Глава 19 Россия: наш дом или общеевропейский «Газпром»?

Главное — не в том, где мы находимся, а в том, куда мы движемся.

Россия пребывает в парадоксальной ситуации. На фоне Японии, Китая, стран Евро-Американского конгломерата мы имеем несопоставимо более богатый природно-ресурсный потенциал (черноземы, леса, нефть, газ, почти все промыш-ленно значимые металлы и т. п.), самый высокий в мире образовательный уровень населения, мощный интеллектуальный потенциал. То есть все, необходимое для функционирования передового производства, удовлетворяющего все жизненно значимые общественные потребности, в стране есть, а подавляющее большинство нашего народа влачит беспросветно нищенское существование.

В то же время Китай за первые 10 лет с начала нашей «перестройки» удвоил свой валовой внутренний продукт, когда Россия сократила его практически вдвое. Все лозунги, провозглашенные руководством страны на старте «перестройки», воплощены в жизнь с точностью «до наоборот». Мы получили крах вместо перехода к лучшему качеству жизни, распространение алкоголизма и наркомании — вместо отрезвления народа; дикий капитализм — вместо «социализма с человеческим лицом»; развал науки и народного хозяйства и беспросветный кризис — вместо ускорения социально-экономического развития; внутри-российскую войну — вместо укрепления дружбы народов.

Эти парадоксы во всех сферах жизнедеятельности общества свидетельствуют не об отдельных частных ошибках, а об общем системном кризисе, об изъянах в нашем миропонимании, которое не соответствует объективной реальности и интересам общественного развития. Это касается как «элиты», в чьих руках сосредоточена государственная и бизнес-власть, так и простонародья, из которого вышла в своем большинстве нынешняя «элита». А еще в большей мере это касается детишек нынешней «элиты», выросших на всем готовом вне труда и какой-либо ответственности, но претендующих на государственную и бизнес-власть в обозримой перспективе на основании «наследственного права».

В настоящее время в России сложилась такая ситуация, которую в свое время Т. К. Честертон охарактеризовал словами: «Не в том дело, что люди не могут увидеть решение, дело в том, что они обычно не могут увидеть проблему».

Так вот проблема именно в том и состоит, что почти весь интеллектуальный ресурс страны сосредоточен на оптимизации противоречащих друг другу частных управленческих решений при отсутствии единой для всех долговременной общегосударственной стратегии развития и соответствующей концепции управления. При этом общество в своем подавляющем большинстве не осознает действия определенной методологии глобального надгосударственного управления, реализуемой по отношению к каждому из частных субъектов управления и к любой концептуально безвластной государственности в целом. А если этот факт и осознается, то происходит это на основе карикатурных представлений о «жидо-масонском заговоре», которые имеют с действительностью мало чего общего и потому бесполезны для порождения обществом его собственной концептуальной власти и его самозащиты от действий власти внешней.

Но, наряду с этим, впервые за последние несколько столетий в России сложилась обстановка, в которой возможно свободное развитие любого рода общественно-полезных инициатив, деятельное проявление которых в предыдущих режимах было в принципе исключено. Только такие алгоритмы, реализующие личную инициативу людей, имеющие надежную корневую основу в нравственности и мировоззрении самого народа, могут ввести страну в процесс долгосрочного бескризисного развития. Варианты, базирующиеся на директивном, бюрократическом насаждении или импорте идей развития из-за моря, которым нет места в идеалах народа, заведомо обречены на провал, хотя и могут увести в очередной десятилетний или семидесятилетний тупик.

Время, прошедшее с момента запуска «перестройки», для тех, кто не ждал установок сверху, оказалось вполне достаточным для проявления и объединения общественной инициативы по формированию и воплощению в жизнь альтернативной стратегии развития страны. На ее базе должно произойти замещение ныне господствующего порочного алгоритма управления: «Хотели как лучше, а получилось как всегда». Настала пора выявить и всенародно обсудить все народные инициативы как о методологии выявления проблем и способов их разрешения, так и о стратегических целях, путях и средствах развития России.

Общественное благосостояние, движение к разорению либо достатку, долгосрочные перспективы любой из стран и даже цивилизаций существенным образом определяются господствующей в обществе нравственностью и соответствующим ей мировоззрением. Мировоззрение — это совокупность субъективных образных, а также и мелодийно-музыкальных представлений о Жизни и система взаимосвязей между ними, существующих в душе и разуме человека. Именно мировоззрение является «системой координат» и «отправной точкой» в избрании целей развития, в выработке и осуществлении концепции управления. Мировоззрение определяет не только внутренние взаимоотношения в обществе, но и отношение общества к окружающему миру, характер ответного воздействия окружающего мира на это общество.

Можно воспринимать окружающих в качестве «говорящих орудий» и считать нормой любые формы их эксплуатации и подавления вплоть до полного истребления, как это было сделано, к примеру, с индейцами. Можно иметь психологию «не существующих людей» («маленьких людей»), как это происходит с сотнями миллионов жителей Индии и ЮАР и считать нормой их подчинение окружающим, как подчиняется рабочий скот человеку. Нищенское существование обладателей таких мировоззренческих систем гарантировано на столетия. Но люди могут иметь и такую нравственность и соответствующее ей мировоззрение, когда за норму принимается равное человеческое достоинство, жизнь в гармонии с природой и в ладу с окружающими людьми, когда люди одинаково не приемлют обретение «социального статуса» раба и «социального статуса» рабовладельца.

Переход общества от норм воспроизводства толпо-«элитаризма» к воспроизводству в преемственности поколений человечности — главная задача современности, которую В. О. Ключевский охарактеризовал словами: «Есть люди, которые становятся скотами, как только с ними начинают обращаться, как с людьми». То есть сначала должны измениться люди, и по мере того, как меняются они, сможет меняться характер жизни общества. Зная это, В. О. Ключевский еще в конце XIX века горько иронизировал по поводу прожектов социалистического переустройства жизни в России: «Общество праведного общежития, составленное из негодяев». Понятно, что такое неосуществимо, поскольку на основе нравственности и соответствующих ей мировоззрения и миропонимания люди формируют концепцию организации жизни общества и воплощают ее в жизнь. Но прежде нравственность выражает себя в методологии познания и творчества. Культура общества всегда подчинена концепции управления, которую общество может и не осознавать в таковом качестве, но которая определяет и поощряет действующие традиции (законы неписаные) и прямо выражается в законодательстве (законах писаных). Действующая концепция посредством культуры во многом программирует нравственность и миропонимание будущих поколений, воспроизводя саму себя в преемственности поколений.

