Сеченов и Павлов: физический раздражитель как сигнал

Переход от физической трактовки отношений между организмом и средой к биологической породил новую картину не только организма, жизнь которого (включая ее психические формы) отныне мыслилась в ее нераздельных и избирательных связях со средой, но и самой среды. Воздействие среды на живое тело мыслилось не по типу механических толчков и не по типу перехода одного вида энергии - в другой. Внешний раздражитель приобретал новые сущностные характеристики, обусловленные потребностью организма в адаптации к нему.

Наиболее типичное выражение это получило в появлении понятия о раздражителе-сигнале. Тем самым место прежних физических и энергетических детерминант заняли сигнальные. Пионером включения в общую схему поведения категории сигнала как его регулятора был И.М. Сеченов (см. выше).

Физический раздражитель, воздействуя на организм, сохраняет свои внешние физические характеристики, но при его рецепции специальным телесным органом приобретает особую форму. Говоря сеченовским языком — форму чувствования. Это позволяло интерпретировать сигнал в роли посредника между средой и ориентирующимся в ней организмом.

Трактовка внешнего раздражителя как сигнала получила дальнейшее развитие в работах И.П. Павлова по высшей нервной деятельности. Он ввел понятие о сигнальной системе, которая позволяет организму различать раздражители внешней среды и, реагируя на них, приобретать новые формы поведения.

Сигнальная система не является чисто физической (энергетической) величиной, но она не может быть отнесена и к чисто психической сфере, если понимать под ней явления сознания. Вместе с тем сигнальная система имеет психический коррелят в виде ощущений и восприятии.

Вернадский: ноосфера как особая оболочка планеты

Новое направление в понимании отношений между психикой и внешним миром наметил В.И. Вернадский.

Важнейшим вкладом Вернадского в мировую науку явилось его учение о биосфере как особой оболочке Земли, в которой активность включенного в эту оболочку живого вещества является геохимическим фактором планетарного масштаба. Отметим, что Вернадский, отказавшись от термина «жизнь», говорил именно о живом веществе. Под веществом было принято понимать атомы, молекулы и то, что из них построено. Но вещество мыслилось до Вернадского как абиотическое или, если принять его излюбленный термин, как косное, лишенное признаков, отличающих живые существа.

Отвергая прежние воззрения на отношения между организмом и средой, Вернадский писал: «Нет той инертной безразличной, с ним не связанной среды для живого вещества, которое логически принималось во внимание при всех наших представлениях об организме и среде: организм - среда; и нет того противопоставления: организм - природа, при котором то, что происходит в природе, может не отражаться в организме, есть неразрывное целое: живое вещество = биосфера»[8].

Этот знак равенства имел принципиальное значение. В свое время И.М. Сеченов, восприняв кредо передовой биологии середины XIX века, отверг ложную концепцию организма, обособляющую его от среды, тогда как в понятие об организме должна входить и среда, его составляющая. Отстаивая в 1860 году принцип единства живого тела и среды, Сеченов следовал программе физико-химической школы, которая, сокрушив витализм, учила, что в живом теле действуют силы, которых нет в неорганической природе.

«Мы все - дети Солнца», - сказал Гельмгольц, подчеркивая зависимость любых форм жизнедеятельности от источника ее энергии. Иной смысл придавал принципу единства организма и среды Вернадский, учение которого представляло новый виток развития научной мысли. Вернадский говорил не о ложном понимании организма (как Гельмгольц, Сеченов и другие), а о ложном понимании среды, доказывая тем самым, что в понятие среды (биосферы) должны входить и организмы, ее составляющие. Он писал: «В биогенном токе атомов и связанной с ним энергии проявляется резко планетное, космическое значение живого вещества, ибо биосфера является той единственной земной оболочкой, в которую непрерывно проникают космическая энергия, космические излучения и прежде всего лучеиспускание Солнца»[9].

Биогенный ток атомов в значительной степени и создает биосферу, в которой происходит непрерывный материальный и энергетический обмен между образующими ее косными природными телами и заселяющим ее живым веществом. Порождаемая мозгом как трансформированным живым веществом деятельность человека резко увеличивает геологическую силу биосферы. Так как эта деятельность регулируется мыслью, то личностную мысль Вернадский рассматривал не только в ее отношении к нервному субстрату или окружающей организм ближайшей внешней среде (как натуралисты всех предшествующих веков), но и как планетное явление. Палеонтологически с появлением человека начинается новая геологическая эра. Вернадский согласен (вслед за некоторыми учеными) называть ее психозойской.

Это был принципиально новый, глобальный подход к человеческой психике, включающий ее в качестве особой силы в историю земного шара, придающий истории нашей планеты совершенно новую, особую направленность и стремительные темпы. В развитии психики усматривался фактор, ограничивающий чуждую живому веществу косную среду, оказывающий давление на нее, изменяющий распределение в ней химических элементов и т. д. Как размножение организмов проявляется в давлении живого вещества в биосфере, так и ход геологического проявления научной мысли давит создаваемыми им орудиями на косную, сдерживающую его среду биосферы, создавая ноосферу, царство разума. Очевидно, что для Вернадского воздействие мысли, сознания на природную среду (вне которой сама эта мысль не существует, ибо она в качестве функции нервной ткани является компонентом биосферы) не может быть иным, как опосредованным орудиями, созданными культурой, включая средства коммуникаций.

