельное мышление является ценным средством расширения кругозора, даже если определенного результата достичь не удается, и даже если вы вообще не стремитесь к какому-либо результату.

Многие сократовские диалоги заканчивались ничем, потому что Сократ мог опровергнуть любые предлагавшиеся ему «определения». Тем не менее утверждалось, что дискуссия была полезной, поскольку позволила пролить свет на многие вопросы. Однако, «выкорчевывая сорняки», эти последовательные возражения ничего не взращивали. В системе параллельного мышления рост возможностей делает изучаемое поле богаче.

Сократовский метод вопросов, наводящих слушателя на ожидаемый ответ, принято считать хорошим методом обучения. Я в этом не уверен. Слушатель просто делает то, что его исподволь побуждают сделать. Наверное, было бы куда полезнее, если бы учащиеся занимались настоящим исследованием, а не просто шли туда, куда их ведут.

Можно ли мудрости научить? Я считаю, что можно. Средства расширения восприятия и направления внимания, используемые на «Уроках мышления CoRT», нацелены именно на это. Если всегда принимаешь во внимание цель размышлений, факторы, вовлеченные в эту ситуацию, интересы людей, которых данная ситуация затрагивает, свои приоритеты и возможные альтернативы, становишься гораздо мудрее. Если инструменты мышления по методу CoRT входят в привычку, мудрость становится «операцией» мышления, самостоятельно накапливающей опыт и находящей ему применение. На практике даже маленькие дети, использующие методику CoRT, набираются такой мудрости, что диву даешься. Концепции у них рождаются не только свежие и оригинальные, но и весьма практичные, бьющие прямо в цель. Становится очевидным, что мудрость — это образ мышления, а не просто накопленный опыт.

Мудрый человек смотрит по сторонам и заглядывает в будущее на несколько шагов вперед. Он принимает во внимание контекст и обстоятельства. Он обращает внимание на связи и взаимодействия. Он ищет возможности и альтернативы. Он принимает во внимание различные варианты, не спеша выбрать один и отбросить остальные. Он не загоняет ситуации в рамки линейной модели, а старается исследовать поведение нелинейных систем. Мудрость предполагает готовность идти на некоторый риск, строить догадки, сомневаться. Мудрость ставит задачу не «доказывать» что-либо, а исследовать возможности. Мудрость прагматична, а не авторитарна.

Японский бизнес имеет более долгосрочные перспективы, нежели бизнес американский. Отчасти это связано с тем, что в Японии от компаний не требуют поквартальной отчетности, как это делают американские фондовые биржи. Японские акционеры оказывают меньшее давление на менеджмент по сравнению с американскими. Но есть и другая составляющая — «мудрая» широта взглядов. В японской культуре меньший упор делается на «хитроумие» и не так поощряется стремление быстро разбогатеть.

По сравнению с Западом, на Востоке мудрость в большем почете. Это значит, что здесь на окружающий мир смотрят с большим пониманием и терпимостью, с большей готовностью приспосабливаться к миру, нежели менять его. Иногда это принимает форму «изменись сам, вместо того чтобы менять что-то вокруг». Все это сильно отличается от «активности» западного мышления, которое ставит задачу побороть истину окружающего мира и затем изменить этот мир.

Однако наш разговор об уме и мудрости никоим образом не предполагает дихотомии или/или. Нам не надо делать выбор между умом и мудростью. В каких- то случаях нужен ум, в каких-то мудрость. Я хотел показать, что сама природа западного образа мышления с присущим ему анализом, суждениями, ячейками и поиском истины побуждает нас ценить ум в ущерб мудрости.

Параллельное мышление с возможностями, пересечениями и упором на «что может быть» открывает нам путь к мудрости.

ДИАЛЕКТИКА И ПАРАЛЛЕЛИ

оворить мы любим. Но насколько важны разговоры для мышления?

Мы знаем, что речь помогает думать и в то же время очень мешает. Помогает она в том, что позволяет не сбиваться с мыслей и манипулировать сложными темами, позволяет создавать концепции, не существующие в окружающем мире, позволяет объять циклический характер перцептивной истины. Речь становится помехой мышлению, когда заставляет нас смотреть на вещи под определенным углом, когда произносимые слова несут па себе большой смысловой багаж и имеют эмоциональную окраску (как слово «фашист»), когда допускает ложные аналогии и стратегии или/или.

