Расскажите о подготовке и осуществлении паломничества в Святую землю.

4. В чем причины массовых миграций европейцев в XI —XIII вв., получивших название «крестовых походов»?

5. Охарактеризуйте четвертый крестовый поход, в чем его особенность?

6. Что Вы знаете о крестовых походах на Балтику?

7. Каково экономическое, социально-политическое и научно-культурное значение крестовых походов для европейцев и для народов Востока?

Литература

Вернадский Г. В. Киевская Русь.: Пер. с англ. – М., 1999.

Виллардуэн Ж. Завоевание Константинополя. – М., 1993.

Город в средневековой цивилизации Западной Европы. – М., 2000. – Т. 4.

История средних веков. Учебник.: В 2 т. / Под ред. СП. Карпова. – М., 1998.

Карсавин А.П. Монашество в средние века. – М., 1997.

Клари Р.Д. Завоевание Константинополя. – М., 1986.

Костомаров Н. И. Русская история в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. – М., 1993.

Лв Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада: Пер. с франц. – М., 1992.

Мишо Г. История крестовых походов: Пер. с франц. – М., 1995.

Заборов М.А. История крестовых походов в документах и материалах. – М., 1977.

Заборов М.А. Крестоносцы на Востоке. – М., 1980.

Смирнова Е.Д. и др. Средневековый мир в терминах, именах и названиях. – Минск, 1999.

Соловьев С.М. Сочинения: В 18 кн. – М., 1988. – Кн. II. – Т. 3 – 4; Кн. III. – Т. 5-6.

2.2. Торговые пути и «путешествия за знаниями»

Циркуляция товаров и коммерческая жизнь в средневековой Европе не затухала, хотя христианство, проповедуя евангельскую бедность, относилось к ней с презрением. Иоанн Златоуст прямо говорил, что «ремесло купца неугодно Богу». Эту тему развивал и Фома Аквинский, утверждая, что «торговля имеет в себе нечто постыдное», впрочем, полностью осознавая ее необходимость. Со временем, в XII в., профессия купца была морально реабилитирована генуэзским архиепископом в его «Золотой легенде», где он самого Христа уподобил купцу, который на корабле креста приплывает, дабы дать возможность людям обменять земные, преходящие вещи на вечные.

В VII в. происходит сдвиг торговых путей на север Европы. Переориентация была связана с тем, что возникший арабский халифат отрезал европейские рынки от африканских и восточных, а также с развитием большого торгового пути вдоль берегов Северного моря. Западными первопроходцами этого пути стали фризы, обосновавшиеся во Фрисландии и Зеландии (территории современных Бельгии и Голландии). Именно они сумели связать британский запад со скандинавским востоком. Последователями фризов по освоению этого морского пути были кельты, англосаксы, франки, скандинавы и славяне. Изменение торговых маршрутов четко прослеживается в эволюции денег. От золотого «триента», составлявшего треть (отсюда и название) римского су или византийской номисмы, переходят к чеканной серебряной монете с надписями на местных языках.

Купцы старались отдавать предпочтение водным путям: как морским, так и речным. Это происходило из-за многочисленных налогов во всех крупных городах, а также бессчетных сборов – за переезд через мост и переход через брод, за поднятую пыль, за ремонт дороги и т.п. Морские торговые связи были столь отлажены, что когда ирландскому миссионеру Колумбану в начале VII в. понадобилось из Нанта вернуться на родину, то никаких проблем с морским транспортом у него не возникло.

Сухопутные средства сообщения были в средневековой Европе частично унаследованы от варварских народов, а частично достались в наследство от античности. Для передвижения использовали легкие двух- и четырехколесные повозки. Они и положили в XIV в. начало пассажирским экипажам многих видов. Для перемещения грузов пользовались большими крытыми грузовыми телегами, где колеса часто представляли собой сплошные деревянные диски. В связи с незначительной потребностью в транспорте для перевозки людей в период раннего средневековья особого внимания на его усовершенствование не обращалось. Все отличие между грузовыми повозками и повозками для путешественников заключалось только во внешней их отделке, поэтому последние отличались нередко роскошным убранством. Во Франции с XIII в. были экипажи, украшенные резьбой и росписью на наружных стенах кузова. Сверху кузов по обручам был обтянут дорогими коврами, а внутри помещали множество подушек для ослабления толчков во время езды. Лошадей, чтобы их вид соответствовал убранству экипажа, нередко покрывали дорогими попонами.

