Банкир Миллиардер #1) ДжорджияЛеКарр

Его собственность

Им овладевает бездумный непреодолимый призыв к охоте. Обладать. Владеть ею.Когда Лана Блум узнает неутешительные новости, что ее мать умирает, она сталкивается с ужасной дилеммой. Единственное, что может спасти ее, у нее как раз и нет. Молодая и непорочная Ланаделает невообразимый выбор,..когда входит через дверь эксклюзивного ресторана, она даже не предполагает какой резкий поворот совершит ее жизнь, за ту высокую цену, которую она огласила.

Судьба сталкивает ее с глубоко загадочным и потрясающе великолепным американским банкиром, БлейкомЛоуБаррингтоном. Она испытывает трепетот его мужественности и высокомерия, потому что этотмужчина владеет всем, что преследует. И теперь он хочет ее. Лана не может противостоять ему, находясь одновременно заинтригованной и пьянойв обществе Блэйка,который разжигает в ее теле страсть, но она также боится привыкнуть к нему и стать очень уязвимой. Она знает, что должна следовать ихдоговоренности, но сможет ли? Если он уже открыл дверь, которую закрыть не возможно...

1.

Блейк ЛоуБаррингтонроняеткусочек сахара на поверхность сливоксвоего экспрессо, размешивает миниатюрной ложкой,опуская ее на блюдце, и мельком бросает взгляд на свои платиновыечасы«GreubelForseyQuadrupleTourbillion», которые он приобрел на аукционе Christie's«Необходимые часы» прошлой осенью за кругленькую сумму, полмиллиона долларов.

Восемь часов восемь минут.

У него естьприглашение на вечеринку, но сегодня вечером он,пожалуй,пропустит. Этотдень был слишком длинным. Он устал. Завтра он должен лететь в Нью-Йорк. И это будет одно из тех, непонятныхотчаянно скучных дел, где он будет постоянно чувствовать, что шагнул назад во времени, и в любую минуту может войти в дверь Уинстон Черчилль. Он делает маленький глоток кофе, который здесь всегда превосходный,и возвращает крошечную чашку к ее беломублюдцу.

Приказав официантупринести чек, он чувствует повышение уровня активности в помещении от внезапного появления кого-то.

Автоматически подняв глаза, он прослеживает за направлением других взглядов, в основном мужских, и резко разворачивается. Конечно. Девушка. В недорогом, оранжевом платье и в туфлях шести-дюймовой высотына пластиковой платформе, явно подходящих для приватного танца стриптизерши.

«Кажется, вы ищете любовь во все несоответствующие места» мелькает у него мысль.

Бесшумно материализовавшись рядом с ним,официант в бордовой жилеткеприносит счет. Не отрывая глаз от девушки, и,если не брать во вниманиеее неприемлемую обувь,у нее хорошая походка, сексуальная, он заказывает себе виски. Официант ускользает, произнеся «сию минуту, сэр», и Блейк откидывается на мягкое кресло, чтобы понаблюдать за шоу.

Это один из тех эксклюзивных ресторанов, где столики разделены между собой прозрачной черной тонкой тканью, что позволяет сдерживать фанатов, дразня и волнуя их прозрачным материалом.

Три шторы отделяло его от девушки, и он стал испытывать вспышки раздражения, что не может,как следует разглядеть ее лица.

Если убрать обувь, то у нее, возможно, пять с половиной футов или шесть дюймов. И у нее такой же тип тела, как у Лэди Гага, как девочка,тонкая спрекрасными изящнымируками и ногами, и цвет ее кожинапоминает густые сливки. Его глаза путешествоваливниз по черным, как смоль волосам, свисавшим до талии,по выпирающим изгибамее груди и бедер, к стройным ногам в этих ужасных, ярко-оранжевыхтуфлях на платформе. Очень мило, но...

В двадцать девять лет, он уже утомился. Хотя он смотрит на нее с такими же помыслами, как и все остальные мужчины в комнате, как на игрушку, которая больше никак в действительности эмоционально не захватывает его. Он не испытывает потребности встретиться с ней, чтобы узнать поближе. Он имел сотни таких, как она — горячих, жаждущих кисок и с равнодушными, холодными сердцами. Они все одинаковые. Каждая изних скрывала коготкиза стальными амбициями, которые как крючкивпивались в его плоть после того, когда они воскресали, как феникс в ночи, в его постели.

Теперь, легко можно сказать, что он осознал свои ошибки.

Но....

Что-то в ней привлекает его внимание.

Она следует дальше по комнате, и даже волнистые слои штор не могут скрыть ее прекрасной красоты или молодости.

Конечно, она слишком молода, для своего компаньона, с которым она пришла на обед, только что ввалившегося с грацией бывшего игрока в регби. Блейк узнал его мгновенно. Руперт Лотиан.

Самый привилегированный, неприятно нервныйисполинских размеров зануда. Он является для банка одним из самых престижных частных клиентов. Банк никогда не ведет дела, с кем попало,пока не проверит каждого, и отчет о нем вызывал тошноту.

Любопытно. Что такая свежая и красивая делает с одним из тех, кто, между прочим, предпочитаетбезобразные игры? И он участвовал в безобразных играх, в которые играет Лотиан.

Он наблюдает за тремя официантами, повернувшими головы в сторону вновь прибывших, и за легким, элегантным хореографическим танцем, который они выполняют, чтобы усадить их и предложить меню. Теперь он видит только ее профиль. Она кладет меню на стол и сидит слишком прямо, крепко сцепленнымируками на коленях,нервно кладя ногу на ногу, то ставя их ровно.

Непроизвольный образ появляется у него в голове. Этот образ живой и порочный, такой, каким может быть только образ— ее длинные, изящные ноги, запутавшиеся в шелковых простынях. Он беспомощно неотрывно смотрит на нее, она отталкивает меню, превращает свой рот в красное O, и сознательно раздвигает ноги, чтобы подвергнуть его своему сексуальному воздействию. Он четко это видит. Сочный, созревший фрукт, который он хочет, Блейк резко подается вперед.

Трахнуть.

Он думал, что у него прошел сезон фантазий сексас незнакомками. Он тянется за своим виски и опрокидывает его одним глотком. Уголком глаза, видит, как официант незаметно что-то шепчетЛотиану. Мужчина поднимается со всей помпезностью,на которую только может быть способен, и уходит с официантом.

Блейк, снова переводит свое внимание на девушку, котораямоментально откидывается на спинку кресла. Ее плечи опускаются, и он более четко может разглядеть ее. Она задумчиво смотрит на скатерть и хмурится. Она, кажется, погруженной в свои тревожные мысли и находящейся далеко от всего происходящего, поэтому ее взгляд лениво блуждает по комнате, пока ее поистине удивительные глаза— он никогда не видел ничего подобного раньше,—не натыкаются на его непоколебимыйпристальныйвзгляд. И через неуловимо качающуюся чернуюткань,он с силой выдыхает, его захватывает бездумный, непреодолимый призыв к охоте.

Обладать.

Владетьею.

2.

Лана была прикована и загипнотизированавызывающими глазами незнакомца всего несколько секунд, которыепоказались вечностью. Когда позднее она прокручивала этот момент в голове, то вспомнила, что ее внимание привлек контраст его белой рубашки с загорелойшеей, но она могла поклясться, что даже воздух между ними поблескивал от напряжения. Странность была и в том, как все окружающие звуки —столовых приборов, голосов и смеха поблекли и ушли на задний план. Это было похоже, как если бы она случайно забрела в необыкновенный и удивительный мир, где не было вокруг никого, кроме нее, и этого чертовски привлекательного мужчины.

Но здесь она жертва.

Мощноеочарованиемгновенно разрушается, когда он поднимает свой стакан в ироническом салюте. Поспешно, она отрывает свой взгляд от него, но ее утонченный внешний вид говорит, о ее полной потери самообладания. Горячая кровь устремляется к ее шеи и щекам, и ее сердце пускается вскачь в бешенном темпе.

Что, черт возьми, только что произошло?

Она чувствует его пристальный взгляд, который вызываетгорячее покалывание на ее коже. Ей хочется спрятаться, она наклоняет голову и позволяет своим волосамупасть вперед. Но у нее колоссальное желание осмелиться еще раз взглянуть в его сторону. Она никогда не испытывала раньше такого мгновенного и физическогопритяжения.

