Блядство

Змеи. Повсюду гремучие змеи. Их шипение давит, заставляет вибрировать мозг. Змеи.

– Вы совершенно правы, Александр Дмитриевич! Рассматриваемая вами концепция нового формата радиостанции… – продолжает вещать раскатистый голос Анжелы Викторовны.

– В свете последних исследований аудитории… – не унимается арт‑директор Александр Дмитриевич.

– Недостаток духовности… Классика…

– …сказалась активизация конкурентов…

– Мало о какой радиостанции можно сказать, что она имеет чётко выраженный формат… – поддакивает директор по рекламе Шумов.

Заткнитесь. У меня похмелье. И только попробуйте у меня что‑либо спросить.

– А что думает Вадик?

Все они пи….сы. И программист Вадик – тоже.

– Думаю, это оживит наш эфир… – что‑то бурчу я.

Вадик тоже так думает, оказывается. А‑а‑а, как раскалывается голова!..

Интересно, что сейчас лучше выпить: 100 грамм ледяной водки, банку холодного пива или 50 грамм коньячка? Я вчера много выпил, даже по моим меркам много. И ночь выдалась та ещё. И какой мудак догадался устроить собрание в субботу в девять утра?! Собрали всех, включая начальника охраны и программиста. Офигеть.

– Большинство слушателей нашей радиостанции – это молодые люди от двадцати до сорока лет, – жизнерадостно говорит Лилька из маркетингового.

Ну, врёт же! Откуда вообще эти данные?! Исследования? Свежо предание… Но нет, все одобрительно кивают. «От двадцати до сорока», какая сверхточность! Краем глаза вижу, как сник начальник охраны, бывший мент. В музыке и радио он разбирается, как я в ядерной физике. Представляю себе, что вместо кофе в чашке пиво; мой взор затуманивается. Да, это пиво, можно пить. Беру кружку в руки, отпиваю и мысленно матерюсь. Горячее пиво со вкусом кофе.

– Таким образом, рост доли аудитории составит… – заканчивает Лилька.

– А что вы думаете на этот счёт, Павел Сергеевич? – крайне заинтересованно спрашивает Анжела Викторовна.

Ну вот, приехали. Дошла очередь и до начальника охраны. Он багровеет лицом и выдавливает одно предложение:

– Целиком и полностью поддерживаю.

Анжела удовлетворённо хмыкает и переводит взгляд на меня. Я долго не могу сосредоточиться на её физиономии. Кажется, она перебарщивает с макияжем. С таким слоем штукатурки на лице быть замом?.. Определённо, в этой конторе надо что‑то менять…

…На секунду задержав на мне взгляд, Анжела утыкается в ежедневник. Я шмыгаю носом и подвожу итоги:

– Короче, всё понятно. Работать никто не хочет. Наша радиостанция на фиг никому не нужна, слушают ее только дебилы, случайно на неё настроившиеся. Работают здесь одни мудаки, создающие иллюзию плодотворной деятельности. Персонал абсолютно нетрудоспособен. Вы все уволены, включая пи….са Вадика.

Тишина. Вадик краснеет. Анжела Викторовна, выпучив глаза, пытается понять, в чём подвох. Шокированный Александр Дмитриевич артистично «роняет» нижнюю челюсть.

Красота!..

* * *

– А что скажет Денис?

Бегло осматриваю комнату, краснею и начинаю что‑то бубнить об оживлении эфира, прекрасной новой концепции радиостанции, восторженных слушателях, духовности…

Программист Вадик хихикает в кулачок.

Блядство.

2005

Вот счастье бы…

К старым порванным кроссовкам липнет грязь. Обволакивает, просачивается сквозь дыры. В кроссовках греется, сука. А хрена ли, другой обуви нет. Нужна работа. Встретил только что одноклассника.

– Как дела? – спрашивает.

– Нормально, – отвечаю, – институт закончил, работу ищу.

Осматривает меня сверху донизу, хмыкает:

– Ну, удачи в поисках.

Запрыгивает в свой «Ауди» и уезжает. Автомобиль не новый, но у меня и такого‑то нет. Мне чего‑нибудь попроще: кроссовки поменять на ботинки, например. Но и тут нужны деньги. Работу бы, хоть какую, но главное – по специальности. Приодеться, матери помочь. Вот счастье бы настало.

* * *

– Да вы чего, охренели, что ли? Я, б…., за вас это должен решать? Что? Да меня не волнует! Решайте!

Отключаюсь. Вот суки! Я, когда простым менеджером был, сам подобные вещи решал. Развели детский сад, чуть что – заму генерального звонить. П….ц.

Сажусь в свой «Мурано», звоню матери:

– Ну, что, мам, поехали твою новую квартиру смотреть? Ага, сейчас подъеду, спускайся.

Завожу машину, а сам думаю: «Как же я устал!». Как‑то всё опротивело, до чёртиков. Надоело. Пустота какая‑то. Работа, пьянки… Одиночество. Влюбиться бы. Семью создать. Уют, тепло. Вот счастье бы настало.

* * *

– Сегодня сибиряков надо встретить, накормить, устроить, в баню сводить. Программа стандартная, Миш.

– Саныч, я… Чёрт, не могу я сегодня. Пусть Кияшко встретит, растёт парень, думаю, сам справится.

– Кияшко? Не завалит? Ну, пусть Кияшко. А ты чего довольный такой? Влюбился, что ли?

Чувствую, как по лицу расплывается тупая улыбка:

– Ага, влюбился.

Саныч хмыкает:

– Хорошо, Миш, приятного вечера.

Срываюсь. Успеть забрать кольцо и цветы… Цветы не забыть! Хоть бы согласилась. Хоть бы. Вот счастье бы настало.

* * *

Лежу, смотрю телевизор. Она запрыгивает на меня, смотрит так загадочно. «Что такое?», – думаю.

– Миш! – голос срывается и становится совсем тихим. – Я беременна.

– Что? А‑а‑а!

– А‑а‑а! Дурак! – орёт она вместе со мной, когда я, обняв, заваливаю её на спину. Целую.

Я буду отцом! Родился бы сын. Вот счастье бы настало.

* * *

В кроватке заходится криком сын. А она болтает по телефону. Сука!

– Успокой сына, – говорю.

Негодующе сверкает глазами. «Я перезвоню», – в трубку. Недовольна. Ленивая тварь. Бросить бы. Но сын. Как я раньше не замечал? Истеричная, лживая, ленивая сука. Сутками сидит в чатах каких‑то, на сайтах знакомств. Паролей везде наставила. Штирлиц прямо. А тупая какая: фанатка Димы Билана! Уйти бы. Вот счастье бы настало.

* * *

Кияшко всё‑таки подсидел. Да все на откатах сидят в этой грёбаной компании, я один, что ли?!

Саныч еще, безгрешный наш:

– Миша, не будешь ты больше работать ни в этой, ни в любой другой подобной компании! Понял, мразь? Это я тебе обещаю.

Неделю без работы, а жена уже подаёт на развод. Квартиру банк забирает, в кредит покупал. И что дальше делать?

Счастлив ли я? Конечно. Я понимаю, что быть счастливым – нетрудно.

А вот сохранить то, что есть, – немного сложнее.

2008