Кроме повозок продолжали использовать для путешествий и носилки (портшезы). К ним прибегали преимущественно больные путешественники, а также те, кто предпочитал этот, безусловно, более дорогой, но комфортный способ передвижения, езде на лошади. При дальних путешествиях в них впрягали по одной лошади спереди и сзади. Погонщик в этом случае шел с кнутом около носилок. Достаток и социальное происхождение проявлялось в этом случае в изящных украшениях портшеза и дорогих занавесях и подушках [12]. Экипажи, из-за их крайне ограниченного использования, мало подвергались изменениям. Вплоть до XVI в. путешественники ехали или верхом, или на специальных носилках, которые везли лошади. Указом Филиппа Красивого (1294) правом пользования экипажами обладали лишь женщины княжеского происхождения и их ближайшее окружение. И поэтому даже в XV в. использование экипажа воспринималось как роскошь и было редким явлением.

Купцы, военачальники, послы, а также путешествующие богатые люди при поездках на дальние расстояния пользовались итинерариями – дорожными путеводителями, составленными на основе рисованных карт с иллюстрациями.

Регулярное дорожное сообщение в раннее средневековье существовало в Южной Европе благодаря римским дорогам, которые начинают свою вторую жизнь, когда их стали восстанавливать, с VI в. В то время на карте Европы появились новые, первоначально варварские, королевства. Надо отметить, что характерной чертой всего средневековья была обязанность – как горожан, так и крестьян – поддерживать порядок на тех дорогах, а также мостах, которые находились на их территориях. Они обязаны были их чинить и мостить. По мере распространения христианства подобный труд стал считаться богоугодным делом.

В Центральной Европе первая дорога государственного значения была построена между Майнцем и Кобленцем. Ее ширина составляла около 6 м. Плиты, которыми была вымощена ее проезжая часть, демонстрируются в некоторых музеях. Всю Центральную Европу пересекала хорошая грунтовая дорога – «виндобондская стрела». По ней шел Янтарный путь. Из Прибалтики к устью Немана и далее до Виндобоны (Вены) везли янтарь. Экономический подъем конца I тыс. вызвал бум дорожного строительства в Европе.

Не отставала в решении этих проблем и Византия. Лучшие дороги империи были на Балканах. Они опоясывали все горные хребты. Дороги шли через Триест вдоль Дуная к Черному морю и далее к Константинополю. На этих магистральных дорогах повсеместно были построены караван-сараи, где путешественники могли отдохнуть, принять пищу, а также осуществить любые торговые операции. В Европе они назывались приюты, госпитали, странноприимные дома. Как правило, они располагались, как своего рода «межевые столбы», на расстоянии дня пути друг от друга. Они напоминали большие амбары, свет в них проникал через бойницы, проделанные вместо окон. Людей помещали на помостах, расположенных вокруг крытого двора, и к этим помостам привязывали лошадей. Таким образом, каждый мог видеть свое животное и не беспокоиться, что его украдут.

Особое значение Константинополя в жизни Византии, широкий интерес к его истории и достопримечательностям, нужды многочисленных путешественников, посещавших столицу империи, вызвало появление ряда путеводителей. Первый из них был составлен еще в позднеантичное время – VI в. Этот vademecum*, написанный на латыни, носил название «Град Константинополь – Новый Рим».

По большей части путеводители были не очень высокого класса, давая разрозненные исторические и топографические сведения о столице. Один из них, «Краткий исторический обзор», относится к VIII в. Более подробный путеводитель «Отечество Константинополь» был составлен на рубеже X – XI вв. Он состоял из трех частей. В первой рассказывалась собственно история возникновения города и отдельных городских районов, во второй давалась топографическая структура Константинополя, а третья повествовала о главных достопримечательностях столицы – городских памятниках, дворцах, как императора, так и частных лиц, банях, больницах, монастырях, церквах и т. д. Отдельно рассказывалось о постройке и освящении храма Св. Софии. По структуре эта работа очень сильно напоминала современные путеводители. И кроме подробной и точной топографии города «Отечество Константинополь» базировался на очень широком круге источников. В нем использовались произведения Прокопия Кесарийского, Иоанна Лида, патриарха Фотия, хронистов VIII – IX вв. и др.

Путешествующих было много, но дороги были совсем не безопасны. Шайки разбойников могли ограбить кого угодно, в том числе и пилигримов. Разбоем занимались даже рыцари, а иногда и более знатные сеньоры: графы и бароны, которых «интересовали» богатые купеческие караваны.

Vademecum (в переводе с лат. – иди со мной) – путеводитель, карманная справочная книга, указатель.

Путники вне города чаще всего находили приют и защиту в монастырях. Здесь они всегда могли получить кусок хлеба, безопасный ночлег и благословение их дальнейшего пути. С XIV – XV вв. во всех сколько-нибудь крупных городах существовали гостиные дворы. Здесь могли остановиться путешественники за умеренную плату. Кроме того, во многих трактирах были комнаты для проезжих.

