Взаимосвязь представлений о господстве права, плюралистической демократии и правах человека

Реализация прав человека и основных свобод является отра­жением и воплощением начал господства права, верховенства и эффективности закона, плюрализма и демократии. Одновре­менно она выступает в качестве обязательного условия, без со­блюдения которого все эти понятия становятся пустым звуком. Попытка проследить взаимосвязи и взаимопереплетение прав человека и основных свобод, с одной стороны, и начал господ­ства права, верховенства и эффективности закона, плюрализма и демократии — с другой, открывает путь к конструированию их принципиально иной системы. Стержнем такой системы яв­ляется равенство между обеспечением прав человека и защитой демократии, обеспечением последовательного воплощения в жизнь прав человека и нормальным функционированием демо­кратических институтов, развитием прав человека и укреплени­ем демократических основ общества. Важнейшими составляю­щими ее группами прав и свобод выступают в зависимости от заложенной в них целевой установки права и свободы, способ­ствующие утверждению и отвечающие идеалам господства пра­ва; связанные с эффективностью норм права; подкрепляющие плюрализм общества и находящие в нем выражение.

В преамбуле ЕКПЧ прямо указывается на то, что Конвенция призвана обеспечивать господство права в демократическом обществе. Фактически концепции господства права придается базовый характер как для утверждения прав человека и основ­ных свобод, так и для утверждения и упрочения демократии. Решение задач обеспечения господства права естественным об­разом предполагает телеологическое толкование всех поло­жений ЕКПЧ, служит общим принципом, связывающим при­знаваемые в ней права человека и основные свободы в единое целое.

Причем основную ответственность за обеспечение господ­ства права через реализацию прав человека ЕКПЧ возлагает на национальные власти. Именно национальное законодательство и судебная система должны защищать и гарантировать эти пра­ва. Международный механизм играет не более чем субсидиар­ную роль, устраняя отдельные огрехи, допускаемые государст­вами. Забота об уважении к национальному законодательству и его соблюдении — это одновременно и забота об утверждении господства права и реализации прав человека, забота о выпол­нении обязательств, взятых государствами по ЕКПЧ. Пренеб­режение национальным законодательством, затрагивающее ин­тересы и потребности личности или сказывающееся на их удов­летворении, влечет нарушение соответствующих положений Конвенции.

Все детали, все мельчайшие подробности того, как пользо­ваться индивидуальными правами, как их защищать и отстаи­вать, определяются на национальном уровне. Поэтому цен­тральное требование ЕКПЧ, $те циа поп¹ освящаемого ею пра­вопорядка — соблюдение национального законодательства. Никто не может быть лишен свободы иначе как на основании закона. Никто не может быть судим иначе как на основании закона и органами, действующими в соответствии с законом. Никто не может быть лишен собственности иначе как на осно­вании закона и в порядке, предусмотренном законом. Свобода самовыражения, свобода ассоциаций и другие права человека не могут ограничиваться иначе как на основании закона, в каждом случае — национального закона. Таким образом, реа­лизация прав человека, признаваемых ЕКПЧ, состоит прежде всего и главным образом в соблюдении национального законо­дательства, приведенного в соответствие с ее требованиями. Последовательное, повсеместное и безоговорочное соблюдение такого законодательства служит обеспечению господства права в демократическом обществе.

Обращение к концепции господства права в увязке с реали­зацией прав человека и основных свобод позволяет показать, сколь весомое место отводится им в поддержании современного правопорядка, и охарактеризовать их с точки зрения присущей им целевой и ценностной ориентации. Не меньшее значение имеет выявление технико-юридических параметров законода-

Непременное условие (лат.).

к'льства о правах человека, задаваемых ЕКПЧ, а соответствен­но, и национального законодательства в целом. Ведь абстракт­ность, туманная фразеология, запутанность, излишняя теоре-шчность, отсутствие механизмов реализации — все это создает иишь питательную среду для всякого рода злоупотреблений и расцвета демагогии, чреватых возникновением ситуации, при которой права человека отрываются от реальной действительно-пи и продолжают жить только на бумаге.

Принцип эффективности норм права и законодательных по-ножений, пронизывающий ЕКПЧ и твердо отстаиваемый Г^СПЧ, предписывает государствам-участникам заботиться о юм, чтобы нормы права, регламентирующие пользование пра-нами человека и основными свободами, отвечали требованиям конкретности, четкости, определенности и опирались на доста­точно надежный механизм реализации. Тем самым примени­тельно к обеспечению прав человека и основных свобод он нала­гает на них по крайней мере три взаимосвязанных обязательства.