Диалектику принято считать ядром сократовского метода. В высокохудожественном описании Платона Сократ постоянно ведет диалектические споры с разными собеседниками. Эти диалоги — вопросы, ответы, согласие, разногласия — призваны быть тем путем, который приводит к искомому «истинному определению». Однако временами Сократ фактически сбивается на проповеди. Он что-то утверждает, а напоследок добавляет требующий согласия вопрос: «Не так ли?» Я подробно говорил об этом в одной из предыдущих глав. Здесь же я хочу разобраться, действительно ли общение и обмен мнениями так важны для

мышления, как полагал Сократ и полагают многие его последователи.

Думать наедине с собой скучно. Это занятие требует большой самодисциплины. Разговоры куда увлекательнее. Кто-то может придумать и высказать что-то новое для вас. Ремарка собеседника может вызвать в вашей голове свежие мысли. Но вы должны быть осторожны в выборе слов, потому что они могут быть подвергнуты критике. Факторы влияния общения на мышление кратко можно резюмировать так:

1) стимулирование;

2) дополнительные идеи;

3) критические нападки;

4) примеры;

5) предложения.

Все эти аспекты вытекают из природы традиционного западного мышления.

Поскольку генерирование свежих идей и возможностей не является сильной стороной традиционного мышления, нам нужно, чтобы эти возможности предлагались другими людьми. В противном случае они вообще не появятся. Это похоже на мозговой штурм, где для рождения большого количества идей нужно большое количество людей — если вы не хотите пользоваться инструментами латерального мышления, стимулирующими творческие идеи.

Поскольку отчасти «истина» достигается путем отвержения «неистины», последняя должна появиться на свет, чтобы быть отвергнутой. И чем сильнее эту «неистину» защищают, тем ценнее ее отвержение.

Чтобы показать, каким образом был сделан вывод, вам нужен собеседник, которого вы могли бы провести шаг за шагом через весь логический процесс рас- суждений.

Даже когда собеседники искренне хотят разобраться в исследуемом вопросе, с помощью инструментов параллельного мышления процесс может быть значительно ускорен.

Строго говоря, в системе параллельного мышления совсем необязательно иметь кого-то рядом. Вам не нужны направляющие внимание вопросы, потому что у вас есть специальные инструменты направления внимания (шесть шляп, например). Вы можете совершенно самостоятельно направлять свое внимание и со всей обстоятельностью исследовать изучаемый предмет.

Что касается дополнительных идей, подсказок и примеров, их можно генерировать целенаправленно, используя методы латерального мышления. Сеансы творческого мышления не нуждаются в сборищах.

А по поводу возражений и дебатов судебного типа стоит вспомнить, что в параллельном мышлении им так или иначе места нет.

Как можно со всей тщательностью исследовать идею, если никто ее не критикует и никто не защищает? Об этом мы уже говорили. Проще всего воспользоваться методом шести шляп. Эта система позволяет изучить идею со всех сторон, рассмотреть как ее достоинства, так и недостатки.

Хотя для параллельного мышления в «помощниках» нет нужды, это отнюдь не значит, что в одиночку лучше. Коллективное мышление делает процесс интереснее. Меньше потребность в самодисциплине. Открывается больше параллельных возможностей. Чье- то замечание может вызвать новые мысли в вашей голове. Лично я предпочитаю чередовать групповые сеансы с индивидуальными размышлениями.

Большинство людей, наблюдающих за сеансами параллельного мышления со стороны, поражаются тому, как живо и увлекательно эти занятия проходят. Те, кто привык думать, что интерес может представлять лишь «столкновение» мнений, немало удивляются, обнаруживая, что процесс генерирования параллельных возможностей может быть даже еще более мотивирующим, поскольку отсутствует элемент вражды. Хорошие идеи приветствуются, от кого бы они ни исходили. Есть радость озарения, когда внезапно удается увидеть вещи в новом свете. Есть также удовольствие от открытия не замеченных ранее сторон чего- то очевидного. Структурированное исследование предмета действительно очень мотивирует, потому что ум в процессе исследования проходит ряд «мини-эврик». Радостно также видеть, насколько эффективно работает твой разум.

Таким образом, коллективные сеансы параллельного мышления имеют свои плюсы, а вот диалектический процесс для параллельного мышления не нужен.

Чем сильнее эту «неистину» защищают, тем ценнее ее отвержение.

Следует также отметить, что обычный диалектический метод отнимает слишком много времени. Представьте, что вы должны идентифицировать яблоко, исключив все «неяблоки».

«Это не груша».

«Это не банан».

«Это не апельсин».

«Это не слива» и т. д.

