В поисках лингвокультурных соответствий

Современная лингвистика, обращаясь к проблеме "язык и культура", стремится уйти от одностороннего детерминизма и не решать, "что первично и что вторично" — язык или культура. Детерминизм языка и культуры скорее всего взаимный. По-видимому, надежнее искать те или иные корреляции (соответствия) между структурами языка и культуры, причем на широком географическом и историческом пространстве. В русле таких поисков Б. М. Гаспаров предложил понятие "лингвокультурного типа", который может быть выявлен на пересечении фактов социальной структуры, бытового поведения, искусства и особенностей языка (Гаспаров 1977).

В духе терминологии Уорфа два таких типа названы автором западноевропейский стандарт (ЗЕС) и восточноевропейский стандарт (ВЕС). Языки ЗЕС определяются Гаспаровым как "реляционные"; для них характерна четкая граница между грамматикой и лексикой и более абстрактное представление информации в высказывании. Языки ВЕС (в том числе русский) — это языки "дескриптивные" (описательные); здесь грамматика ближе к лексике; обилие промежуточных лексико-грамматических категорий способствует более конкретной передаче информации (ср.изобразительность славянского глагольного вида). По Гаспарову, особенности ВЕС согласуются с его срединным положением между восточным (азиатским) и западным лингвокультурными типами. Для культур западного типа характерны легкость овладения письмом, доступность восприятия любых текстов и создания новых текстов. Это связано с тем, что строй западных языков хорошо приспособлен к абстрактному типу передачи сообщения, для которого несуществен контакт говорящего с адресатом. Грамматика здесь как бы моделирует ситуацию написания текста. Речь строится таким образом, чтобы ее можно было понять без опоры на конкретную, непосредственно воспринимаемую ситуацию общения, она не ориентирована на конкретного адресата. Абстрактный характер передачи сообщения выражается в том, что в таких языках ослаблены грамматические категории социальной ориентации (например, категория вежливости), категории глагольного вида и способа действия. Зато грамматически развиты категории, указывающие на внешние (временные, пространственные) координаты сообщаемого события (категории времени, лица). Восточноазиатскому ("традициональному") типу культуры, для которого характерно ограниченное распространение письменности, соответствует строй языка, в котором каждое предложение содержит грамматическую характеристику ситуации устного общения, где важны все слагаемые коммуникативного акта: характер контакта говорящих, их социальный статус и взаимоотношения, конкретные детали протекания действия, модальный план и актуальное членение предложения.

Зависимость между определенными чертами структуры языка и характером письменной культуры Гаспаров видит так: обилие звуковых чередований в морфемах (типа друг — друзья — дружеский) облегчает вычленение фонем, а это способствует раннему созданию буквенного письма, которое в силу своей простоты (в сравнении с иероглифическим письмом) приводит к широкому распространению письменной культуры (Гаспаров 1978, Гаспаров 1979).

Так ли это на самом деле? Гипотезы о влиянии языка на культуру и мышление пока не перерастают в доказательные теории. Феномен культуры сложен. До сих пор не ясна его структура, значимость отдельных уровней и подсистем культуры. Не создана типология культур, не поняты законы их развития. Например, мы не знаем, сколько разных слагаемых обусловили в определенной культуре появление письма. Как сравнить силу тех разных факторов, которые сформировали данный облик конкретной письменной культуры? Что здесь весомее: преобладающие типы синтаксического устройства предложения? Или характер звуковой организации языка? Или культ письма в соседнем государстве? А может быть, состав и характер знаковых систем, уже используемых в данном обществе? Все значимо, но в какой мере и как?

Вопрос о влиянии языка на культуру открыт. Но у нас нет иной возможности найти ответ, как строить гипотезы и проверять их фактами культурной и языковой истории народов.