Во-первых, согласно ЕКПЧ одного лишь воздержания от действий со стороны государственной власти, представляющих собой прямое нарушение прав человека, недостаточно. Госу­дарства-участники должны прилагать неустанные усилия и осу­ществлять все необходимые меры позитивного характера для материального и процессуального обеспечения прав человека. Гак, чтобы гарантировать индивиду эффективное пользование правом на судебную защиту, они должны предусматривать все необходимое для оказания ему, если понадобится, бесплатной правовой помощи (решение по делу «Артйко против Италии») или выделения ему в помощь профессионального переводчика (решение по делу «Оцтюрк против ФРГ»). Эффективное поль­зование правом на образование предполагает наличие системы учебных заведений, механизмов доступа к образованию и при­знания дипломов (решение по делу о некоторых аспектах зако­нов об использовании языков в процессе обучения в Бельгии). Эффективному пользованию правом на мирные собрания кор­релирует обязанность властей принимать позитивные меры для защиты законных собраний в случае необходимости от насилия и провокаций (решение по делу «Платформа «Эртце фюр дас лебен» против Австрии»).

Во-вторых, принцип эффективности прав человека означает, что государства — участники ЕКПЧ обязаны защищать эти права от любых посягательств, в том числе когда они исходят

от третьих лиц и организаций. Иначе говоря, государства-участники несут ответственность за нарушения ЕКПЧ не толь­ко тогда, когда эти нарушения допускаются соответствующими государственными органами прямо и непосредственно, но и то­гда, когда нарушения становятся возможными в результате по­пустительства со стороны властей или того, что они уклоняют­ся от совершения необходимых позитивных действий (решение по делу «Джонстон и другие против Ирландии»).

В-третьих, принцип эффективности запрещает дискримина­цию как применительно к пользованию правами человека, так и саму по себе (решение по делу «Абдулазиз, Кабалес и Балкан-дали против Соединенного Королевства») и предписывает государствам-участникам принимать все необходимые меры, которые могут потребоваться для недопущения или пресечения дискриминации.

Другим важным проявлением принципа эффективности слу­жит достаточно жесткая регламентация условий, на которых государствам-участникам позволяется отступать от соблюдения обязательств, вытекающих из ЕКПЧ. Никаких запретов ни на временное отступление государств от соблюдения прав челове­ка в общем плане, потребность в котором вызывается военны­ми действиями или любыми иными чрезвычайными обстоя­тельствами, угрожающими жизни нации, ни на ограничение отдельных прав человека в интересах поддержания публичного порядка, защиты нравственности населения и т. д. ЕКПЧ не содержит. Но она устанавливает четкие рамки, за которые им не разрешается выходить, вводя ограничения на пользование правами человека, и подчиняет эти ограничения междуна­родному контролю, осуществляемому ЕСПЧ.

В частности, Конвенция и сложившееся на ее основе преце­дентное право Совета Европы предусматривают следующее.

Право на жизнь, свобода от пыток и обращения, унижающе­го человеческое достоинство, свобода от рабства и принуди­тельного труда и право на то, чтобы уголовный закон, вводя­щий новые составы преступлений или усиливающий тяжесть наказания, не применялся ретроактивно, носят абсолютный ха­рактер и не подлежат приостановке (п. 2 ст. 15 ЕКПЧ). К тако­го рода неотъемлемым правам могут быть приравнены свобода от дискриминации и некоторые другие права, прямо не отне­сенные Конвенцией к их числу.

В отношении остальных прав человека и основных свобод ирсменное отступление государств от их соблюдения ввиду чрезвычайных обстоятельств допускается. Но масштабы дерога-IIии¹ должны быть соразмерны природе и характеру этих об­стоятельств, а опасность, угрожающая жизни нации и диктую­щая необходимость дерогации, — обоснованно расцениваться как достаточно реальная и неотвратимая.

Наряду с приостановкой действия большинства или ряда смобод ЕКПЧ допускает и ограничение отдельных из них по мотивам частного характера, чаще всего в целях предотвраще­ния или пресечения беспорядков, защиты нравственности на­селения и т. д. Но и здесь Конвенция и прецедентное право Совета Европы ставят вполне определенные пределы усмотре­нию государств. Ограничения на пользование правами и свобо­да ми не могут налагаться иначе как на основании закона. Бо­лее того, они должны преследовать легитимные цели и отвечать действительным потребностям, возникающим в демократиче­ском обществе. Кроме того, они не должны использоваться в иных целях, нежели те, для которых они были предусмотрены (ст. 18 ЕКПЧ). Причем, как общее правило, при прочих равных условиях ограничениям дается рестриктивное толкование.

Только несколько примеров. Как разъясняется в решениях ССПЧ, арест на корреспонденцию заключенных (по делу «Сил-нер и другие против Соединенного Королевства»), утаивание тюремными властями писем, адресованных заключенному (по делу «Шененбергер и Дурмаз против Швейцарии»), принуди­тельное сведение круга лиц, с которым позволено обменивать­ся письмами, только к родственникам и друзьям (по делу «Кэмпбелл и Фел против Соединенного Королевства») могут преследовать вполне легитимные цели поддержания порядка и предотвращения готовящегося преступления.