То, что поощряется в одной культуре, может рассматриваться как тягчайшее преступление в другой культуре. Так, например, ростовщичество, получение паразитического дохода без созидания чего-либо общественно полезного, считается нормой в библейской культуре, но запрещается, как тягчайшее преступление и грех, в коранической культуре.

В Японии, в отличие от библейского Запада, никогда не было неограниченного ссудного процента, а в период свершения японского «экономического чуда» в 1950-е-1960-е годы он не превосходил 0,5% годовых. Это собственно и было одним из факторов производства «экономического чуда», когда в течение жизни одного поколения Япония из катастрофического положения, к которому она пришла по завершении II мировой войны XX века, вышла на уровень передовой в технологическом отношении державы мира. При этом японская банковская система расценивается экономическими аналитиками США как «неэффективная» в сопоставлении с американской, но западные аналитики не дают внятного ответа на вопрос: почему «неэффективной» банковской системе в жизни Японии сопутствует предельно эффективный, наиболее высокотехнологичный реальный сектор? В России 1990-х все было наоборот: «запредельно эффективной», по ее финансовым показателям, банковской системе сопутствовало развитие разрухи реального сектора и связанных с ним отраслей при полном потворстве государственности банковскому ростовщичеству. Все доходы банковского сектора — это расходы сектора реального производства. Общество, не осмыслившее нравственно-этической обусловленности положения дел в экономике, не имеет будущего. И эта задача — предназначение общественно полезной экономической науки. Отечественная экономическая наука уклоняется от этого предназначения.

Тем не менее, невзирая на эти обстоятельства, формируемый для России вектор целей управления, то есть список того, что хотело бы получить общество в результате управленческой деятельности, должен быть адекватен идеалам нравственности, мировоззрению и культуре нашего народа. В политологии речь в этой связи ведут, как правило, о национальной идее. Термин «национальная идея» является по своей сути калькой с британских представлений и проистекает из скудоумия отечественных политологов. Применительно к нашей многонациональной стране, под национальной идеей следовало бы понимать идеологию ци-вилизационного развития многонационального общества. Она не может быть изобретена кабинетными графоманами-«теоретиками», она может быть лишь выявлена в жизни, но только теми, кто понимает душу народа и различает интересы общественного развития и деградационно-паразитарные интересы всевозможного люмпена, включая и «элиту», идентичную люмпену в нравственном отношении.

В противном случае планы, вытекающие из порочной разработанной вне страны стратегии, будут на каждом шагу спотыкаться о нравственно обусловленное противодействие как со стороны организаторов и самих ее исполнителей, не посвященных в закулисные тайны, так и со стороны противников, осознанно работающих на осуществление иных, осознаваемых ими концепций управления.

Соответственно этому обстоятельству В. В. Путин совершенно справедливо неоднократно подчеркивал, что в основе наших проблем лежит проблема нравственности. Но и «элита», и остальное общество остались в своем большинстве глухи к этому, и потому в практических делах все призывы решить нравственные проблемы не находили и не находят своего массового выражения.

В сфере экономики реальная нравственность выражается практически в прогнозно-плановой и отчетной статистике производства, распределения и потребления продукции реального сектора экономики, количественно и качественно характеризующей действительные цели проводимой политики. Такой подход неизбежно приводит к выводу, что истинной целью так называемой «перестройки», «демократических» и «рыночных» реформ было уничтожение СССР как носителя особенной государственности и культуры, ориентированной на воплощение в жизнь определенных идеалов, а также порабощение его народов методами «культурного сотрудничества» на основе принципа «каждый в меру понимания работает на себя, а в меру непонимания — на понимающих больше» и эксплуатация наших природных богатств. Интегральным показателем именно этой политики выступают фактические параметры воспроизводства собственного населения и качество содержания территории страны. Как видно, реальность социальной статистики, которую в постсоветские времена не принято публиковать массовыми тиражами и обсуждать публично в СМИ и в органах представительной власти, далеко не всегда совпадает с декларациями политиков и представителей интеллигенции, а зачастую им прямо противоположна.

Мы исходим из того, что в многонациональной русской цивилизации в качестве системообразующей всегда выступала цель развития бытия человека, его личности, освоение генетически обусловленного потенциала развития, причем достигаемая не в ущерб развитию других людей, а для всеобщего благоденствия в русле Божьего промысла. Ведь жить по-Божески — это значит не причинять вреда себе, окружающим тебя людям и Мирозданию. Собственно, благодаря этому принципу, Русь трудами ее подвижников в историческом прошлом и преодолела все житейские невзгоды, неурядицы и бедствия, в которые вовлекала ее толпо-элитарная культура, властная над подавляющим большинством ее населения на протяжении последнего тысячелетия.

Мы понимаем, что любое общество, устойчиво существующее в биосфере планеты, имеет свои исторически выстраданные идеалы, выражаемые если и не в официальной идеологии, то в народном творчестве (в фольклоре, анекдотах, сказках, эпосе и т. п.). Именно этими идеалами, устойчиво передающимися от поколения к поколению, а не исторически сложившимся образом жизни, отличаются друг от друга региональные цивилизации. Утрата идеалов и замещение их другими — смерть региональной цивилизации, хотя ее биомасса может продолжать воспроизводить себя в преемственности поколений в культуре, пришедшей из другой региональной цивилизации.

