ВЕНЕСУЭЛА: СПАСЕННАЯ САДДАМОМ

Я следил за Венегсуэлой много лет. Это был классический пример страны, поднявшейся из ничего за счет нефти. Пример того, какую кашу м огут заварить нефтяные деньги. Это была страна состояний, возникших на нефти, страна контрастов между богатыми и бедными, страна, бессовестно эксплуатируемая корпоратократиезй. Она могла бы послужить образцом того места, где старомодные ЭУ вроде меня работали рука об руку со своими коллегамш нового образца - корпоративными ЭУ.

События, о которых я прочитал в тот день в газете, стоя у «Граунд Зеро», стали прямым результатом выборов 1998 года, когда бедные и обездоленные в Венесуэле подавляющим большинством голосов избр али Уго Чавеса своим президентом1. Он немедленно ввел драковювские меры, установив контроль над судами и другими учреждениями и распустив конгресс Венесуэлы. Он обвинил Соединенные Штаты в «бесстыдном империализме», яростно выступал против глобализации и ввел закон об углеводородах, напоминавший, даже названием, разработанный Хайме Ролдосом в Эквадоре незадолгго до крушения его вертолета. Закон предусматривал двойное увеличение сборов с иностранных нефтяных компаний. Затем Чавес поставил под сомнение традиционную независимость государственной нефтяной компании «Петролеос де Венесуэла», заменою ее руководство своими людьми[2].

Нефть Венесуэлы имеет первостепенное значение для многих стан в мире. В 2002 году Венесуэла была четвертым по величине экспортером нефти и третьим поставщиком нефти в США[3]. «Петролеос де Венесуэла», имея сорок тысяч сотрудников и продавая ежегодно нефти на 50 миллиардов долларов, обеспечивает 80% экспортных доходов страны. Сегодня она остается важнейшим фактором экономики Венесуэлы[4]. Установив контроль над нефтяной промышленностью страны, Чавес стал важным игроком на международной арене.

Многие венесуэльцы поняли это как исполнение предначертанного ранее, как завершение процесса, который начался восемьдесят лет назад. 14 декабря 1922 года огромный фонтан вырвался из-под земли около Маракайбо. В течение последующих трех дней в воздух ежедневно выбрасывалось сто тысяч баррелей сырой нефти, и это геологическое событие изменило Венесуэлу навсегда. К 1930 году Венесуэла была крупнейшим экспортером нефти в мире. Венесуэльцы смотрели на нефть как на решение всех своих проблем.

Доходы от продажи нефти позволили Венесуэле, одной из беднейших стран в мире, превратиться в одно из самых богатых государств Латинской Америки. Все важнейшие статистические показатели экономики начали улучшаться: здравоохранение, образование, занятость, продолжительность жизни, снизился уровень детской смертности. Бизнес расцвел.

Во время нефтяного эмбарго ОПЕК 1973 года цены на нефть взмыли, и бюджет Венесуэлы вырос вчетверо. На дело вы- шли ЭУ. Международные банки наводнили страну кредитами на модернизацию инфраструктуры, промышленные проекты, высочайшие небоскребы на континенте. Затем, в 1980-х, появились корпоративные ЭУ. Для них это была прекрасная возмож- ность поточить прорезавшиеся зубы. Средний класс Венесуэлы значительно увеличился, представляя собой готовый рынок для широкого спектра товаров, хотя все еще оставалась значительная доля беднейшего населения, из которого можно было черпать трудовые ресурсы для потогонных линий и фабрик. А потом произошел обвал цен на нефть, и Венесуэла оказалась не в состоянии выплачивать долги. В 1989 году МВФ потребовал введения жестких мер экономии и оказал давление на Каракас по ряду направлений в целях поддержки корпоратократии. Венесуэльцы ответили яростным протестом: в столкновениях погибли более двухсот человек. Иллюзия о неисчерпаемом нефтяном ресурсе была развеяна. В период между 1978-м и 2003 годами доход на душу населения упал на 40 процентов[5]. С ростом нищеты росло и недовольство. В обществе углубилась поляризация; при этом средний класс оказался противопоставленным беднякам. Как это часто бывает в странах, где экономика зависит от нефти, радикально изменились демографические показатели. Ухудшение положения дел в экономике сказалось на среднем классе; многие оказались вытолкнуты в категорию бедняков.

Новая социально-демографическая ситуация подготовила приход Чавеса - и конфликт с Вашингтоном. Придя во власть, Чавес предпринял действия, которые бросали вызов ад- министрации Буша. Как раз перед 11 сентября Вашингтон обдумывал дальнейшие действия. ЭУ потерпели неудачу; не пора ли выпускать шакалов?

