Статья 25

Неприкосновенность жилища представляет собой одну из основных гарантий предусмотренного частью 1 ст. 23 Конституции права на неприкосновенность частной жизни. Именно такое значение может быть придано этому правовому институту, исходя из положений п. 1 ст. 17 Международного пакта о гражданских и политических правах, указывающих на необходимость обеспечения неприкосновенности жилища в одном ряду с обеспечением невмешательства в личную и семейную жизнь человека, с защитой его чести и репутации, с охраной тайны его корреспонденции.

Таким образом, трактовка используемого в комментируемой статье понятия "жилище" в значительной мере определяется содержанием именно означенного круга правоотношений. В этой связи нельзя не заметить, что термин "жилище" в ст. 25 и 40 Конституции используется для обозначения понятий хотя и совпадающих в значительной своей части, но все же не тождественных. В законодательстве дефиниция понятия "жилище" отсутствует, при том что в отдельных законодательных актах раскрываются такие понятия, как "жилое помещение", "жилищный фонд", "место жительства". О жилище же как объекте незаконного вторжения, пожалуй, наиболее полно было сказано в Постановлении Пленума Верховного Суда СССР N 11 от 5 сентября 1986 г. "О судебной практике по делам о преступлениях против личной собственности", с изм. от 30 ноября 1990 г. (БВС СССР. 1986. N 6; Ведомости СССР. 1991. N 2), которое, несмотря на происшедшие после его принятия изменения в законодательстве о преступлениях против собственности, не утратило своего значения. Как указывалось в этом Постановлении, под жилищем следует понимать помещение, предназначенное для постоянного или временного проживания либо пребывания людей (индивидуальный дом, квартира, комната в гостинице или в общежитии, дача, садовый домик, туристская палатка и т.п.), а также те его составные части, которые используются для отдыха, хранения имущества либо удовлетворения иных потребностей человека (балкон, веранда, кладовая и т.п.). Оценка режима того или иного помещения как жилища не меняется от того, что оно одновременно используется его собственником или нанимателем в качестве рабочего кабинета (офиса) либо производственного помещения (например, для занятия частной юридической либо зубоврачебной практикой). Именно такая позиция была высказана Европейским судом по правам человека, констатировавшим в Постановлении от 16 декабря 1992 г. по делу "Нимитц против Германии", что профессиональной деятельностью можно заниматься в жилище, тогда как в служебных помещениях можно заниматься деятельностью, не связанной по своей сути с выполнением профессиональных функций. Исходя из этой правовой позиции, ЕСПЧ в названном Постановлении признал нарушающим право на неприкосновенность жилища проникновение в офисное помещение, занимаемое адвокатом*(2).

Столь же расширительное толкование понятия "жилище" ("жилое помещение") как объект посягательства на его неприкосновенность и тем самым как объект посягательства на тайну частной жизни было дано и в ряде других решений ЕСПЧ, в которых жилищем признавались цыганские кибитки, принадлежащие собственнику производственные, включая складские, помещения и т.д.

Устанавливаемые комментируемой статьей гарантии неприкосновенности распространяются как на само жилище, так и на все предметы и документы, находящиеся внутри него, а также на всю информацию, которая в этом помещении хранится или передается.

Конституция, гарантируя неприкосновенность жилища, устанавливает вместе с тем запрет на проникновение в жилище помимо воли проживающих в нем лиц, из чего можно сделать вывод, что нарушение неприкосновенности жилища может быть связано не только с проникновением в него, но и с иными действиями государственных органов, организаций, должностных лиц и граждан (например, с поджогом жилого дома). При этом как те, так и другие действия не могут расцениваться как нарушение конституционного права на неприкосновенность жилища, если они направлены на обеспечение реализации прав и законных интересов граждан, являющихся собственниками данного жилого помещения, либо зарегистрированных в нем, либо принудительно вселенных в это помещение по решению суда.

Проникновение в жилище означает открытое или тайное вторжение в него с целью проживания или в иных целях лиц, которые по закону не вправе находиться в нем помимо воли проживающих лиц. Это вторжение может выражаться как в физическом вхождении постороннего в жилище (или в отказе покинуть его), так и в забрасывании в жилое помещение различных предметов, установлении в нем технических средств, позволяющих вести прослушивание ведущихся там разговоров или визуальное наблюдение за происходящими событиями, и т.д. Нарушение неприкосновенности жилища будет иметь место и в тех случаях, когда с помощью современных технических приспособлений, установленных за пределами жилища, ведется наблюдение за тем, что происходит внутри него.