«Идеалы» и «идеология» в русском языке слова созвучные. И соответственно, если вектор целей развития включает в себя «отсутствие идеологии», то методологически грамотные люди понимают, что принцип «деидеологиза-ции» является ширмой, за которой по умолчанию проводится политика стирания исторически выстраданных идеалов и уничтожение культуры региональной цивилизации, а возможно, и ее населения. При этом в реальной жизни, в отсутствие идеологии, будут подавляться любые человеческие устремления, кроме животных инстинктов сексуально-пищеварительного характера и иных чувственных удовольствий, ведущих к деградации личности и всего общества в целом. Результатом деидеологизации общества всегда является разгул скотства и потребительской жестокости, более страшных, чем хищничество в природе, поскольку этот разгул подкреплен интеллектуальной мощью людей, что и отличает разум людей от разума представителей животного мира. Как показали годы «перестройки», от опасностей такой жизни в России уже не укрыться ни в «казармах», ни за забором «элитарной» виллы, ни за броней лимузина. Внутрисоциальные и экологические факторы, порождаемые катастрофой культуры, «достанут» везде — даже в эмиграции, примеров чему постсоветская история дала много (Листьев, Старовойтова, Яндарбиев, Литвиненко).

А потому в число первоочередных в вектор целей развития государственности должны быть включены государственная опека и законодательство по развитию и охране избранной идеологии цивилизационного развития. В основе такой идеологии лежит обеспечение средствами внутренней и внешней политики возможностей всестороннего развития человека, его биосферной и социальной безопасности, в русле определенной глобальной политики.

Если же говорить об экономической сути целей, которые отвечают за экономическое развитие, то концептуальный выбор здесь возможен фактически только между двумя вариантами:

1) либо «Россия — наш Дом», обустройством которого мы занимаемся, где мы работаем, отдыхаем, обучаем детей;

2) либо «Россия — общеевропейский Нефте-Газпром», а мы все работаем на олигархические кланы Запада и на два десятка уполномоченных ими наместников, новоявленных российских миллиардеров.

До той поры, пока мы публично не договоримся о субъективном выборе одного из этих двух вариантов стратегических целей и не научимся различать, что конкретно в политике и законодательстве работает на каждую из двух взаимоисключающих идей, страна, пребывая в режиме концептуально неопределенного государственного управления, будет де-факто колонией зарубежного капитала. При этом усилия представителей разных концепций, имея взаимоисключающую целесообразность и направленность действий, будут давать для самой страны отдачу, близкую к нулю.

Таким путем невозможно выйти за рамки алгоритмов «Сырьепрома», помойки вселенских масштабов и рабского концлагеря «на свободе» в границах либеральной России, поскольку концептуально-неопределенное управление по определению порождает деидеологизацию, рвачество и продажу чиновными рвачами за бесценок и комиссионные в их карман трудовых, сырьевых и интеллектуальных ресурсов страны транснациональным корпорациям.

Только ясно определенная Концепция общественной безопасности может создать условия, когда отечественный интеллект будет работать на благо страны, в управлении и в науке, а сырье и энергопотенциал на основе высоких и безопасных технологий будут перерабатываться в благосостояние собственного народа и обеспечение развития человечества в целом. Пока же все блага нашей страны перерабатываются в благосостояние олигархов и «среднего класса» государств «большой семерки» и отечественных олигархических «шестерок», прикармливаемых заправилами Запада до поры до времени в благодарность за содействие глобальному перераспределению богатств России в пользу хозяев «золотого миллиарда». Любое управленческое решение объективно всегда ложится в русло той либо иной концепции вне зависимости от того, осознается это или нет как принимающими решение, так и теми, чьи интересы оно затрагивает.

Важнейшее качество, которым должен обладать вектор целей государственного управления: все без исключения разрабатываемые стратегические задачи — ясно выраженная концептуальная определенность. Для достижения такого результата к управлению страной должны прийти те управленцы, кто однозначно понимает и единообразно отвечает на следующие «контрольные» вопросы.

Должна ли сфера управления всех отраслей жизни общества комплектоваться на узкой клановой и родственной основе, либо ее кадровой базой должно стать все общество?

Как расширение кадровой базы влияет на качество управления?

Должно ли государство обеспечить реально равные возможности для получения сколь угодно высокого образования всеми детьми вне зависимости от доходов и рода деятельности их родителей?

Что обладает для общества наивысшей значимостью: сфера производства продукции и услуг или банковско-биржевые спекуляции и услуги юриспруденции?

Есть ли пороговое значение ссудного процента, при котором начинается неизбежная деградация сферы общественного производства при его рентабельности, объективно ограниченной как природными, так и социальными факторами?

Должен ли быть ссудный процент по кредиту свободным либо его следует ограничивать законодательно?

В питании населения должны доминировать свежие продукты из региона проживания или импортные, в которых на 100 г «пищи» приходятся до 10 г красителей, стабилизаторов и прочих «preservatives»?

В соответствии с ответами на эти вопросы и будет понятно, чему в действительности привержены претенденты на власть в обществе, будут ли их усилия скоординирован-ны или разнонаправленны. Если цели развития являются отправной точкой всех процессов управления, то кто должен формировать такие цели? Властные структуры или само общество? Кто должен выявлять вектор ошибки управления?

Именно в практических ответах на эти вопросы и кроются истоки уровня народовластия (демократичности) любого режима. Демократия состоит не в выборе из пяти претендентов, неизбежно проходящих некий закулисный отбор, только одного — того, кто будет реализовывать заранее установленные, заведомо чуждые избирателю цели, а именно в вовлеченности каждого человека в формирование вектора целей управления и контроль за воплощением намеченного в жизнь. Подбор же кадров на выборах должен идти через выявление характера их ответов на «контрольные» вопросы и соответствия возможностей претендентов уровню поставленных задач. При этом в самом обществе должен быть воспитан достаточно многочисленный слой людей, которые могут объяснить значимость этих вопросов и ответов на них для обеспечения благополучия большинства, готового жить трудом, в отличие от меньшинства «великих комбинаторов», стремящихся существовать за счет труда других, но чтя Уголовный кодекс.

Если общество демократическим путем сформировало вектор целей управления, то только с этого момента появляются ясно выраженные функции у тех, кто стоит у кормила государственной власти. Однако это утверждение справедливо лишь по отношению к тем из них, кто осознал, что кормило — это не однокоренное слово с «кормушкой», а древнее название руля, что должность — не средство удовлетворения потребностей (своих собственных и закулисных кланов, продвинувших претендента), а место служения народу и Богу. Но и в этом случае у искренне благонамеренных политиков, желающих, чтобы Россия стала благоустроенным домом для ее народов, для каждого человека, возникнут проблемы, связанные с экономической наукой и сложившейся на ее основе системой профессионального образования в области экономики и финансов.

