Аристид и Катон Старший

Аристид (ум. ок. 467 до н. э.) был афинским государственным деятелем во время греко-персидских войн. При Марафоне он был •одним из военачальников, но сам отказался от командования, передав

его вождю, план которого считал лучшим. При Саламине в решаю­щем бою против Ксеркса он отбил у персов тот островок, на кото­ром потом был поставлен памятник в честь этого сражения. При Платее он начальствовал над всеми афинскими частями в союзной греческой армии. У него было прозвище Справедливый. Его соперни­ком был Фемистокл; раздоры были такие, что Аристид говорил: «Лучше всего бы афинянам взять да бросить в пропасть и меня и Фемистокла». Дело дошло до остракизма, «суда черепков»: каждый писал на черепке имя того, кого считал опасным для отечества. К Аристиду подошел неграмотный мужик: «Напиши здесь за меня: Аристид». — «А ты его знаешь?» — «Нет, но надоело слышать: Справедливый да Справедливый». Аристид написал, и ему пришлось. уйти в изгнание. Однако потом, перед Саламином, он сам пришел к Фемистоклу и сказал: «Бросим раздоры, дело у нас общее: ты лучше умеешь командовать, а я буду твоим советником». После победы, от­бивая у персов греческие города, он своею обходительностью побуж­дал их дружить с Афинами, а не со Спартой. Из этого сложился большой морской союз; Аристид объехал все города и распределил между ними союзные взносы так справедливо, что все остались до­вольны. Больше всего дивились, что при этом он не брал взяток и вернулся из объезда таким же бедняком, как был. Когда он умер, то не оставил средств даже на похороны; афиняне похоронили его за го­сударственный счет, а дочерей его выдали замуж с приданым из казны.

Катан Старший (234—149 до н. э.) в молодости участвовал во II Пунической войне Рима с Карфагеном, в зрелые годы воевал в Ис­пании и против азиатского царя Антиоха в Греции, а умер накануне III Пунической войны, к которой сам упорно призывал: каждую речь он кончал словами: «А кроме того, нужно разрушить Карфаген». Он был из незнатного рода и только собственными заслугами дошел до высшей государственной должности — цензорской: в Риме это было редкостью. Катон этим гордился и в каждой речи твердил о своих за­слугах; впрочем, когда его спросили, почему ему еще не воздвигли статую, он сказал: «Пусть лучше спрашивают, почему не воздвигли, чем почему воздвигли». Цензор должен был следить за общественны­ми нравами: Катон боролся с роскошью, изгонял из Рима греческих учителей за то, что их уроки подтачивают суровые нравы предков, ис-

ключил сенатора из сената за то, что он при людях поцеловал жену. Он говорил: «Не выстоять городу, где за красную рыбу платят доро­же, чем за рабочего вола». Он сам подавал пример своим суровым образом жизни: работал в поле, ел и пил то же, что его батраки, сам воспитывал сына, сам написал для него крупными буквами историю Рима, и книгу советов по сельскому хозяйству («как разбогатеть»), и многое другое. Врагов у него было много, в том числе лучший рим­ский полководец Сципион, победитель карфагенского Ганнибала; он всех пересилил, а Сципиона обвинил в превышении власти и недо­пустимой любви к греческой учености, и тот удалился в свое помес­тье. Как Нестор, он пережил три поколения; уже в старости, отбиваясь от нападок в суде, он сказал: «Тяжело, когда жизнь прожи­та с одними, а оправдываться приходится перед другими».

Сопоставление. В борьбе с соперниками Катон показал себя лучше, чем Аристид. Аристиду пришлось уйти в изгнание, а Катон спорил с соперниками в судах до глубокой старости и всегда выходил победителем. При этом Аристиду серьезным соперником был один Фемистокл, человек низкого рода, а Катону приходилось пробиваться в политику, когда у власти прочно стояла знать, и все-таки он достиг цели. — В борьбе с внешними врагами Аристид бился и при Мара­фоне, и при Саламине, и при Платеях, но всюду на вторых ролях, а Катон сам одерживал победы и в Испании и в Греции. Однако враги, с которыми воевал Катон, не шли ни в какое сравнение с устрашаю­щими полчищами Ксеркса. — Аристид умер в бедности, и это нехо­рошо: человек должен стремиться к достатку в своем доме, тогда будет в достатке и государство. Катон же показал себя отличным хо­зяином, и этим он лучше. С другой стороны, не зря говорят филосо­фы: «Только боги не знают нужды; чем меньше у человека потребностей, тем ближе он к богам». В таком случае бедность, про­исходящая не от расточительства, а от умеренности желаний, как у Аристида, лучше, чем богатство, даже такое, как у Катона: не проти­воречие ли, что Катон учит богатеть, а сам похваляется умереннос­тью? — Аристид был скромен, его хвалили другие, Катон же гордился своими заслугами и поминал их во всех своих речах; это не­хорошо. Аристид был независтлив, во время войны он честно помо­гал своему недоброжелателю Фемистоклу. Катон же из соперничества со Сципионом чуть не помешал его победе над Ганнибалом в Афри-

ке, а потом заставил этого великого человека уйти от дел и удалиться из Рима; это подавно нехорошо.