Стр. 125

поставленной темы и т. д.; из-за чего, ради чего он написал это произведение. Это положение очень важно.

Быть может, самое главное в методе режиссуры Вл. И. Немировича-Данченко — это довести до сознания исполнителей синтетическую сложность поэтического произведения, над которым работает театр.

Что я разумею под словами: синтетическая сложность по­этического произведения? Вл. И. Немирович-Данченко дове­рит: то живое лицо, которое описано автором и которое действует на сцене, в силу особенностей драматургического жан­ра говорит только реплики, и к этим репликам драматурги присоединяют ремарки; однако из реплик других лиц мы еще кое-что узнаем о том состоянии, в котором, невидимому, на­ходится лицо, творящее данную реплику. Например, драма­тург написал данную реплику действующего лица, предпо­лагая, что это лицо говорит ее в комнате, где душно, где нет сквозняка. И душно потому, что вот уже несколько месяцев нет в этой местности дождей, все посохло и из окон, не доносится никакого движения ветра. Это лицо говорит данную реплику, ожидая очень важных в дальнейшем собы­тий, которые развернутся через несколько минут на глазах у зрителей. Значит, это лицо наполнено ожиданием этих собы­тий и имеет по этому поводу ряд своих мыслей. Но это ли­цо не одно на сцене. Около него жена, которая говорит ему о страшном, готовящемся для него, с ее точки зрения, ударе, связанном с появлением бывшего его друга, который не был в доме восемнадцать лет. Прерывая эту беседу, появляет­ся одно из действующих лиц и говорит, что борьба с засухой невозможна, и, следовательно, дело их труда, их многолетних забот должно погибнуть. Наконец, этот персонаж, произно­сящий первую реплику, оказывается тяжело больным. У него две недели тому назад был такой сердечный припадок, кото­рый ясно говорит о близкой смерти.

Если внимательно вникнуть во все произведение я в осо­бенности в это начальное явление первого действия, станет понятным, что связи действующих лиц приведут к трагиче­ским, а не драматическим положениям, что автором разреша­ются крупнейшие вопросы, которые ведут к своего рода сце­ническому монументализму.

Автор так ведет действие, строит диалоги, так распреде­ляет ситуации, что течение переживаний, внутренних состояний, настроений действующих лиц, по явным намерениям ав­тора, должно вылиться в некоторую поэтическую приподня­тость этих фигур. Автор не хочет, чтобы в бытовых мелочах, в житейских заботах потонули его философско-поэтические представления о том, зачем человек живет, зачем он борется и чего он должен добиваться на своей советской родине.