Еще один вид путешествий был характерен для средневековья: внутренняя колонизация. Это явление было присуще многим регионам Европы, но особенно ярко оно проявило себя на Пиренейском полуострове.

Одной из христианских святынь, находившихся в Галисии, была могила Святого Иакова (Сантьяго). Она привлекала паломников буквально со всей Европы: из итальянских, французских и германских земель. Всех пришельцев из Западной Европы жители Пиренейского полуострова называли франками. По пути продвижения паломников – а они, пройдя четыре гряды Пиренеев, следовали через земли басков, Кантабрию, Астурию, прежде чем попадали в Галисию, где находилась могила апостола, – стали возникать новые поселения и расширяться старые.

Испанский король Санчо Наваррский в X в. распорядился о строительстве многочисленных приютов для путников. В следующем веке король Наварры и Арагона Санчо Рамирес освобождает паломников от всех видов пошлин в первых городах после Пиренейских перевалов – Хаке и Памплоне. Для привлечения новых поселенцев из паломников многие населенные пункты стали получать различные льготы и привилегии. В XI в. приюты – альбергерии и оспиталии, где паломники и лица, их сопровождающие, могли не только отдохнуть, но и получить медицинскую помощь, обменять деньги, появляются на протяжении всего пути следования пилигримов по испанским землям. При альбергериях и оспиталиях стали появляться и кладбища для пилигримов, содержавшиеся за государственный счет. Приюты на горных дорогах обязывали их смотрителей во время снегопада или тумана звонить в колокола, указывая странникам дорогу к жилью, если надо, то они должны были выступать и в роли проводников. Должности смотрителей скоро стали дефицитными, так как они очень высоко оплачивались, а их владельцы за столь важную, нужную и опасную службу получали различные льготы, а некоторые даже возводились в дворянское достоинство.

Но кроме паломников привлекались сюда и просто иностранные поселенцы, в частности торговцы. Зачастую они получали льготы на монопольное снабжение паломников хлебом и вином, все жители становились свободными, независимо от своего прежнего состояния, могли иметь движимость и недвижимость.

Регулярные контакты с иноземцами носили не только торгово-экономический, но и научно-образовательный характер. «Путешествия за знаниями» становятся характерной чертой средневековья.

После падения Западной Римской империи начался закат и просвещения в Европе. В возникших на ее развалинах варварских королевствах грамотных людей было крайне мало. Немногие умели читать и писать. Император Карл Великий ставил крест вместо подписи, будучи неграмотным. Епископы, собиравшиеся на церковные Соборы, также чертили кресты вместо подписей. Позволено было поставлять в священники того, кто может читать Евангелие и буквально пересказывать содержание прочитанного. Книги были настолько редки, что их продавали за астрономические суммы. А принесение книги духовного содержания в дар церкви награждалось отпущением грехов. Значение не столько науки, сколько грамотности осознавалось многими. Постепенно на базе монастырей, а впоследствии и городов как центров культуры возрождаются книжность и ученость, идет процесс становления и развития школы.

Первым университетом можно считать Болонский, основанный в конце XI в., следом возникает Парижский, существовавший уже в начале XII в. как «всеобщая школа», он оформляется в университет учредительной грамотой Филиппа II Августа «О правах Сорбонны» в 1200 г. и папской грамотой 1230 г. Париж в средние века называли «городом науки» и «новыми Афинами».

В XIII в. были основаны Оксфордский и Кембриджский университеты в Англии, Саламанкский в Испании и Неаполитанский в Италии. В XIV в. они возникают в Праге, Кракове, Гейдельберге, а к 1500 г. по всей Европе было уже 65 университетов. Университеты разделялись на факультеты и «нации».

Младший факультет разбивался на «нации» – землячества, которые объединяли студентов, прибывших в данный университет из одного города. Три старшие факультета – теологический, права и медицинский – «наций» не имели ввиду их малочисленности.

Часто, узнав о выдающихся умах, молодые люди проходили пол-Европы, чтобы послушать того или иного философа или теолога. Вокруг блестящих ученых собирались студенты со всей Европы. Одним из «самых блестящих умов своего времени», по определению современников, был схоласт Пьер Абеляр (1079 – 1142), который прославился также как блестящий педагог. Другим центром притяжения молодых умов был идеологический противник Абеляра – философствующий мистик Бернар Клервосский. В XIII в. Парижский университет притягивал студентов тем, что там преподавали последователи философа Аверроэса (Ибн-Рушда), давшего своеобразную «материалистическую» интерпретацию воззрений Аристотеля и развившего философские взгляды Авиценны (Абу Али ибн-Сины). А другим «философским полюсом» становится теолого-рационалистическое учение Фомы Аквинского (1125 – 1274) – томизм (ставший со временем официальной доктриной католической церкви) – собиравшее также немало восторженных учеников. Но надо отметить, что число студентов, учившихся на богословском факультете, не превышало 2 – 3% от общего числа учащихся.

