Искания в двадцать лет

Отрыв от родительских корней

До восемнадцати лет все ясно: “Нужно оторваться от родительского дома”. Обычно даже в школе мы чувствуем себя вполне самостоятельными, оторванными от родителей. Постепенно связующая нить истончается.

После восемнадцати лет мы по-настоящему начинаем отдаляться от семьи. Университет, военная служба, кратковременные поездки помогают сделать первые шаги. Представление о мире нашей семьи и наше собственное — различны. Свой жесткий протест — “Я знаю точно, чего хочу!” — мы стараемся аргументировать любыми доступными нам средствами, но не можем избавиться от страха, что мы только дети и не можем сами о себе позаботиться. Мы скрываем эти чувства за полным пренебрежением и напускной самоуверенностью. Мы обращаемся к сверстникам, заменяя их мнением советы родителей. Общение с семьей мы заменяем общением с теми людьми, взгляды которых совпадают с нашими. Но это продолжается недолго. И как только наши убеждения начинают расходиться с сомнительными идеалами “нашей группы”, эти люди оказываются “предателями”. Этот этап обычно приходится на возраст между восемнадцатью и двадцатью двумя годами.

Одна наша половина пытается быть индивидуальностью, а другая стремится восстановить безопасность и комфорт и слиться воедино с другим человеком. Одно из самых популярных противоречий этого перехода заключается в следующем: мы можем ускорить наше развитие, присоединившись к сильному человеку. Но люди, которые вступают в брак в это время, часто продолжают поддерживать финансовые и эмоциональные связи с семьей и родственниками, что мешает им стать экономически независимыми.

Стремительный отрыв от родительских корней, вероятно, дается легче и обеспечивает нормальное развитие жизненного цикла взрослого человека. Если в этот момент кризис личности отсутствует, то он проявится позднее, на переходной ступени, и тогда ударит больнее.

Искания в двадцать лет

В этот период мы сталкиваемся с вопросом, как удержаться в мире взрослых.

Самая актуальная тема двадцатилетних — делать то, что “должно”. Это “должно” сильно зависит от модели семьи, влияния культуры, предрассудков нашего общества. Если в обществе преобладают принципы, согласно которым следует жениться и отгородиться от общества дверью, то образуется вздорная семья. Если общество настаивает на необходимости заниматься делом, то двадцатилетние люди, вероятно, оседлают свой “Харлей-Дэвидсон” и рванут куда глаза глядят, приняв на себя обязательство не иметь никаких обязательств.

Одно из типичных заблуждений двадцатилетних — их внутреннее убеждение в том, что выбор, который они сделали, является окончательным. Но изменения в выборе не только возможны, но, зачастую, и неизбежны.

Здесь может сработать один из двух импульсов. Повинуясь одному, мы желаем построить прочную безопасную структуру на будущее и готовы принять на себя высокие обязательства. Однако люди, принявшие уже готовую форму, не анализируя ситуацию, вероятно, чувствуют себя словно взаперти.

Второй импульс побуждает нас изучать и экспериментировать, сохраняя динамичную, легко обратимую структуру. Он охватывает людей, которые в экстремальных условиях, столкнувшись с трудностями, мечутся с одной работы на другую, растрачивая свои двадцать лет в затянувшемся переходном периоде.

Хотя выбор двадцатилетних не окончателен, он все равно включает ту или иную жизненные модели. Некоторые из нас ведут скрытный образ жизни, другие живут одним днем, третьи заботятся о ком-то, и так далее.

Одолеваемые иллюзиями и верой в силу воли, мы в двадцать лет часто полагаем, что наш выбор есть единственно правильный курс в жизни. Мы хмуримся и выражаем недовольство при малейшем намеке на то, что похожи на своих родителей. Мы готовы согласиться с тем, что двадцать лет родительского воспитания находят отражение в наших реальных действиях и отношениях. Но наш девиз гласит: “Это не я. Я совсем другой”.