С широкими плечами, темным загаром, затаенными глазами, волевой челюстью, и прямиком-из-постели, модно крутой, с модельной стрижкой, над которой явно потрудилась рука дизайнера, челка, спадающая на лоб, он выглядит как модель Аберкромби и Фитча, абсолютно горячим и задумчивым, только более жестоким и беспощадным.

Намного более ужасающим.

Но она здесь не для того, чтобы флиртовать с чертовски потрясающими незнакомцами, или, чтобы найти мужчину. Она прижимает пальцы к пылающим щекам, и заставляет себя успокоиться. Все ее сконцентрированные усилия должны быть направлены на то, чтобы Руперт согласился на ее предложение. Он—ее последняя надежда, ее единственная надежда.

Ничто из существующего, не может быть более важным, чем ее причина быть здесь с таким человеком, как он. Она печально смотрит в сторону высоких дверей, куда он ушел. Это такое холодное, украшенное колоннами место роскоши, кудаочень состоятельные люди приходят поесть. Официанты в белых перчатках проходят через двери,неся нагруженныеподносы. Она чувствует все своене соответствиеокружающей обстановки.

Оранжевое платье вызывает зуд и колется, и она страстно желаетрасцарапать в нескольких местах тело. В свою очередь, бабочки,трепыхающиеся внутри ее живота, сводят ее с ума.

«Не разрушай это», сказала она сама себе. «Ты зашлаитак уде далеко».

Она ужасно нервничает, ей необходимо восстановить свое самообладание, поэтому онавыталкивает все мысли из головы, насмешливо-язвительноизогнув губы. Ей необходимо сосредоточиться на ужасном предстоящем деле. Но эти глаза, бросающие вызов, не исчезают, а продолжают наблюдать за ней.

Она вспоминает тонкое, печальное лицо своей матери, и вдруг глаза незнакомца волшебным образом испаряются. Она выпрямляет спину, подготавливая себя.

Она не потерпит неудачу.

Руперт, встретившись с тем, ради кого он выходил, покачиваясь,возвращается обратно к ней и, когда их глаза соединяются, она вспыхивает ослепительной улыбкой. Она точно не имеет права потерпеть неудачу. Он отвечает ей свой триумфальной улыбкой,подходит и быстро чмокает, прежде чем тяжело опускаетсяв свое кресло. Она с трудом сдерживается, чтобы не вытереть ротладонью.

Руперт, кажется несколькоизменившимся, экспансивным, почти веселым.

—Это одна сделка, котораяразрешиласьв последний момент. Это почти тоже самое, как если бы небеса решили, что я заслуживаю тебя.

Он произносит это так, что заставляет вздрогнуть ее от ужаса.

—Мне повезло, —отвечает она мягко, удивляясь сама себе. При этом внутренне уговаривая, что это всего лишь определенная роль, которую ей следует сыграть. Одна из тех, в которых она может скрыться из виду и опять возникнутьв целости и сохранности, но на самом деле, она знает, что это ни так.

Будут негативные последствия и наказание.

Он мерзко улыбается. Он знает, что она не испытывает иллюзий на его счет, но это и есть часть, придающая остроту ощущениям. Забирать то, что не хочетсяотдавать.

— Ну,тогда, не прикидывайся скромницей, давай,скажи мне. Сколько ядолжен заплатить тебе?

Лана делает глубокий вдох. Этот огромный самец может только бодаться рогами.

—Пятьдесят тысяч фунтов.

Его грязные светлые брови взлетели вверх.

—Не слишком лидорого,— послышалось что-то враждебное в его голосе. —И что я получу за свои деньги?

Они оба вздрогнули, когда их разговор прервал глубокий, отрывистый голос.

—Руперт.

—Мистер Баррингтон, — Руперт с трудом дышал, и буквально взлетел со своего места. —Какое неожиданное удовольствие, —раболепно промурлыкал он. Лана опустила голову от стыда. Это был тот незнакомец. Он слышал, как она сама себя продавала.

—Я не верю, я хотел бы, чтобы ты представил мне свою спутницу.

—Блейк ЛоуБаррингтон, Лана Блум, Лана Блум, БлэйкЛоуБаррингтон.

Она поднимает глаза вверх, еще выше —он определенно был более шести футов, возможно, даже шесть и два—и встречается с его неистовыми пристальными серыми глазами.

Эти глаза — самые завораживающие, с которыми она когда-либо сталкивалась. Она пытается найти в них брезгливость, но они завуалированы, непроницаемымиглубинами тайн. Она чувствует мелкий озноб, проходящий по ее телу, икакие-то ощущенияот его присутствия,о которых она даже не догадывается. У нее появляется мысль, что возможно в какой-то мере он представляет опасность для нее, которую она до конца еще не в состоянии понять.

— Привет, Лана.

— Привет, —отвечает она. Ее голос звучит слишком тихо. Как у ребенка, которому было сказано, поприветствовать взрослых. Возможно, все-таки он не услышал, чтоона продала саму себя.

Он протягивает свою руку, и после заметных колебаний, она кладет свою. Его руки большие и теплые, и его захват крепкий и безопасный, но она поспешно выхватывает свою руку, словно обжегшись.

Он переводит свой взгляд на Руперта.

—Сегодня вечером будет вечеринка у ЛордаДжеки,—эти темные, окаймленные густыми ресницами глаза, вернулись к ней. Непроницаемые, как всегда. —Не хотели бы вы прийти, в качестве моих гостей? —его голос звучит в интригующем сочетаниимягкости бархата и хрипотцы. Как будто он обращается непосредственно только к ней. Этот голос вызываетприятную дрожь, пробежавшуюся по всему ее позвоночнику. Незнакомые ощущения приводят ее в замешательство, она пытается не встречаться с ним глазами, и переводит взгляд на Руперта.

Брови Руперта взлетели так, что, почти достигли, еговолос.

—У Лорда Джеки? —повторяет он,с нескрываемым восторгом на лице.

Он, похож на человека, который нашел бутылку редкого вина в своем скромном погребе. — Это потрясающе мило с вашей стороны, мистер Баррингтон. Потрясающе. Конечно, мы с удовольствием, —он быстро соглашается за них двоих.

—Хорошо. Я сообщу ваши имена при входе. Увидимся там,— он кивает Лане, и она отмечает, что,по-видимому,он одержим чистоплотностью и контролем. В жизни этого мужчины нет места для бардака. У него для всего есть место и все на своем месте. Затем он удаляется. Руперт и она смотрят ему вслед. Его походкаговорит, что он в высшей степени самоуверенный человек.

Руперт поворачивается к ней лицом,и его выражение говорит ей, что у нее появились шансы в результате этих слов.

— Ну и ну, —произносит он,растягивая слова.—Ты должно быть мой талисман.

—Почему?

—Во-первых, я заключил сделку, которой добивался последние год-полтора, потом великий человек не только соизволил со мной поговорить, но пригласил меня на вечеринку, проводимуюсливками высшего общества.

— Ктоон?

—Он, моя дорогая, новое поколение, пожалуй, самой богатейшей семьи в мире.

—Баррингтон, — шокировано шепчет Лана.

—Он даже пахнет старыми деньгами, создает новые, и является самым влиятельным человеком, не так ли? —спрашиваетРуперт, и громко ржет собственной шутке. От Руперта исходит запах, натертой лимонной цедры. Цитрусовый аромат напомнил ей «Фейри», жидкость для мытья посуды.

Появляется официант, интересуясь, чтобы они хотели выпить.

—Мы будем пить ваше самое лучшее шампанское, —рокочет Руперт, и подмигивает Лане. —Мы празднуем.

Бутылка в ведерке со льдом с помпезностью прибывает. Единственный раз, когда она раньше пила шампанское, был с Билли,когда они нарядились и преподнесли себя,как невесту и подружку невесты в Ритце, и Лана разыгрывала это, чтобы получить сорок тысяч фунтов в их карманы, путем разрезания свадебного торта. Они осушили половину бутылки шампанского и целый поднос с канапе, ибродилипо различнымзначимым комнатам. Впоследствии, Билли красиво их поблагодарила и сказала, что им пора уединиться. Как они смеялись,возвращаясь обратно на автобусе.

Лана наблюдает, как официант мастерски извлекает пробку. Он открывает бутылку с тихим шипением. Другой официант в черной жилеткебыстро предлагает специальное обслуживание на этот вечер и спрашивает их, не готовы ли они заказать.