Научное знание от псевдонаучных рассуждений на те же темы можно различать опираясь на правило «практика — критерий истины». Соответственно этому правилу сопротивление материалов в частности и механика сплошных сред вообще — наука, поскольку на их основе успешно решаются практические задачи. Дома и мосты стоят, корабли плавают, самолеты летают. И мы вправе с позиций принципа «практика — критерий истины», так же, как подошли к оценке сопромата, подходить и к оценке экономической науки и системы образования на ее основе.

При этом естественно предположить, что если экономическая наука — действительно наука, если в стране есть система профессиональною образования на ее основе, то в стране не может быть затяжного экономического кризиса. Мы же пережили кризис рыночной экономики времен империи, который привел к революциям начала XX века; потом возник кризис плановой экономики времен хрущевских экспериментов с кукурузой и совнархозами и последовавший за ними застой брежневских времен; после этого возник кризис постсоветской рыночной экономики, когда страна за двадцать лет без малого не может достичь показателей 1986 года по производству большинства видов продукции в расчете на душу населения, а «бомжевание» возродилось снова и стало социальным явлением, хотя его не было на протяжении длительного времени. Если в стране есть экономическая наука и система профессионального образования на ее основе, то всего этого в стране быть не может.

Если же все это имеет место и является системным явлением, то неизбежно утверждение, что под видом экономической науки в стране процветает мошенничество и шарлатанство на хорошо организованной профессиональной основе. Такое же положение дел и в экономической науке на Западе, который для многих отечественных «интеллектуалов» — самый что ни на есть свет в окошке. И это мнение о несостоятельности экономической науки как общественного явления и поддерживаемого государством института подтверждается высказываниями как политиков, которых консультировали ученые-экономисты, так и мнениями носителей профессионального образования в области финансов и экономики.

Еще президент США Ф. Д. Рузвельт в своих «Беседах у камина», обосновывая свою политику выведения США из «великой депрессии», мимоходом дважды высказал пренебрежение к исторически сложившейся экономической науке: «Я совершенно не разделяю мнение тех профессиональных экономистов, которые настаивают, что все должно идти своим чередом и что вмешательство людей неспособно повлиять на экономические болезни. Мне-то известно, что эти профессиональные экономисты с давних пор каждые 5-10 лет меняют свои формулировки экономических законов» (Рузвельт Ф. Д. «Беседы у камина». М.: ИТРК. 2003. С. 52).

«Конгресс образовал комиссию, которая будет заниматься накоплением фактологических данных, чтобы разобраться в путанице противоречивых учений об оптимальном регулировании бизнеса, а потом выработать более осмысленное законодательство о монополиях, фиксированных ценах и отношениях между крупным, средним и малым бизнесом. В отличие от значительной части остального мира, мы, американцы, твердо верим в частное предпринимательство и в прибыль как движущую силу человеческой деятельности. Однако мы понимаем, что должны постоянно совершенствовать практику бизнеса, чтобы обеспечить устойчивый разумный уровень доходов, научный прогресс, свободу частной инициативы, а также чтобы создать перспективы для маленького человека, справедливые цены, достойную заработную плату и постоянную занятость населения» (там же. С. 158).

Более поздний президент США Гарри Трумэн тоже был невысокого мнения о своих советниках по вопросам экономики: «Дайте мне одностороннего экономиста! Все мои экономисты говорят: „С одной стороны... с другой стороны..."» — цитата с сайта газеты «Известия», сентябрь 2003 года (см. также: http://www.wtr.ixi/aphorisrrVnew56.htm).

Единственное честное признание, которое удалось найти, о неготовности науки решать задачи, провозглашенные с началом «перестройки», принадлежит академику А. И. Анчишкину, директору Института экономики и прогнозирования научно-технического прогресса АН СССР: «Во-первых, для успешного развития экономической науки нужна четко выраженная общественная, политическая потребность в глубоком и объективном раскрытии реальных закономерностей экономического развития, его противоречий, нужна потребность в научной истине. Во-вторых, состояние экономической науки всегда было связано с идеологическими установками, наличием или отсутствием догм, которые часто предопределяли не только направления, ход научных исследований, но и их выводы, результаты» («Коммунист», теоретический и политический журнал ЦК КПСС, № 5 (1303), март 1987).

Его мнение оказалось бесплодным по своим последствиям, поскольку оглашенный им факт не был оценен обществом, да и быстродействие науки и системы образования как общественных институтов недостаточно для того, чтобы в темпе проведения реформ методом «проб и ошибок» практически с нуля создать действенную, управленчески состоятельную социологию и экономическую науку и сделать их само собой разумеющейся основой профессиональной деятельности политиков, экономистов, директоратов предприятий.

Если бы исторически сложившаяся экономическая «наука» была действительно наукой и соответствовала правилу «практика — критерий истины», то экономическое благоденствие на ее основе уже давно было бы обеспечено всем и каждому, кто честно трудится в системе общественного объединения труда; и оно было бы гарантировано на будущее в преемственности поколений. Все это означает, что пока в России царит существующая экономическая «наука», порожденная на Западе и обслуживающая цели глобальной политики заправил Запада, Россия не сможет быть нашим домом, но обречена быть, прежде всего, европейским «Сырьепромом» и мировой свалкой отходов.

Однако настало время понять, что Россия достигла того уровня нравственно-психологического развития, при котором ее население не будет и дальше ишачить на «великих комбинаторов» и их окружение. Ресурсы России и потенциал ее народов в состоянии обеспечить благоденствие для всех на основе гарантированного удовлетворения демографически обусловленных потребностей по высшим стандартам качества, что требует изменения политического курса. Такое изменение является делом всего общества, а не только государственного аппарата и его руководителей.

В среднем число жителей нашей страны ежегодно становится меньше почти на 700 тысяч человек... Положение в этой сфере критическое».

