Проблемы аборта, контрацепции и новых репродуктивных технологий.

Искусственный аборт, контрацепция и стерилизация — это современные формы медицинского вмешательства в репродуктивную способность человека.

Проблема аборта в современной биомедицинской этике занимает центральное место. Практика абортов приобрела в последние десятилетия массовый «эпидемический» характер. С практикой абортов связаны и фетальная терапия, и новые репродуктивные технологии, и контрацепция, и эксперименты на эмбрионах, и планирование семьи; также с практикой абортов тесно связаны проблемы пренатальной диагностики.

Таким образом, вопрос об искусственном прерывании беременности является в настоящий момент одним из самых важных и насущных, требующих безотлагательного решения. В его обсуждении участвуют представители разных специальностей – ученые-биологи, теологи, философы. Кроме того, все эти люди являются приверженцами той или иной идеологии или философии. Неудивительно поэтому, что вокруг этой проблемы развертывается настоящее драматическое противостояние и столкновение различных позиций, точек зрения, подходов, оценок, воззрений.

Отношение к проблеме медицинского аборта было неоднозначным

со времен античности и до наших дней. В Клятве Гиппократа четко сфор­мулировано: "...я не вручу никакой женщине абортивного пессария...". Напротив, Аристотель пишет, что если "должен родиться ребенок сверх положенного числа, то следует прибегнуть к аборту, прежде, чем у зародыша появится чувствительность к жизни". В юридическом отноше­нии операция искусственного прерывания беременности прошла путь от запрещения под страхом смертной казни до полной легализации в наши дни как право женщины распоряжаться функцией собственного тела.

Убеждение в том, что аборты аморальны всегда и могут быть разрешены только в том случае, когда речь идет о спасении жизни беременной женщины, называют консервативным. Противопо­ложная позиция, утверждающая абсолютное право женщины на проведение аборта безотносительно к возрасту плода, может быть названа либеральной. Третья, "умеренная " позиция состоит в том, что проведение абортов этически оправдано лишь тогда, когда плод не достиг определенной стадии развития и если в данном конкретном случае имеют место обстоятельства, оправдываю­щие проведение этой операции.

Решение проблемы аборта многие специалисты ставят в пер­вую очередь в зависимость от установления статуса эмбриона (плода). Авторы, стоящие на консервативных позициях, утвер­ждают, что плод обладает всеми правами, свойственными чело­веческому существу. Поэтому лишая жизни эмбриона, мы убива­ем то, что может стать личностью. "Либералы" отрицают спра­ведливость этой точки зрения, указывая, что обсуждать права плода столь же бессмысленно, как обсуждать "права" аппендик­са. Это противоречие приводит к необходимости четкого опре­деления того момента времени, который разделяет два сущест­венно различных (в этическом отношении) состояния плода: состояние, которому мы не приписываем никакого "человече­ского" содержания, и состояние, за которым это содержание уже признается. "Консерваторы" утверждают, что этот момент совпадает с зачатием (оплодотворением), поэтому на любой ста­дии развития плод является человеческим существом. "Либера­лы" же, напротив, полагают, что плоду не следует приписывать подобного статуса даже на самых поздних стадиях беременности, ибо плод не является личностью. Кстати, с точки зрения современной биологии и эмбриологии, человек как биологический индивидуум формируется сразу после слияния родителеских половых клеток, когда образуется неповторимый набор ге­нов. Но как бы мы ни называли 10—12-недельную человеческую жизнь в утробе матери — "живой человеческий плод", "зародыш человеческой жизни" — значимость и ценность этого явле­ния ни в коем случае не может преуменьшаться.

К дискуссии о личностном статусе плода добавляется ещ_е один аспект: сравнительный анализ "конкурирующих" между собой прав — беременной женщины и развивающегося плода. Имеет ли право женщина распоряжаться своим телом и своей дальнейшей судьбой (например, при установлении неполноцен­ности будущего ребенка, или отсутствии возможностей для обес­печения его достойного существования)? Чьи права и интересы в этом случае следует считать приоритетными: беременной жен­щины или будущего ребенка?