Руперт смотрит на нее.

—Говядина на кости здесь очень хороша.

—Я думаю, я просто закажу все, что и ты.

—Я реально предпочитаю стейк Тар-Тар.

— Тогда я буду то же самое.

Он смотрит на официанта.

— Дюжину устриц для начала, стейк Тар-Тар и гарнир из овощей и картофельного пюре.

—На самом деле, я не очень голодна. Мне не нужно устриц, —быстро говорит она.

Когда официант уходит, он поднимает бокал.

—За нас.

—За нас, —повторяет она тихо. Шампанское не лезет в горло.

Она делает маленький глоток и не чувствует вкуса. Она ставит бокал на стол и смотрит на свои руки.

—У тебя очень красивая кожа. Это было первое, что я заметил. И это...отличительная черта легко достается тебе?

—Да, — признается она с опаской.

—Я знал, —с гордостью сообщает он, потянув носом. — Я знаток кожи. Я люблю пробовать ее на вкус и на ощупь. Я даже могу представить твой вкус. Вина. — Его глаза наблюдают за ней поверх ободка его бокала. Она делаетвсе возможное, чтобы не замечать перхоть, которая обильно покрывает плечи его костюма в тонкую полоску, но при последнем замечании, он вскидывает голову,и шквал белых пылиноклетит с его головы иприземляется на девственно чистую скатерть. Ее глаза беспомощно следят за их движением. Она поднимает взгляд и встречается с его отвлеченным взглядом.

—Что я получу за свои деньги?

Лана моргает. Это все неправильно. Она не должна быть здесь. В этом платье и туфлях, сидя перед этойпошлой, дающей деньги,мразью, спрятавшегося за ручной работы рубашкой с золотыми запонками и богатого, принадлежащего к высшему классу. Этот мужчина деградирует и оскорбляет ее, хотя бы просто своим взглядом. Она страстно желает очутиться где-нибудь еще. Но она здесь. Все ее кредитные карточки подчищены до гроша. Два банка бестактно отказали ей.

И ей больше ничего не остается, как быть здесь, в этом платье и этих распутныхтуфлях... ее желудок скручивается в узел, но она улыбается, надеясь, что это соблазнит его.

—Что бы вы хотели за ваши деньги?

—Забудь, что я хочу на данный момент. Что ты продаешь? — его глаза вдруг стали жесткими.

— Себя, я думаю.

Он фыркает с безжалостным смехом.

—Ты необыкновенно красивая девушка, но, честно говоря, я могу получить за твою цену пять супермоделей первого класса. Что заставляет тебя думать, что ты стоишь таких денег?

—Я—девственница.

Он перестает смеяться. Подозрительным взглядомсветятся его бледно-голубые глаза.

— Сколько тебе лет?

—Двадцать,—Ну, ей будет через два месяца.

Он хмурится.

—И ты утверждаешь, что все еще девственница?

—Да.

—Сохраняла себя для кого-то особенного, не так ли? —его тон раздражает.

—А это имеет значение? — ее ногти впиваются в кожу, когда она сжимает кулак.

Его глаза поблескивают.

—Нет, я полагаю, нет,—он замолкает. —Как я узнаю, что ты не обманываешь?

Лана сглатывает. Вкус ее унижения —горький.

—Я могу пройти какие-нибудь медицинские тесты, если вы потребуете их от меня.

Он смеется.

—Нет необходимости. Нет нужды, —отказывается он. —Кровь на простыни будет достаточно для меня.

Когда он произносит эти слова, кровь стынет в жилах у Ланы.

—Все отверстия на продажу?

Ох! жестокиймужчина. Что-то умирает внутри ее, но она вспоминает образ своей матери, и отвечает четко и уверенно:

—Да.

— Итак, все, что осталось, это пересмотреть цену?

Лана пытается остановить себя, чтобы не испытывать отвращения к нему. Сейчас она понимает, что ее долг выбрать два из девяти основ поведения ее матери, предупреждающей еевсегда учитывать и брать во внимание, стоящий результат, даже если тебе придется его получить, сделав что-то презираемое другими. Она рассчитывает на щедрость жмота, и она внутренне сказала сама себе, что ей нужен этотпротивник.

—Цена не подлежит обсуждению.

Его взгляд многозначительно скользит к ее бокалу шампанского.

—Мы сходим на этувечеринкусначала,апозже обсудим сделку, когда ты будешь в более хорошем настроении?

Лана понимает, что он попробует снизить цену, если она будет пьяна.

—Цена останется прежней, —твердо говорит она. —И нужно будет сначала заплатить.

Он заискивающе улыбается.

—Я уверен, что мы придем к какому-то соглашению, и оба будем счастливы.

Лана хмурится. Она была наивной. Ее план поверхностный и не имеет возможности для смены неприятного клиента или снижения цены. Она слышала слухи, ходившие в ее офисе, в котором работала в качестве временного секретаря, что ее босс был одним из тех мужчин, который готов заплатить в легкую десять тысяч фунтов засвои удовольствия и делал это довольно таки часто, но она никогда не думала, что он унизитьсядоторгов.

В то время пока Руперт набивает себя сыром и печеньем, она извиняется и отправляетсяв дамскую комнату. Там находится единственная женщина, стоявшаяперед зеркалом. Она мельком смотритнаЛану со смесью зависти и отвращения. Лана ждет, пока тане уйдет, и звонит маме.

— Привет, Мам.

—Где ты, Лана?

—Я все еще в ресторане.

—Когда ты приедешь домой?

—Я буду поздно. Я приглашена на вечеринку.

— Вечеринку, — повторяет мать с тревогой. — Куда?

—Я не знаю адреса. Где-то в Лондоне.

—Как же ты попадешь домой? —нотки паникипослышались в голосе ее матери.

Лана вздыхает. Она почти никогда не оставляласвою мать в одиночестве в ночное время; следовательно, сейчас у мамынервы связываются в узел. —Я приеду, мама. Просто не ждите меня, хорошо?

—Все в порядке. Будь осторожна, ты знаешь об этом?

—Ничего не случится со мной.

—Да, да, — ответила мать, но голос ее звучит отвлеченно и несчастно.

—Как ты себя чувствуешь, мама?

—Хорошо.

—Спокойной ночи, тогда. Увидимсяутром.

— Лана?

— Да.

—Я очень люблю тебя.

— Я тоже, мама. Я тоже.

Она с легким щелчком закрываетсвой телефон. Она больше не чувствует себя дешевой или непристойной. Она чувствует себя сильной и уверенной. Нет ничего такого, что Руперт может сделать, чтобы она почувствовала себя деградирующей. У нее будут эти деньги, невзирая ни на что. Она едва ела, просто наблюдая, как Руперт издавал булькающие звуки, поглощая устрицы,от этого,онаощущает себя совсем больной, и откуда ей было знать, что стейк Тар-Тар был из сырого мяса. Она подкрашивает губы и выходит, чтобы встретиться с Рупертом.

3.

— Итак, мы идем? — спрашивает Руперт, и прежде чем Лана соглашается, настойчивонажимает пальцемназвонок. Они покинули ресторан, оказавшись на улице, Руперт поймал черный кэб.

Стоит такой теплый вечер, что Лана несет свое пальто в руках. Руперт дает адрес водителю, и они набирают скорость. Платье Ланы задирается до бедер, и когда она пытается его поправить, он останавливаетсвоей мясистой, белой рукой, положив на ее руки, и твердым голосом приказывает:

—Оставь.

Смутившись, Лана смотрит в зеркало заднего вида. Водитель такси наблюдает за ними. Молча, она кладет свое пальто на колени, чтобы как-то загородиться, и отворачивает свое лицо от Руперта, который смущает ее своим пристальным взглядом. Черт бы его,побрал. Она ничего не видит вокруг, но вдруг чувствует, как его рука скользит под ее пальто вверх по бедру.

Прикусив губу, она пытается игнорировать его руку, но тапродолжает скользить по ее бедру. Когда он почти подкрадывается к ее промежности, она ловит его за руку. Она поворачивается к нему и смотрит ему в глаза.

—Мы не договорились еще.

— Верно, — говорит он, и убирает свою руку, но улыбка на его лице таит в себе насмешку и самоуверенность. Он знает, что она нуждается в деньгах.

