Якамоз подсказывает одиноким людям верный путь любви. Направляет, стоит его лишь раз увидеть...

Осенью воспоминания поднимаются на поверхность разума. Мысленным кинопроектором просматриваешь кадры из прошлого. Далеко не приятный фильм, а зачастую и болезненный. Есть в этом и хорошее: окинув взглядом прошлое, иначе смотришь в будущее. Рассеиваются напрасные иллюзии, укрепляется душевный иммунитет. Некая переоценка ценностей... Осень – единственное время года, которое учит. Излечиваться от прошлого, не складывать горестно руки, искать любовь и ждать. Осень наделена даром исцеления...

Полупустая кафешка на берегу Босфора. На часах 21:40. Сидим под открытым небом, усыпанным бриллиантовыми звездами. Между ними величественно расположилась луна. Царица ночного Стамбула мерцает в зеркальной глади Босфора, прокладывает фосфоресцирующую дорожку в темных водах пролива. Турки назвали отражение луны на водной глади потрясающим словом. В 2007 году оно победило на международном конкурсе на самое красивое слово в мире. Yakamoz. «Якамоз подсказывает одиноким людям верный путь любви. Направляет, стоит его лишь раз увидеть». Прабабушка Пярзад права, я испытал на себе...

Температура воздуха +14. Прохладный ветерок с пока еще ласковыми нотками пойраза[45]обдувает лицо, разогревает щеки. Закутались с Зейнеп в наши апельсиновые пуховые куртки. Пьем горячий чай в бардаках[46], наслаждаемся дивным якамозом. Вспоминаем осень двухлетней давности. Тогда только узнавали друг друга. Помню, как прогуливались по набережной, рассказывали друг другу о пережитом до нашей встречи. На некоторых эпизодах собственных повествований я с трудом сдерживал слезы. Мужчина не имеет права плакать. Зейнеп убедила меня в обратном. «Эй, почему ты прячешь слезы? Мужчина не должен показывать слез своих поражений, но если он плачет от любви к людям, потерянным во времени, в этом нет ничего страшного. С такими слезами вытекает тоска. Их нельзя сдерживать, иначе с прошлым не смиришься...» После этих слов разрыдался с каким-то детским отчаяньем. Позволил себе выплакать боль минувшего времени. Она шла рядом, держала за руку. И я ощущал тепло обретенной половинки. В это мгновение дал себе слово: «Отныне я больше никогда не буду плакать». Мужчины порою дают себе и такие обещания...

* * *

Доверяю даже ее ошибкам. Доверяю сквозь проливной дождь ревности. Глупые любвипатологи утверждают, что доверие не может быть синонимом ревности, какими бы искренними не являлись отношения влюбленных. Посмеиваюсь над беспочвенной категоричностью «специалистов». Они ошибочно выдают свои измышления за реальную жизнь. По сути, ревность умещается в доверие. Ревность в букете настоящей любви – это не подозрения мужчины-собственника. Ревность, к примеру, в моем случае – это страх потерять обретенное. Плюс недоверие к восточным мужчинам-ловеласам, способным соблазнить понравившуюся женщину вопреки ее стойкости...

Оберегаю любимую так, чтобы она не испугалась моей опеки. Если женщине становится тесно в ауре мужчины, она начинает искать свободу там, где поиски заканчиваются изменой... Я не контролирую поступки, передвижения, планы Зейнеп. Полная свобода. Во всяком случае, создаю для нее такую иллюзию. На Востоке говорят, что мужчина должен контролировать ситуацию так, чтобы окружающие считали его слепцом. Я не слежу за любимой, маниакально названивая десятки раз за день с вопросами «Где ты?», «С кем?», «Куда идешь?». Просто чаще говорю ей «люблю»...

Порою мне кажется, мы мыслим одинаково. Будто один человек в двух разных обличиях. Знаю, как она поступит в той или иной ситуации. Знаю, куда она хочет, чтобы я ее целовал. Знаю, чего она ждет, чего опасается. Знаю, в каком направлении она пойдет, куда завернет. Хотя, может, мне так кажется?! Ни один мужчина не знает, о чем думает женщина... Обожаю гулять с ней по вечерам. Ходить в уютные ресторанчики, откуда по вечерам видны огни, что зажигаются по берегам Золотого Рога. Обожаю наблюдать за ней. Смотреть, как краснеет ее точеный носик на холоде или как она трет замерзшие ладони одну о другую. Слышать, как она забавно чихает, словно котенок. Обожаю возвращаться домой на такси, сидя с ней на заднем сиденье, положив голову ей на плечо. Вдыхаю родной запах, читаю сквозь стекло слова, сложенные из ярких лампочек на спящих зданиях... «Жизнь дарит человеку в лучшем случае одно-единственное неповторимое мгновение, и секрет счастья в том, чтобы это мгновение повторялось как можно чаще». Уайльд, как всегда, прямо в точку...