ИТАЛЬЯНСКОЕ ВОЗРОЖДЕНИЕ

И сказали они: "Построим себе город

и башню, высотой до небес…"

Бытие, 11.

У ниверситеты, предприимчивые купцы и просвещённые монархи – таковы были штрихи картины нового мира – но главный план на этой картине занимали многолюдные и процветающие города. В течение XIII столетия города выросли в несколько раз, и некоторые из них – Венеция, Милан, Флоренция – имели по сто тысяч жителей. Это была картина, непохожая на города Востока: узенькие, в ширину копья, улочки и высокие, стоящие вплотную друг к другу трёх‑четырёхэтажные дома. Здания были большей частью кирпичные, оштукатуренные и окрашенные в разные цвета, с узкими вытянутыми вверх фасадами и черепичными крышами. На ночь окна наглухо закрывались ставнями и дома превращались в крепости. В нижних этажах зданий располагались лавки и мастерские; Милан был знаменит своим оружием, а Флоренция прославилась сукноделием, в городе было около 300 сукнодельческих мастерских. Хозяином мастерских был обычно богатый купец, он закупал шерсть и согласовывал работу мойщиков, чесальщиков, прядильщиков, ткачей, красильщиков – всего в производстве сукна было больше 20 операций, одни из которых проводились в мастерской, а другие – рабочими на дому. Ткацкие и прядильные станки были старинной римской конструкции – но в производстве шёлка использовались и настоящие машины: в 1273 году в Болонье механик Франческо Боридано построил шёлкомотальную машину, приводимую в движение водяным колесом и заменявшую 400 рабочих! Это было чудо техники, предвещавшее наступление грядущей эпохи машин – но от этой первой машины до промышленной революции прошло пять столетий.

Ремёсла давали жизнь итальянским городам; ткани и оружие везли в Венецию, и отсюда товары расходились по всему Средиземноморью – обратно привозили зерно, солёную рыбу, пряности, восточные шелка, красители для мастерских. Из Генуи и Пизы товары перевозили в Марсель, а оттуда караваны загруженных тюками лошадей двигались в Париж и на знаменитые ярмарки провинции Шампань; здесь итальянцы закупали английскую шерсть и фламандские сукна. Дорога через Францию была небезопасна, и поэтому купцы предпочитали не возить с собой денег: они передавали их ростовщикам Флоренции или Сиены в обмен на расписки‑векселя, по которым можно было получить деньги в Париже. Ростовщики‑менялы Сиены вели операции по всей Европе: они брали у римского папы откупа на церковную десятину и, заплатив условленный аванс, затем собирали подати. Особенно крупные дела вели менялы из рода Бунсиньори, основавшие в середине XIII века компанию "Большой банк Бунсиньори"; в то время банком называли стол, за которым ростовщики меняли монеты. Вообще‑то ростовщичество было запрещено церковью: "Взаймы давайте, не ожидая ничего, – говорил Христос, – и будет вам награда великая". Ростовщичество в средние века было профессией евреев, и лишь в XIII веке эта запрещённая деятельность была освоена не боявшимися бога итальянскими банкирами. Богатство этих выскочек было пропорционально их наглости: когда после смерти Фридриха II его зять был вынужден заложить золотой императорский трон, его выкупил генуэзский ростовщик, неотёсанный мужлан по прозвищу "Съешь корову". "Съешь корову" сидел на троне за обеденным столом и угощал своих компаньонов – таких же мужиков, как он сам, а задолжавшие дворяне толпились в прихожей. Сам король Англии был в должниках у флорентинских банкиров Барди; все его доходы были описаны и шли итальянцам, а король получал столько, сколько ему выделяли Барди. Целые улицы в итальянских городах занимали отделанные мрамором дворцы новых богачей – изящные здания с колоннами, лоджиями и башенками. Фасады самых красивых зданий выходили на широкую центральную площадь, туда, где возвышались дворец синьории и кафедральный собор – гордость всех горожан. Собор был символом города, и коммуны соревновались друг с другом в роскоши и величии главного храма.

Первые итальянские соборы возводились зачастую приглашёнными из Константинополя мастерами и походили на древние римские базилики – этот стиль назывался "романским", "римским". Потом итальянские мастера освоили искусство кладки стен и каменных сводов, научились вытачивать мраморные колонны и придали базиликам новые изящные формы. В конце XI века архитектор Бускет построил Пизанский собор – новое чудо света, символ возрождения Италии. "Сей белоснежный мраморный храм не имеет соперников", – с гордостью написал Бускет на стене собора. В те времена церкви возводились и отделывались столетиями, и каждое новое поколение стремилось добавить новые украшения к главному храму. В XII веке к Пизанскому собору была пристроена ажурная колокольня – знаменитая "падающая башня": тогдашние архитекторы ещё не владели искусством инженерных расчётов, грунт под башней не выдержал огромной нагрузки, и она накренилась. Затем рядом с собором был возведён баптистерий – здание, где проводили обряд крещения; мастер Никколо Пизано украсил его сотнями скульптур, не оставив вдоль стен ни одного свободного места – это был день рождения итальянской скульптуры, праздник нового искусства. Стены соборов расписывались иконами, изображавшими Иисуса, Деву Марию и апостолов. В конце XIII века художник Джотто ди Бондоне превратил иконы в картины, где были сюжет, движение, игра света и тени – так родилась живопись. Соборы превратились в каменные книги, где множество скульптур и картин рассказывали о рождении Христа и о его судьбе, о Страшном Суде и о том, что ждёт грешников и праведников. На стенах соборов были изображены сцены ада и рая, страшные демоны, пожирающие грешников и Иисус, озаряющий праведников лучами благодати. Люди читали эту каменную книгу и переживали её в своих душах – и вот, наконец, появился первый поэт, выразивший эти чувства в стихах.

Его звали Данте Алигьери.