Термин «ноосфера» (от греч. «нус» - разум и «сфера» - шар) был введен в научный язык французским математиком и философом Э. Леруа, который совместно с другим мыслителем Тейяр де Шарденом различал три ступени эволюции: литосферу, биосферу и ноосферу. Вернадский (называвший себя реалистом) придал этому понятию материалистический смысл. Не ограничившись высказанным задолго до него и Тейяр де Шардена положением об особой геологической «эре человека», он наполнил понятие «ноосфера» новым содержанием, которое черпал из двух источников: естественных наук (геология, палеонтология и т.д.) и истории научной мысли.

Сопоставляя последовательность геологических наслоений с археозоя и морфологических структур отвечающих им форм жизни, Вернадский указывает на процесс усовершенствования нервной ткани, в частности мозга. «Без образования мозга человека не было бы его научной мысли в биосфере, а без научной мысли не было бы геологического эффекта - перестройки биосферы - человечеством»[10].

Размышляя по поводу выводов анатомов об отсутствии существенной разницы между мозгом человека и обезьяны, Вернадский замечал: «Едва ли это можно иначе толковать, как нечувствительностью и неполнотой методики. Ибо не может быть никакого сомнения в существовании резкого различия в тесно связанных с геологическим эффектом и структурой мозга проявлениях в биосфере ума человека и ума обезьян. По-видимому, в развитии ума человека мы видим проявления не грубо анатомического, выявляющегося в геологической длительности изменением черепа, а более тонкого изменения мозга... которое связано с социальной жизнью в ее исторической длительности»[11].

Переход биосферы в ноосферу, оставаясь природным процессом, приобретал вместе с тем, согласно Вернадскому, особый исторический характер, отличный от геологической истории планеты.

К началу XX века стало очевидно, что научная работа способна изменить лик Земли в масштабах, подобных великим тектоническим сдвигам. Пережив небывалый взрыв творчества, научная мысль проявила себя как сила геологического характера, подготовленная миллиардами лет истории жизни в биосфере. Приобретая форму, говоря словами Вернадского, «вселенскости», охватывая всю биосферу, научная мысль создает новую стадию организованности биосферы.

Научная мысль изначально исторична. И ее история, согласно Вернадскому, - не внешнее и рядоположенное по отношению к истории планеты. Это меняющая ее в самом строгом смысле геологическая сила. Как писал Вернадский, созданная в течение геологического времени, установившаяся в своих равновесиях биосфера начинает все сильнее и глубже меняться под влиянием научной мысли человечества. Вновь создавшийся геологический фактор - научная мысль - меняет явления жизни, геологические процессы, энергетику планеты.

В истории же научного познания особый интерес вызывал у Вернадского вопрос о субъекте как движущей силе научного творчества, о значении личности и уровня общества (политической жизни) для развития науки, о самих способах открытия научных истин (особенно любопытно, считал он, изучить тех лиц, которые делали открытия задолго до их настоящего признания наукой). «Мне кажется, - писал Вернадский, - изучая открытия для области науки, делаемые независимо разными людьми, при разной обстановке, возможно глубже проникнуть в законы развития сознания в мире»[12]. Понятие о личности и ее сознании осмысливалось ученым сквозь призму его общего подхода к мирозданию и месту, которое занимает в нем человек. Размышляя о развитии сознания и мире, в космосе, во Вселенной, Вернадский относил это понятие к категории тех же естественных сил, как жизнь и все другие силы, действующие на планете. Он рассчитывал, что путем обращения к историческим реликтам в виде тех научных открытий, которые были сделаны независимо разными людьми в различных исторических условиях, удастся проверить, действительно ли интимная и личная работа мысли конкретных индивидов совершается по независимым от этой индивидуальной мысли объективным законам, которые, как и любые законы науки, отличают повторяемость, регулярность.

Движение научной мысли, по Вернадскому, подчинено столь же строгим естественноисторическим законам, как смена геологических эпох и эволюция животного мира. Законы развития мысли не определяют автоматически работу мозга как живого вещества биосферы.

Недостаточно и организованной корпорации ученых. Необходима специальная активность личности в процессах преобразования биосферы в ноосферу. Именно эту активность, энергию личности Вернадский считал важнейшим фактором происходящей в мироздании преобразовательной работы. Он различал бессознательные формы этой работы в деятельности сменявших друг друга поколений и формы сознательные, когда из векового бессознательного, коллективного и безличного труда поколений, приноровленного к среднему уровню и пониманию, выделяются «способы открытия новых научных истин».

С энергией и активностью личностей, владеющих этими способами, Вернадский связывал ускорение прогресса. При его «космическом» способе понимания мироздания под прогрессом подразумевалось не развитие знаний само по себе, но развитие ноосферы как измененной биосферы и тем самым всей планеты как системного целого. Психология личности оказывалась своего рода энергетическим началом, благодаря которому происходит эволюция Земли как космического целого.

Термин «ноосфера» означал такое состояние биосферы — одной из оболочек нашей планеты, — при котором она приобретает новое качество благодаря научной работе и организуемому посредством нее труду. При ближайшем рассмотрении становится очевидным, что эта сфера, по представлениям Вернадского, изначально пронизана личностно-мотивационной активностью человека.