Г. ф. Ильин

АКАДЕМИЯ НАУК СССР

ИНСТИТУТ ВОСТОКОВЕДЕНИЯ

ПАМЯТНИКИ ЛИТЕРАТУРЫ НАРОДОВ ВОСТОКА

ЗАКОНЫ МАНУ

Перевод С.Д.ЭЛЬМАНОВИЧА

Проверенный и исправленный Г.Ф.ИЛЬИНЫМ

СОДЕРЖАНИЕ

ГЛАВА I.............................................................................................. 9

ГЛАВА II........................................................................................... 16

ГЛАВА III......................................................................................... 30

ГЛАВА IV......................................................................................... 47

ГЛАВА V........................................................................................... 62

ГЛАВА VI......................................................................................... 72

ГЛАВА VII........................................................................................ 78

ГЛАВА Vlll........................................................................................ 91

ГЛАВА IX....................................................................................... 115

ГЛАВА Х......................................................................................... 135

ГЛАВА XI....................................................................................... 143

ГЛАВА XII...................................................................................... 159

ПРИМЕЧАНИЯ.............................................................................. 166

ПРЕДИСЛОВИЕ

"Законы Ману" (rnanavadharma^astra) — самый известный широкому кругу читателей и наиболее часто используемый специалистами-индологами памятник древнеиндийской литературы и исторический источник.

Этот сборник пользовался большим авторитетом у индийцев в древности и в средние века. Традиция, нашедшая отражение и в самом памятнике, приписывает его составление мифическому прародителю людей Ману. На самом же деле этот сборник не такой уж древний.

В VI-V вв. до н.э. в Индии, в долине Ганга, возникали крупные рабовладельческие государства. Новые государства выходили за племенные рамки не только территориально: приспособлялись к новым условиям родо-племенные институты, происходили изменения в идеологии и т. д. Обычное право и устные традиции уже не могли удовлетворять потребности государства. Возникли дхармасутры-основанные на "священном откровении" (на Веде) сборники фиксированных письменных правовых норм. Составлялись дхармасутры не органами государственного управления, а богословскими школами; они были сборниками не действующего законодательства, а поучений и рекомендаций к применению обычных правовых норм. Изложение отличалось бессистемностью, стиль — лапидарностью; дхармасутры не столько излагали, сколько напоминали основные положения, которые читателю должны были быть и так известны.

Из дхармасутр выросли дхармащастры — правовые трактаты, более систематизированные, предназначенные для изучения и лучшего запоминания, написанные стихами. Видный санскритолог Г. Бюлер утверждал, что основой дхармащастры Ману явилась какая-то недошедшая до нас дхармасутра i. Его точка зрения встретила серьезные возражения со стороны П.В.Кане ^ и К. П. Джаясвалы 2, отстаивающих самостоятельный характер возникновения "Манавадхармащастры". Спор будет решен в пользу Г. Бюлера, конечно, только тогда, когда древняя дхармасутра будет найдена. Но точка зрения Г. Бюлера, что дхармащастра Ману в том виде, в каком она дошла до нас, сложилась во II в. до н.э.-II в. н. э. *, в науке утвердилась ^ При этом не весь материал, содержащийся в сборнике, может относиться именно к указываемому периоду. Относительно новыми признаются первая и последняя (XII) главы. Из остальных глав более древними считаются II-VI главы. Но и в них имеются стихи, которые признают позднейшими добавлениями. "Законы Ману" оставляют впечатление большей целостности в композиционном отношении, чем дхармасутры, но и здесь имеются многочисленные повторения и неоправданные отступления; очень много противоречий, причем иногда противоречивые мнения приводятся непосредственно одно за другим.

"Законы Ману" в средние века неоднократно переписывали и комментировали, что само по себе показывает большое значение, которое придавалось в Индии этому древнему сборнику. До нас дошли комментарии Медхатитхи (IX в.), Говиндараджи "ХП- XIII вв.), Нараяны (XIV в.), Куллюкабхатты (XV в.), Рагхавананды (XVII-XVIII вв.), Нанданы и Рамачандры (XVIII в.); имеется и анонимный кашмирский комментарий. также, по-видимому, довольно поздний. То обстоятельство, что комментаторов отделяли от времени составления. "Законов Ману" многие века, что они жили в эпоху с иными общественными условиями и воззрениями, не могло не наложить отпечатка на их творчество; и не удивительно, что при толковании отдельных стихов сборника (особенно в религиозно-философских разделах) мнения комментаторов редко бывают единодушными. И все же работы средневековых индийских комментаторов (особенно Медхатитхи и Куллюкабхатты) имеют огромное значение — без них многие стихи "Законов Ману" оказались бы совершенно непонятными ".

