Платон о возникновении чувственно воспринимаемого мира. Материя.

Платон здесь в достаточной степени верен идее Парменида: настоящее знание может быть только о неизменных вещах, об изменчивом же (то есть чувственно воспринимаемом) – только правдоподобное мнение. Не случайно, что рассуждения о том, как мог бы возникнуть мир вещей, Платон вкладывает в уста не Сократа, а ученика – Тимея (диалог «Тимей»).

Платон (точнее Тимей) рассуждает следующим образом. Вещи, в отличие от идей возникают и разрушаются. Следовательно, в высшей степени вероятно, что этот мир сотворен. Платон говорит о творце этого мира – Демиурге[5].

Демиург должен был бы быть благ. И, следовательно, он творил мир, взирая на благие образцы (то есть, на идеи). Так же, рассуждает Платон, как бы он не старался, он не мог бы сотворить этот мир вещей таким же совершенным, как мир идей. Потому, что, творя этот мир, он пользовался материалом, обладающим собственной косностью (инертностью).

Вещи чувственно воспринимаемого мира нужно понимать, согласно Платону, как результат соединения двух начал (которые по аналогии можно истолковать как мужское и женское): 1. активного, оформляющего, светлого (мужского) начала – эйдоса; и 2. пассивного, воспринимающего, вынашивающего, неопределенного (женского) начала, которому Платон не дает однозначного имени.

Имя ему дать трудно, - пишет он, - поскольку знать о нем что-либо мы можем лишь неким незаконным образом. В «Тимее» Платон называет ее «Хорой», «Кормилицей», «Восприемницей».

Так впервые в философский оборот входит понятие «материя» - (материал), пассивное начало, которое под воздействием эйдоса становится чем-то (какой-либо вещью). Темное, неопределенное начало, в то же время, дающее всему возможность быть (принимающее в себя, подобно материнской утробе).

О материи практически ничего не возможно сказать, она не познаваема (по сути своей – неопределенное). Это – почти что полное небытие, от чистого небытия ее отделяет лишь возможность стать чем-то (принять какую-либо форму, как песок или воск принимает на себя форму того, что на нем отпечатывается).

/Аристотель будет понимать под «материей» то же самое. Исчезнет лишь платоновская образность и мифологичность. И в дальнейшем значение понятия «материя» в целом не изменится где-то до 15-го (16-го) века, до появления возрожденческого неоплатонизма: под «материей» будет пониматься пассивное, неопределенное начало, противоположное идеальному, которое понимается, соответственно как активное/.

Таким образом, платоновский мир можно представить как бы состоящим из трех «этажей» (трех уровней сущего):

1) идеи (то, что обладает, согласно Платону, подлинным и полным бытием);

2) вещи (копии идей) (мир вещей обладает как бы половинчатым бытием, вещи есть постольку, поскольку они соответствуют идеям);

3) материя (почти, что полное небытие и лишь возможность стать чем-то).

Платоновский Демиург, глядя на образцы, творит вещи, пользуясь неким материалом (материей). Сами эти образцы (идеи) а так же материю он не творит. Платоновская концепция возникновения чувственно воспринимаемого мира – это не христианское учение о творении мира из ничего. Демиург Платона действует подобно человеку-ремесленнику, воплощая не им придуманную форму в имеющемся у него материале. /«Демиург» буквально и означает «ремесленник», и лишь после Платона этим словом стали обозначать Бога-Творца (специфически, по-платоновски, понятого)/.

Платон и мысли не допускает, что эйдосы могут иметь какое-то начало (что они сотворены), для него это – нечто в принципе (по природе) неизменное. Что же касается материи, то в ней такой минимум бытия, что вопрос был бы задан некорректно, спроси мы «сотворена ли материя?».