Нарушение неприкосновенности жилища в зависимости от его характера и порожденных последствий может влечь для виновных в этом лиц наступление дисциплинарной, административной или даже уголовной ответственности. В частности, согласно ст. 139 УК, незаконное проникновение в жилище, совершенное против воли проживающего в нем лица, подлежит наказанию вплоть до трех лет лишения свободы.

Вместе с тем действующее законодательство предусматривает ряд ситуаций, в которых проникновение в жилище помимо воли проживающих там лиц признается правомерным.

Во-первых, правомерно проникновение в жилище, предпринятое в целях предотвращения или устранения стихийно возникшей опасности для проживающих там людей или для иных граждан (прежде всего соседей). Необходимость в таком проникновении может возникать при пожарах, наводнениях, утечке газа, повреждениях электропроводки или водоснабжающих коммуникаций и т.п. и в правовом отношении основывается прежде всего на общих законодательных положениях о причинении вреда в состоянии крайней необходимости (в частности, ст. 39 УК, ст. 2.7 КоАП, ст. 1067 ГК). Наряду с этим в ряде законодательных актов содержится специальная регламентация ситуаций, связанных с вынужденным проникновением в чужое жилище. В частности, пункт 18 ст. 11 Закона РФ от 18 апреля 1991 г. "О милиции" (Ведомости РФ. 1991. N 16. ст. 503) предоставляет милиции право беспрепятственно входить в жилые и иные помещения для обеспечения личной безопасности граждан и общественной безопасности при стихийных бедствиях, катастрофах, авариях, эпидемиях, эпизоотиях и массовых беспорядках, угрозе совершения преступления.

Проникновение в жилище работников технических служб для устранения различных неполадок, представляющих опасность для жилого помещения или других граждан, как правило, должно осуществляться в присутствии должностных лиц соответствующих жилищных органов или собственника жилого помещения. Однако понятно, что, скажем, при пожаре или затоплении соблюдение таких требований может оказаться крайне затруднительным, если вообще реальным.

Во-вторых, закон признает допустимым принудительное проникновение в жилище в целях выявления, пресечения, раскрытия преступления или для обнаружения лица, скрывающегося от следствия и суда. Так, согласно п. 18 и 24 ст. 11 Закона "О милиции" сотрудники милиции вправе беспрепятственно входить в жилые и иные помещения граждан, на принадлежащие им земельные участки и осматривать их при преследовании лиц, подозреваемых в совершении преступлений, либо при наличии достаточных данных полагать, что там совершено или совершается преступление; они могут осматривать места хранения огнестрельного оружия, боеприпасов к нему. Право беспрепятственно входить в жилые и иные принадлежащие гражданам помещения в случае, если имеются достаточные данные полагать, что там совершено или совершается преступление, а также в случае преследования лиц, подозреваемых в совершении преступлений, если промедление может поставить под угрозу жизнь и здоровье граждан, предоставлено и органам федеральной службы безопасности (п. "з" ч. 1 ст. 13 ФЗ от 3 апреля 1995 г. "О федеральной службе безопасности"//СЗ РФ. 1995. N 15. ст. 1269; в ред. от 27 июля 2006 г.).

Ограничение конституционного права на неприкосновенность жилища допускается, согласно ч. 2 ст. 8 ФЗ от 12 августа 1995 г. "Об оперативно-розыскной деятельности" (СЗ РФ. 1995. N 33. ст. 3349), при проведении на основании судебного решения оперативно-розыскных мероприятий в связи с информацией о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного противоправного деяния, по которому производство предварительного следствия обязательно; о лицах, подготавливающих, совершающих или совершивших противоправное деяние, по которому производство предварительного следствия обязательно; о событиях или действиях, создающих угрозу безопасности Российской Федерации. Причем в случаях, которые не терпят отлагательства и могут привести к совершению тяжкого преступления, а также при наличии данных об угрозе безопасности Российской Федерации соответствующие оперативно-разыскные мероприятия могут быть проведены и на основании мотивированного постановления одного из руководителей органа, осуществляющего оперативно-разыскную деятельность, с обязательным уведомлением суда (судьи) в течение 24 часов. В течение 48 часов с момента начала проведения оперативно-разыскного мероприятия орган, его осуществляющий, обязан получить судебное решение о проведении такого оперативно-разыскного мероприятия либо прекратить его проведение.