Тем не менее демократическое общество не испытывает не­обходимости в таких мерах, поскольку они полностью выхола­щивают содержание права на уважение личной переписки, низ-нодят его к нулю. Следовательно, эти меры представляют собой недопустимое вмешательство в частную жизнь, конкретно — и частную жизнь заключенных, элементом которой является тайна и свобода переписки, и должны рассматриваться как не­совместимые с обязательствами государств по ЕКПЧ. Точно

¹ Лат. (1его§а11о — частичная отмена старого закона.

Часть III. Правовое обеспечение чащиты прав человека

так же, как указывается в решении по делу «Броган и другие против Соединенного Королевства» от 29 ноября 1988 г., поли­цейским властям ни в коем случае не возбраняется несколько увеличивать сроки временного задержания лиц, вызвавших по­дозрение, если это диктуется императивами защиты демократи­ческих институтов от террористических посягательств. Но если такое задержание, чем бы оно ни обосновывалось, затягивается на четыре дня, оно вступает в противоречие с обязательствами государств по п. 3 ст. 5 ЕКГТЧ, гарантирующими индивиду в случае задержания, что он незамедлительно предстанет перед судьей.

Центральное место в системе представлений и ценностей, связывающих в единое целое разрозненный конгломерат прав человека и основных свобод, признаваемых ЕКГТЧ, занимает такое понятие, как «демократическое общество». Его разверну­тое определение ЕСПЧ предложил в решении по делу «Газета «Санди тайме» против Соединенного Королевства». Оно звучит так: «Демократическим общество является только тогда, когда плюрализм, терпимость и дух открытости находят эффективное воплощение в его институционном режиме, когда последний подчиняется принципу господства права, когда он включает в первую очередь эффективный контроль за исполнительными органами, осуществляемый, без ущерба парламентскому кон­тролю, независимой судебной властью, и когда он обеспечивает уважение к человеческой личности»¹. В отсутствие плюрализма, терпимости и духа открытости одновременно и на уровне лич­ности, и на уровне институтов общество утрачивает качество де­мократического. Поэтому особую важность представляют, с од­ной стороны, гарантии свободы мнений, равенства и невмеша­тельства в частную жизнь граждан, с другой — обеспечение права на участие в свободных выборах и на свободу ассоциации.

В решении по делу «Хендисайд против Соединенного Коро­левства» ЕСПЧ прямо указывает, что свобода выражения мне­ний (ст. 10 ЕКПЧ) образует «одну из фундаментальных основ демократического общества», «одно из первостепенных усло­вий его развития и расцвета каждого из его членов»². Соответ­ственно, она должна пониматься как включающая право иметь и выражать свое мнение по любым вопросам человеческой дея-

¹ ЕСПЧ. Сер. А. Т. 30. П. 66.

² ЕСПЧ. Сер. А. Т. 24. П. 49.

ими.мости и жизни общества, каким бы отличным от других оно мп было, право получать сведения из готовых предоставить их неточников и передавать информацию, право использовать в иеняч самовыражения, разъяснения своего мнения и передачи информации самые разнообразные средства: не только печат­ное слово, публичные выступления, теле- и радиопередачи, но п рекламу (решение по делу «Бартхольд против ФРГ»), пронз­ите ним искусства (решение по делу «Мюллер и другие против Швейцарии») и т. д.

И демократическом обществе частная жизнь граждан по оп-ре не пению находится под надежной защитой от вмешательства ш стороны как государственных органов, так и третьих лиц. Индивиду гарантируются неприкосновенность жилища, тайна переписки и другие классические права, относящиеся к защите частной жизни. Причем этим гарантиям дается постоянно ак-|\ализируемая интерпретация. Она учитывает прогресс науки и Iс-хпнки, появление все новых угроз проникновения в личную лишь с помощью постоянно совершенствуемых устройств и иных малоизвестных приспособлений для прослушивания и на-одюдения (решение по делу «Леандер против Швеции»). Безус-иовной поддержкой пользуются институт семьи и все, что с ней (•вязано (ст. 12 ЕКПЧ). Но контрольные органы Совета Европы не ограничиваются защитой интересов семьи как ячейки обще-( I ва в ее традиционно-консервативном истолковании. Они счи-1ают, что начала терпимости и плюрализма должны распростра­няться также и на частную жизнь с учетом изменений, которые происходят в обществе. Они признают за личностью свободу се­мейной и половой жизни и берут под свою охрану права вне­брачных детей, нетрадиционной семьи, транссексуалов и т. д.