Иными словами, если общество вымирает, то даже реальные достижения его представителей в науке, технике, искусствах для граждан этого общества бесполезны, хотя другие народы, возможно, впоследствии смогут присвоить не только его территорию, но и многие достижения его культуры.

Очевидно, что в жизни цивилизованного общества проблемы демографии не носят исключительно биологического и индивидуально-психологического характера, но переплетены с проблемами общекультурного характера. Это означает, что кризис в России носит общекультурный характер, вследствие чего он выражается во всех сферах жизни общества. По своему существу общекультурный кризис проявляется в неспособности общества к эффективной самоорганизации и к решению управленческих задач, как в жизни отдельного человека (неспособность управлять своей жизнью и достигать определенных целей), так и в аспекте рассмотрения жизни социальной системы (или совокупности всех живущих ныне людей).

При подходе к рассмотрению сути кризиса и выходу из него как задачи управления — определение взаимосвязанных и взаимовлияющих сторон жизни общества представляется наиболее перспективным. Это же касается и главного вопроса жизни общества — его демографической устойчивости, то есть развития в преемственности поколений в гармонии с окружающей средой.

В современный политический лексикон вошел такой термин, как «демографическая политика». Его возникновение подразумевает: эпоха «стихийного» (не контролируемого) воспроизводства населения в этих обществах если и не завершилась, то стоит вопрос о том, чтобы положить ей конец. И один из вопросов заключается в том, в чьей власти реально находится демографическая политика, которая может быть и средством демографической агрессии, чему примером история Косово в последние 50-60 лет, и средством обеспечения демографической устойчивости общества и его государства.

Политика демографической устойчивости общества и его государства включает в себя три взаимосвязанных части:

1) определенность демографической политики, обеспечивающей в преемственности поколений рождение и воспитание здоровых людей в количествах, которые допускает устойчивость биоценозов (экология) в регионах проживания и ведения хозяйственной деятельности;

2) экономическое обеспечение избранной демографической политики, поскольку без него самая наилучшая демографическая политика в технически обусловленной цивилизации останется пустыми словами;

3) обще культурная политика, под воздействием которой формируются и экономические теории, и человеческие качества людей обоих полов, и характер нравственности и этики, связывающих всех людей в единый организм общества.

Последняя часть является предопределяющим по отношению к первым двум, поскольку и первая, и вторая часть реально осуществимой политики демографической устойчивости общества и его государства обусловлены развитием культуры этого общества в целом. А общекультурная политика фактически предопределяет человеческие качества подрастающих поколений.

В самом же воздействии общекультурной политики на все части жизни, включая и экономику, решающую роль играют скорость выявления, осознания и определения жизненно значимых для общества и человечества в целом противоречий, путей и средств их решения. Если же проблемы не выявлены, то и решение их невозможно. В связи с этим еще раз повторим высказывание Т. К. Честертона: «Не в том дело, что люди не могут увидеть решение, дело в том, что они обычно не могут увидеть проблему».

Для определения демографической политики государства необходимо ответить на такие вопросы: в чем суть государства как общественного института? В чем состоит отдача института семьи обществу помимо ее чисто биологической роли — воспроизводство новых поколений? Какой тип семьи дает обществу наивысшую отдачу?

Учет объективных законов развития и совмещение с ними задач демографической политики позволит при последовательном проведении ее в жизнь разрешить все текущие противоречия и обеспечить его устойчивое развитие в преемственности поколений.

В противном случае мы можем получить окончательное уничтожение общества.

Очевидно, что в историческом прошлом и обозримой перспективе жизнь цивилизованного общества представляет собой взаимодействие института семьи и института государственности. Это взаимодействие протекает в диапазоне от варианта, когда государственность поддерживает институт семьи, а институт семьи предоставляет институту государственности поддерживающих его граждан, — до варианта, когда институт государственности и институт семьи сталкиваются с проблемами, которые они создают друг другу, в результате чего общество впадает в кризис. В этом взаимодействии функции обоих общественных институтов взаимно связаны и зависимы.

Государственность — это система управления на профессиональной основе делами общественной в целом значимости, как на местах, так и в масштабах общества в целом. Все остальное, что известно на протяжении истории о государствах, — либо конкретика выражения этой функции государственности, либо культурно-исторически обусловленные «сопутствующие эффекты», возникающие при выполнении этой функции людьми, входящими в состав государственного аппарата и тех социальных групп, из которых выходят чиновники государства.

Семья — это не столько «ячейка общества», сколько «зернышко». Множество таких «зернышек» в настоящем взращивает будущее этого общества и его государства, по существу, программирует будущее.

Как известно, в состав технически цивилизованных современных общественных систем входят разные типы семей. И каждый из типов семей вносит свой вклад в программирование будущего, отличающийся от вклада в программирование будущего семьями иных типов. Поэтому важно понять, какие типы семей какое качество жизни общества программируют. На этой основе можно определиться с тем, программы каких типов нежелательны, поскольку носят объективно более или менее ярко выраженный антисоциальный и антибиосферный характер, а также программы каких типов не создают проблем, решение которых возлагается на остальное общество и биосферу Земли.

При таком подходе мы увидим, что на одном полюсе распределения всего множества реальных семей по типам будет «индивид со своим чемоданом», а на другом полюсе — семья трех и более поколений, проживающих в общем для них жилище и ведущих одно домашнее хозяйство. Между этими полюсами расположится еще несколько типов семей: семьи двух поколений — родители и подрастающие дети; неполные семьи с детьми, в которых дети растут без одного из родителей; бездетные разнополые пары, которые в силу разных причин на протяжении многих лет, а то и десятилетий существуют вдвоем без детей. Кроме того, в каждом из названных типов семей может быть более или менее значительная доля люмпенизированных семей, предпочитающих паразитический образ жизни.