Уголовно-процессуальный закон предусматривает возможность принудительного проникновения в жилище для выполнения целого ряда следственных и иных процессуальных действий: осмотра места происшествия или помещения, обыска, выемки, наложения ареста на имущество (ст. 115, 176, 182, 183 УПК).

Такие действия будут укладываться в конституционно установленные рамки лишь при условии, что осуществляются они в строгом соответствии с установленными в законе основаниями и порядком. В частности, их проведение возможно только по возбужденному уголовному делу (кроме случаев осмотра жилища, являющегося местом совершения преступления) и лишь на основании судебного решения (п. 4, 5, 9 ч. 2 ст. 29 УПК). В таком же порядке вхождение в жилище должно осуществляться и при необходимости производства в нем любых других следственных действий: допроса, опознания, следственного эксперимента и т.д., хотя прямо об этом в законе не говорится. Но, как представляется, определяющим в этом вопросе должно быть не столько содержание того или иного следственного действия, сколько то, что это действие сопряжено с ограничением права на неприкосновенность жилища.

В случаях, не терпящих отлагательства, указанные действия могут быть совершены и без судебного решения на основании постановления следователя или дознавателя, но с обязательным уведомлением об этом в течение 24 часов прокурора, начальника следственного подразделения и суда; судья же в течение 24 часов с момента получения уведомления о произведенном процессуальном действии, сопряженном с проникновением в жилище, обязан принять решение о его законности или незаконности и, соответственно, о допустимости или недопустимости доказательств, полученных в результате такого действия (ч. 5 ст. 165 УПК).

В-третьих, законным признается и такое принудительное проникновение в жилище, которое вызывается необходимостью обеспечить исполнение судебных решений по уголовным и гражданским делам, а также иных актов. Право судебных приставов-исполнителей входить в помещения, занимаемые гражданами, в случаях если это необходимо для обеспечения исполнения судебного решения, в частности о наложении ареста на имущество, об изъятии определенных предметов, о принудительном выселении, лишении родительских прав, об отобрании ребенка и др., предусматривается пунктом 2 ст. 12 ФЗ от 21 июля 1997 г. N 118-ФЗ "О судебных приставах" (СЗ РФ. 1997. N 30. ст. 3590) и статьей 39 ФЗ от 21 июля 1997 г. N 119-ФЗ "Об исполнительном производстве" (там же. ст. 3591).

Специфические гарантии неприкосновенности жилища предусмотрены действующим законодательством в отношении отдельных категорий лиц, чья деятельность, будучи сопряженной с повышенным профессиональным риском и особой ответственностью, нуждается в особом обеспечении.

В соответствии со ст. 19, 20 ФЗ от 8 мая 1994 г. (с изм. и доп.) "О статусе члена Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" член Совета Федерации и депутат Государственной Думы в течение всего срока их полномочий обладают неприкосновенностью, которая распространяется в том числе и на их жилое помещение. Конституционный Суд, проверяя по запросу Президента конституционность вышеуказанной нормы, отметил в Постановлении от 20 февраля 1996 г. N 5-П (СЗ РФ. 1996. N 9. ст. 828), что, по смыслу ст. 98 Конституции в соотнесении ее со ст. 22-25, неприкосновенность парламентария не ограничивается только его личной неприкосновенностью и, следовательно, без согласия соответствующей палаты Федерального Собрания неприкосновенность занимаемых депутатом жилых и служебных помещений не может быть нарушена В силу этого Постановления обыск и иные следственные действия, сопряженные с ограничением неприкосновенности жилища, могут быть произведены лишь после получения на то согласия Совета Федерации или Государственной Думы.

Несколько иные условия, при которых возможно законное проникновение в жилое помещение судьи, предусматриваются Законом РФ от 26 июня 1992 г. "О статусе судей в Российской Федерации" (Ведомости РФ. 1992. N 30. ст. 1792; с изм. и доп.). Согласно п. 6 ст. 16 Закона, оно допускается при условии соблюдения Конституции и только в связи с производством по уголовному делу в отношении этого судьи.