Но 11 сентября изменило приоритеты. Президент Буш и его союзники были заняты тем, что убеждали мировое сообщест- во поддержать действия США в Афганистане и вторжение в Ирак. К тому же экономика США находилась на спаде. Венесуэла отошла на задний план. Однако было ясно, что в какой-то момент Буш и Чавес снова столкнутся. Поскольку нефтяные поставки из Ирака и других ближневосточных стран находились под угрозой, Вашингтон не мог себе позволить надолго забыть о Венесуэле.

Мое посещение «Граунд Зеро» и прогулка по Уолл-стрит, встреча с афганским стариком, статья о Венесуэле Чавеса подвели меня к той черте, которую я в течение многих лет пытался не переходить, и заставили прямо взглянуть на последствия того, что я делал в последние три десятилетия. Я не мог отрицать ни ту роль, которую сыграл, ни тот факт, что моя работа в качестве ЭУ теперь оказывает самое негативное влияние на поколение моей дочери. Я знал, что больше уже не могу откладывать свои действия, направленные на искупление моей вины. Мне нужно было очиститься от своей жизни, очиститься таким об- разом, чтобы помочь людям пробудиться, узнать о существовании корпоратократии и понять, почему столько людей в мире ненавидят нас.

Я снова начал писать, но по мере написания книги я стал понимать, что моя история слишком стара. Мне надо было както увязать ее с современностью. Я подумывал, не поехать ли в Афганистан, Ирак и Венесуэлу, чтобы написать современный комментарий об этих трех странах. Похоже, они воплощали всю иронию современной обстановки в мире: все они прошли через болезненные политические потрясения; сейчас их возглавляли лидеры, оставлявшие желать много лучшего (жестокие и деспотичные талибы, психопат Саддам, экономический неумейка Чавес), и все-таки ни в одном случае корпоратократия не пыталась разрешить более глубокие проблемы этих стран. Вместо этого ее действия сводились лишь к попыткам подорвать положение лидеров, вставших на пути нефтяных компаний. Во многих отношениях Венесуэла таила в себе интригу. Военное вторжение в Афганистан уже произошло, а в Ираке вот-вот должно было начаться. Действия же администрации в отношении Чавеса оставались загадкой. На мой взгляд, вопрос заключался не в том, был ли Чавес хорошим руководителем; дело было в реакции Вашингтона на лидера, который встал на пути продвижения корпоратократии к глобальной империи. Однако еще до того, как у меня появилось время для организации такой поездки, опять вмешались обстоятельства. По делам некоммерческой организации я несколько раз приезжал в Латинскую Америку. В одной из поездок я путешествовал вместе с венесуэльской семьей. Их фирмы обанкротились в период правления Чавеса. Мы подружились; я увидел ситуацию их глазами. Я также познакомился с латиноамериканцами, находившимися на противоположном краю экономического спектра. Они считали Чавеса спасителем. События, разворачивавшиеся в Каракасе, были симптоматичны для мира, созданного нами, ЭУ.

К декабрю 2002 года ситуация в Венесуэле и Ираке достигла критической точки. Эти две страны представляли собой противоположности. В Ираке все усилия как ЭУ, так и шакалов принудить Саддама к послушанию провалились. Теперь мы готовились к последнему средству - к вторжению. В Венесуэле администрация Буша готовилась ввести в игру модель Кермита Рузвельта в Иране. «Нью-Йорк тайме» писала:

«Сотни тысяч венесуэльцев сегодня заполнили улицы, чтобы заявить о своей поддержке всеобщей забастовки, идущей уже 28 дней, требованием которой является отставка президента Уго Чавеса.

Забастовка, в которой участвуют около тридцати тысяч рабочих-нефтяников, грозит посеять хаос в этой стране, пятом по величине поставщике нефти в мире, на долгие месяцы...

В настоящее время ситуация зашла в тупик. Чавес использует не участвующих в забастовке рабочих, чтобы нормализовать работу государственной нефтяной компании. Однако его оппоненты, возглавляемые коалицией бизнесменов и профсоюзных лидеров, утверждают, что их забастовка приведет компанию и, соответственно, правительство Чавеса, к краху[6]».

Именно таким образом ЦРУ свергло Моссадыка и вернуло власть шаху. Прослеживалась совершенно четкая аналогия. Казалось, история опять повторяется пятьдесят лет спустя. Прошло пять десятилетий, а нефть по-прежнему оставалась движущей силой. 4 января 2003 года произошли столкновения сторонников Чавеса и его оппонентов. Двое скончались от огнестрельных ранений, десятки были ранены. На следующий день я беседовал со своим старым другом, который в течение многих лет работал с шакалами. Как и я, он никогда не состоял на зарплате у государственных организаций, однако проводил тайные операции во многих странах. Он рассказал мне, что к нему обращалось частное лицо, пытаясь нанять его для организации забастовок в Каракасе и подкупа военных (многие из которых прошли обучение в Школе двух Америк) с целью обратить их против законно избранного президента. Он отклонил предложение, но, по его выражению, «человек, который взялся за эту работу, знает, что делает»[7].