Есть множество работ по психологии, которые показывают, что в неполных семьях полноценное личностное становление в процессе взросления ребенка в большинстве случаев не обеспечивается. Причем это происходит не только в силу экономических причин, когда родитель-одиночка вынужден много работать и потому уделяет ребенку времени меньше, нежели это необходимо. Дело в том, что воспитание большей частью не носит назидательно-приказного характера, а протекает незаметно исподволь в обычной жизни семьи, когда ребенок перенимает образцы поведения взрослых. Об этом Ф. Г. Раневская в роли мачехи в фильме

«Золушка» высказалась очень ярко: «И вообще, Золушка, я тебя люблю гораздо больше своих дочерей: им я не делаю ни одного замечания, а тебя воспитываю с утра до вечера!»

При этом надо понимать, что способы восприятия и действия у мужчины и женщины — различны, кроме того, есть и особенности возрастной психологии. Поэтому ребенку, для того чтобы стать полноценным представителем своего пола, есть что перенять на будущее и от папы, и от мамы, и от дедушек, и от бабушек. А для того, чтобы это свершилось, несколько поколений одной семьи должны быть в постоянном неформальном общении. Это и объясняет хорошо известный факт, что воспитание в детских коллективах не может быть альтернативой воспитанию в семье, поскольку в детских домах та же проблема, что и в неполных семьях — дефицит общения детей со взрослыми.

По сути, это означает, что если семье типа «индивид с чемоданом» в обществе комфортно, то на каждую такую «семью» будет приходиться несколько неполных семей и несколько детей в детских домах. И эти дети, став со временем взрослыми, будут неизбежно в чем-то ущербны в сопоставлении с теми, кто вырос в нравственно-этически здоровых семьях нескольких поколений.

Кроме того, спустя несколько десятилетий «индивиды с чемоданом» постареют, утратят здоровье и работоспособность, и перед обществом встанет вопрос обеспечения их одинокой старости в форме «патроната по месту жительства», либо в форме «домов престарелых». Это ляжет на общество и государство дополнительным экономическим и психологическим бременем.

Но и в период активной жизни те, кто отнесены к типу семей «индивид с чемоданом», создают множество проблем для окружающих своей более ярко выраженной антисоци-альностью поведения, проявляющейся в самых разных формах, от эгоистичной беззаботности до уголовных преступлений. Человек, живущий в семье, не только менее склонен к антисоциальному поведению, но и в некоторой степени сдерживается семейными узами, конечно, если это не люмпенизированная «семья».

Если это видеть и понимать, то кризис обществ Запада имеет в своей основе культ индивидуализма на протяжении многих поколений. Одна из форм этого культа — борьба за «права человека», которой не сопутствует борьба за исполнение человеческого долга перед обществом всяким, кому общество предоставляет права.

С другой стороны, тип семьи «семья трех и более поколений, живущих в общем жилище на основе общего хозяйства», если семья нравственно-этически здорова, обеспечивает наиболее полноценное воспитание детей, поскольку в процессе личностного развития ребенок видит все предстоящие ему возрастные периоды и не лишен общением со взрослыми (по крайней мере, в случае экономической благоустроенности жизни общества), вследствие чего перенимает от них все необходимые для его взрослой жизни навыки поведения и более успешно развивается. Господство такого типа семьи освобождает общество и от массовой проблемы одинокой старости. Такая семья создает и меньшую нагрузку на экономику (а через нее и на экологию) за счет других факторов, поскольку многие вещи и услуги семье нужны в количестве экземпляров, меньшем, чем количество людей в ее составе, а приверженность людей к домашнему уюту и сохранению духа семьи сдерживает гонку потребления.

По сути, сказанное означает, что для устойчивости общества в преемственности поколений тип семьи трех и более поколений наиболее предпочтителен. Тип семьи двух поколений (взрослые родители и подрастающие дети) может сопутствовать в жизни нравственно-этически здорового общества семьям трех и более поколений, если семьи трех и более поколений многодетные. И если это допускает плотность населения в регионе проживания и нагрузка на биоценозы, то с течением времени семьи этого типа должны становиться семьями трех и более поколений.

Весомость в статистике общества типов семьи «индивид с чемоданом», «неполные семьи», «бездетные на протяжении многих лет пары» — показатель нездоровья общества. Это не означает, что семей этих типов в здоровом обществе не может быть. Их наличие в силу разного рода биологических причин, стечения социальных обстоятельств, личностной неспособности устроить свою судьбу — неизбежно. Но они не должны массово возникать в результате беззаботности взрослых людей по отношению друг к другу и к детям. В социальной статистике нравственно-этически здорового общества их доля должна быть на уровне погрешности съема статистических данных. То же касается и люмпенизированных «семей», «семей» гомосексуалистов.

Второй вопрос при выработке демографической политики — это вопрос о допустимом соотношении долей городского и сельского населения и о динамике изменения этого соотношения в процессе общественного развития. По существу это вопрос об объективных ограничениях на численность населения, которое может быть занято вне сельскохозяйственного производства, поскольку вне сельскохозяйственного производства без нарушения принципа экономической самодостаточности общества и его продовольственной безопасности может быть занято людей не больше, чем может прокормить сельскохозяйственное производство этого общества.

С этим же вопросом связан и вопрос о воспроизводстве населения в городах и в сельской местности. Этот вопрос недопустимо игнорировать, поскольку современный город, во многом представляя собой искусственную среду обитания, — мощнейший фактор мутагенного воздействия на организмы представителей всех биологических видов, включая и человека. Причем хромосомный аппарат человека раз в 50 чувствительнее к воздействию мутагенных факторов, нежели хромосомный аппарат пресловутой мушки дрозофилы.

Многие мутации, мягко говоря, не полезны для телесного и психического здоровья будущих поколений. И потому прежде, чем цивилизация сможет избавить города от угнетающего генетику и потенциал здоровья их населения влияния, необходимо компенсировать в масштабах общества мутагенное воздействие города через приток здоровых генов из негородской среды обитания. Если один из представителей брачной пары вырос на природе, то в парном хромосомном наборе ребенка действие пораженных мутациями генов в большинстве случаев подавляется здоровым парным геном. До того времени, когда город станет биологически благоприятной средой обитания, необходимо, чтобы постоянная миграция молодежи, рожденной в биологически более здоровой сельской местности, в города поддерживала здоровье городского населения. Для этого рождаемость в сельской местности должна быть выше уровня, необходимого для поддержания неизменной его численности, а в крупных городах — промышленных, научных и культурных центрах — естественный прирост населения должен быть ниже уровня, необходимого для поддержания планируемой численности их населения.