Остаток пути проходит в молчании, желудок Ланы скручивается. Она так нервничает, что фактически боится, что ее вырвет на пол кэба всеми теми овощами, которые она съела. К счастью, такси поворачивает наАвеню Бишоп, и останавливается за пределами большого, белого, трехэтажного домав стиле Регентства. Необычные модные автомобили, припаркованные бампер к бамперу по всей длине улицы. Руперт платит водителю, и они поднимаются по короткой освещенной лестнице к черным дверям. Онзвонит в звонок и через высокие окна Лана видит таких людей, которых она видела только в журналах. Безукоризненно одетые,с поблескивающими ювелирными украшениями. Она смотрит в смятении вниз на свое дешевое оранжевое платье, тянет за подол, но ее скромные усилия оказывают противоположное действие, больше открывается ее декольте,выставляющееся на всеобщее обозрение.

—Не волнуйся,—весело заключает Руперт. —Ты подходишь.

Круглый мужчина в старомодной униформе дворецкого открывает двери. Его манера предполагает презрение. Он может мгновенно сказать, что они не принадлежат этому обществу. Руперт надменно сообщает ему, что они гости БлейкаБаррингтона. Глаза мужчинытут же отмечаютузнавание, и даже появляется легкийпроблеск поверхностной улыбки.

Он вежливо кивает и отходит в сторону, чтобы пригласить их внутрь.

Лана делает глубокий вдох, входит в великолепный холл и подавляет вздох восхищения от окружающей роскоши.

Снаружи дом не казался таким огромным и просторным.

Она никогда не была в таких местах, где было бы так красиво. Теперь она понимает, что имел в виду Руперт, говоряо запахе старых денег. Стены покрывают картины,достойные храниться в музеях. Она скользит взглядомпо херувимамс Мадонной, похоже, женщина, смотрит на нее с благоговением. Они настолько прекрасны, что она хочет подойти поближе и рассмотреть их, но Руперт крепко сжимает ее локоть и ведет в сторону нечто вроде прихожей, где молодая женщина берет ее пальто в обмен на билет.

Из двух открытых дверных проемов слышится живая классическая музыка и приглушенные голоса. Официант, несущий поднос с шампанским, останавливается перед ними. Лана едва не опьянела в ресторане, ей стоило больших усилия, чтобы оставаться трезвой и уравновешенной, но теперь она знает, что должна напиться,иначе она никогда не сможет пройти через эту сделку с дьяволом. Одутловатым белым дьяволом с перхотью.

Лана сдерживаетпальцамируку удивленного официанта, вытягиваявысокий бокал. Пузырьки ударяют ей в нос, и слезы выступают на глазах.

Она возвращает пустой бокал на поднос и забирает еще два.

—Спасибо, — говорит она, запыхавшись, и молодой официант средиземноморского типа, позволяет своим темным, неугомонным глазам побродить по ее груди.

Руперт наблюдает за нейдикими, возбужденными глазами. Он хочет ее пьяной. У него есть планы на нее. Он поведет ее немного-немалого в глубь дома в одну из комнат. Лана поглядывает на одежду других женщин. Вероятно, та стоит больше, чем она может заработать за год. Лана чувствует, как глазамногих рассматривают ее. Она прекрасно понимает, что именно здесь выделяется, как воспаленный нарыв на идеальном теле. Она переводит взгляд в сторону струнного квартета, и глаза музыкантов также прикованы к ней.

Чертпобери, этого парняБаррингтона, который пригласил их сюда. Она попивает свое шампанское, пока бокал не становится пустым. Другой официант проходит мимо, и она берет еще один бокал с подноса.

—Полегче, — предупреждает Руперт.

Она поворачивается к нему с сияющей улыбкой.

— Я думала, вы хотите, чтобы я была пьяной и податливой.

Он берет ее за локоть и ведет вглубь комнатык крупнымпальмам. Повернувшись спиной к окружающим, он говорит:

—Я не люблю трахать инертное тело.

Ее глаза расширяются. Шампанское уже ударило ей в голову. Нет лучшего времени, чем сейчас. Она снова чувствует себя храброй.

—Окэй, я готова обсудить условия. Хорошо, вы не хотите инертного тела. А что вы хотите?

От него пахнет перегаром.

—Ты читала «Пятьдесят оттенков серого»?

Почти все другие девочки в агентстве прочитали книгу, они словно бредили ею, потому что считали, что там все по-настоящему, но она была смущена этой популярностью. Разве женщины действительно имеют тайное желание принадлежать сильным мужчинам? Разве можно это назвать любовью, когда мужчина хочет связать вас и выпороть до ссадин? Когда она упомянула обэтом своей матери, та улыбнулась и проницательно заметила: «Западная женщина глумилась над женщиной в парандже,а теперь она надевает ошейник и поклоняется в том же алтаре». Лана смотрит в его бледные глаза.

— Нет, но разве это не о больном мужчине, который плохо обращается со своей любовницей?

—Возможно, это не болезнь, но дело вкуса.

—Это то, что вы хотите от меня?

—Не совсем. То, что мне, действительно, нравится, так этобрать женщину силой. Опасное поведение, на самом деле, и конец у меня будет за решеткой, так что я готов довольствоваться изнасилованием по обоюдному согласию. Ты встретишь меня в парке или переулке, и я затащу тебя в свою машинуна углу улицы, и ты будешьпытаться освободиться и сопротивляться, когда я одолеютебя и изнасилую. Можетбыть немного больно и иногда небольшое кровотечение, но я никогда не испорчу твоего лица и не оставлю шрамов. И когда я закончу, я оставлю тебя в канаве, чтобы отправиться домой. Длятебяэтоподходит?

Шок сковал ее внутренности, Лана слышит, собственный голос,словно издалека, спрашивающий:

— И сколько раз вы ожидаете это... одолжение от меня?

—Скажем, пять раз?

Она чувствует себя, птичкойна фигурной палочке, неустойчиво раскачивающейся на тонкой проволоке. И перед ней лицо Руперта, застывшеехолодной маской. Бизнесмен до конца. Десять тысяч за раз, для него должно быть неплохая цена. Шампанское заставило ее чувствовать себя довольно легкомысленной. Он ждет чего-то от нее. Он уже понял, что ее тело—это ее последний шанс. Может быть, она действительно согласиться, чтобы кто-то изнасиловал ее? Не в силах говорить, она кивает.

—Возможно, я должен позволить тебеполизать головкумоего пениса по вкусу напоминающий яд, —шепчет он, и передвигается к ней ближе.

Инстинктивно, она делает шаг назад на своих высокихкаблуках, и если бы не сплошная стенапозади нее, она бы упала.

Огромные листья пальмового дерева и его большое тело, скрывают ее от окружающих, его рука поднимается и щиплет ее заправый сосок. Так сильно, что она задыхается от шока и боли. Он получает возможностьобрушиться на ее открытый рот, ударяя зубами о ее губы, и толкаетострый, сильный язык ей прямо в рот. Язык его на вкус медный и горький.

Обильное количество слюны изливается в ее рот, заставляя ее, захотеть закрыть свой рот кляпом от него. Картинки устриц, которых она не ела, но наблюдала, как он поглощал,вспыхивают в ее голове. Его язык ощущаетсяскользким и грязным. Она хочет почистить зубы, прополоскать, сплюнуть и прополоскать еще раз с экстра-сильной жидкостью для полоскания, котораявсегда были у ее отца в ванной, в кабинете. Она действительно должна куда-то скрыться и сказаться больной, но вплотнуюпридавлена к этому, неимоверно сильному, как бык, мужчине, и тело ее вжато в стену, она оказывается совершенно не в состоянии двигаться. Она чувствует его руку с силой раздвигающую ее бедра и быстро задирающуюее платье вверх. Его грубые, сосиски-пальцы уже обхватывают края ее трусиков и отодвигают материю в сторону. И нет ни одного или ничего, чтобы этоостановить. Слезы собираются у края ее глаз и начинают скатываться вниз по лицу.

Вдруг он отрывает свой рот от нее и сверху смотрит на нее.

Ее лицо, белое от ужаса, и она задыхается.

Он поднимает руку и прикасается к ее лицу. Кажется, что своимистраданиями,она хочет угодить ему. Ее страданиядля него удовольствие. Она играет роль превосходно. Если бы ей это нравилось, она бы испортили ему весь кайф.