В тот же месяц цены на нефть поднялись, и американские запасы упали до уровня двадцатишестилетней давности. Учитывая ситуацию на Ближнем Востоке, я знал, что администрация Буша задействует все средства, чтобы низложить Чавеса.

Вскоре пришло сообщение, что они преуспели в этом: Чавеса сбросили. «Нью-Йорк тайме», описывая события в Венесуэле, дала читателям небольшой экскурс в историю, а также сообщила, кто играл роль Кермита Рузвельта в сегодняшней Венесуэле:

«В ходе «холодной войны» и после ее окончания Соединенные Штаты... поддерживали авторитарные режимы в Центральной и Южной Америке, обеспечивая защиту своих экономических и политических интересов.

В небольшой Гватемале Центральное разведывательное управление в 1954 году организовало путч, в результате которого демократически избранное правительство было низвергнуто; ЦРУ поддерживало и пришедшие на смену правительства правой ориентации в их борьбе против левых повстанческих групп в течение четырех деся- тилетий. Примерно 200 000 гражданских лиц погибли.

В Чили путч, поддержанный ЦРУ, привел к власти генерала Пиночета, правившего страной с 1973 года по 1990-й. В Перу еще неустойчивое демократическое правительство все еще расследует роль ЦРУ, которое почти десять лет поддерживало отстраненного от власти и скомпрометировавшего себя президента Альберто К. Фу- химори и пользующегося сомнительной репутацией главу его разведки Владимиро Л. Монтесиноса.

В 1989 году Соединенным Штатам пришлось вторгнуть- ся в Панаму, чтобы убрать ее наркодиктатора, Мануэля А. Норьегу, который в течение почти двадцати лет был цен- ным информатором для американской разведки. А попытки в 1980-х годах любыми средствами (включая продажу оружия Ирану с целью получения денег) развернуть невооруженную оппозицию в Никарагуа, где в это время у власти были левые, привели к тому, что под судом оказались высокопоставленные сотрудники администрации Рейгана.

Среди тех, в отношении кого проводились расследования, - Отто Рейч, ветеран латиноамериканских сражений. Ему не были предъявлены обвинения. Впоследствии он стал послом США в Венесуэле, а сейчас служит помощником госсекретаря по межамериканским делам. Это назначение было сделано президентом. Падение Чавеса - еще один охотничий трофей Рейча»[8].

Если мистер Рейч и администрация Буша отмечали свержение Чавеса, то вечеринку им пришлось свернуть. События приняли неожиданный оборот: Чавес собрал силы и одержал победу. Меньше чем через двадцать два часа он снова был у власти. В отличие Моссадыка в Иране Чавесу удалось удержать военных на своей стороне, несмотря на все попытки настроить руководство армии против него. Кроме того, на его стороне была мощная нефтяная компания. «Петролеос де Венесуэла» не обратила внимания на тысячи бастующих рабочих и вернулась на сторону Чавеса. Когда пыль осела, Чавес взял под жесткий государственный контроль служащих нефтяной компании, избавился от нескольких нелояльных военных, предавших его, и заставил ряд своих противников покинуть страну. Он потребовал двадцати лет тюремного заключения для двух ключевых лидеров оппозиции, которые совместно с шакалами руководили общенациональной забастовкой9.

В конечном итоге вся последовательность событий обернулась для администрации Буша дополнительной головной болью. «Лос-Анджелес тайме» писала: «Чиновники администрации Буша признали во вторник, что в течение нескольких месяцев они проводили переговоры с военными и гражданскими лидерами Венесуэлы о свержении президента Венесуэлы Уго Чавеса... Действия администрации в связи с провалившимся путчем изучаются особенно внимательно»[10].

Было очевидно, что потерпели поражение не только ЭУ, но и шакалы. Венесуэла 2003 года очень сильно отличалась от Ирана 1953 года. Я думал о том, предвещало ли это какие-то изменения или было просто аномалией и каков будет следующий шаг Вашингтона.

Я думаю, что, по крайней мере, на какое-то время в Венесуэле был предотвращен серьезный кризис и Чавес был спасен Сад- дамом Хусейном. Администрация Буша не могла одновременно заниматься Афганистаном, Ираком и Венесуэлой. В тот момент она не обладала ни достаточной военной силой, ни политической поддержкой для этого. Однако я знал, что столь благоприятное для Чавеса стечение обстоятельств может быстро измениться и что венесуэльскому президенту наверняка придется столкнуться с сильнейшей оппозицией в ближайшем будущем. Тем не менее, Венесуэла была напоминанием о том, что немногое изменилось за последние пятьдесят лет - кроме результата.