Ясно, что это преувеличение, но диалектический процесс примерно так и происходит. В системе параллельного мышления можно было бы сказать: «Если есть возможности, что это яблоко, куда это нас приведет?» Мы даже не проверяем гипотезу о яблоке, пока не посмотрим, «что дальше».

Не всякая дискуссия выливается в спор, но даже когда собеседники искренне хотят разобраться в исследуемом вопросе, с помощью инструментов параллельного мышления процесс может быть значительно ускорен. Поразительно, сколько времени тратится впустую даже в самых целенаправленных дискуссиях.

Итак, параллельному мышлению диалектика не нужна (в отличие or; сократовского метода). Тем не менее коллективное осуществление параллельного мышления имеет свои преимущества.

ДЕЙСТВИЕ И ОПИСАНИЕ

Нействие уникально тем, что всегда имеет место в будущем. Под будущим может пониматься следующая секунда или две, пока вы решаете, как вам реагировать на встречу с грабителем, или ближайшие двадцать лет, если вы планируете построить электростанцию. Является ли брак «описанием» любовных отношений или планом действий на следующие сорок лет?

Описание касается прошлого. Это может быть далекое прошлое (чем занимались австралийские аборигены 40 ООО лет назад) или самое близкое (какой на вкус новозеландский белый совиньон, который вы только что отхлебнули). Можно пытаться описывать и будущее — с помощью экстраполяции, сценариев, прогнозов, пророчеств и догадок. Например, врач может мысленно представить, как будет протекать болезнь, если ее не лечить. Но любое «описание» будущего базируется на том предположении, что все вещи будут оставаться такими же, какими они были в прошлом, — либо напрямую, либо через комбинацию известных эффектов.

Когда мы описываем прошлое, «истина» может существовать. Свидетели и видеозаписи могут более или менее точно описать, что происходило в момент дорожно-транспортного происшествия. Но если ваш сын склонен к чрезмерно быстрой езде, вы можете только предполагать, что может случиться с ним, ссылаясь на статистику ДТП с участием молодых водителей, превышающих скорость, однако это будет лишь вероятность. Статистика «верна» только в отношении прошлого. Применяя ее к отдельному индивиду в будущем, можно говорить лишь о возможности (и определенной вероятности).

В западной культуре всегда было принято проводить резкую грань между «мыслителями» и «деятелями», между «теоретиками» и «практиками». Первые имели дело с истиной, теологией, наукой, а вторые ни о чем не думали, а просто занимались грубой работой. Интеллектуалам описание доставляло больше удовлетворения, чем действие, потому что оно связано с «истиной». С тем, что не может измениться или убежать от вас. Исследовать мертвую бабочку легче, чем порхающую. Можно спорить и судить о том, «что есть», но в отношении того, «что может быть» в результате определенных действий, возможны лишь спекуляции. Вы можете искать дополнительную информацию о прошлом, как это делают историки. Но невозможно найти точную информацию о будущем, если речь не идет о точно прогнозируемых событиях, таких как появление комет в строго определенное время.

Поскольку действие сосредоточено в будущем, оно всегда сопряжено с «риском». Что-то может пойти не так, как было запланировано. Непредусмотренные изменения обстоятельств могут привести к результату, далекому от запланированного. Когда имеешь дело с нелинейными системами, надо быть готовым к непредсказуемости результата. Реакция на предлагаемые действия может оказаться не совсем такой, как ожидается, — например, как реакция на предложение номой налоговой системы. Традиционная система мышления не любит неопределенности и риска. Если привык оперировать понятиями истина/ложь, как быть с риском? Риск требует таких аспектов параллельного мышления, как возможность и конструирование.

Если вы думаете, что действие напрямую вытекает из того, «что есть», конструировать действия вам ни к чему. Если же вы верите, что то, «что может быть», нужно конструировать, тогда вы применяете процесс конструирования к самому конструированию.

Сократ утверждал, что «знание есть добродетель». Он полагал, что люди ведут себя неправильно только в силу своего невежества. В основе этого лежало предположение, что если у вас есть точная и подробная карта дорог, вы никогда не заблудитесь (при условии, что у вас хорошее зрение и вы умеете читать карту). Когда есть карта, действия очень просты и понятны: иди прямо, а где надо, поворачивай налево или направо. Таким образом, полное знание указывает людям, к чему они «должны» стремиться и чего им следует избегать. А детали действия так же маловажны, как детали процесса ходьбы.

Вера в самодостаточность знания в известной степени подкрепляла успех науки. Применить знания на практике посредством известных технологий сравнительно просто. Технология становится предметом обучения и частью того же знания.