По мере упрочения и развития демократии появляются воз­можности распространить отдельные права человека на такие категории лиц, которые в прошлом не могли ими пользоваться. Г1КПЧ не запрещает экстрадицию и высылку иностранцев. По­добные действия в отношении иностранцев со стороны компе­тентных национальных властей носят вполне законный харак­тер. Тем не менее особенно в последние годы ЕСПЧ постарал­ся несколько выровнять в указанном отношении правовое положение данной категории лиц. Для этого он воспользовался целостным видением прав и свобод, признаваемых ЕКПЧ, и установил, что при решении вопроса о высылке и экстрадиции

иностранцев компетентные национальные органы должны при­нимать во внимание требования ст. 2, 3 и 8 ЕКПЧ. Иначе гово­ря, согласно прецедентному праву ЕСПЧ высылка и экстради­ция иностранцев в случае, если им угрожают или могут угро­жать в результате принятых против них мер смерть, пытки или обращение, унижающее человеческое достоинство, не допуска­ются (решение по делу «Серинг против Соединенного Коро­левства и ФРГ»). В качестве нарушения ЕКПЧ квалифицирует­ся также высылка иностранцев, наносящая ущерб их семейной жизни (решение по делу «Абдулазиз, Кабалес и Балкандали против Соединенного Королевства»).

На уровне институтов, институционного и политического плюрализма ведущую роль в обеспечении демократии играют право на участие в свободных выборах и свобода ассоциации. В решении по делу «Матье-Моэн и Клерфейт против Бельгии» ЕСПЧ характеризует право на участие в свободных выборах как имеющее «фундаментальное значение» для демократического общества, одно из важнейших проявлений и «определяющих черт» такого общества. В этом и ряде других решений, с одной стороны, право на участие в свободных выборах, признаваемое ст. 3 Протокола № 1 к ЕКПЧ, понимается как обязывающее государство на регулярной основе проводить выборы в предста­вительные органы власти с тем, чтобы обеспечить свободное волеизъявление электората. Соответственно, оно подразумевает по крайней мере существование влиятельных представительных органов, а также наличие многопартийной системы, гаранти­рующей реальность выбора. С другой стороны, за гражданами признается активное и пассивное избирательное право. ЕСПЧ уточняет, что регламентация порядка, в соответствии с кото­рым граждане могут пользоваться активным и пассивным изби­рательным правом, относится к дискреционным полномочиям государственной власти. Но устанавливаемые ею правила не должны воздвигать препятствий на пути эффективного отправ­ления указанных прав и противоречить общедемократическому принципу равенства возможностей, предоставляемых гражда­нам.

При осмыслении права на ассоциацию, и прежде всего пра­ва на создание и участие в деятельности профсоюзов, ЕСПЧ также делает упор на тех моментах, которые связаны с начала­ми плюрализма и демократии. Поэтому для Суда свобода объ-

единения в профсоюзы заключается в свободе присоединения к любому из имеющихся профсоюзов по своему собственному ныбору и без какого бы то ни было прямого или косвенного принуждения, а отказ от участия в профсоюзах не должен влечь для лиц, принявших соответствующее решение, отрицательных последствий. В решении по делу «Янг, Джеймс и Уэбстер про­тив Соединенного Королевства», объясняя сформулированные им выводы о недопустимости увольнения лиц лишь на том ос­новании, что они не состоят в профсоюзе, вне зависимости от того, как эти вопросы регулируются национальным законода­тельством и сложившейся практикой, ЕСПЧ напоминает: «Де­мократия не сводится к постоянному господству мнения боль­шинства; она предполагает сбалансированность, которая обес­печивает меньшинству справедливое обращение и позволяет избегать любых злоупотреблений господствующим положе­нием».

Взаимосвязь между правами человека, с одной стороны, и началами демократии, плюрализма, господства права и эффек­тивности закона — с другой, помогает понять, каким образом ЕСПЧ объединяет разрозненные и обособленные права челове­ка в единое целое и благодаря системному, целостному подходу наделяет их во многом новым качеством. Именно таким обра­зом эта взаимосвязь используется в практике ЕСПЧ. По каждо­му поступившему заявлению, признанному приемлемым, он выясняет, допустило ли государство вмешательство в отправле­ние индивидуального права на законных основаниях, и если да, то было ли это необходимо в демократическом обществе. Даже в тех случаях, когда вмешательство было вполне законным, но не отвечало императивам демократического общества, ЕСПЧ констатирует нарушение прав человека.

Выявляя взаимосвязь между правами человека и началами де­мократии раз за разом применительно к конкретным ситуациям, Европейский Суд по правам человека получает дополнительные аргументы в пользу расширительного и телеологического толко­вания прав человека, признаваемых ЕКПЧ. Расширительное и телеологическое толкование позволяет ему добиваться все более полной и последовательной защиты прав человека, развития и совершенствования их системы, а в конечном счете — более полного и последовательного их соблюдения на национальном уровне.