—Для большей части симптомы волнения и страха, настолько похожи, что большинство мужчин не могут увидеть разницы. Я же могу, —шепчет он, наклоняясь к ее уху, его толстые пальцы, двигаются в складках ее плоти. —Я собираюсь трахнуть тебя пальцем, среди всех этих богатых и могущественных людей, и никто из них никогда не узнает.

Она наполнена отвращением к нему. Ее мозг быстро просчитывает варианты для побега.

— И васне заботит, — шепчет она, губами, скованными ужасом, — что эти люди будут думать о нас? О вас?Я думала, что вы были рады быть в компании сливок общества.

Он засмеялся резко и внезапно.

—Ты видела кого-нибудь, чтобы кто-то вышелпоприветствовать меня или поговорить со мной? Я невидимка здесь, как и ты, но я, наверное, даже больше. Никто не смотрит на нас, потому что мы никому не нужны. Здесь мы являемся аутсайдерами.

Отчаянно, она толкается ладонями своей руки в его грудь.

Тошнота поднимается уже к ее горлу. Ей становиться нехорошо.

—Мне нужно в туалет, —на выдохе говорит она.

Он сомневается секунду, а затем улыбается. Это улыбка мужчины, который слишком доволен собой.

—Это не очень понтово,говорить туалет. Большинство называют «одним местом». Давай, — говорит он, и делает шаг в сторону.

Первое, что ее шокировало, когда она подняла стыдливые глаза — это Блэйк.

Блондинка в длинном красном платье, чуть ли не обернулась вокруг него всем своим телом, но он пристально смотрелнаЛану, с таким выражением на лице, котороеей ничего не говорит. Его глаза полыхают.

Лана сцепляет зубы, распрямляет плечи и, оторвавшись от стены, делает шаг вперед.

Колени трясутся мелкой дрожью, она боится, что упадет, но она не позволит себе этого. Она должна уйти. Подальше от сцены ее унижения. Она чувствует, как головы поворачиваютсяв ее сторону, выражающиеотвращение и слышатся перешептывания. Она спотыкаетсяпо направлению к двери. Ей с трудом удается контролировать поднимающуюся тошноту.

Она не осмеливается открыть рот, чтобы спросить кого-нибудь, где находиться это «одно место», но она замечает двух молодых женщин, исчезающихв конце по коридору, и мчится за ними. Они приводят ее в туалет, и она проталкивается мимо них,игнорируя их обиженные крики «Эй». Она влетает в одну из двух кабинок, и падает на колени, яростно выплескивает из себя овощи, которые съела, и шампанское. Одна из девушек интересуется, все ли с ней в порядке,задыхаясь, она отвечает: «Все прекрасно». Она слышит, как они уходят в другую кабинку и закрывают дверь.

Она сидит на пятках, и горячие слезы текут по щекам, прикрыв ладонью рот, чтобы приглушить рыдания. Она сделала из себя полную дуру. Что она будет делать? Что же ей делать? Заторможено, она слышит, как девушки в соседней кабинке хихикают о том, о чем болтают и хихикают все девушки—омужчинах. Затем ее уши улавливают звуки, похожие на втягивание носом кокаина. Когда они уходят, она очищает туалет и открывает дверь. Она оглядывается и понимает, что когда влетела сюда, то ей было не до этого. И она не обратила внимание, на роскошную обстановку.

Огромное, богато украшенное, позолоченное зеркало растянулось по всей стене. Другая кабинка, кажется, занята и худая женщина, с безупречнойпрической, восседаетна одном из золотых с кремовым оттенком кресел, ожидая своей очереди. Здесь даже воздух кажется высшего качества, поэтому Лана особенно не беспокоится о том, что с ней случилось. На миг глаза женщины встречаются с глазами Ланы, и она смотрит на нее с любопытством, прежде чем направляется в кабинку, которую Лана освободила.

Лана встает перед зеркалом иразглядываетсвое отражение. Ее лицо мертвенно бледное и дешевая тушь для ресниц,которую она приобрела на городском рынке,размазалась и осыпалась, ее губы выглядят так, как будто ихнакусали пчелы, глаза покраснели от слез. Вот именно такой ее и увидел БлэйкБаррингтон. Она выглядиттакже, каки ощущает себя. Испачканной.

Женщина из другойкабинки выходит. Она остаетсятакой же женщиной, которая сидела в кресле. Кинув быстрый, удивленный взгляд наЛану, она направляется кпротивоположному концу зеркала. Она поправляетсвои безупречные волосы, смахивает воображаемые пылинки с нежно-розового платья и воротника. Лана открывает кран и полощет рот большим количеством воды. Зачерпывая воду ладонями, она моет лицо с мыломдля рук и скребетнасухо бумажным полотенцем. Безсвоегомакияжа, оначувствуетсебяполностьюбеззащитной.

Есть больной извращенец, который хочет ее изнасиловать и оставить порванную и кровоточащую в переулке. Ты можешь уйти. Сказать:«Пошел ты!». Она не может. Это очень большие деньги. И он знал, что ейнужны эти деньги. Она подумывает взять деньги и не выполнить условия сделки. Что он сможет сделать? На него не похоже, что он пойдет в полицию, или ее выгонят с рабочего места. Затем она вспомнила его глаза. Холодные и опасные. Нет. В любом случае, она всегда говорила, что, скорее всего, будет одной из тех, кто продал Бруклинский мост, чем той, кто его купил.

Снова ее мысли возвращаются к Баррингтону. Почему она до сих пор о нем думает? Наверное, потому что он так смотрел на нее. Никто. Абсолютно никто не смотрел на нее так.

Она начинает фантазировать. Возможно, он действительно хочет ее. Он богат до неприличия, поэтому просто даст ей деньги, которые ей необходимы. И будет вести себя с ней галантно, затем он должен влюбиться в нее, и они вступят в брак. Покаона мечтает, другая женщина открывает дверь и входит. Блондинка в красном платье. Она высокая и очень красивая с аристократическим носом и темно-зелеными глазами.

Она имеет вокруг себя ту же ауру высшего качества, что и все люди на этом приеме.

Ту же ауру, что и Блейк Баррингтон, право принадлежности.

Лана ничего не может сделать, чтобы не наблюдать за ней через зеркало.

Их глаза встречаются на секунду, блондинкауходит, и это, конечно, чистая спекуляция в ее лице, ведь каждому понятно, что этому обществу она не принадлежит.

Лана смотрит на свое отражение. Она, что дурачиться? Блейк Баррингтон самый лакомый и огромный кусок сыра. Как подобострастно вел себя Руперт в его присутствии, когда онприглашал ее сюда. Он, вероятно, глядя на ее одежду, думал, что она проститутка. Но единственная реальная вещь, ей нужно помочь своей матери. И нет ничего такого, чтобы она не сделала для нее. Она думает освоем отце. С какой легкостью он ушел, когда они нуждались в нем больше всего. Какой слабой оказалась его любовь к ним. Она совсем другая. Она не свернет с пути, даже если ей придется пробираться через тернии. И даже, если она прольет кровь. И это будет испытание ее любви.

Она не позволит себе отвлекаться ни на что. Она выдержит за эту сумму любое сексуальное унижение. Пять встреч? Ее мозг, затуманенный шампанским, говорит, черт побери, этопустяк. Красивая блондинкаотвернулась от зеркала и вошла в одну из кабинок. Блейк Баррингтон,добро пожаловать к ней.

Лана выпрямляет спину. Я могу сделать это, говорит она своему отражению. Я люблю тебя, мама, сильнее и лучше, чем любил отец, намного, намного лучше.

Она практикует улыбку, которой будет одаривать Руперта,перед зеркалом, и, несмотря на поднимающийся страх в ее животе, уговаривает сама себя, что, когда она будет старой и морщинистой, то будет радоваться, что она совершила эту жертву за такую цену которая всегда будет стоить того. Тогда ей ничего не остается делать в этом роскошном «одном месте», но и выйти отсюда страшновато, ее лицо приобретает решительное выражение, ей нужно продолжить и сделать все для своей матери.

Она открывает дверь и первое, кого видит, БлейкаБаррингтона, небрежно прислонившегося к стене,в коридоре. Он выпрямляется, когда замечает ее.

4.

Возможно, его раздражает, что он пригласил ее и Рупертана эту прекраснуювечеринку, и они, действительно, пришли и вели себя отвратительно. Она не хочет еще одного выяснения отношений, гдепреподносит себя на блюдечке. Не ему, а хорошо бы. В конце концов, она не напрашивалась на приглашение. Она бы проигнорировала его и прошла бы мимо, если бы он не поднял палец, задерживая. Она вызывающе смотрит на него.