I. The laws of Manu, transi. by G. Buhler, Oxford, 1866, p. XVIIIXLV ("The sacred books of the East", vol. XXV).

2. P. V. Kane, History of dharmasustra, vol. I-V, Poona, 1930-1956; vol. 1, 1930, p. 79-85.

* К. P. Jayasvala, Manu and Yajnavalkya, Calcutta, 1930, p. 46-49.

* The laws of Manu, p. CVI-CXVIII.

* П. В. Кане, принявший точку зрения Г. Бюлера в первых трех томах своей "History of dharmasastra", в т. IV уточняет ее, ограничив датировку II в. до н.э.-1 в. н.э. (см. Хронологическую таблицу). К. П. Джаясвала (стр. 20-44) указывает еще более точную дату: 150-120 гг. до н. э.

* В примечаниях к этому изданию перевода на русский язык приведены некоторые из наиболее важных противоречий.

Первый перевод "Законов Ману" с санскрита на английский язык был издан еще В. Джонсом в 1794 г.; "Законы Ману" и после этого неоднократно переводились полностью или частично на европейские языки и на некоторые языки Инли'и. Наиболее совершенны уже упоминавшийся английский перевод Г. Бюлера, а также А. К. Бернелла и Е. У. Хопкинса s. Следует упомянуть также переводы, изданные М. Н. Даттом " и Г. Н. Джха '".

В 1913 г. вышел в Петербурге перевод "Законов Ману" С. Д. Эльмановича ". Уже тогда русские санскритологи были не вполне удовлетворены этим переводом; в некоторых отношениях он действительно имел серьезные недостатки (о них будет сказано ниже). И все же опубликование этого перевода имело немалое значение. Широкая читающая публика в нашей стране смогла ознакомиться на своем родном языке с одним из самых замечательных памятников индийской литературы, сохранившим сведения о многих важнейших сторонах жизни древнеиндийского общества. Не только специалисты-индологи. но и историки самых различных профилей — историки культуры, религии и т. д., юристы, этнографы и др.-использовали в своей работе данные "Законов Ману". В советских университетах на исторических факультетах в студенческих семинарах неизменно изучают "Законы Ману" как исторический источник.

* Все комментарии (кроме кашмирского) собраны в издании. Manavadharmasustram (Institutes of Manu). With the commentaries of Medhatithi, Sarvajuanarayana, Kulluka, Raghavananda, Nandana and Ramachandra and Appendix. Ed. by V. N. Mandlik, vol. 1-3, Bombay, 1886.

* The Ordinances of Manu, transi. A. C. Burnell and Е. W. Hopkins, London, 1884.

* The dharma sastra (text and translation of the twenty samhitas). Ed. and publ. by М. N. Dutt (Shastri), vol. II, Calcutta, 1908.

* Manu-Sm;ti, The laa's of Manu with the Bhusya of Medh'al'^W., transi. by Ganga-Natha Jha, vol. 1-5, Calcutta, 1920-1926.

* С. Д. Эльманович, Законы Ману. Перевод с санскритского, СПб.. 1913.

Перевод С. Д. Эльмановича, выпущенный небольшим тиражом, стал уже библиографической редкостью. Поэтому решено было переиздать его, подвергнув проверке и переработке.

С. Д. Эльманович переводил с текста, изданного Делоншаном ". В свое время это было хорошее издание. Вообще многочисленные манускрипты с текстом "Законов Ману", сохранившиеся в Индии, отличаются единством — различия в них невелики. Все же представлялось целесообразным новое издание перевода давать не по изданию Делоншана, а по более новому. Выбрано было издание Джолли ^; это лучшее из имеющихся в нашем распоряжении изданий текста "Законов Ману".