Для того чтобы этот процесс не порождал конфликтов между коренным населением городов и пришлым, необходимо обеспечивать единство нравственно-этических стандартов в субкультурах городского и сельского населения и добиваться одинаково высоких реальных стандартов получения обязательного образования и доступности носителей общенациональной культуры. Кроме того, желательна программа по сокращению численности населения городов-мегаполисов до 200-300 тыс. человек. При превышении допустимого уровня численности населения города и живущие в нем люди полностью отрываются от природной среды, что влечет за собой как падение показателей телесного и психического здоровья населения, так и падение экологической культуры и культуры государственности в целом.

Кроме того, в основе успешного развития общества лежат два взаимосвязанных качества организации жизни — наивысшая эффективность государственного управления в деле выявления проблем и их решения и воплощение в жизни творческого потенциала общества как средства решения противоречий общественного развития.

И то, и другое требует, чтобы сколь угодно высокое образование было доступно каждому члену этого общества без каких-либо изъятий; основой для кадровой базой сферы государственного управления и так называемых «престижных» отраслей деятельности должно быть все общество, а не «элитаризовавшиеся» в нем те или иные социальные группы, а тем более немногочисленные кланы. Причина этого в том, что талант родителей не наследуется генетически детьми и внуками, и никакое образование не в состоянии заменить талант.

Вследствие этого на исторически продолжительных интервалах времени сословно-кастовые социальные системы, в которых нарушение этих принципов доводится до предела, проигрывают демократиям, и эти проигрыши тем сильнее, чем последовательнее демократии в проведении этих принципов в жизнь. Одно из последних проявлений такого рода нарушений — застой в СССР и семейно-клановые принципы подбора кадров в постсоветской России.

Так, сосредоточенность научно-исследовательских и конструкторских организаций общесоюзного значения в городах-миллионниках лишило науку и технику развития и притока талантливой молодежи с периферии, вследствие чего производство новых научно-технических идей существенно сократилось. Воспроизводство кадрового состава разнородной власти в СССР в этот период на «элитарно-клановой» основе было одним из факторов бюрократизации власти, лишившим ее способности вникать в существо проблем жизни общества в целом и специализированных отраслей деятельности.

Учитывая вышесказанное, демографическая политика устойчивого развития общества должна исходить из следующих принципов:

· обеспечение получения сколь угодно высокого образования всеми вне зависимости от происхождения;

· кадровой базой сферы государственного управления и науки должно быть все общество, а не «элитарные» кланы;

· государство должно поддерживать семьи трех и более поколений, которые живут в общем жилище на основе общего хозяйства, и семьи двух поколений, стимулируя всеми средствами этот жизненный уклад в качестве господствующего в обществе;

· государство должно выработать систему мер для обеспечения по возможности полноценного личностного становления детей, растущих в неполных семьях, и детей, оставшихся без попечения родственников; в перспективе оба эти социальных явления необходимо свести к минимуму, обусловленному несчастными случаями, а не распространенностью в обществе порочных нравственности и этики;

· государство должно выработать и проводить систему мер по предотвращению люмпенизации населения, социальной реабилитации семей, ставших на путь люмпенизации, и беспощадного подавления и изоляции необратимо люмпенизированного населения.

При этом надо понимать, что даже наилучшая демографическая политика останется пустыми словами, если она не будет подкреплена соответствующей экономической политикой государственности этого общества. Но самих по себе экономических теорий, даже если они управленчески состоятельны, недостаточно для обеспечения благоденствия общества. Кроме них, необходима Концепция, определенная модель, идеал жизни общества, на воплощение которого в жизнь должны работать экономические знания и государственность, реализующая их в политике. Только на основе единой Концепции возможны постановка и решение задач по гарантированному экономическому обеспечению демографической политики устойчивого развития в преемственности поколений.

Однако, как было показано ранее, исторически сложившиеся в экономической науке подходы не ориентированы на реализацию собственных идеалов жизни общества, не обеспечивают решения этих задач. При таком положении дел в экономической науке приверженцы ведения хозяйственной деятельности на плановой основе и приверженцы ее рыночной саморегуляции бесплодно на протяжении десятилетий спорят друг с другом. Но теоретическое бесплодие их споров на практике не было бесплодным для конкурирующих с нашей страной транснациональных корпораций. Сначала оно вылилось в «застой» последних десятилетий СССР, организованный «плановиками», а потом — в хозяйственную катастрофу 1990-х годов, организованную «рыночниками». Практика показала, что рыночный механизм хотя и способен к некоторой регуляции спроса, предложений и инвестиций, но не способен к целеполаганию и к контролю за достижением интересов большинства граждан.

Для решения задачи организации функционирования народного хозяйства — экономики государства в режиме, удовлетворяющем большинство населения, необходим иной подход, качественно отличный от ныне господствующего счетно-финансового подхода, принятого нашей исторически сложившейся экономической наукой. Это целостный подход к решению социальных задач, который взаимоувязывает управленческий, организационно-технологический и экономический подходы.

Основы этого подхода изложены в литературе (Ефимов В. А. «Основы экономического обеспечения демографической политики устойчивого развития». СПб.: Изд-во «СЗАГС», 2007. 184 с). Суть его заключается в следующем.

Организация всякого процесса управления требует выявления некоего определенного набора параметров, характеризующего течение управляемого процесса, который был бы объективным интегральным индикатором ошибок управления в смысле независимости от чьего-либо субъективизма. И прейскурант цен, интерпретируемый в задачах организации управления хозяйством в государстве в качестве вектора ошибки, является как раз таким объективным интегральным индикатором ошибок общественного самоуправления, отраженных в финансово-экономической сфере. Именно вследствие этого недопустимо все цены задавать директивно на уровне внутригосударственной технологической интеграции так, как это было в СССР. Однако и при свободном ценообразовании управленчески необходимы некоторые исключения из этого принципа, не говоря уже об отслеживании ценовых пропорций различных отраслей. Государство должно директивно устанавливать цены на товары и услуги, задающие базу прейскуранта, то есть на те товары и услуги, цена которых входит в себестоимость любого другого товара и услуги и с неизбежностью задает инфляционные процессы (энергоносители, тарифы естественных монополий, ставки кредитования, тарифы на пользование инфраструктурами, налоги и некоторые другие). При фиксированной базе прейскуранта снижение цен на все прочие товары характеризует повышение качества управления и является одним из инструментов управления воспроизводством трудового потенциала.