Его глаза сканируют ее лицо, теперь полностью лишенноемакияжа.

— С тобой все в порядке?

Ближе его кожа кажется наполненной солнечным светом, и голос, словно чистый бархат. Она обхватывает себя руками, и инстинкт самосохранения заставляет ее сделать шаг назад, от него так и исходитбезграничная животная сила. Онамагнетизирует и ей трудно сопротивляться. Он напоминает ей пантеру, крадущуюся в поисках добычи и готовую наброситься, полнуюсдерживаемойнепрекращающейся энергии, мускулистую исильную.

Слава богу, за ее обувь. Они поднимает глаза до уровня его прямого, жесткого рта. Она вздергивает подбородок, и глядя ему прямо в глаза, хорошо поставленным голосом секретаря,отвечает:

—Да, я в порядке. Спасибо.

—Мне нужно поговорить с тобой.

О, Боже, он собирается читать ейнотации.

—Так говорите.

—В частном порядке, не здесь, пожалуйста,—он делает жест рукой в сторону. Он осторожен, стараясь не прикасаться к ней. Вдоль по коридору, они направляются к двери. Он идет впереди и открывает ее. Она мгновение колеблется, а потом думает, черт с ним, и делает шаг внутрь. Комната, оказывается, библиотекой со стеллажами книг в кожаных переплетах, вдоль стен. Здесь присутствует запах кожи. Она слышит, как он закрывает дверь и оборачивается.

Он прислонился к двери и просто смотрит на нее.

— Ну? —подсказывает она.

— Тебеесть уже восемнадцать лет?

—Да.

—Уверена?

— Конечно, да, —огрызается она. —Но, до этого вам не должно быть дело.

—Что получит Лотианза свои деньги?

Он все слышал. Ох, как стыдно. Если бы она могла провалиться сквозь землю на этом месте... К счастью, праведный гнев приходит ей на помощь. Да как он смеет? Это дерзко.

Властный, высокомерный ублюдок. Со всем этим высокомерием она может справиться,чтобы изменить свое финансовое положение, и она отвечает, сжав зубы:

— Это личный вопрос, и если вы не возражаете, и это все...

—Это не праздное любопытство. Я рад удвоить сумму, если это то, что я думаю.

Она уставилась на него. Она понимает, почему кому-то похожему на Руперта приходиться платить, но БлейкуЛоуБаррингтону? Он можетполучить все, что хочет. Тогда почему это происходит с ней, возможно, он просто забавляется. Пожалуй, именно это и делают все богатые мужчины.

Ее гордость выходит на первый план. Она не будет унижена дважды за одну ночь.

—Все, что я предложила Руперту, это только для Руперта. Теперь, пожалуйста, отойдите от двери и, черт возьми, подальше от меня, —в ее голосе появляются нотки гнева.

Его глаза мерцают.

— Ты знаешь, твои глаза полыхают голубым огнем, когда ты злишься,—затем более мягко добавляет:

— Почему ты никому больше не разрешаешь полностью насладиться потрясающим зрелищем, которым ты являешься, и не хочешь связаться с кем-то, кто является самым безупречным источником, которому можно доверять, а не абсолютным отморозком? Он избил одну женщину так сильно, что сломал ей челюсть, и ослепил на один глаз, —Лана закрывает глаза. Она выпила слишком много шампанского. Вся ситуация стала невозможной для нее, в ее нынешнем состоянии. Она отважилась и рискнула там, куда бы никогда не пошла. Она чувствует жгучую боль от поражения во всем теле.

— Что вы хотите от меня?

Он покидает дверь и идет к ней. Снова у нее появляется это ощущение, будто он—хищник.

— Ну, для начала…

Он настигает ее, и вдруг дергает на себя. Она падает вперед на него, прижавшись к его твердому телу. Ее ладони упираются в гладкую материю его пиджака. Она испытывает шок и чувствует аромат, который Руперт назвал старыми деньги и созданием новых. Ей трудно определить, но этот запах напоминает ей розмарин, и она чувствует его так отчетливо и явно, еле-еле уловимый, мимолетный.

Все становиться нереальным. Сказочно богатый интерьер. Мужчиназа дверью, который хочет изнасиловать ее за свои деньги. Устрашающеотчужденный мужчина перед ней, которыйпосылает в ее тело такие ощущения, которых она никогда не испытывала. Пульс стучит уже у нее в горле. Она смотрит на него с любопытством.

Она никогда не смотрела так на мужчин прежде. Его рука обвивается вокруг нее, он наматывает волосы на руку на ее затылке, и притягивает к себе, чтобы ее подбородок был задран перед ним.

—Это,— говорит он, и его рот пикирует вниз, чтобы овладеть ее губами.

Его дыхание несет с собой аромат коньяка или виски. И порочность.

Дважды за сегодня она была вынуждена терпеть незваных незнакомцев и нежеланные губы, но ее реакция на этого властного мужчину сразу же повергает ее в шок.

Его язык путешествует внутри ее глубин, она даже представить себе не могла такое. Волны теплоты рябью мчатся через нее и рассуждения, здравомыслящей части ее мозга, которая раньше никогда ее не подводила, перестаютзадавать ненужные вопросы. Мозг отключается полностью. Ее руки, как змеи, обвиваются вокруг его шеи и прокрадываются в его густые волосы. Она трепещет в его властном захвате.

Он кружит вокруг ее языка, засасывает его глубоко в свой рот, и целует ее с такимнеистовством, что какой-то дремлющий зверь внутри нее отвечает на его животныйпризыв. Опасное возбуждение жестко ударяет вниз ее живота. Никто и никогда раньше не заставлял ее, так себя чувствовать. Она еще сильнее льнет к нему. Как слепое животное, которое руководствуется только инстинктами, она толкает свое тело к нему. У нее только единственная потребность, получить еще больше этого захватывающего тепла. Но она обнаруживает толстую твердость его желания,упирающуюся в нее. Он агрессивно нажимает наее мягкийживот, и возбуждает ее сверх всякой меры.

Наслаждение, как сладость и покалываниепроходят через ее тело. Жесткая каменная эрекция, которую она вызвала, тепло разливается между ее ног. И вдруг она становится совсем влажной,испытывая непреодолимое желание наполненности его жестким членом внутри себя, настолько глубоко, как он только будет способен...

Она совершенно забывает, где находится.

В ее сознание вторгается холодный, жесткий голос Руперта, который пытается оттащить ее. Они оба не слышали, как он вошел.

—Я боюсь, она, скорее всего зарезервирована, — он медленно растягивает слова, но в его голосе слышится подавленный гнев, которыйпохож на порыв ледяного воздуха. Она отрывает свой рот от Блейка. Он встает между ней и Рупертом, загораживая ее своей широкой грудью, скрывающей ее от обличительного взгляда Руперта. Ее глаза, затуманены растерянностью и желанием, и она все еще захвачена взглядом Блейка. В течение нескольких секунд, и даже больше, он не отпускает ее, просто вглядываясь в синие глубины ее глаз с некоторой долей удивления.

Затем его глаза превращаются в колючие гранитные осколки, его тело застывает,в то время, как его руки защитно обвиваются вокруг ее талии. Он медленно поворачивается лицом к Руперту.

—Но еще не оплачена, я полагаю? —спрашивает он, и смотрит вниз с улыбкой на покрасневшее, встревоженное лицо Ланы. Она получает два очень сильных впечатления о нем. Он гениальный актер и хладнокровный мужчина. Ужасающе хладнокровный и неэмоциональный.

Руперт изумленно смотрит злобными глазамина Лану.

— Ты предлагалаему себя тоже?

Лана молча смотрит на Руперта. Его взгляд полный сарказма, ненавистиперемещается на нее. Она съеживается от страха.

—Он знает, сколько ты берешь?

— Ты сомневаешься, что я смогу позволить себе ее?

Руперт съеживается, как пиявка, позволив себе едкое замечание, брошенноеБаррингтону.

—Вот почему ты пригласил меня сюда, не так ли?

—Да.

—Какая шутка! —но его язвительное замечание, реально никого «не кусает». —ВеликийБаррингтон не может найти себе в собственность шлюху. Он должен украсть мою.

—Я не крал ее, —рассудительно замечает Блейк. —Я просто предложил заплатить в два раза больше.