Подавляющее большинство стихов (щлок), содержащих установления, приписываемые прародителю людей Ману, написано в желательном наклонении — оптативе, называемом также потенциалис. В санскритском языке оптатив применялся в тех случаях, когда давалось предписание или рекомендация, когда подчеркивалась условность действия и т. д. В русском языке желательное наклонение как самостоятельная грамматическая форма отсутствует, но возможности относительно точной его передачи имеются. Предложения с применением оптатива точнее всего переводятся на русский язык выражениями: "надо сделать то-то", "пусть поступает так", "если случится то-то, ему следует действовать так-то" и т. д. Этим подчеркивается желательность или необходимость того или иного действия, но не его обязательность, установленная в законодательном порядке. Однако почти всюду С. Д. Эльманович переводил такие предложения оборотами долженствования.

12 Manava-Dharma-Sastra, Lois de Manou. Publ. en Sanscrit... A. Deslongchamps, Paris, 1830.

* Manava Dharma-sastra. The code of Manu. Critically cd. by J. Jolly. London, 1887

Я позволю себе привести лишь несколько взятых наудачу примеров неуместности перевода оптатива долженствованием.

В стихе IV, 61 говорится о том, что благочестивому брахману не следует жить (па nivaset) в стране, где царем щудра, где много людей неблагочестивых и т.д. С. Д. Эльманович переводит: "он не должен жить...". Но выражение "не должен", _конечно, не точно, так как здесь нет долга, отсутствует обязательство перед кем бы то ни было. Достаточно посмотреть контекст, чтобы убедиться, что речь идет именно о рекомендациях и советах. В качестве примера можно привести также стихи IV, 73 ("Он должен входить в огороженное селение или в дом только через ворота и ночью должен держаться вдали от корней деревьев"), IV, 77 и многие другие.

Обратим также внимание на стих VII, 170 в переводе С. Д. Эльмановича: "Но когда он (царь. — Г. И.) находит своих подданных очень довольными, а самого себя достигшим высшей степени [власти], тогда он должен предпринять войну (tada kurvita vigraham)". Однако тут нет никакого долженствования. Здесь просто дается царю совет начинать войну только при определенных благоприятных для него обстоятельствах; при этом царь руководствуется соображениями политической целесообразности и выгоды, а отнюдь не долгом. В других рядом находящихся стихах даются советы, при каких условиях не следует начинать войну, а лучше прибегнуть к другим формам политики; С. Д. Эльманович же всюду повторяет: "должен", "должен", "должен"... Если бы лишь несколько стихов было переведено с использованием долженствования (в некоторых случаях это не вызвало бы серьезных возражений), беда была бы невелика, но когда так переведено почти все, это необходимо исправить. В обыденной жизни неоднократно приходится сталкиваться с тем, что долженствование применяется и в тех случаях, когда имеется в виду только желательность того или иного действия. Однако при переводе текстов, имеющих значение исторического источника, смешение наклонений нежелательно; оно способно исказить общий характер источника и придать "Законам Ману" в общем несвойственный им характер обязательности.

В сущности и перевод названия сборника-"Законы Ману" не совсем точно передает санскритское наименование гпапаvadharma^astra. Следовало бы перевести точнее: "Наставления Ману в дхарме".

В русском языке нет слова, которое в точности соответствует санскритскому dharma. Приведу пример того, как в нескольких случаях его вынужден переводить С. Д. Эльманович: 1, 26-достоинство; 1, 29-добродетель; 1, 81-правда; 1, 82-заслуга; 1, 85- обязанность; 1, 98-священный закон; 1, 99-закон; 1, 108-главнейший закон; 1, 114-закон, обязанность; 1, 118-законы, правила; II, 25-законоположение; II, 35-духовная заслуга; II, 150-предписанная обязанность; II, 229-достойное награды деяние; III, 29-34- форма (брака); VIII, 17-правосудие; VIII, 44-право; VIII, 49-нравственное убеждение; IX, 66-обычай; IX, 238- религиозный обряд; IX, 251-справедливость; IX, 273-религиозный обряд, обязанность, долг; X, 77-возложенное дело; X, 81-исполнение обязанностей; X, 90-религиозная цель; X, 101-образ (действий); X, 117-благочестивая цель. Очевидно, лучше этот термин совсем не переводить ^.