Таким образом, налицо противоречие. С одной стороны, аборт по-прежнему остается одним из самых распространенных средств контро­ля над рождаемостью. С другой - это медицинское вмешательство (в особенности "по желанию") следует квалифицировать как моральное нарушение Клятвы Гиппократа. И даже в тех случаях, в которых мы определяем его как "выбор меньшего зла", нельзя забывать, что речь идет все-таки о зле. Современный врач сохранит верность профессио­нальному долгу, если он сделает все от него зависящее для предупреж­дения медицинских абортов, популяризируя другие, более гуманные в моральном отношении методы управления рождаемостью. Право человека на жизнь, конечно же, не сводится лишь к защите "прав эмбриона". Но с этого начинается формирование нашего отношения к жизни как естественному, неотъемлемому праву каждого человека. Если мы признаем это право за челове­ком с момента его зарождения, то это определит наше отноше­ние к любому покушению на его жизнь и в дальнейшем: будь то претензии медицины полноправно распоряжаться жизнью и здо­ровьем пациентов, или попытки власть имущих использовать эту жизнь в качестве пушечного мяса в войнах, или наше согла­сие на сохранение смертной казни в

Однако, при всем существующем многообразии все точки зрения по данному вопросу можно условно разделить на три направления.

С так называемой «либеральной» точки зрения, «до момента естественного рождения женщина имеет полное право принять решение о проведении аборта, а врач обязан обеспечить реализацию этого права. Нерожденный плод не признается ни в каком смысле человеческой личностью, не является, следовательно, членом морального сообщества. На нерожденный плод не распространяется право на жизнь и, следовательно, он не обладает качеством, которое обязывало бы других воздержаться от действий, прекращающих его существование. Этой позиции в основном придерживаются наиболее эмансипированные женщины, а также представители Международной Федерации Планирования Семьи, для которых аборт – одно из средств контроля рождаемости.

Другая точка зрения прямо противоположна первой. Аборт не может иметь морального оправдания – он рассматривается как прямое умышленное убийство. Зародыш с момента зачатия рассматривается как личность, которой необходимо придать основной объем прав человека, - прежде всего, право на жизнь. Данной позиции придерживаются многие ведущие ученые (профессор Бернард Натансон, французский генетик доктор Жером Лежен, генетик Эшли Монтегю, российские генетики Д. В. Попов и В. А. Голиченков и многие другие).

И, наконец, так называемая «градуалистическая» или «умеренная» позиция утверждает постепенное одушевление эмбриона и приобретение им человеческих, личностных свойств в процессе развития от зачатия до рождения. Это так называемые «мягкие» сторонники абортов. Эта последняя позиция наиболее противоречива и запутанна, т. к. разные представители предлагают различные критерии для определения того момента или периода развития, после которого человеческий эмбрион, приобретя статус человека, становится и субъектом моральных отношений. Многие исследователи биоэтики придерживаются этой позиции именно в силу ее «умеренности», только вот на практике она из-за своей расплывчатости не применима. Некоторые же «мыслители» считают, что невозможно в данном случае выработать какой-либо универсальный взгляд на проблему, придя к какому-либо конечному обоснованию ценностей, норм, добродетелей, поэтому нужно просто поскорее договориться о том, что считать нравственным, а что безнравственным.

Таким образом, основной целью является обнаружение единственного нравственно достойного решения крайне актуальной и вызывающей столь неоднозначное к себе отношение проблемы аборта.
Все вышеприведенное говорит о том, что в сложных клинических ситуациях вопрос о прерывании беременности должен решаться коллегиально (консилиумом). Причем врачам следует искать все возможные пути сохранения жизни ребенку, а не путь скорейшего разрешения проблемы.