Глаза Рупертавылезают из орбит, он становится похожим на насекомого.

—Она просто дешевый кровоточащий пирог. Я легко трахал ее пальцем там, — врет он ехидно, дергаяголовой в сторону двери, и его перхоть...

Лана чувствует, как руки Блейкасильнее сжимаются вокруг ее талии.

—Тогда считаю это, незаработаннойхалявой, — говорит он тихо, но в его спокойных словах звучит предупреждение. Предупреждение о том, что он не проиграет Руперту. Воздух вибрирует отнапряжения. Лана переводитвзгляд от одного мужчины к другому. Она словнонаблюдает за двумя Львами, которые ведут борьбу за господство над самкой. Но ее тело точно сообщает ей, который из Львов выиграет бой, тот которого она хочет.

Руперт пожимает плечами. Он знает, что он был бы полным идиотом, если бы решился пойти против Баррингтона, тогда он может многое потерять.

—Если вы думаете, что я буду бороться за ее ошибки. Она ваша.

Он поворачивается на каблуках и уходит.

Блейк отпускает Лану. Она понимает, что ее колотит мелкая дрожь. Она склоняется над столом, ненавидя себя, но не в силах остановиться, для него нет ничего более важного, чем деньги, она спрашивает:

—Ты...ты имел в виду деньги?

— Да.

Рыдание перекрывает ее горло. Она прикрывает рот обеими руками.

—Спасибо.

Он смотрит на нее прищуренными глазами, удивленныйсилой ее реакции, но он не предпринимает никаких попыток прокомментировать.

— У тебя есть пальто?

Она кивает, не в силах говорить.

—Дай мне билет. Я возьму его.

Она роется в сумочке, висящей на ее бедре, ее руки подрагивают, онапечально качает головой. Она не может вспомнить, где оставила его.

— Я потеряла его. Я думаю, что он, возможно, упал в... —она собирается сказать, «одно место», когда понимает, что ей не нравится это слово, и она не претендует быть той, кем не является... —в дамской комнате.

— Пойдем. Я куплю тебе другое.

—Я не могу уйти без него. Это не мое, — шепчет она.

Он вздыхает.

—Хорошо. Я забиру его. Это пальто...э-э...оранжевое?

Она внимательно смотрит на него. Похоже, где-то там, в глубине его слов сквозит оскорбление. Но его лицо остается без эмоциональным.

—Да.

—Подожди здесь. Никуда не ходи.

Она остается в центре комнаты, чувствуя легкое головокружение. У нее есть деньги, и она не изнасилована. Ее руки находят путь до ее рта и дотрагиваются до губ. Этот поцелуй. Как он заставил ее почувствовать. Просто думая об этом,она вспоминаетощущенияот его твердого тела, сплетенного с ней. Дверь открывается, и входит Руперт.

— Ты выглядишь испуганной. Почему? Я не желаю тебе вреда. На самом деле, япришел к выводу, что сейчас очень заинтересован в твоем предложении. Если тебепоказалось, что я раньше не ценил, то, что ты собираешься мне отдать, пожалуйста, прости меня.

—Нет, — говорит она, качая головой и делая шаг назад, — нечего прощать.

—Он действительно увеличил ставку вдвое?

—Мне не нужно больше, чем то, что я просила у вас.

—Тогда зачем идти к нему? Он ничем не отличается от меня. Он выбросит тебя, как только по полной использует тебя в постели, и закончит.

Она кивает.

— Конечно, он сделает это,но как вы уже заметили, я выставила определенную цену. Вы захотели поторговаться,а он готов был заплатить, —если бы ей только продержатьразговор с ним до тех пор, пока Блейк не вернется.

—Я тоже готов.

—Кроме того, вы хотите «Пятьдесят оттенков серого»,а он просто хочет женщину.

—Пожалуй, я передумал. Возможно, я тоже просто хочу женщину.

Он приближается все ближе.

—Блейк пошел, получить мое пальто. Он вернется в любоевремя.

—Но без этого он его не получит,—он протягивает ей билет.

Вдруг он тянет к ней руку. Она пытается отойти назад, но он хватает ее. Его хватка становится слишком крепкой, его пальцы мучительно впиваются в ее кожу,притягивая ее ближе.

—Вы причиняете мне боль.

—Ты будешь удивлена, как много боли может вытерпеть человеческое тело.

—Что вы хотите, Руперт?

—Я чувствую себя оскорбленным. То, что я хотел, и мне было обещано, у меня украл другой. Мне дали попробовать то, что мне очень понравилось. Ты сопротивляласьбесподобно, Лана. Возможно, ты получишь нас двоих. Я заплачу тебе тоже.

Лана моргает. Она не может поверить в то, что слышит. Если бы это не было так унизительно, то было бы нереально. У нее в окружении мощные мужчины, которые по-видимому, готовы платить огромные суммы, чтобы заняться с ней сексом.

— Я выбираю Блэйка.

—Он никогда не узнает, и даже если узнает, ему наплевать.Он не похож на мужчину, который хочет жениться на тебе. Ты просто шлюха, Лана, —произносит он пренебрежительно.

Дверь открывается, и Блейк появляется на пороге с ее оранжевымпальто, перекинутым через руку. Его лицо источает сталь. Он проходит в комнату, и Руперт отпускает ее руку. Онаотходитотнегоитретсвое запястье, котором уже появляются красные следы. Глаза Блейказаставляют их замолчать, затем он помогает ей надеть пальто.

—Готова?— спрашивает он.

Она кивает.

Он поворачивается к Руперт и носкомсвоего ботинка жестко ударяет в подбородок, так сильно, что экс-игрок в регби падает на пол с хрюканьем.

—Она может быть дешевая шлюха, но я плачуза то, что ты упустил тогда, поэтому она моя дешевая шлюха сейчас. И тебе придется запомнить это, —через плечо небрежно бросает Блейк.

Руперт хватается заразбитые, кровоточащие губы и показывает свою ярость только одному человеку, называя:

—Ты уволена,Блум,—кричит он обессиленно.

Блейк берет ее руку и выводит из этого места.

И нет ни одного человека на этойвечеринке, которыйбы не повернулся, чтобы непосмотреть на их уход.

5.

Автомобиль AstonMartin, словно сверкающая громадина с гладкой черной поверхностью, отливающая серым,был припаркован рядом с фонарным столбом. Одним из тех старомодных кованныхстолбов срифлёной поверхностью.

Она стоит на тротуаре, обхватив руками этот грубый, холодный металл.

— Залезай, — говорит он.

—А что, если мне станет плохо в вашей машине?

—Мой секретарь займется чисткой.

Она кивает, и отцепляется от металлического столба. Неужели, жизнь действительно становится легче? В этих туфлях и пьяная, ей кажется невероятнымопуститьсяна низкоепокачивающееся элегантное сиденье.

Глаза Блейкаследят за ее ногами. Она ставит в салон вторую, и он закрывает дверь.

Интерьер его автомобиля роскошный и богатый. Здесь даже пахнет дорого. Она никогда не была в таком автомобиле. Он слушает классическую музыку. Звуковая система отличная и превосходная музыка заполняет автомобиль.

—Как называется эта музыка?

—Гендель«Мессия», — говорит он и выключает ее. Он поворачивается к ней. В свете уличных ламп он выглядит суровым и далеким. В мягко освещенной темноте автомобиляего лицо по-прежнему остается напряженным. У нее снова возникает мысль, хладнокровный и холодный человек.

— Завтра я должен быть в Нью-Йорке, но мой секретарь позвонит тебе и сделает все необходимые приготовления.

Она благодарно кивает и смотрит в сторону. Она, как будто находится во сне.

— Где ты живешь?

— Килбарн.

— Дай код города? —просит он.

Она называет, и он устанавливает его в системе GPS.

Какое-то время они едут в молчании, пока она не в состоянии больше сдерживаться.

—Разве вы не хотите знать, сколько?

— Да, скажи мне.

Она называет сумму, и его глаза на миг покидают дорогу,чтобы взглянуть на нее.

—Что заставило тебя думать, что Руперт тотмужчина, который готов к этому?

Она пожимает плечами в темноте.

— Я не знаю. Я услышаласплетни, его секретаршаиногда выполняла его поручения,бронируя дорогие номера в отеле и оставляя конверт с десятью тысячами фунтов наличными.

— Я знаю, — говорит он тихо.

—Почему я?