* "Дхарма — одно из тех санскритских слов, которые делают тщетными все попытки найти точное соответствие в английском или в какомлибо другом языке". Так начинает П. В. Кане свое фундаментальное исследование "History of dharmasastra" (vol. I, p. 7).

Условия материальной и духовной жизни и общественные отношения в древней Индии отличались большим свособразием, поэтому и общественно-политическая терминология того времени весьма сложна, и во многих случаях термины не могут быть точно переведены на русский язык. Употребление в русском переводе таких терминов, как дхарма, гуру, снатака, млеччха, дасью, риши, щастра, атман, мантра (наряду с ужь вошедшими в русский язык — брахман, кшатрий и некоторыми другими), представляется нам закономерным и оправданным.

Под законом в настоящее время обычно понимается обязательная норма, установленная высшим законодательным органом власти. Слово "дхарма" не имело такого значения; оно означало совокупность правовых, моральных, этических и других норм, определяющих добродетельность человека и правила жизни в зависимости от его общественного положения. В стихе VI, 92 дается следующее перечисление признаков дхармы: "Постоянство, снисходительность, смирение, не-похище-ние, чистота, обуздание чувств, благоразумие. знание Веды, справедливость и негневливость — образуют дхарму, обладающую десятью признаками". Приведем также стих IV, 138: "Надо говорить правду, говорить приятное, не следует говорить неприятную правду, не следует говорить приятную ложь — такова вечная дхарма" ^. Выполнение этих общих предписаний наряду с присущими каждой варне и означало выполнение дхармы. Итак, дхармащастра Ману-это сборник таких предписаний члену общества, исполнение которых считается в соответствии с господствующей системой взглядов и религией добродетелью. Дхармащастры были только основой законодательства, но отнюдь не кодексами самих действующих законов.

* Переведено у С. Д. Эльмановича так: "Он должен говорить правду, должен говорить приятное, он не должен говорить неприятной правды и не должен говорить приятной лжи: таков вечный закон".

В младших классах школы в дореволюционной России преподавался "закон божий"; вели этот предмет обычно священнослужители. На уроках детям внушались правила морали, основанные на "священном писании". Многое из того что осуждалось в "законе божьем", государственная власть считала наказуемым деянием (убийство, кража, насилие, мошенничество и т. д.), многое же осуждалось только с точки зрения "закона божьего", но не считалось преступлением с точки зрения действующего законодательства (лживость, тщеславие,. скупость, пренебрежение религиозными обязанностями и т. д.). Нельзя утверждать, что "закон божий" и древнеиндийская дхарма — одно и то же, но общее сходство имеется. Вследствие этого дхармащастры и являются столь разнохарактерными по содержанию — они включают предписания не только относительно гражданского и уголовного законодательства, но и относительно обязанностей членов различных вари, норм семейной жизни, культовые и даже санитарно-гигиеническне предписания и т. д.

Заглавие "Законы Ману", по-видимому, придется оставить,. несмотря на его неточность: слишком уж прочно оно укоренилось. Но, надо надеяться, оно не будет столь же неправильно ориентировать читателя, как прежде, поскольку здесь дано разъяснеинс, а главное, раз оптатив не будет переводиться; долженствованием. Читателю должно быть ясно, что это не свод действующего законодательства, а только крайне тенденциозный (хотя и весьма авторитетный) сборник поучений в добродетели, да к тому же и составленный только одной из многочисленных брахманских школ, изучавших ведийские тексты.

При редактировании перевода С. Д. Эльмановича выяснялась необходимость внести и некоторые стилистические изменения. Дхармащастры отличаются лапидарностью. Характерно при этом широкое использование причастий и деепричастий: в санскрите они вообще играют важную роль. К сожалению, в переводе С. Д. Эльмановича вместо причастных и деепричастных оборотов слишком часто употребляются придаточные предложения. Русский язык по особенностям своего грамматического строя дает значительные, однако мало использованные переводчиком возможности точной передачи литературного стиля подлинника.

Приведу только один пример. Стих IV, 101 переведен С. Д. Эльмановичем так: "Тот, кто изучает, должен всегда избегать (чтения) в следующих обстоятельствах, когда изучение Веды запрещено, и тот, кто обучает учеников, согласно предписанному правилу (должен поступать подобным образом)". Между тем при переводе причастий, содержащихся в тексте, он выглядит так: "Изучающий {сам] и обучающий учеников, согласно предписанному правилу, пусть избегает следующих [обстоятельств], не допускающих чтения Веды".