Если исходить из того, что производство ведется ради потребления в гарантированно достаточных объемах, то цена на всякий продукт управленчески функционально — не более чем ограничитель беспрепятственного потребления платежеспособностью. Людей интересуют реальные спектры производства и потребления, порождаемые этой системой государственного управления как целостностью, а не рост валового национального продукта в текущих ценах.

Конкурентоспособный работник не должен влачить жалкое существование, если в непропорционально низких ценах на его продукцию (по отношению к продукции иных отраслей) заложены ошибки самоуправления общества в целом, как это происходит, к примеру, с аграрным сектором. В связи с этим возникает необходимость иного взгляда на природу дотаций и субсидий.

Дотации представляют собой внутрикорпоративные или государственные выплаты производителям определенных видов продукции, производство которой в определенных объемах необходимо, но при сложившемся прейскуранте нерентабельно или малорентабельно. Цель дотаций — устранить последствия системных ошибок на уровне микроэкономического управления.

Под субсидиями следует понимать внутрикорпоративные или государственные выплаты потребителям определенных видов продукции, если корпорация или государство находит потребление именно этих видов продукции общественно полезным и предпочтительным, а потенциальный потребитель обладает недостаточной доходностью для того, чтобы оплачивать потребление этих видов продукции на основе самофинансирования.

Дотации и субсидии должны рассматриваться не как «милостыня неудачникам», а как естественное и обязательное средство управления порогами рентабельности производства в отраслях и регионах, инструмент удовлетворения первоочередных жизненно важных потребностей населения, обеспечивающий предпосылки для его воспроизводства.

Устойчивое решение демографических проблем в преемственности поколений увязано с проблемой удовлетворения демографически обусловленных потребностей населения, с ориентацией производственно-потребительской системы на решение этой стержневой задачи. Процесс демографически устойчивого управления общественной системой в общем виде предлагается начинать с демографического прогноза и с формирования на его основе прогноза изменяющихся во времени демографически обусловленных потребностей. Исходя из этого, может быть выполнен расчет необходимых объемов продукции каждой из N отраслей. На этом основании прокладывается экономический курс, то есть план и Ы-мерная траектория реального движения производственно-потребительской системы как объекта управления, который следует с контролируемой ошибкой в Ы-мерном пространстве тех параметров, которыми описывается процесс управления.

Существующие на сегодняшний день математический аппарат и работоспособные алгоритмы управления нуждаются лишь в модификации их для пространства контрольных параметров размерности N. а также в метрологически состоятельной макро- и микроэкономической интерпретации входящих в алгоритмы параметров и переменных.

Специалисты военно-промышленного комплекса (ВПК) с начала 1950-х годов для случая трехмерного пространства неоднократно заказывали решения таких задач математикам для нужд противовоздушной, противоракетной, противолодочной обороны и иных задач вывода средств поражения на движущуюся цель в кратчайшее время и, при необходимости, последующее ее устойчивое ближнее сопровождение с вероятностно предопределенным успехом (то есть заранее известной вероятностью поражения цели, определяющей качество управления средствами поражения). Это говорит о том, что математический аппарат и работоспособные алгоритмы где-то лежат уже в готовом виде и нуждаются лишь в модификации их для пространства контрольных параметров размерности N.

Долгосрочный план общественно-экономического развития в своем математическом выражении предстает как хронологически преемственная последовательность межотраслевых балансов продуктообмена, которая и должна быть объектом оптимизации долгосрочного плана в развиваемом нами подходе. В качестве критерия оптимизации хронологически преемственной последовательности межотраслевых балансов можно выбрать минимум количества производственных циклов, в течение которых плановый спектр производства достигает прогнозных значений потребностей общества в продукции по демографически обусловленному спектру потребностей.

Методом последовательных приближений на основе метода динамического программирования может быть найдено искомое количество производственных циклов и хронологически преемственная последовательность межотраслевых плановых балансов, исчерпывающая нехватку продукции по демографически обусловленному спектру потребностей, отвечающая избранному критерию оптимизации.

При таком подходе к проектированию хронологически преемственной последовательности межотраслевых балансов вектором управляющего воздействия является спектр инвестиционных вложений на каждом из производственных циклов, целесообразно ориентированный на получение определенного прироста спектра валовых мощностей на текущем и на последующих производственных циклах.

После того как в производственно-потребительской системе достигнут спектр производственных мощностей, позволяющий гарантировать удовлетворение демографически обусловленных потребностей общества, этот интеграционный комплекс переходит в новый режим управления, в котором интегральной целью управления становится не скорейшее исчерпание дефицита продукции по демографически обусловленному спектру потребностей, как на предыдущем этапе, а недопущение возникновения такого рода дефицита продукции в будущем при минимальных затратах ресурсов, поддержании и наращивании стандарта экологической безопасности общества. То есть по достижении производством уровней демографически обусловленной достаточности должна измениться не только интегральная цель управления системой производства, но и критерии оптимизации хронологически преемственной последовательности межотраслевых балансов.

Описанный выше подход к построению системы планирования и интеграции ее в систему общественного самоуправления требует согласованной работы специалистов разных отраслей науки, не говоря уже о большом объеме достоверной информации, сбор которой необходим для обеспечения функционирования системы, и большом объеме вычислений в процессе разработки и оптимизации долгосрочных планов и создания на их основе краткосрочных, более детально проработанных планов.

Весь комплекс проведенных нами исследований дает основания утверждать, что методологически правильная постановка проблемы и методов ее разрешения в сфере стратегического управления экономическими и социально-трудовыми сферами общественно-экономического развития открывает возможности не только избежать многих неприятностей в будущем, но и преодолеть последствия прошлых ошибок, заблуждений и злоупотреблений.