Большое число студентов в XIII в. собиралось на лекции оксфордского профессора Роджера Бэкона, который преподавал естественнонаучные дисциплины: физику, химию. О его опытах ходили совершенно фантастические рассказы. Студенты утверждали, что он создал говорящую медную голову, металлического человека и собирается сделать мост из «сгустившегося воздуха». Репутация мага и волшебника очень способствовала его популярности среди учащейся молодежи. Его наиболее выдающимся продолжателем был Уильям Оккам.

Желавшие получить высококвалифицированное медицинское образование ехали в Салерно (Сицилия), где под покровительством местной правящей королевской династии процветала медицинская школа. На интернациональный характер этого учебного заведения указывает и легенда о его происхождении. Считалось, что у истоков Салернского университета стояли латинянин, грек, иудей и араб. Именно здесь была написана европейская медицинская средневековая энциклопедия «Салернский кодекс» Арнольдом да Виллановой.

В Болонском университете в XII в. преподавал лучший юрист того времени – Ирнерий, совершивший революцию в правоведении. Он сумел собрать отрывочные сведения юридических пассажей в единый корпус Римского права, снабженный подробнейшими комментариями. Болонский университет был очень популярен в Европе. Именно он первый стал называться Alma mater studiorum (мать-кормилица знаний). Престижность этого университета была подтверждена множеством студентов из самых разных стран. В этом университете завершил свое образование, получив степень доктора философских наук, а затем и став его ректором в 1481 – 1482 гг., выходец из Руси – Юрий Дрогобыч. Этот замечательный ученый-путешественник, родом из-под Львова, закончил Краковский университет, совершенствовал свое образование в Венгрии, откуда пешком пришел в Италию. Здесь он изучал медицину и астрономию в Падуанском университете, где он встречал своих соотечественников, что подтверждает космополитичность студенческого мира в средневековой Европе.

Юрий Дрогобыч преподавал во многих университетах Италии. На склоне лет он решил возвратиться в родные края. По пути на родину он на некоторое время остановился в Кракове, где его попросили почитать курс по астрономии, считается, что одним из его слушателей в это время был Николай Коперник.

И. В. Цветаев в одном из своих писем из Болоньи писал следующее: «Только благодаря университету объясняется превращение [Болоньи в интернациональный город, на улицах и площадях которого можно было слышать почти все языки Европы и встретить такое разнообразие нравов, обычаев, привычек этих студентов – пришельцев из чужих и дальних стран]». Студентов-иностранцев было в Болонском университете такое количество, что в нем было создано две корпорации: Ультрамонтанов (иностранцев) и Цитромонтанов (собственно итальянцев), причем во главе каждой корпорации стоял свой ректор.

Принципы функционирования университетской системы были едины для всей Европы. Университеты в какой-то степени играли интегрирующую роль, усиливая универсалистские начала. Степень, присуждаемая университетами, должна была признаваться во всем христианском мире. Гарантом этого выступала универсальная власть того времени – папство. Ибо именно папы давали хартии, узаконивавшие университеты. Иногда, правда, подобные хартии давали короли и императоры, но затем, как правило, испрашивали соответствующий документ у римского папы. Соответственно, не признать научную степень кого-либо – значило бросить вызов не просто католической церкви, но ее руководству. Данная практика давала возможность обучаться европейцам там, где они считали для себя наиболее приемлемым, инициируя «научный или студенческий» туризм.

Но университеты присваивали ученые степени независимо ни от кого. Ни церковная, ни светская власть не вмешивались в этот процесс. Это гарантировало научно-педагогической деятельности свободу, какой не знала ни ученая Византия, ни мудрый арабский Восток. Кроме того, в Европе ученая степень снимала социальные различия.

В Парижском университете было четыре нации факультета искусств: французская, нормандская, англо-германская и пикардийская. Они считались автономными корпорациями, образовывавшими с тремя высшими факультетами университетскую федерацию.

Прибывший в Париж студент приписывался к одному из преподавателей «своей» нации. У студента при этом практически не было возможности выбирать себе преподавателя. Решающее значение здесь имела близость их родных мест. Например, студент из Венгрии мог получить руководителя из польских или австрийских земель, если не было преподавателя из самой Венгрии. Но бывали и исключения.