В санскритском языке вообще и, в частности, в "Законах Ману" широко используется пассивная глагольная форма. Не во всех случаях пассивная форма подлинника может быть передана на русском языке, но иногда переводчик без большой необходимости переводил пассивный оборот активным (например, III, 212; V, 147; VIII, 312; XI, 18 и др.).

В тех случаях, когда в "Законах Ману" речь идет о культе или религиозно-философских вопросах, ошибки, неточное употребление терминов и т. п. встречаются сравнительно редко. Что же касается явлений хозяйственной или общественной жизни, то здесь исправления пришлось делать чаще. По-видимому, это объясняется характерной для буржуазной исторической науки недооценкой социальных и экономических факторов в истории. Считалось, что небрежности в этой области более извинительны, чем в вопросах, касающихся религии, философии и т. д.

В результате переводчик, как это и было принято в его время, различные термины varna и jati перевел одним и тем же сотовом "каста"; между тем они обозначали не тождественные, хотя и сходные общественные институты. Современного читателя может ввести в заблуждение перевод в стихе III, 77 термина a^rama словом "класс"; в VI, 87 упоминается даже "класс домохозяев". Неправилен перевод в стихе X, 59 duryoni как "незаконнорожденный"; это слово означало "имеющий низкое происхождение", что ясно и по контексту. Слово dvijati, которое в большинстве случаев правильно передается как "дваждырожденный", иногда (например, II, 108) переводится словом "ариец". Переводчик имеет право думать, что это одно и то же, но не имеет права переводить произвольно.

Стих VI, 45 переводчик дал в следующем виде: "Он не должен желать умереть, он не должен желать жить; он должен' ждать [своего назначенного] часа, как раб [ждет] уплаты своего жалованья". О том, что не следует переводить оптатив долженствованием, уже говорилось. В данном случае привлекает внимание другое. По смыслу перевода оказывается, что' раб получает жалованье (nirve^a). Однако в тексте стоит слово bhrtaka, что значит "слуга". Легко понять, как это меняет смысл стиха и к каким недоразумениям может привести.

В стихе VII, 24 мы читаем: "Все касты испортились бы [от смешения], все преграды рушились бы и все люди пришли бы в ярость [один против другого] вследствие ошибок относительно наказания". Я уже упоминал о том, что не следует употреблять термин "каста" в равной степени для перевода двух санскритских терминов varna и jati (в этом случае в подлиннике дается термин varna); поэтому обращаю внимание только на. конъектуру "один против другого". Введение ее явно искажает общий смысл, потому что общественное явление объясняется как вопрос личных отношений; выражение же в подлиннике ясно и не требует конъектур: sarvalokaprakopa — "возмущение (или "восстание". -Г. И.) всего народа". Общий контекст и особенно непосредственно следующий стих (даже и в том виде, как он переведен самим С. Д. Эльмановичем) позволяют думать, что речь идет именно об общественных потрясениях ".

* У Г. Бюлера конъектура основана, по-видимому, на толковании: Нараяной слова prakopa как anyonyavaira. С. Д. Эльманович некритически следует Бюлеру.

Совершенно непонятно, зачем переводчику понадобилось добавлять в стихе IV, 159 в скобках конъектуру "успех", которая искажает смысл стиха, имеющего принципиальное значение: "Он должен тщательно избегать всякого дела, [успех]" которого зависит от других; но он должен ревностно приниматься за то, [исполнение] чего зависит от него самого". Между тем стих нетруден для перевода и не требует конъектур: "Надо тщательно избегать всякого дела, зависящего от чужой воли, но, что зависит от своей воли, надо исполнять ревностно". Судя по переводу С. Д. Эльмановича, составители сборника по неизвестной причине возражают против коллективных усилий в труде, на самом же деле речь идет о желательности сохранения экономической независимости. Это показывает и следующий стих ("Все, зависящее от чужой воли, — зло, зависящее от своей воли — благо; необходимо знать это краткое определение блага и зла"), переведенный и С. Д. Эльмановичем в основном правильно.