Мы можем заранее составить инструкцию, содержащую простейшие, «рутинные» действия, и заучить эти действия, как актриса заучивает текст роли. В нужный момент произносятся нужные слова — и спектакль сыгран.

Знание позволяет однозначно идентифицировать ситуацию, а помогает ему в этом категоричность «суждений». Когда «приговор» вынесен и ситуация объявлена такой и никакой другой, дальнейшие действия определяются знанием обычной реакции на такую поданную ситуацию. Для всего этого достаточно знания, как студенту для сдачи экзамена достаточно заучить ответы на все вопросы, предопределенные учебной программой.

Иногда случается, что ситуация слишком сложна, чтобы можно было сразу вынести суждение. Тогда нужен предварительный анализ. Мы раскладываем ситуацию на более простые, удобные для идентификации, части. Затем выполняются рутинные действия. В прошлом бытовала такая шутка насчет кожных врачей: «Дерматология — дело простое. Если рана мокрая, накладывай порошок, если сухая — крем. Что содержится в порошке или креме, не так уж важно».

Иногда необходимо менять порядок некоторых сегментов рутинного действия или иначе их складывать, а иногда — сделать паузу и заново проанализировать ситуацию, после чего снова применять рутинные действия.

Рутинные действия бывают либо очевидными (стремись, избегай), либо вырабатываются со временем. Технические навыки ремесленника вырабатывались веками и заучивались еще на стадии ученичества. Любые навыки действия заучиваются в процессе самого действия. Научиться играть на музыкальном инструменте можно, только играя на нем, а не читая о музыке.

По сей день наши представления о действии остаются прежними. Есть рутинные действия, и мы можем выучить как эти действия, так и ситуации, в которых каждое из них применяется. Есть обучение «на

') імк ?2Ч4

рабочем месте», где требуемые шаблоны действия формируются с опытом.

Представим себе группу предпринимателей, имеющих одинаковые способности и желание добиться успеха, одинаковый капитал и одинаковые практические навыки. Тем не менее некоторые из них добиваются успеха, а некоторые терпят крах. Мы аплодируем (как это имеет место в некоторых странах) преуспевшим, а неудачников игнорируем или смеемся над ними. Расчет времени, везение и обстоятельства рассортировали их. Действие такого рода видится нам «делом случая», действием «на авось».

Итак, с одной стороны, мы имеем рутинные действия, а с другой — предпринимательство «на авось». Какой смысл в том и другом случае думать о действии?

Здесь мы опять возвращаемся к фундаментальной разнице между традиционным западным мышлением и параллельным, между мышлением о том, «что есть», целью которого является описание и поиск истины, и мышлением о том, «что может быть», которое интересуется возможностью, конструированием и действием. Если вы, следуя сократовскому методу, думаете, что действие напрямую вытекает из того, «что есть», конструировать действия вам ни к чему. Если же вы верите, что нужно конструировать то, «что может быть», из поля параллельных возможностей, тогда вы применяете процесс конструирования к самому конструированию.

В силу того что этот процесс связан с неопределенностью результата, вы не можете и не должны пытаться конструировать действия с использованием пошаговой системы противостояния аргументов, требующей, чтобы вы на каждом этапе были «правы». Однако многие люди в мире бизнеса пытаются вести себя именно так. Такое западное мышление попросту неприменимо к конструированию действия. Но мы до сих пор так и не попытались разработать какой-то другой тип мышления, потому что высокомерно довольствовались своими привычками мышления, доставшимися нам от «Банды Трех».

Чтобы продвигаться в будущее, надо думать о «возможностях». Анализ говорит нам только «что есть».

Большее или меньшее внимание продумыванию действия уделялось только в военном деле и в бизнесе. Важную роль в этом сыграл прусский военный философ Клаузевиц. И все равно военная философия продолжает в значительной мере базироваться на традиционном методе мышления, связанном с классификацией и идентификацией ситуаций и применением рутинных действий.

Вы можете разработать самый подробный и тщательный план действий, расписав каждый свой шаг. Вы предусматриваете узловые точки и допускаете возможность изменения маршрута движения, если что- то пойдет не так, как ожидалось. Это один стиль.

Вы можете двигаться вперед, поставив перед собой некую общую цель и руководствуясь общими принципами, а затем реагировать на происходящее вокруг вас момент за моментом, как это делает альпинист, поднимающийся по новому для себя маршруту.

Вы можете ставить промежуточные цели и планировать действия для достижения каждой из них по очереди.

Вы можете начать с рутинных действий, но быть готовыми приспосабливаться к меняющимся обстоятельствам и меняться сам