С.Н. Бройтман ЛИРИЧЕСКИЙ СУБЪЕКТ

Принципиальный факт наличия героя в лирике позволяет поста­вить вопрос о его своеобразии. Наиболее дифференцированное описание дано в трудах Б.О. Кормана, который различает автора-повествователя, собственно автора, лирического героя и героя ролевой лирики. Для полноты следует назвать в этом ряду и лирическое «я», которое не совпадает с лирическим героем. Наиболее очевидна природа героя ролевой лирики (например, стихотворения Н. Некрасова «Калистрат» или «Зеленый шум»): тот субъект, которому здесь принадлежит высказывание, открыто высту­пает в качестве «другого», героя, близкого, как принято считать, к драматическому. В «Калистрате» им является крестьянин. В других случаях это может быть исторический или легендарный персонаж («Ассаргадон» В. Брюсова, «Нюрнбергский палач» Ф. Сологуба), женский образ, от лица которого дается высказывание в стихотворении, принадлежащем поэту («Вертоград моей сестры...» А.С. Пушкина), или наоборот —мужское «я» в стихах поэтессы (значительная часть произведений З.Н. Гиппиус). Геройная ипостась такого субъекта вполне очевидна, хотя могут быть и очень тонкие градации авторского и «геройного» планов, как в «Зеленом шуме» Некрасова или в «Личинах переживаний» Ф. Сологуба (в книге «Пламенный круг»). В стихотворениях с автором-повествователем характерная для ли­рики ценностная экспрессия выражается через внесубъектные формы авторского сознания: высказывание принадлежит третьему лицу, а субъект речи грамматически не выражен: (Ф. Тютчев. «Последний катаклизм»). Именно в стихотворениях, в которых лицо говорящего прямо не выявлено, в которых он является лишь голосом («Анчар» А.С. Пушкина, «Предопределение» Ф.И. Тютчева, «Девушка пела в церковном хоре...» А.А. Блока и др.), создается наиболее полно иллюзия отсутствия раздвоения говорящего на автора и героя, а сам автор растворяется в своем создании, как Бог в творении.

В отличие от автора-повествователя собственно автор имеет грам­матически выраженное лицо и присутствует в тексте как «я» или «мы», которому принадлежит речь. Но при этом он «не является объектом для себя <...> На первом плане не он сам, а какое-то событие, обстоятельство, ситуация, явление» (стихотворения Фета «Перед бурей», К. Случевского «В листопад», А. Блока «Грешить бесстыдно, непробудно...», Б. Пастернака «Единственные дни» и др.).

Стихотворения с «собственно автором» в ряде случаев трудно отличимы от стихотворений, в которых появляется другая форма выражения авторского сознания —лирическое «я». Собственно о лирическом «я» мы можем говорить тогда, когда носитель речи становится субъектом-в-себе, самостоятельным образом, что было неявно в случае автора-повествователя и «собственно автора».

Этот образ должен быть принципиально отличаем от биографиче­ского (эмпирического) автора, ибо он является «формой», которую поэт создает из данного ему «я».

Притом в отличие от биографической личности поэта его лириче­ское «я» выходит за границы его субъективности. Именно такое «я» наиболее характерно для творчества Тютчева, Фета, а из поздних поэтов — Пастернака.

Следующая субъектная форма, еще более приближающаяся к «геройному» плану,—лирический герой. Лирический герой возникает не у каждого поэта. Из русских лириков он наиболее характерен для М. Лермонтова, А. Блока, М. Цветаевой, В. Маяковского, С. Есенина. И хотя мы опознаем его и в отдельном стихотворении, с достаточной полнотой и определен­ностью он выявляется в контексте творчества поэта, в книге стихов или цикле.

“Лирика Некрасова” Корман. Его взгляды развил и уточнил Бройтман. Уточнил с учетом Бахтинской концепции “Я и Другой”. У Кормана этого не было: автор и герой.

Бройтман говорит о том, что лирика знала три лирических субъекта: 1. синкретичексий лирический субъект (не предполагающее разделение на я, он, ты, вы и т.д.). 2. субъект в лирике зависит о жанра: каким быть лирическому субъекту, на каком языке говорить. 3. лично – творческий (тип, период), инициативный – характерен для эпохи 18 века, когда классицизм расшатывается.

Чтобы упростить взгляды Кормана, то нужно говорить о 3 типе у которого 5 форм:

1) лирический повествователь. Сближает лирику и эпос. К поэтам, которые пишут стихи только в этой форме, предъявляются претензии о том, что это не лирика, это эпос в стихах. Форма характерна для описания пейзажа (Тютчев “Околдован лес стоит”, Блок “Девушка пела в церковном хоре”, Пастернак “Единственные дни”)

2) собственно автор. Здесь лирическое я есть, но он находится на периферии, не в центре. Для лирического высказывания, для содержания интересен не поэт, не его я, а то, о чем он пишет, т.е. тема, объект. (Ахматова “Родная земля”, здесь есть мы, но это не предмет, Бунин “Настанет день – исчезну я).

3) лирическое я. Эта форма лирики самое распространенное и характерное. Эта форма представляет лирику как род. Она в центре. Здесь я оказывается самостоятельным образом. По терминологии Бройтмана – это субъект – в себе. Впервые этот термин употребил И.Аненский – поэт, потому что сам является революционером в расширении субъектной организации. Его стихи уже не те, которые писали до него. (Пушкин “Я помню чудное мгновение”)

4) лирический герой. Термин Ю.Н. Тынянова “Размышления о творчестве Блока”. Статус термина придала Лидия Я. Гинзбург. “Двойное авторство”. Это не только субъект в себе, но и субъект-для-себя. Это такое лирическое я, когда субъект самодастаточен, гипертрофированное лирическое я. Акцентирование присутствие я в мире. У него особенности: лирический герой проявляет себя не в одном отдельном стихотворении, а в цикле стихотворений. Поэтому литературоведы пришли к выводу, что лирических героев мало. 1ый Лермонтов и обладает некоторыми биографическими факторами. (“Нет я не Байрон, я другой”, “Выхожу один я на дорогу”, Блок, Маяковский, Есенин, Цветаева). Есть спорный случай, Заболотский, Ахматова.

5) герой ролевой лирики. Здесь лирическое я сильно дистансировано и вопросов по соотношению не возникают. Это стихи, написанные от Я (Пушкин “Бабочка”, Цветаева “Идешь на меня похожий”), но это другая роль. (Бунин “Солнечные часы” от лица мы). Драма, баллада – высказываются разные персонажи, конфликт нескольких идеологий.

Сфрагида – имя автора в конце. Парадокс лирического героя увеличивает. Не только имя свое (автора), но и образованные от него наречия, прилагаетельные (по - клюевски).

Промежуточные случаи: лирический адресат или лирическая адресация. Это стихотворение, где основной грамматической формой является местоимение ТЫ. Их много у Пушкина, Лермонтова “Мой первый друг, мой друг…”). Послания. Безличные, неопределенно – личные, обобщенно – личные (Лермонтов “И скучно и грустно, и некому руку подать” каждому и к самому себе. Блок “Грешить бестыдно…”, Пастернак “Февраль”. Аненский – безличное соседствует с личным. М. Волошин, Мандельштам, Цветаева, Липкин, Чухонцев, Кушнер и др.