Они останавливаются на красном свете светофора. Его пальцы сжимают руль. Длинные, сильные пальцы. Она смотрит на них.

И думает о том, как бы они передвинулись на ее тело. Он поворачивается к ней, его глаза резкие и опасные, полные обещаний.

—Ты хочешь узнать цветочную версию или напрямую.

Она прикусывает губу.

—Напрямую.

—Я хочу тебя жестко трахнуть до бесчувствия с того момента, как наши глаза встретились.

—А цветочная версия?

—Сейчас я думаю об этом, нет цветочной версии. Есть то, что есть.

Она поворачивается, чтобы посмотреть на его профиль. Он по-прежнему непреклонный.

Похоже, она прыгнула из огня, да в полымя? Все богатые люди тайно имеют какие-то извращения в своих сексуальных желаниях?

—Под трахнуть меня жестко и до бесчувствия,вы подразумеваетекакие-тожуткие или эксцентричные сексуальные вкусы?

Он мельком смотрит на нее. И опять же, выражение его лица, находится за пределами ее понимания.

— Нет, но я хочу использовать тебя настолько часто, насколько пожелаю, не зависимо от способа, в течение всего времени, пока я буду хотеть.

—Ох!— Как не странно, но его оскорбительные слова высвобождаютвспышки острого сексуального возбуждения в ее теле. — Я... и как долго вы думаете?

—Я решу это завтра. Но я предполагаю, один месяц буду это делать.

—Что делать?

—Не дашь мне скучать.

—И вы готовы заплатить сто тысяч фунтов за это?

Его губы скрутились в иронической улыбке.

—Когда я сделал свое предложение, я не представлял, во сколько ты оценила себя, это очень высоко, но я не расстраиваюсьиз-за этого. Несмотря на все заверения об обратном, никто не хочет торговаться. Они соглашаются на это только лишь потому, что не могут позволить себе лучшее,— он бросает взгляд на нее. —Дешево, как правило, означает, что ты получаешь гарантию безопасности, ты, в сущности, озвучив такую цену, становишься под удар.

Лана думает, что ее мать прочесывает супермаркеты, в поисках вещей, которые выставлены со скидкой, потому что по завышенной цене их не могут продать к определенной дате.

—Я потребую деньги вперед. Итак, как мы это сделаем?

—Мой адвокат составит соответствующий договор, ты должна будешь подписать его. После того, как ты это сделаешь, деньги будут на твоем счете в течение нескольких минут.

—Что-то вроде контракта?

—Соглашение о неразглашении.

Она кивает.

—Я полагаю, что богатые люди должны защищать себя.

— Да, — отвечает он коротко. Восстанавливается неловкое молчание.

Он, кажется, занят своими мыслями. Лана поворачивает голову,в которой поселилась уже пульсирующая боль, и смотрит в окно. Он быстро едет, и они уже на ЭдгвареРоуд.

— Я пошлю кого-нибудь завтра в полдень, чтобы отвезти тебя в твой офис, и ты сможешь забрать там свои личные вещи.

—Окэй, я могу пойти туда и сама.

—Я чувствовал бы себя счастливее, если бы ты былас сопровождением. Доставь мне удовольствие.

Она задумывается на мгновение. Ее точно не слишком прельщает перспектива, случайно наткнуться на Руперта.

— Ну, у меня только пара старых кроссовок там. Я не буду заморачиваться, чтобы забрать их.

—Как хочешь.

Они подъезжаютк блочныммуниципальным многоквартирным домам, в котоом она живет.

Он с удивлением оглядывается вокруг. Это ужасная жилищная недвижимость, которую он считает глубинкой города. Раньше он никогда не был в таком ужасном районе.

— Ты живешь здесь? —он не может скрыть своего отвращения.

— Да, — просто отвечает она.

Он останавливает машину напротив двухэтажного многоквартирного дома.

—Который твой?

Она указывает на последнюю квартиру на первом этаже, и говорит:

—Это моя.

Он не выключает двигатель, но поворачивается к ней.

—Дай мне свой телефон.

Она протягивает ему.

Он нажимает некоторые числа и ждет. Когда его телефон звонит, он нажимает на кнопку «отключения».

—У меня есть твой номер, и ты получила мой, — говорит он и протягивает ей телефон обратно.

— Спасибо.

—Возьми пару таблеток аспирина и ложись спать. И оставайся свободной завтра. Весь день.

—Oкэй.

—Я буду на связи завтра вечером.

Он наблюдает за ее шатающейся походкой и нерешительно передвигающимися ногами в этих ужасных туфлях, с усиливающимся цокающим звуком об асфальт, поднимающейся по лестнице и держась за металлические перила. У входа в дом, она разворачивается и поднимает руку, чтобы сообщить ему, что она благополучно дошла домой, и, что ему не следует ее больше ждать. Он не реагирует.

Просто сидит в машине, наблюдая за ней. Она пожимает плечами, и садиться на переднююступеньку, снимая с себя туфли. Держа их в руке, она вставляет ключ в дверь.

Только когда Лана закрывает свою переднюю дверь,то слышит журчание мощного двигателя,срывающегося с места, она вдруг осознает, что ни один мужчина не захотел узнать, зачем ей нужны деньги. Квартираосвещается только светом от уличных фонарей. Она идет босиком на кухню и шарит в темноте. Находит упаковку парацетамола, берет две таблетки и садиться за кухонный стол со стаканом воды,полностью ошеломленная, из-за того, что произошло этой ночью. У нее была абсурдная идея и...

—Я сделала это, — шепчет она среди знакомых теней, и широко улыбается. Она думает, о каменных бицепсах, накаченном животе, когда встретились ее руки с его телом. Она дотрагивается досвоих губ. Она все еще может чувствовать его губы, его руки. Она помнит, как потеряла контроль и совершенно забыла себя. И о совершенно незнакомомчертовски хорошем ощущении, которое он вызывал в ее теле и между ее ног. Это сон? Это не может быть в ее жизни.

Не очень-то радуйся пока. Он все еще может передумать.

Она глотает парацетамол,и избегая всех скрипучих мест, на цыпочках поднимается по лестнице. В маминой комнате свет не горит, поэтому она тихо открывает дверь, чтобы просто взглянуть на нее спящую. Но мама сидит на стуле у окна. Она, должно быть, видела, как Лана вернулась.

— Что ты делаешь?—спрашивает Лана.

— Я слышала, как ты пришла, —говорит ее мать тихо.

— Ты не можешь спать?

—Нет. Я начинаю химию в понедельник. Просто наслаждаюсь ощущением благополучия, я думаю.

Лана пересекает комнату и опускается на колени рядом с мамой.

Она не носит платок, и ее лысая голова сверкает в лунном свете. От этогоЛане становиться грустно.

— Мам, у меня хорошие новости для тебя. Помнишь, про клинику в Америке, о которой я тебе говорила.

Ее мать хмурится. Ей всего лишь пятьдесят, но беспокойство и боль, сделали ее измученной.

—Мы не можем себе этого позволить.

— Ну, это не сто процентов, но я думаю, что мне удалось собрать деньги.

—Как? Как ты это сделала?—голос ее матери подозрительно скептический.

—Я познакомилась с парнем. Богатым парнем, который просто хочет помочь.

—Богатый мужчина, который хочет помочь? — тон ее матери, откровенно не верящий.

—Мама, пожалуйста, не надо так. Это не то, о чем ты думаешь.

—Ах, нет? Тогда, что же это?

—Он просто хороший парень, который любит меня.

—Я не вчера родилась, девочка, —ее мать пальцами, как у скелета, хватает ее за руку.— Ты же ничего не сделала, о чемпотом пожалеешь, правда ведь?

—Я обещаю, что нет. Я просто выпила слишком много шампанского, — она дотрагивается своими подушечками пальцев до ее висков, —и в моей голове стучит. Я обещаю, я все расскажу завтра, когда посплю. —Она вспоминает, что последний раз солгаласвоей матери, когда ей было девять лет, и она притворилась, что почистила зубы. Виноватую и испуганную ее застукали, мчавшуюся вверх по лестнице с ее мокрой зубной щеткой.

Мать поднимает свои руки к ее и быстро убирает. Она прикасается кончиками пальцев кее темным синякам на запястье дочери, и ее обеспокоенные глаза впиваютсяв Лану.

—Откуда они взялись?

— Это не он,— нервно объясняет Лана.