Имеются и прямые ошибки в переводе. Приведу только некоторые. Так, слово tvac в IV, 221 С. Д. Эльманович перевел как "водка", хотя оно означает "кожа". В VIII, 297 слово panca^at переведено как "пятьсот", хотя оно означает "пятьдесят". В VIII, 326 слово sutra переведено как "волокно". тогда как это — "пряжа". В стихе X, 45 слово bahu переведено как "мышцы", хотя это, конечно, "рука"; кстати, в 1, 87, где говорится о сотворении четырех варн и употребляется то же выражение (mukhabahurupajjanam — "рожденных от уст, рук, бедер и ступней"), перевод слова bahu дан верно. В VIII, 303 слово daksina ("жертвенный дар") переведено как "жертвенный огонь". В III, 142vaptar ("сеятель") переведено словом "домохозяин". В III. 158 garada ("отравитель") переведено как "арестант". В V, 100 dvijottama неудачно переведено "дваждырожденнейший", тогда как надо перевести "лучший из дваждырожденных" (обычный эпитет брахмана). Подобного рода примеров можно привести множество; в одной только главе VIII можно указать, кроме ранее упомянутых, стихи 195, 202, 221, 222, 229, 281, 294, 313, 349, 365, 388, 398, 408.

В некоторых случаях пропущены отдельные слова. Иногда это не меняет существенным образом смысла, но иногда меняет. Так, стих V, 33 разрешает есть мясо лишь по определенным правилам, но имеется оговорка, что это не касается исключительных случаев; однако слово anapadi ("за исключением крайних обстоятельств") оказалось опущенным при переводе. В стихе VIII, 121 опущено слово ^ate ("сто"); вместо штрафа в две сотни пан получился штраф в две паны. В том же стихе paiam переведено как "средний", тогда как это значит "высший". В стихе IX, 139 не переведено слово amutra, подчеркивающее, что речь идет о посмертном спасении человека, в XI, 78 trir — "трижды", в XI, 181 samvatsarena — "в течение года". Каждый из этих пропусков существенно меняет смысл.

Основным недостатком перевода С. Д. Эльмановича следует считать слишком близкое следование английскому переводу Г. Бюлера. Каждому, кто сверит оба перевода, это неизбежно бросится в глаза. Все толкования терминов, особенности оборотов, конъектуры в скобках и без них принадлежат Бюлеру. Иногда создается впечатление, что С. Д. Эльманович переводил скорее Бюлера, чем санскритский текст. В подтверждение этого можно привести следующие примеры. Стих II, 21 таков: "Та страна, которая [находится] между Химаватом и Виндхьей, к востоку от Винащаны (pragvina^anad) и к западу от Праяги (pratyageva prayagacca), называется Мадхьядещей". У Бюлера переведено: "...to the east ot Prayaga and to the west of Vina^ana...", что противоречит не только тексту, но и здравому смыслу, ибо Винащана находилась западнее Праяги. Имея перед собой текст подлинника и перевод Г. Бюлера, можно легко обнаружить погрешность. Однако С. Д. Эльманович сделал такую же ошибку еще раз; это тем более говорит не в его пользу, что в "Additions and corrections" (стр. 613) Г. Бюлер эту свою ошибку отмечает. В стихе II, 70 слово udanmukhah ("с лицом, обращенным к северу") Г. Бюлер не перевел; не перевел его и С. Д. Эльманович. В II, 146 оба пропустили слово viprasya ("брахмана"). В переводе стиха XI, 133 Г. Бюлер упоминает "сто йоджан", основываясь, по-видимому, на комментарии Медхатитхи; С. Д. Эльманович, который не пользовался комментариями, тоже указывает сто йоджан, тогда как в тексте говорится об одной йоджане. К IX, 326 у Бюлера дается ссылка на X. 77-78; она не точна — надо было указать X, 78-79; и эта же ошибка допущена С. Д. Эльмановичем.

"Законы Ману"-источник сложный, трудный для понимания. К сожалению, комментарии к старому изданию перевода очень скудны; их пришлось значительно расширить. Места, к которым даны примечания, отмечены звездочками. Составлены также указатели.

Конъектуры даны в квадратных скобках. В круглых скобках приводится транскрипция терминов и особенно важных слов.

Г. ф. Ильин